Kerosene Dreams

Суббота, несмотря на то, что это был выходной, началась для Чимина совсем рано, в девять утра. Впрочем для Чимина, который учился на заочке и не особо любил покидать квартиру, и делал это разве что для того, чтобы купить продуктов, не было особой разницы, выходной это был или будний день. Все они, в общем, проходили у него по довольно схожему сценарию. Правда, вчера он так сильно переживал за Тэхена, не находя себе места, что даже после того, как тот позвонил, не смог сразу успокоиться и лег спать значительно позже обычного. Но, по-видимому, одного раза было недостаточно, чтобы организм изменил заведенному порядку, даже если его хозяин был бы совсем не против поспать немного подольше. Чимин сонно потянулся, распластываясь на всю ширину кровати, раз уж Тэ сегодня все равно не было. Пожалуй, эту кровать он любил больше всего в их доме, и во многом именно благодаря ей они вообще именно сюда и заселились. Когда два года назад они спешно искали себе более-менее приличное жилье на те деньги, которые оставались после оплаты всех счетов Хёён, Чимин сразу заявил, что согласен въехать только в квартиру с хорошей двухспальной кроватью, даже если в остальном она будет представлять собой графские развалины. В итоге получилось так, что они скорее искали себе именно кровать, а не квартиру из-за искренней и непоколебимой уверенности Чимина в том, что, как ночью будешь спать, так день и проведешь. Он снова прикрыл глаза в едва теплящейся надежде все же заснуть еще хотя бы на пару часов, но, пролежав так пару минут и осознав тщетность своих попыток, с громким вздохом сел на кровати, зевая и запуская руку в и без того взъерошенные волосы. От факта, что под боком вопреки обыкновению не обнаруживалось теплого и пахнущего облепихой Тэхена, становилось еще грустнее. Они и так в основном пересекались только по вечерам, когда Тэхен наконец возвращался с учебы, так что выходные были единственным шансом для Чимина проснуться пораньше и осторожно понаблюдать за тем, как беспокойно его парень переворачивался с бока на бок, сладко причмокивая всякий раз. Чимин иногда мог провести и несколько часов, разглядывая все милые родинки Тэ, все неровности его кожи, рассматривая, как подрагивают его ресницы и как морщится нос, пока тот наконец тоже не просыпался, и Чимину не приходилось делать вид, что он вот буквально только что открыл глаза, чтобы не смущать младшего. Волоча по полу широкие штанины пижамных брюк и собирая ими всю оставшуюся пыль после его вчерашней глобальной уборки, Чимин зашел в ванную и, все еще сонно жмурясь, не глядя привычно потянулся за стоящей на краю раковины облепиховой пастой. На самом деле Чимин не был таким уж большим фанатом облепихи, и все время, что он жил с родителями, предпочитал использовать стандартные пасты с вариациями мятных вкусов. Но зато Тэхен просто до безумия обожал этот запах. Он выискивал шампуни, гели для душа и прочие мыльные принадлежности именно с облепихой, чтобы окружить себя ею со всех сторон. Чимин поначалу немного возражал против подобного ягодного засилья в их душевой, но довольно скоро привык и даже в некоторой степени полюбил этот резковато-горький запах, потому что он теперь в первую очередь ассоциировался с Тэхеном. И Чимин порой, когда слишком сильно начинал скучать по Тэ, приходил в ванную комнату, запирался в ней и сидел, уткнувшись носом в горлышко флакона из-под шампуня. Сейчас, на самом деле, ему хотелось сделать то же самое, несмотря на то, что он каждый раз отчитывал себя за такие глупости, напоминая себе, что он вообще-то уже взрослый для подобного поведения, что впрочем никогда его не останавливало в каждый следующий раз. Чимин думал, что ему ужасно не хватало Тэхена во все то время, что тот с неизменной холодностью отталкивал его, но, по правде говоря, теперь, когда в последние месяцы между ними наконец воцарился хрупкий мир, Чимин понял, что начал сходить с ума без Тэхена еще сильнее, чем прежде. С каждым днем время, которое они проводили вместе, хоть и незначительно, но увеличивалось, и чем больше оно росло, тем больше Чимину не хватало Тэ. Он с ненасытной жадностью проглатывал то, что Тэ с каждым новым днем заново открывал ему в себе, и тут же был готов требовать новой дозы. И только обещание, данное самому себе, что в этот раз он так по-идиотски не испортит все своим излишним напором, заставляло Чимина сдерживаться. Он все еще слишком хорошо помнил, каково это жить в одной квартире с человеком, которого любишь уже много лет больше, чем кого-либо на свете, и которому пытаешься показать это всеми возможными и невозможными способами чуть ли не ежесекундно, и который не перестает закрываться от тебя. Чимин помотал головой, разбрызгивая по полу ванной капли воды со своей мокрой челки. Он приложит все усилия, чтобы ни за что больше не вернуться к этому и не подвергнуть себя и Тэхена новым страданиям. Впрочем, теперь это уже не казалось такой непосильной задачей. Чимин, выкладывая на тарелку замерзшие в холодильнике панкейки и отправляя их греться в микроволновку, думал о том, что после той знаменательной игры в твистер в действительности он был не единственным, кто старался возродить их былые отношения. Чимин не мог не заметить, как буквально в считанные дни поведение Тэхена претерпело кардинальные и во многом немыслимые изменения, благодаря чему младший старался ни чуть не меньше, чем сам Чимин, отчего благотворное воздействие на общую атмосферу между ними неуклонно и стремительно возрастало. Тэ перестал так поздно возвращаться из универа, хотя все еще приходил не сразу после окончания пар. Чимин точно знал это, но все же предпочитал радоваться тому, что есть, стараясь не нарушать право Тэ на одиночество, ведь хоть тот все еще задерживался, но зато всегда приходил в неизменно приподнятом настроении, что в последние два года было ему совершенно несвойственно. Он стал много рассказывать о том, как прошел его день, упоминая даже самые незначительные детали, потому что Чимин всегда просил его об этом, но теперь Тэ делал это и без напоминаний, как будто и сам хотел поделиться переполнявшими его эмоциями. Тэхен много расспрашивал Чимина о том, что нового у него произошло, пока он сам отсутствовал, даже несмотря на то, что прекрасно знал, что у его домоседа хена мало что случалось. По выходным они завели традицию смотреть вместе какие-нибудь старые фильмы, которые вечно откладывались на потом, а вечер пятницы официально превратился в день мести соседям, когда они с шумными криками и громким смехом играли в твистер. Чимин боялся даже думать об этом, но ему все сильнее начинало казаться, что между ними наконец-то все стало просто прекрасно. Он изо всех сил старался обходить эти размышления стороной, чтобы нечаянно не сглазить, и просто наслаждаться тем, что он имел сейчас, но навязчивая мысль о наступившем благополучии упорно пробивалась в его сопротивляющееся сознание, укрепляя в нем свои позиции, ведь с каждым днем Чимин находил только все больше подтверждений тому, что все действительно было исключительно хорошо. Правда вот вчера Тэхен так неожиданно не пришел домой, забыв предупредить Чимина, что собирается навестить свою сестру. Но, возможно, он и не знал сначала, что пойдет к ней, а потом все могло случиться так быстро, что он просто не успел соориентироваться во времени и потому позвонил так поздно. В любом случае поводов не доверять словам Тэ сейчас у Чимина не было вообще. Так что он без задних мыслей и в самом лучшем расположении духа, которое разве что совсем немного омрачалось тем фактом, что Тэхена все еще не было, дожидался младшего, думая о том, что после завтрака тут же примется готовить любимые блюда Тэ, чтобы отметить после его прихода наступившую в их квартире оттепель. Все-таки они оба это заслужили.

***

Вопреки словам Юнги о том, что он сможет добраться до дома очень быстро и утром, так что волноваться не о чем, Тэхен не смог. Они с Чонгуком почти одновременно проснулись около десяти часов утра, что было для Тэ, обычно отсыпавшегося по выходным за всю рабочую неделю, довольно странно. Но узкий диван, на котором они кое-как умостились вчера вечером, не заметив за задушевной беседой всех его неудобств, вовсе не располагал к продолжению сноведений. Тэхен даже оптимистично попытался встать на ноги, но едва коснулся левой ступней ворсистой поверхности ковра и попытался опереться на нее, как тут же с грохотом повалился на пол, утягивая за собой и плед. От долгого нахождения в одной позе все конечности Тэ свело, поэтому все, что он мог делать, лежа на полу в скрюченном виде, это только мычать. Страшные звуки заставили Чонгука свеситься с края дивана в недоумении, но когда он понял, что к чему, заливисто рассмеялся, игнорируя все просьбы Тэхена о помощи. Тэхен честно хотел уйти от Чонгука сразу же, как только они проснулись. Но сначала Гук уломал его хотя бы позавтракать вместе, потому что «что он за хозяин, если гость от него голодным уйдет». Потом Тэхен неожиданно и к своему невероятному счастью вспомнил, уже завязывая шнурки на втором кроссовке, что вообще-то по выходным больница для свободного входа и выхода открывалась только в одиннадцать, и потому он ну никак не мог заявиться домой в начале двенадцатого, ведь от больницы до дома было довольно далеко. Иначе пришлось бы сказать Чимину, что он так сильно скучал по нему и хотел его увидеть, что решил выпрыгнуть из окна, лишь бы поскорее вернуться к любимому хену. На такую чушь не повелся бы даже доверчивый Чимин. Поэтому нужно было задержать у Гука еще хотя бы на час. Задержаться всего на час у Тэхена, однако, тоже не вышло. Чонгук, успевший хорошо отдохнуть за вчерашний день, решил воспользоваться так удачно предоставившимся случаем и попытать Тэхена на тему уроков. Тэ так и опешил, когда увидел, как Чонгук принялся разворачивать сложенный в несколько раз альбомный лист, на котором его мелким аккуратным почерком были записаны все накопившиеся у него с самого сентября вопросы. Тэхен навскидку насчитал их там около пятидесяти, хотя доподлинно в этом уверен не был. В конечном итоге Тэ смог наконец выйти из квартиры Чонгука только около шести вечера, когда они с трудом разобрали половину списка, перекусили пару раз и провалялись около часа на уже вовсе не таком неудобном диване, давая мозгам заслуженный отдых после напряженной работы. Хорошо хоть в этот раз, Тэхен догадался заблаговременно предупредить Чимина смской о том, что придет ближе к вечеру, сославшись на то, что он решил свозить Хёён немного погулять на свежем воздухе. К огромному удивлению Тэ, Чимин такому событий даже обрадовался, сказав, что у него тоже есть какие-то дела, для выполнения которых ему желательно полное одиночество. Это не было похоже на Чимина, но Тэхен не стал придавать этому такое уж сильное значение, радуясь тому, что никто не станет его ругать за эту задержку. — Хен, я дома, — громко прокричал Тэхен, едва войдя в квартиру. Несмотря на то, что Чимин еще вчера во время разговора сказал, что не сердится на него, Тэ все равно чувствовал, что провинился довольно сильно перед хеном, и ждал, что сейчас обязательно получит от него. И чтобы хоть как-то смягчить удар, он решил первым начать разговор, сразу задавая позитивный настрой, чтобы если уж и не избежать кары, то хотя бы уменьшить ее, насколько это было возможно. — Привет, — Чимин вышел к нему из гостиной, вытирая мокрые руки о фартук. — Я уже начал думать, что ты счел больницу более пригодным местом для жилья и решил остаться там на совсем, — тон Чимина не был недовольным или сердитым, или даже хотя бы немного ворчливым, но Тэ все равно не мог не слышать в нем невысказанный укор. — Прости, хен. Честное слово, такого больше не повторится. Не знаю, как так получилось, — Тэхен исподлобья поглядывал на Чимина, ожидая его реакцию. — Я же сказал тебе еще вчера; ничего страшного. Все в порядке, — Чимин примирительно улыбнулся. Он никогда не умел злиться на Тэхена долго. — Иди лучше руки мыть скорее. Я нам обед… — Чимин посмотрел на часы, — хотя, наверное, уже ужин приготовил. Нужно быстрее съесть, пока все не остыло. Чимин вернулся обратно в гостиную, а Тэхен так и замер в коридоре, плотно зажмурив глаза. Чимин, очевидно, не хотел, чтобы он пришел раньше домой, потому что готовил для него особенный ужин, пока он в это время врал, что был с Хёён, когда на самом деле так прекрасно проводил время в компании Чонгука. Как его такой прекрасный хен мог выбрать такого ужасного его? Чимин однозначно заслуживал гораздо большего. — Тэ, ну ты идешь или как? — крикнул Чимин, и Тэхен наконец отмер. Самобичеванием уже ничего не изменишь. Надо теперь постараться что-то такое сделать для хена, чтобы порадовать его и как-то успокоить собственную разбушевавшуюся совесть, но об этом он, по-видимому, подумает после ужина, потому как за такое неспешное отношение к трапезе, которую Чимин готовил добрые полдня, его уж точно не простят. — Ты чего это сегодня решил пир закатить? — спросил Тэ, проходя наконец в гостиную и стряхивая капли воды на пол, которые тут же впитались в ковер. — Не знаю, — пожал плечами Чимин. — Просто захотелось. Я так, ничего особенного не сделал. Но ты недавно говорил, что вы обсуждали на своих парах какие-то английские блюда. Я точных названий не вспомнил, поэтому просто погуглил традиционную английскую кухню и выбрал пару рецептов. Тэхен вздохнул. Он действительно обожал все, что было связано с Англией, поэтому и в универе выбрал именно германское направление, хотя преобладающим и более сильным у них считался романский профиль. Приходя в приподнятом настроении после интересных пар домой, он много рассказывал Чимину об обычаях и культуре Британии. Тот слушал внимательно, но никогда собственного интереса к этим вопросам не проявлял. И тем не менее впитывал всю сообщаемую Тэхеном информацию, старался запомнить как можно больше, чтобы по возможности воплотить в жизнь английскую мечту Тэ. Хотя бы в таких мелочах, как национальные блюда. И как Тэхен ему за это отплатил… Тэ чувствовал, как с каждой секундой все стремительнее приближался к своему внутреннему лимиту стыда, после которого груз вины стал бы для него совсем невыносимым. Настолько, что он, наверное, даже признался бы во всем Чимину. Возможно, это было бы даже к лучшему, но тут Чимин снова вторгся в размышления Тэ, заставляя того немного отрезветь. — Ну, ты сядешь уже или нет? — возмущенно спросил Чимин, отрезая ему здоровый кусок зажаренной индейки. — Да, конечно, прости, хен, — Тэхен тут же спешно опустился на стул, думая о том, что если он хочет загладить вину перед хеном, то неплохо бы начать хотя бы с того, чтобы не нервировать его еще сильнее. Он вытащил телефон из кармана брюк и положил его на стол. — Как там Хёён? — Чимин сел за стол напротив Тэ. — Небось вздохнула с облегчением, когда ты наконец ушел. Наверняка замучал ее совсем за эти два дня. — Вы с ней сговорились? — возмутился Тэхен. — Она мне тоже каждый раз говорит о том, как сильно соболезнует, что тебе приходится меня терпеть ежедневно. — Я всегда отлично знал, кто на самом деле мой друг, — улыбнулся Чимин, прожевав небольшой кусочек индейки. — Пересушил, да? — Что ты, хен! Все очень вкусно, — замотал головой Тэ. — Ой, ладно тебе подлизываться, — Чимин закатил глаза. — Я же сказал, что не сержусь на тебя. Тэ, это же твоя сестра. Я все понимаю. Ну так что, пересушена? — Ага, но совсем немного, — подтвердил Тэ, утыкаясь носом в тарелку. Стыдно было все еще на пределе его возможностей. — А что врачи говорят? Курс лечения пока тот же? Ей точно больше ничего не нужно? — вернулся к теме Чимин. — Нет, хен. Все нормально, ну, насколько это возможно. Они скажут, если что-то понадобится. — Хорошо, — Чимин кивнул и потянулся за графином, чтобы налить себе сок, двигая телефон Тэ ближе к себе, чтобы ненароком на него не брызнуть жидкостью. — А как твой день вчера прошел? — пожалуй, спрашивать Чимина сейчас было безопаснее, чем отвечать на его вопросы. — Неплохо. Хотя и немного скучно. Мы с Джиён провели занятие вместо того, которое в понедельник пропало. Представляешь, она мне тут выдала, что хочет перевестись в школу с математическим уклоном! У нее после наших занятий оценки заметно улучшились. И вот она решила, что математика — ее призвание и она хочет заниматься только ею. — Ого! Так это же круто, хен! Ты молодец. — Ага, а теперь мне, такому молодцу, нужно подготовить ее к сдаче дополнительных профильных экзаменов не только по математике, но еще и по физике. Ей бы еще год посидеть в обычной школе, поучить со мной оба предмета, а потом переводиться. Но проблема в том, что набор там будет только в восьмой класс, а в девятый брать никого не будут. При этом первый этап вступительных экзаменов надо сдать уже в декабре. Так что сейчас или никогда. — А если она не поступит? — Не если. Она точно не поступит. Джиён смышленая и быстро схватывает, но ей пока просто не хватает крепкой базы. В общем не знаю, о чем там думают ее родители. Ну, буду пытаться сделать все, что смогу, а там уж как получится. — Я уверен, что ты справишься, хен. И тебе точно есть чем гордиться! За три месяца смог не только на хорошие оценки ее вытянуть, так еще и такую любовь к предмету привил. По крайней мере, я тобой горжусь, — Тэхен пристально посмотрел в упор на своего хена. Наконец-то он получил возможность сказать ему чистую правду. — Спасибо, Тэхен-а, — Чимин смущенно улыбнулся. — Но ты лучше меньше разговаривай и больше ешь. Или тебе совсем не понравилось? — Нет, хен, ты что. Мне очень понравилось. Просто мы вместе с Хёён перекусили в столовой, когда с улицы вернулись. Так что я не особо голодный. Пойду руки помою, — Тэхен резко встал. Почему он все никак не может перестать врать? Чимин же продолжил уминать за обе щеки индейку, которая от того, что он делал ее впервые, казалась ему еще вкуснее, когда вдруг почувствовал, как стол завибрировал. Он как раз пытался прожевать особенно крупный кусок, когда ему на глаза случайно попался загоревшийся экран телефона Тэ. Гукки Вчера было так классно, хен! Надеюсь, повторим как-нибудь. И желательно в этом тысячелетии. Тэхен едва успел перешагнуть порог гостиной, как тут же почувствовал, что что-то за эти две минуты успело кардинально и необратимо измениться. — Насколько сильно ты меня ненавидишь? — серьезно спросил Чимин сразу же. — Что? Ты чего, хен? — удивился Тэ, хмуря брови. — Я? Ничего. Это ты чего? И пока ты опять не начал мне врать, лучше расскажи, как провел вчера время с Гукки? Хорошо погуляли? Тэхен тяжело сглотнул, чувствуя, как земля, хотя в его случае скорее ковер, уходит из-под ног. Рано или поздно это должно было случиться. — Хен… — Я серьезно, Тэ, — Чимин повысил голос. Он никогда раньше такого себе не позволял. — Только не смей мне больше врать! — Я вчера был не у Хёён, — потупив взгляд, тихо сказал Тэхен. — Это я и так уже понял. Кто такой этот Гукки? — снова спросил Чимин, скривившись на имени Чонгука. — Чонгук — мой… Мы учимся на одном факультете. Он на год младше меня. Я ему иногда с учебой помогаю, ну и мы просто так тоже общаемся. — И как давно вы просто так общаетесь? — С начала года. Чимин выдержал долгую паузу, буравя Тэ взглядом, прежде чем снова задал вопрос. — Ну, а вчера что было? — Он позвал меня к себе в гости. Мы оба ужасно вымотались с этой бесконечной учебой, и нам нужно было сделать небольшую паузу, чтобы окончательно не свихнуться, — Тэ так и стоял в проходе, не решаясь пройти вглубь комнаты и сесть. Чимин пытался сохранять спокойствие и говорить ровно, но Тэ шестым чувством понимал, что стоит ему только шелохнуться, как старший тут же взорвется. — И ты решил, что лучше соврать мне, чем сказать, что хочешь провести время с этим своим знакомым? — Он мне не знакомый, он — мой друг, — резко выпалил Тэхен, поднимая на Чимина глаза и тут же вновь утыкаясь взглядом в пол. Зря он это сделал. — Значит, с этим другом. Вопрос не снят, Тэ. — Ну… Я просто не знал, как сказать тебе про Гук… Про Чонгука. И я так долго с этим тянул, что просто сообщить тебе, что у меня теперь есть еще один друг и я хочу уйти на весь день к нему, не смог, — принялся оправдываться Тэхен. — И ты не нашел ничего лучше, чем еще и Хёён в это впутать? — Я вообще-то не собирался у него так долго засиживаться. Просто так случайно получилось. И было уже поздно. А Чонгук сказал, что не отпустит меня по темноте одного, так что мне пришлось у него остаться. — Ты мог бы сказать мне, когда звонил, где ты. И я бы просто пришел за тобой, — Чимин сказал это, глядя в пол, разочарованно качая головой. Таким Тэ никогда его не видел. И, пожалуй, это было худшее зрелище в его жизни. Да, они порой ссорились и раньше, но Чимин никогда не выглядел таким растерянным и беспомощным. Как будто его в мгновение ока лишили всего, во что он верил, и теперь он судорожно пытался нащупать хоть какой-то ориентир, который снова бы вывел его к свету, вот только Тэхен не давал ему этого сделать, усугубляя ситуацию все сильнее с каждым своим новым объяснением. — Хен, прости меня, пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть. — Я же просил тебя не врать! — отрезал Чимин, поднимая голову. — Ты только не хотел, чтобы я узнал об этом. — Хен, нет. Честное слово, я хотел тебе сказать. Я… — Ты считаешь, это нормально? — Чимин прервал его на полуслове. Такого он себе раньше тоже не позволял, в любой ссоре предпочитая сначала полностью выслушать Тэхена. — Ты считаешь нормальным, что я сижу дома целыми днями. И не в прекрасной квартире, которую вообще-то мог бы позволить себе, а в этой однокомнатной халупе. Готовлю, убираюсь, оплачиваю счета Хёён и еще подрабатываю, чтобы получать дополнительные средства. Я на заочку пошел, чтобы иметь возможность давать уроки! — Хен, я… — Я все делал и делаю только ради тебя! Думаешь, мне очень хочется так жить после того, как мы жили вместе с родителями? — голос Чимина постепенно начал дрожать. — Нет, не хочется! Но я и слова не сказал ни разу, потому что так нужно было. Потому что тебе нужна была помощь. Я все бросил ради тебя. А что я все это время получал взамен? Ты только ноги об меня вытирал. Игнорировал днями, вечно ходил мрачный, смотрел, как на врага народа. А теперь когда мне показалось, что в тебе наконец проснулась совесть и все стало налаживаться, и я стал снова доверять тебе, а не искать подвох в каждом твоем слове или действии, ты решил опять все испортить? — Только не надо делать вид, будто одному тебе было тяжело, — огрызнулся Тэхен. Он знал, что был виноват в ситуации с Чонгуком, но вот во всем остальном была не только его вина. — Думаешь, мне было легко? Я всегда был благодарен тебе за то, что ты сделал для Хёён, и ты прекрасно знаешь об этом. Но раз уж ты у нас такой святой, зачем ты заставил меня подписать тот контракт, хен? По-твоему, это по-дружески — помогать, требуя при этом встречаться с тобой? Если ты не знал, то друзья так не поступают. И если бы ты по-настоящему меня любил, ты бы просто помог мне, а не искал бы выгоду для себя, — Тэхен тяжело дышал. Остатки здравого смысла бились в жалких попытках достучаться до него, но ядовитые слова все продолжали сыпаться из его рта. — Насильно мил не будешь. Слышал о таком? Хочешь знать, как сильно я тебя ненавижу? Очень сильно! Ненавижу тебя больше всех на свете за то, что ты сломал мне жизнь. — Заткнись! — рявкнул Чимин, вскакивая на ноги. — Не смей этого говорить. Не смей так со мной разговаривать! Я спас тебя! И твою сестру тоже. Если бы не я, вы бы оба уже давно сдохли. Или ты забыл, как с вами обращались ваши родители? — Я ничего не забыл, хен. Но в отличие от тебя они никогда не заставляли меня притворяться и испытывать то, что я не испытывал. Чего ты пытался добиться этим дурацким контрактом? Думал, мы съедемся, ты покружишь вокруг меня пару недель, и я из чувства благодарности сразу отдамся тебе, моему спасителю? — Перестань! Перестань говорить это, — Чимин задохнулся в возмущении. Он весь покраснел, а глаза его яростно метались из стороны в сторону. — Я никогда ничего от тебя не требовал. И только попробуй сказать, что это не так! Я просил тебя только дать нам шанс! — Как ты за все это время так и не понял, хен? — Тэхен хмыкнул и сочувственно посмотрел на Чимина. — Нет никаких нас. Ты разрушил все, как только решил подкатить ко мне, хотя я еще в первый раз тебе вполне доходчиво и деликатно объяснил, что ты мне не нравишься, и это никогда не изменится. Скажешь, не было такого? Было, но, конечно, тебе было проще закрыть на это глаза и уцепиться за так удачно для тебя случившееся с Хёён несчастье! Ты… Тэхен так и не закончил предложение, пошатнувшись и чуть не упав, в последний момент схватившись за стену. Щека онемела на мгновение, а потом Тэхен ощутил, как по ней медленно стали расползаться языки боли. Челюсть заныла, и Тэхену даже показалось, что он умудрился ее вывихнуть. Он часто заморгал, пытаясь осознать случившееся. Чимин только что врезал ему. — Я сказал, чтобы ты не смел так со мной разговаривать, — прошипел Чимин. — Думаешь, ты такой бедный, несчастный, а я злой изверг? Хочешь ненавидеть меня? — Чимин взял Тэхена за ворот рубашки и с силой тряхнул, отчего у того снова закружилась голова. — Сейчас я дам тебе отличный повод для этого. Чимин крепко схватил Тэ за руку выше локтя и грубо потащил его за собой. То, что так и не пришедший в себя от удара Тэхен то и дело врезался в стену, обеспечивая себя огромным количеством синяков, его совершенно не заботило. Чимин завел Тэ в спальню и бросил его на кровать. Ту самую, свою самую любимую. Тэхен ударился затылком об изголовье и сильно зажмурился, пытаясь справиться с очередным приливом боли, а когда снова открыл глаза, увидел, как Чимин неумело, но довольно успешно привязывал его руки к поручням своим ремнем. Осознание того, что Чимин собрался с ним сделать, накатило на Тэхена отрезвляющей волной. — Хен, прекрати, — взмолился Тэ. — Ты не хочешь этого делать! — Ошибаешься. Очень даже хочу. А по твоим словам только об этом и мечтаю с первого дня нашего сожительства, — невозмутимо ответил Чимин, стягивая с себя рубашку. — Я был не прав, хен! Зря наговорил тебе эти гадости! Ну, правда. Отпусти меня. Давай спокойно поговорим. — По-моему, время разговоров прошло. Ты прав. Все, чего я хочу, просто трахнуть тебя. Как здорово, что у меня наконец появилась такая возможность, — Чимин избавился от своих брюк, оставаясь в одних боксерах, и потянулся к ремню Тэхена. — Хен! — взвизгнул Тэ и дернул колено вверх, почти заезжая им Чимину по подбородку. — Хен, пожалуйста! Не надо! Ты же не такой! — Я именно такой. И я так люблю тебя, Тэхен-а! Никому не отдам. Ты должен быть только моим. — Хен… — жалобно протянул Тэхен, чувствуя, как его ремень ослаб и джинсы поползли вниз к щиколоткам. — Ну, пожалуйста, — он даже не заметил, когда из его глаз покатились крупные слезы, оставляя влажные пятна на подушке. Он не мог поверить, что Чимин, его бывший лучший друг Чимин, его добрый, солнечный хен действительно собирается сейчас сотворить с ним это. — Замолчи и получай удовольствие! — прикрикнул Чимин, придерживая ноги Тэхена, стаскивая с них узкие джинсы. — Нет! — Тэхен яростно забарахтался, когда руки Чимина легли на резинку его боксеров. — Ты не посмеешь! Нет, нет, нет… — словно сумасшедший исступленно кричал Тэхен, постоянно дергаясь. — Заткнись уже наконец! — Чимин замахнулся, и звук звонкой пощечины раздался по всей комнате. — Не хватало еще, чтобы соседи услышали. Заткнись, или я сейчас заткну твой рот сам. Тэ прерывисто дышал. Все его лицо горело от ударов Чимина. Хотелось отключиться от боли и страха перед тем, что сейчас должно было произойти, но как назло сознание упорно продолжало бороться и не хотело сдавать позиции так просто. Избавившись наконец от боксеров Тэхена, Чимин развел его ноги в стороны, а потом закинул их ему за голову. Он широко и мокро провел языком по своей ладони, а затем обхватил ею мягкий член Тэхена, принимаясь неспешно надрачивать ему. — Я настолько тебя не возбуждаю? — хмыкнул Чимин, когда спустя несколько минут активной дрочки Тэхен так и не выказал никакой заинтересованности в процессе. — Просто сделай уже то, что хочешь. И покончим с этим, — прохрипел Тэхен. У него больше не осталось сил сопротивляться. — Как скажешь, — Чимин пожал плечами и выпустил член Тэ из руки. Он быстро снял свои боксеры и провел рукой по собственному члену, судорожно выдыхая. Сам-то он был давно уже готов. — Прежде чем мы начнем, Тэ… Посмотри на меня, — приказал Чимин, наклоняясь вперед и дергая Тэхена за подбородок свободной рукой. — Не думай, что я такой ужасный и жестокий. Ты сам виноват в том, что сейчас будет. Ты это заслужил. Он отпустил лицо Тэхена, а затем облизал свой палец и резко вставил его в тугое отверстие. Тэ тут же зашипел, крепко стиснув зубы. Под напористым давлением Чимина, который для экономии времени решил добавить сразу и второй палец, упругая мышца неохотно раскрывалась, впуская пальцы с каждым толчком немного глубже в себя. Чимин не понаслышке знал, что растяжка в первый раз, как впрочем и во все остальные разы, но в первый особенно, была делом малоприятным, и он ждал, что Тэхен снова начнет скулить, моля его о прощении, но тот упорно молчал. И только слезы нескончаемым потоком катились по его опухшему лицу. Это злило Чимина еще сильнее, и он продолжал проталкивать пальцы усерднее: ему хотелось, чтобы Тэ наконец почувствовал всю ту боль, которая столько времени переполняла его самого. На самом деле физическая боль — ничто по сравнению с душевной, но так Чимин мог хоть немного показать Тэ, что каждый день пожирало его изнутри, пока тот веселился с этим своим Гукки. Чимин с громким чпоком вытащил из Тэхена пальцы, решив, что достаточно растянул его, да и вообще как-то затянул с этим. Он еще раз провел рукой по своему члену и приставил его к часто сжимающейся дырочке. Чимин замер и поднял взгляд на Тэхена. Тот в ужасе смотрел прямо на него своими широко распахнутыми глазищами. Чимин сглотнул и, прикрыв глаза, вошел сразу наполовину. Тэ издал болезненный всхлип, а затем до крови закусил губу. Он не собирался кричать, не хотел показывать, насколько это было больно, не хотел, чтобы Чимин знал, что он добился своего. Чимин совсем отпустил себя. Он вколачивался в Тэ грубо, жестко, входил сразу на всю длину, крепко сжимая его бедра, оставляя на них синяки. Вопреки собственным ожиданиям он не получал никакого удовольствия от процесса. Ему просто нужно было выпустить пар, наконец дать волю всем тем чувствам, которые копились в нем столько лет. А Тэхен с каждым новым толчком прокручивал у себя в голове слова Чимина о том, что он заслужил это все. Он ведь столько времени отвергал хена, так некрасиво с ним обходился, при этом активно пользуясь предлагаемой хеном помощью, вечно игнорил его, сбегал к Чонгуку при любом удобном случае. Чонгук… Даже сейчас, когда Чимин наконец полностью владел им, Тэ все равно, пусть только и мысленно, был именно с Чонгуком… Слез больше не было. Мокрые дорожки на лице высохли. Он и правда заслужил. Чимин вышел из него и, сцеживая тяжелый стон, кончил Тэ на живот, крепко сжав член в последний раз. Он молча отпустил занемевшие ноги Тэ, отстегнул ремень, позволяя затекшим рукам безвольно упасть на кровать, а сам встал и потянулся за своими боксерами. — Я хочу, чтобы ты перестал общаться с этим Чонгуком, — сухо произнес Чимин, натягивая брюки. — Раньше в контракте не было никаких ограничений на общение с другими людьми. Их там и не появится. Но о Чонгуке ты должен забыть. И я напоминаю тебе, что по контракту у каждого из нас есть обязательства. Я свои исправно выполняю и оплачиваю все счета, так что будь добр наконец заимей совесть и начни выполнять свои. Он подошел к двери и открыл ее, собираясь выйти, но затем развернулся и добавил: — На твоем месте я бы сходил в душ и лег спать. А я пока уберу все со стола. Чимин вышел из комнаты, прикрывая за собой дверь. А Тэ так и лежал на кровати, глядя невидящим взглядом в потолок. Ему снова стало душно в этой квартире, плохо и мерзко, и снова хотелось умереть. Только на этот раз не из-за Чимина, а потому что он сам допустил, чтобы все вернулось к тому, что было три месяца назад. Он сам перечеркнул все то хорошее, что они с Чимином пытались построить эти несколько недель, сам был во всем виноват, сам уничтожил свой шанс стать чуточку счастливее. А раз он сам все это сделал, то и все, что теперь с ним происходило, он заслужил.