Kerosene Dreams

— Хен! — Чонгук обрадованно помахал Тэхену, стоявшему почти в самом конце пустого коридора, еще не забитого с утра студентами, которые лишние часы сна ценят явно намного больше первой пары. — Хен, привет! Чонгук наконец подошел к Тэ, радуясь, что успел найти его перед самым началом пар. Настроение тут же улучшилось, и Чонгук подумал, что теперь ему будет куда легче высидеть все до ужаса скучные пары. Он ждал, что Тэхен также весело поприветствует его, а потом они скоротают оставшиеся пятнадцать минут, вспоминая, как классно провели вместе пятницу, и договариваясь как-нибудь повторить подобные посиделки, но получил лишь холодный, колючий взгляд, точно такой же, каким Тэ его одарил, когда Чонгук в самый первый день в новом универе врезался в него. — Хен, что-то не так? — обеспокоенно спросил Чонгук, решив, что теперь, после того как Тэхен рассказал ему о своей сестре, они вышли на новый уровень отношений и хен обязательно поделится с ним тем, что его беспокоит. — Все нормально, — сухо бросил Тэхен, отводя глаза от Чонгука и продолжая пристально всматриваться в пейзаж за окном, чем он занимался и до того, как был столь беспардонно прерван. — Иди, куда шел. — Хен, ты чего это? — опешил Чонгук, пытаясь понять, когда успел так сильно накосячить и за что сейчас огребает. В пятницу и субботу, когда хен от него уходил, все ведь было более чем прекрасно, а вчера, в воскресенье, они вообще не контактировали. Так что успело произойти? — Ничего, — огрызнулся Тэ. — Я же сказал тебе, проваливай отсюда. Кажется, я тебе еще в самом начале говорил, что я тебе не нянька и носиться с тобой не собираюсь, так что, пожалуйста, будь добр, пойди и поищи кого-нибудь другого, кто будет тебя терпеть. У меня больше нет на это сил. Чонгук так и застыл там, как вкопанный. Он часто моргал, силясь осознать, что вообще происходит. — Хен… — Ладно, раз уж ты не понимаешь по-человечески и не собираешься сваливать, тогда уйду я, — Тэхен взял с подоконника рюкзак и, повесив его на одно плечо, прошел мимо Чонгука, едва не задев его плечом. Наконец дойдя до лестничного пролета и спустившись на пару ступенек вниз, Тэхен остановился, плотно закрыл глаза и выдохнул. Вообще-то ему хотелось заползти в какой-нибудь темный угол и там умереть с горя, но такой возможности, к сожалению, не предоставлялось, так что все, что ему оставалось, это стоять на лестнице и судорожно сжимать и разжимать руки до глубоких отметин от ногтей на ладонях. Бедный Чонгук… Тэхен и сам не понимал, откуда в нем взялось столько силы воли, чтобы сдержать себя, чтобы не побежать обратно, не обнять Чонгука и не рассказать ему все-все, не забыв, конечно, попросить прощения за такое хамство. Хотя, по правде говоря, бегать он временно был пока не в состоянии. Бедный ребенок! Он ведь так доверяет хену, всегда ждет его одобрения, старается угодить во всем. Он просто прекрасный… Тэхен задумался. Друг? За последние недели что-то изменилось настолько сильно, что называть свои отношения с Чонгуком просто дружбой Тэхен не мог. Это было что-то более тесное, близкое, особенное. Будто у них одна душа на двоих. С другой стороны, некогда он думал так же про Чимина, а к чему это привело… Но что бы там ни было, он в любом случае обошелся с Чонгуком невероятно гадко. Настолько мерзко от самого себя Тэхену давно не было. Даже хуже, чем когда он на днях нагло врал Чимину о том, с кем проводит время. Но Тэхен сразу решил, что теперь уже точно все. Чонгука надо было оградить от бардака, который творится в его жизни. Учась на втором курсе и познавая все прелести жизни, Чонгук уж точно не мечтал о том, чтобы на его голову свалились чужие сумасшедшие проблемы. Надо было, конечно, думать об этом сразу. Хотя Тэ и думал, но оказался слишком слабохарактерным, чтобы придерживаться правильного решения. Но то, что произошло, лишь в очередной раз напомнило Тэхену, что от него у Чонгука могут быть только одни неприятности. Отвадить Гука от себя надо было как можно быстрее, потому как он совершенно не заслужил того, чтобы все это дерьмо неожиданно обрушилось и на него. А сам Тэхен в свою очередь совершенно не заслужил того, чтобы иметь что-то настолько замечательное в своей жизни. Чимин был прав, он мерзкий, наглый врун, эгоист и лицемер, а у таких ничего хорошего быть не должно. Тэхен тяжело сглотнул и стал спускаться дальше, все еще немного прихрамывая. Настроения сидеть на парах не было совершенно. К сожалению, его отрешенный, потерянный вид, как это случалось раньше, маловероятно станет сигналом для преподавателей, что сегодня не стоит его дергать. Да и мысли его все равно витали в областях, абсолютно не связанных с филологией. Можно было завалиться в какое-нибудь кафе, но не хотелось своей кислой миной портить другим людям настроение. К тому же необходимость сидеть с другими одногруппниками на занятиях хоть как-то обязывала и подстегивала его держать себя в руках. Где-нибудь в обычном общественном месте он бы просто растекся от жалости и ненависти к себе. Отсидеться дома стало не вариантом больше, чем когда-либо. Войдя в нужную аудиторию, Тэхен уселся за самую последнюю парту в углу, укладывая руки на стол и роняя на них голову. Он прикрыл глаза, и перед его взором замелькали картинки вчерашнего дня. Он проснулся очень поздно даже по собственным меркам, около пяти вечера. Кровать со стороны Чимина все еще была заправленной. Хотя, возможно, Чимин просто успел все аккуратно застелить. Тэхен не был уверен, ночевал ли Пак рядом с ним. Когда Тэхен попытался сесть, в копчик тут же отдалась острая боль, и он со стоном откинулся обратно на подушку, со всей ясностью осознавая, что с ним сделал Чимин. Не успел Тэхен подумать о своем парне, как тот влетел в комнату. — Тэхен-а, что случилось? Я услышал какой-то шум. Все в порядке? Чимин выглядел и вел себя абсолютно точно так же, как и всегда. Обеспокоенный взгляд, взволнованный голос и стопроцентная готовность в случае чего тут же броситься на помощь. Обыкновенный заботливый Чимин. И Тэхен не мог понять, он так издевается над ним, задавая подобные вопросы, или действительно считает, что первый секс, происходящий без согласия одной из сторон, входит в обычную практику любящих парочек. Из-за сильного удивления Тэхен даже не смог съязвить, ответив лишь: — Все в порядке, хен. Просто спину потянул. Чимин согласно кивнул, хотя полностью успокоенным не выглядел. — Я там блинчиков с утра напек, так что вставай скорее и иди завтракать. Тэхен сполз ниже по кровати и накрылся одеялом с головой, как только Чимин вышел. Ему точно не приснилось, что его вчера изнасиловали? Расползающаяся по всему телу ломота свидетельствовала о том, что нет, не приснилось. Почему же тогда Чимин ведет себя как ни в чем не бывало? Тэхен даже не заметил, как по его щекам покатились мокрые дорожки. Он не мог понять, от чего конкретно заплакал. Наверное, от осознания собственной ничтожности. Получиться настолько жалким созданием это еще надо было постараться, но кажется, он вполне преуспел в этом. Тэхен, определенно, злился на Чимина за то, что тот сделал с ним, и что еще хуже, даже не попросил за это прощения. Возможно, тогда Тэ было бы легче пережить это. Он ведь прекрасно понимает, что Чимин так поступил не на пустом месте, а под воздействием годами копившихся эмоций. Не то чтобы это его полностью оправдывало, но Тэхен все же мог его понять. И если бы Чимин признал, что совершил чудовищную ошибку, что он очень раскаивается, Тэ постарался бы изо всех сил как можно быстрее замять этот конфликт. И тогда он хотя бы знал, что не один во всем виноват. Но Чимин молчал, что одновременно усиливало в Тэхене и злость по отношению к нему, и ненависть по отношению к себе. С другой стороны, Тэхен был в некоторой степени благодарен Чимину за то, что тот позволил ему понять, какой он на самом деле мусор. Чонгук… Мысль о Чонгуке внезапно ворвалась в голову Тэхена, заставляя его выползти из-под одеяла, чтобы глотнуть свежего воздуха. О Чонгуке даже думать нельзя в затхлой атмосфере. Он слишком хорош для этого. Нужно было срочно что-то с ним делать. Тэхен вздохнул и снова заплакал. Он ведь только рассказал Чонгуку про Хёён, подпустив его совсем близко к себе, а теперь должен будет вновь оттолкнуть его. Это решение даже не обсуждалось. Тэхен сразу понял, что поступить по-другому будет нечестно по отношению к Чонгуку, который вообще был не в курсе всех этих его дел с Чимином, а значит, и не подписывался ни на что. Но почему-то внутри все мучительно сжималось, и Тэхен был уверен, если бы ему сейчас сделали рентген сердца, снимок бы показал, что оно истекает кровью. В целом Тэхен не был любителем делать из всего событие и старался ко многим вещам относиться философски. Он не мог запретить себе чувствовать что-то по отношению к тем или иным вещам, но вполне мог убеждать себя, что если что-то произошло, то изменить это нельзя, ведь все уже случилось, а поэтому остается только смириться и сделать соответствующие выводы. Выводами в данном случае стало то, что, во-первых, он должен оборвать все связи с Чонгуком, а во-вторых, вернуться к тому существованию, которое вел еще в начале учебного года. Кажется, Чимина такое положение дел более-менее устраивало, по крайней мере это не вызывало у него эмоциональных срывов, и Тэхен думал, что сможет довольствоваться хотя бы этим. Ну, а если Чимин вдруг опять решит выплеснуть на него весь скопившийся негатив, то Тэхен хотя бы уже будет готов, ведь какой-никакой опыт у него теперь имеется. С такими мыслями Тэхен пролежал в постели весь день, пока снова не погрузился в сон. Чимин же больше не рисковал появляться в их спальне, каждую минуту стараясь занять себя чем-то, лишь бы не прислушиваться к тому, что там делает Тэ. Около двенадцати ночи он все же отважился войти в комнату и, увидев, что Тэ крепко спит, аккуратно присел на самый край кровати. Он накрыл руку Тэхена своей и наклонился, чтобы поцеловать его в лоб, роняя горячую слезу на его щеку.

***

Чонгук так и простоял на одном месте до самого начала занятий, когда парочка первокурсников пронеслась мимо него, что-то крича о том, как им сейчас влетит от госпожи Ли за опоздание. Слегка опомнившись, Чонгук на еле гнущихся ногах дополз до нужного кабинета, с безразличием обнаружив, что преподаватель задерживается и фактически он не опоздал. Он плюхнулся на свободное место где-то в середине ряда, роняя рюкзак на пол и запуская руки в волосы. Юнги, конечно, не скупился на то, чтобы в самых разных формулировках донести до него, что он беспросветно тупой, но Чонгук все равно не ожидал, что хен окажется прав настолько. Он не понимал вообще ничего. После столь знаменательного для Чонгука их совместного похода в кино Тэхен больше не проявлял нестабильность своей натуры и всегда вел себя последовательно, постепенно раскрывая перед младшим разные стороны своей многогранной личности. Так что случилось теперь? Поначалу Чонгук, не найдя никаких видимых косяков в своем отношении к Тэ, за которым, напротив, бегал чуть ли не на цыпочках, поминутно заглядывая тому в рот, решил, что будет стойким и непреклонным, обидится чуть ли не насмерть на хена за его странные закидоны и вообще будет игнорировать до тех пор, пока тот не приползет к нему на коленях с извинениями. Однако минут через сорок, когда жужжание лектора стало окончательно невыносимым, и Чонгук выдохнул так громко, что на него обернулись все близсидящие, он все же пришел к выводу, что обижаться — не выход и что Тэ вроде как не самодур, так что не мог без причины, которая может быть хоть сколько угодно надуманной, но важной для него самого, так просто оборвать все связи, к которым сам же, по наблюдениям Чонгука, довольно трепетно относился. Нужно было что-то делать. Чонгук не знал, что именно, но что-то точно нужно было. Зря что ли он изо всех сил так старался тогда, в сентябре, сумел расположить к себе хена, чтобы теперь все это полетело к черту. Ему припомнилось, как он шпионил за Тэхеном и как бессовестно сталкерил его, не давая ни единого шанса сбежать, подумав, что, возможно, и сейчас подобная тактика сработает. И даже если, в самом худшем случае, ему не удастся снова заставить хена общаться с ним, то он по крайней мере будет настойчиво добиваться того, чтобы выяснить причину столь резких перемен. Хотя бы этого он точно заслужил. Чонгук прикрыл глаза и улегся на сложенные на парте руки, решив, что эта лекция для него окончательно потеряна. Ему вспомнилось раннее утро субботы, когда часов в шесть он вяло приоткрыл глаза и, увидев время на часах, порадовался, что еще есть несколько часов на безмятежный сон. Тэхен лежал рядом, обнимая его за талию одной рукой, бессознательно стараясь вжаться в него как можно теснее, чтобы не свалиться с дивана. Тэхен был довольно высоким и худым, но Чонгук почему-то не смог подобрать никакого другого слова, чтобы описать его, кроме слова «мягкий». Всем своим видом он напоминал нежный бисквит, который буквально начинает таять, стоит только к нему прикоснуться. Тэ по-детски мило вытягивал слегка приоткрытые губы и сладко причмокивал ими, периодически начиная бормотать что-то нечленораздельное, заставляя Чонгука умиляться еще сильнее. Это было как-то, Чонгук бы сказал, крипово и уж совсем по-гейски, наблюдать, как рядом с тобой спит твой друг, но он просто не мог оторвать взгляда. Несмотря на все свои иголки, которые Тэхен успел во всей красе продемонстрировать в начале их знакомства, Чонгук был уверен на миллион процентов, что настоящий Тэхен выглядит именно так. Ранимо и беззащитно. Он провел рукой по лицу Тэ, убирая прядь волос, упавшую ему на глаза. Всю его жизнь все вокруг твердили ему о том, что он должен найти себе цель, к которой будет стремиться, достижению которой посвятит все свое время, но Чонгук все никак не находил ее. Его не привлекала ни учеба, хотя он ужасно старался учиться хорошо и накапливать как можно больше знаний, ни какая-то конкретная сфера деятельности, поэтому из года в год он разочаровывал в себе всех родственников своей безалаберностью и абсолютной неамбициозностью. Но теперь ему показалось, что он наконец нашел свою цель. Заботиться о Тэхене и помогать ему постепенно открываться этому миру, показывать ему, что иметь эмоции и чувствовать — это нормально, доказывать ему, что он потрясающий. Это звучало очень глупо, и Чонгука периодически передергивало от обилия флаффа в его мыслях о Тэхене, но это было именно тем, к чему он пришел, когда попытался самому себе честно сказать, что именно он испытывает к своему хену. Конечно, он все еще не был до конца откровенен с собой, но это, определенно, был шаг на пути к правде. Чонгук открыл глаза, когда лектор поблагодарил всех за внимание, объявляя, что пара окончена, с твердой уверенностью выпытать у Тэхена, что же на самом деле произошло. Он был убежден, что его хен наверняка просто, как и всегда, не осознает, насколько сильно нуждается в нем, Чонгуке. И как же ему повезло, что Чонгук выбрал в качестве своей жизненной цели показать бестолковому хену, в чем именно он заблуждается и наставить его на истинный путь.

***

Чонгук безуспешно искал Тэхена две следующие перемены, обходя по сто раз одни и те же укромные уголки их университета, в надежде обнаружить хена в каком-то из них, забыв даже про обед, который обычно никогда не пропускал. Желудок Чонгука, однако, про обед не забыл и всем своим видом, точнее издаваемыми звуками давал ему и всей аудитории во время третьей пары понять, что он очень недоволен подобным положением дел. Поэтому Гук торопливо жевал купленную в столовке булочку в пятиминутный перерыв перед четвертой парой и чуть не подавился ею, когда вдруг краем глаза заметил спускавшегося по лестнице к раздевалке Тэхена. — Хен! — крикнул Чонгук. — Хен, подожди! Тэхен ожидаемо даже не обернулся, и Чонгук подумал, что обязательно как-нибудь врежет ему хорошенько за то, что выносит мозг, но сейчас главное было его догнать. — Хен, да постой же ты! — Чонгук, запыхавшись, дернул Тэ на себя за рукав, когда все же сумел добежать до него, чудом не покатившись с злосчастной лестницы кубарем. — Объясни, в чем дело! Тэхен рванул в сторону, вырывая ткань своего лонгслива из цепкого захвата Чонгука. — Я же попросил тебя отвалить, — тихо прошипел Тэхен, хотя вокруг никого не было: все уже либо радостно бежали домой, либо опечаленно сидели в аудиториях, так как пара уже началась. — Чего ты опять лезешь? — Даже не знаю, — Чонгук прищурился. — Может, потому что ты — мой друг и сейчас творишь какую-то совершенно непонятную херню? — Я сказал тебе утром, мы не друзья, — Тэхен устало закатил глаза. — Я прошу прощения, что ввел тебя в заблуждение, но теперь ты знаешь правду. Он развернулся, чтобы продолжить свой путь к выходу, но Чонгук крепко вцепился в его предплечие, не давая пошевелиться. — Перестань нести чепуху и лучше скажи, что у тебя случилось, — Чонгук выдохнул, стараясь говорить как можно спокойнее, чтобы показать Тэхену, что не злится на него за подобные выходки и лишь изо всех сил хочет его понять. — Хен, просто позволь мне помочь тебе. Ты не должен справляться со всеми своими проблемами один. И прежде чем ты снова попытаешься вырваться и уйти, предупреждаю, я тебя так просто не отпущу! Что бы ты там не говорил и не придумывал себе, ты — мой друг, и я сделаю все для тебя, даже если ты ведешь себя, как придурок. — Почему ты никогда меня не слушаешь?! — голос Тэхена прозвучал сорвано, а когда он обернулся, Чонгук увидел в его глазах слезы. Это заставило его отпустить Тэ и отступить от него на несколько шагов. — Я знаю, это грубо и некрасиво так поступать, особенно сейчас, когда ты наверняка решил, что после посиделок у тебя дома мы стали еще более близкими друзьями, но почему бы тебе просто не послушаться и не оставить меня в покое. Это для тебя! Я делаю это для тебя! — Что делаешь? — непонимающе переспросил Чонгук. — Хен, расскажи мне все. — Тебе лучше в это не лезть, — Тэхен помотал головой и соленые капли упали ему на грудь. — Просто оставь меня в покое. И прежде чем Чонгук смог что-то ответить, он тихо добавил: — Пожалуйста, Гукки. А затем развернулся и спешно ушел, оставляя Чонгука разрываться между желанием догнать хена и утешить его и необходимостью срочно бежать на пару, на которой прямо сейчас проводилась итоговая контрольная за семестр. Хлопнув себя по лбу за безволие, Чонгук ринулся вверх по лестнице, стараясь придумать какое-нибудь не самое тупое оправдание своему опозданию. Если он пропустит контрольную, то точно никому этим не поможет. Но Тэхен может даже не мечтать о том, чтобы отделаться от него, ведь, к счастью, Чонгук знает, где он живет.

***

Когда после двадцати минут топтания и хождения туда-сюда под дверью подъезда Тэхена Чонгук наконец дождался, как кто-то из жителей выйдет на улицу и таким образом позволит ему войти внутрь, решимость его значительно поубавилась. Он долго стоял на первом этаже, пытаясь придумать, что скажет хену после того, как тот дважды его сегодня отшил, и было совершенно очевидно, что сейчас тот ему тоже не обрадуется, но бросать его одного, плачущего было точно не вариантом. Тяжело вздохнув, Чонгук начал неспешно подниматься по лестнице вверх, не забывая постоянно повторять про себя, что, как бы там ни было, это всего лишь Тэхен, его самый лучший, прости, Юнги, хен, и ничего страшного не случится. Зависнув с поднесенной к звонку рукой, Чонгук немного засомневался по поводу собственного утверждения о том, что ничего плохо не произойдет, но отступать было поздно, так что он все-таки нажал на кнопку и прислушался. Поначалу все было тихо, будто дома вообще никого не было, и Чонгук хотел было позвонить еще раз, уверенный в том, что Тэхен вряд ли в таком разбитом состоянии пошел бы куда-то после универа, но в этот момент за дверью послышались неторопливые шаги, после чего она отворилась. — Ты сегод… — Тэхен поднял глаза с ручки двери и застыл в удивлении. — Чонгук? Ты как сюда попал? — Твоя соседка с первого этажа любезно подсказала мне номер квартиры. Впустишь меня? — Чонгук сделал шаг вперед, как бы не оставляя Тэ никаких вариантов. — Не думаю, что это хорошая идея, — попытался не пустить его внутрь Тэхен, но Чонгук буквально сбил его с ног, решительно входя в квартиру. — Зачем ты пришел? — измученно спросил Тэ, когда Чонгук все же не рискнул пройти дальше и уселся на стоявшую в прихожей тумбочку. Хотелось выгнать этого придурка поскорее, потому что он должен был слушать, что ему говорят, и не приходить в принципе, и потому что в любой момент мог вернуться Чимин, но сил на это не осталось. Тэхен прекрасно понимал, что ведет себя с Чонгуком, как мудак, постоянно то крича на него и отталкивая, то притягивая к себе еще ближе, но ничего не мог поделать с собственной непостоянностью. Он отчаянно нуждался в Чонгуке и ужасно хотел, чтобы тот навсегда прочно вошел в его жизнь, не смея покидать его ни на секунду, но при этом был убежден, что если это случится, Чонгук пострадает, а этого Тэ хотел меньше всего на свете. Поэтому он всеми силами пытался бороться с собой, но это было практически невозможно, когда Чонгук так настойчиво продолжать пытаться добиться его внимания, и Тэхен слишком устал, чтобы продолжать твердо настаивать на своем. — Хен, пожалуйста, давай нормально поговорим, — Чонгук уставился на свои кроссовки, которыми нервно постукивал по полу. Посмотреть на Тэхена сейчас было непосильной задачей: он боялся снова увидеть на его прекрасном лице слезы. — И что ты хочешь узнать? — Тэхен привалился к дверному косяку. — Почему ты так ведешь себя со мной? Я еще мог бы понять это тогда, в самом начале. Но не сейчас, не после того, как ты рассказал мне про свою сестру и ночевал со мной на одном диване. На что ты вообще рассчитывал, хен? Что ты наорешь на меня, а я так разобижусь, что никогда в жизни к тебе ближе, чем на километр, не подойду? — Совсем глупо было надеяться, да? Я бы, пожалуй, так и сделал. — Да, хен, это глупо, — подтвердил Чонгук, откидываясь на мягкие куртки, висевшие у него за спиной, параллельно отмечая, что для одного Тэхена их как-то подозрительно много, как и обуви разного размера на полу. — Ну, то есть я обиделся немного сначала. Но, правда, хен, что случилось? — Ничего. Тебя это не касается, — Тэхен больше не кричал на него и не делал громких заявлений, но отступать от своего решения ничего не рассказывать Чонгуку пока не был готов. — Как это не касается, если ты вымещаешь все на мне? — возмутился Чонгук. — Я хочу знать, что сделал не так. — Ничего, ты ничего не сделал, — покачал головой Тэхен. — Это было неправильно попытаться отвадить тебя таким способом, я знаю. Но я просто… Я должен защитить тебя от всего этого дерьма. Любой ценой. Понимаешь? — Нет, не понимаю! — начал потихоньку заводиться Чонгук. — Давай признаем, что то, что я гораздо стабильнее тебя в плане психики, было очевидно с самого начала. Я не знаю почему, ведь ты умудряешься каким-то образом одновременно и рассказывать мне о себе, и умалчивать самое важное, но это так. Так что это я должен защищать тебя! Но как я могу это сделать, если ты предпочитаешь ничего мне не говорить. Ты все еще настолько сильно мне не доверяешь? — Я доверяю тебе! Просто… — Тэхен бросил мимолетный взгляд на Чонгука, а потом тут же нерешительно опустил глаза. — Я просто не хочу перекладывать на тебя свои проблемы. Ты в этом году перевелся в новый университет, и тебе надо привыкать к новой обстановке, плюс учиться у нас сложно, так что я со своим бесконечным нытьем о своей жизни тебе сейчас вообще не сдался. Прости. Мне очень жаль, что тогда в сентябре я поддался своему эгоистичному желанию завести нового друга. Ты должен был познакомиться с кем-то менее неуравновешенным и проблемным. — Что ты вообще такое говоришь, хен?! — Чонгук едва сдерживал себя, чтобы не налететь на Тэхена и не поколотить его как следует. Он что, действительно думает, будто Гук только страдал от общения с ним? — Хен, как ты смеешь открывать свой рот, чтобы выдать такое? Эти полгода… Это было лучшее время в моей жизни. И ты прекрасно это знаешь. Так что такого случилось за одни эти выходные, что ты решил начать безостановочно себя жалеть, а меня снова не подпускать к себе? Тэхен сполз по стене на пол и, положив локти на колени, закрыл лицо руками. Он хотел все рассказать Чонгуку, особенно когда его слова о том, что им было классно вместе, звучали так убедительно. Тэхену точно было классно. Он давно так легко себя ни с кем не ощущал. И, пожалуй, он был готов признать, что вполне отдавал себе отчет в том, что Гуку с ним было тоже вовсе не плохо. Но рассказать, что заставило его вдруг оттолкнуть Чонгука, значило рассказать о Чимине и обо всем, что с ним связано. И Тэхен чувствовал, что он все ближе подходил к той черте, переступив которую, точно выложит Чонгуку все как на духу, несмотря на все свои попытки уберечь его от этого, но пока он все еще балансировал у самого края, и потому продолжал бороться с самим собой. А еще, Тэхен бы обманывал сам себя, не признавая того, что ему было очень страшно получить реакцию Гука на свой рассказ. Что Чонгук скажет про него, когда узнает, что он согласился встречаться с парнем, которого не любил, потому что таким образом мог получить необходимые ему деньги? — Пожалуйста, перестань, — голос Тэхена задрожал. В горле у него встал ком. — Пожалуйста, Гукки, хватит. — Что хватит, хен? Хватит пытаться помочь тебе? Нет, не хватит, — категорично заявил Чонгук, решив, что настало время, когда надо идти до конца. И да, его сердце разлетится в щепки, если Тэхен заплачет снова, и Чонгук был уверен, что именно это и произойдет в следующие несколько минут. Но он был готов заставить пройти через это и себя, и Тэхена, если таким образом сможет добиться правды, высказав которую, его хен почувствует себя лучше. — Скажи мне, в чем дело! — Я не могу… Не могу… Пожалуйста, перестань давить на меня. Мне больно… — прошептал Тэхен, когда первые горькие слезы закапали из его глаз. — А мне не больно? Смотреть, как ты сам себя изводишь и меня заодно вместо того, чтобы выбрать самый правильный и легкий вариант поделиться всем, чтобы я смог что-то сделать для тебя! — Чонгук встал и подошел к Тэхену, приседая рядом с ним на корточки. — Просто сделай это. Возьми и скажи! — Чонгуки… — Ну что, хен? — В эти выходные меня… Раздался тихий щелчок и дверь открылась. Чонгук подпрыгнул от неожиданности, резко поднимаясь, и увидел вошедшего в квартиру парня, который выглядел не менее удивленным. — Хен, кто это? — спросил ошарашенный Чонгук. — Да, Тэхен-а, кто это? — повторил вопрос Чимин, опуская тяжелые сумки с продуктами на пол и скрещивая руки на груди. — Это Чонгук, хен, — сипло ответил Тэхен. Ну все, вот теперь его жизни точно пришел конец. — Тот самый Чонгук? — нахмурившись, уточнил Чимин, глядя, как Тэ едва кивнул головой в подтверждение. — Я же говорил тебе, что ты должен перестать с ним общаться. Что он тут делает? — Что значит, сказал перестать общаться? — возмутился Чонгук, одновременно с этим приходя к выводу, что, кажется, он наконец узнал, в чем крылась причина странного поведения Тэ. — Тэхени-хен, может сам решить, с кем ему общаться, а с кем нет. Ты кто вообще такой? — Я его парень, — Чимин смотрел на Чонгука в упор, наблюдая, как стремительно тот побелел. — Так что я имею право принимать участие в решении таких вопросов. В отличии от тебя. И вообще, проваливай из моего дома. — Хен… — Чонгук растерянно обратился к Тэхену, но тот так и не поднял головы. — Ты довел его до слез, думаешь, он хочет, чтобы ты остался? — Чимин сильно толкнул незапертую дверь, открывая ее нараспашку. — Я сказал тебе, проваливай! Сбитый с толку Чонгук подхватил свой рюкзак и молча двинулся к выходу, задевая Чимина плечом. Но у самой двери он остановился и обернулся: — Хен, помни, пожалуйста, что ты всегда можешь поговорить со мной. Всегда и обо всем. А потом Чонгука вытолкнули из квартиры, и дверь за его спиной захлопнулась. — Тэхен-а, что он сделал? — Чимин обеспокоенно подлетел к Тэхену, беря его ладони в свои, открывая красное, заплаканное лицо. — Сделал не он, а ты, — пробормотал Тэ так невнятно, что Чимин его не расслышал. — Я же говорил тебе, что от того парня будут одни проблемы. Надеюсь, ты больше не допустишь, чтобы он вот так к нам заявлялся. Я сейчас чай заварю. Выпьешь его, и станет легче. Давай, я помогу тебе встать и отведу тебя в спальню. Думаю, тебе стоит немного полежать, чтобы прийти в себя. — Оставь меня в покое, — ясно и четко произнес Тэхен, сглатывая ком вязкой слюны. — Тэ, ты чего? — оторопело переспросил Чимин и потянулся рукой к лицу Тэхена. — Я сказал, оставь меня в покое! — Тэхен жестко ударил Чимина по пальцам так, что тот, не удержав равновесия, повалился на пол. — И не смей меня касаться! — Тэхен вскочил на ноги. Голос его сел, и он то и дело икал, отчего было трудно говорить, но он не мог остановиться. То, как Чимин пытался делать вид, будто ничего не произошло, было противно ему до отвращения. — Чонгук ничего мне не сделал. Он всего лишь хотел помочь, потому что он — мой друг и пытался сделать для меня что-нибудь, даже несмотря на то, что я по твоей просьбе всячески отталкивал его от себя. Это ты в очередной раз довел меня до слез! Ты заставил меня снова чувствовать себя ничтожеством! А теперь, когда ты закончил, я прошу тебя, пожалуйста, оставь меня в покое. У меня все равно уже ничего не осталось. Мне некуда идти, так что никуда я от тебя не денусь. Имей совесть и дай мне хотя бы немного личного пространства, эгоистичный ублюдок! Тэхен прошел в спальню, громко хлопая дверью, смутно осознавая: кажется, теперь он переступил черту. А Чимин медленно лег на пол, сворачиваясь клубочком, пытаясь как можно крепче обхватить себя руками, чтобы сосредоточить всю боль, заполнившую их дом, внутри себя, и закусывая губу до крови, чтобы Тэхен не слышал его рыданий. Что же он наделал?