flashback
Чимин неловко жался, стоя в проходе, и все никак не мог заставить себя сделать последний шаг, чтобы перешагнуть порог и войти в класс, в котором царил жуткий хаос. В помещении было человек двадцать, но Чимину казалось, будто дети всей планеты внезапно телепортировались в эту небольшую аудиторию и теперь непрерывно и одновременно что-то говорили, создавая ужасный шум. Он осмотрел класс несколько раз и горько вздохнул. А это все мама виновата! Он ведь просил ее пойти на первую в его жизни линейку, но вместо этого мама потащила его к стоматологу, хотя он клятвенно пообещал, что сам разберется с надоедливым шатающимся зубом. В итоге он пропустил знакомство и теперь не знал, к кому можно подсесть. Сидеть одному ему точно не хотелось. А то еще не хватало прослыть изгоем в первые же дни. Чимин вздохнул еще раз. Почему-то он был уверен, что это прозойдет в любом случае, даже если он найдет себе соседа, ведь в саду даже его хорошие отношения с воспитательницей никак не останавливали одногруппников от злобных посмеиваний над его весом. Он еще раз осмотрелся и заметил, что в середине третьего ряда сидел мальчишка и в полном одиночестве игрался с фишками, на которых были изображены покемоны. Рядом с ним на парте лежали какие-то потрепанного вида зеленые тетрадки, карандаш и ручка. Довольно бедный набор, как решил Чимин, который сам принес целый пенал канцелярских принадлежностей и кучу тетрадей с машинками на обложках. Кажется, такому не будет дела до лишнего веса Чимина. Вспомнив, что перед самым выходом он тоже прихватил с собой пакетик с фишками, чтобы было не скучно в школе, и решив, что это может стать неплохим поводом для знакомства, Чимин двинулся вперед. — Привет. Ты не будешь против, если я сяду с тобой? — его голос прозвучал настолько тихо, что Чимин не был уверен в том, что мальчик вообще его услышал в общем гаме. — Эм, ну… а у тебя есть такие фишки? — насторожено спросил мальчишка, пропустив приветствие мимо ушей. Чимин затаил дыхание и потянулся к заднему небольшому кармашку на рюкзаке, доставая оттуда небольшой пакетик с кэпсами. Самым первым гордо просвечивался сквозь прозрачный целлофан Бульбазавр. — Я не так давно собираю, поэтому у меня их не очень много, — попытался оправдаться Чимин, видя, как его собеседник все еще с сомнением поглядывал на него. — Тут самое главное — начать, — неожиданно бодро сказал мальчик, деловито улыбаясь. — И садись, конечно. Я Ким Тэхен, кстати. — Пак Чимин, — Чимин наконец расслабил пальцы левой руки, которые нервно сжимал в кулачок, и уселся за парту. — Успел познакомиться с кем-то еще? — Неа. И вообще, знаешь, Чимин, думаю, мы с тобой одни тут нормальные люди. — С чего ты взял? — Пак очень удивился и повернул голову в сторону нового приятеля. С другой стороны, ему местный контингент тоже не особо приглянулся с первого взгляда, и теперь он чувствовал себя невероятно польщенным тем, что новый знакомый столь высоко оценил его спустя пару минут после начала разговора. — Потому что никто из них фишки с покемонами не собирает! С этим утверждением Чимину было довольно трудно поспорить.***
— Я же говорил тебе, Пак. Баскетбол не для слабаков. Лучше иди, пока столовка еще открыта, заешь горе пирожками, — Бомгю стоял над распластавшимся на полу Чимином, гадко посмеиваясь. — Если, конечно, совесть позволяет тебе есть собратьев. — Чхве и Пак! Вам что, особое приглашение требуется?! — раздался резкий голос господина Ли. — Еще поболтаем, Пак. Если бывают минуты, когда твой рот не занят едой, — Бомгю одарил Чимина еще одним презрительным взглядом, а затем отошел от него, снова начиная набивать мяч. Чимин сильно зажмурился, пытаясь остановить предательские слезы. И он не знал, отчего ему хотелось плакать сильнее: от боли или очередного тотального унижения. В целом ему удалось наладить неплохие отношения с одноклассниками, так что он не мог жаловаться на то, что те его постоянно травили. Но вот Бомгю периодически не отказывал себе в удовольствии поиздеваться над все еще пухлым, хоть и заметно похудевшим к пятому классу Чимином. И несмотря на симпатию к Чимину, все одноклассники тут же начинали потешаться над ним, поддерживая мерзкие шуточки Бомгю и поощряя его на новые подколы. В общем их было довольно трудно винить, ведь отец Бомгю был директором школы, и это накладывало соответствующий отпечаток на его репутацию. — Чимин-и, ты в порядке? — раздался сверху обеспокоенный голос Тэхена. Пак с трудом разлепил глаза, сразу натыкаясь на взволнованного Тэ. Тот присел на корточки, склоняясь над другом. — Тебе очень больно? Что он тебе сказал? — Ничего такого, все как обычно, — Чимин потянулся к болезненно пульсирующему затылку, куда ему прилетело баскетбольным мячом пару минут назад. — Обозвал меня заядлым посетителем столовки. — Все, теперь я точно ему врежу! — тут же вспыхнул Тэхен. — Слышишь, хен? Сегодня подкараулю его после уроков и как вмажу ему. Больше он не посмеет к тебе лезть! — Тэ, не н… — Я не понял, у нас тут урок физкультуры или пляж? Нашли время прилечь и отдохнуть, — прогремел господин Ли и потянул Тэ наверх за ухо, заставляя того зашипеть. — Но, господин Ли, в Чимина же только что мячом попали, — попытался возразить Тэхен. — И что? Он от этого умер? — Нет… — осторожно протянул Ким. — Значит, пусть встает и продолжает упражнение! Тэхен протянул руку Чимину, помогая тому подняться, когда учитель наконец отпустил его и отошел от них, чтобы накричать на новых провинившихся. — Хен, насчет Бомгю я серьезно! — спешно прошептал Тэ на ухо Чимину, пока тот отряхивал одежду, готовясь снова приступить к выполнению заданий. — Сегодня же разберусь с ним. Тэ подхватил свой мяч с пола и вернулся в колонну учеников, пока Чимин смотрел ему вслед, улыбаясь уголками губ. Он знал точно, что ничего у Тэхена не получится, потому что он очень сильно проигрывал Бомгю в комплекции, а еще в силе, наглости и навыках с кем-то драться, но сам факт, что он был готов сделать это, даже зная, что у него нет никаких шансов, необыкновенно воодушевлял Чимина.***
— Хен, не плачь, пожалуйста, все будет хорошо, — они сидели с Чимином на лавочке в парке, и Тэхен, обхватив лучшего друга одной рукой за плечо, тесно прижимал его к себе. — Подумаешь, какой-то мудак тебе отказал. Ты найдешь еще сто таких же и даже лучше. Потому что ты у меня заслуживаешь только самого лучшего! — Он сказал, что не встречается с толстыми, — промямлил Чимин между всхлипами. На самом деле Мингю окинул его презрительным взглядом, когда Пак, все же набравшись смелости, подошел к нему и сказал, что был бы не против с ним потусить. А ведь он даже не использовал слово «нравишься». Просто предложил вместе сходить куда-нибудь после школы. В боулинг, например. Но, кажется, на его красных щеках все и так было написано. Поэтому гадко ухмыльнувшись, Мингю громко, так, чтобы услышали все в радиусе мили, сказал: «Я не встречаюсь с жирными педиками». И все. Он сказал всего лишь одну фразу, зато Чимину показалось, будто у него из груди вытащили сердце, прокатились по нему асфальтоукладчиком, постучали молотком, а потом оставшуюся пыль сунули обратно. Почему если популярный в школе чувак отдает предпочтение мальчикам, то он — гей, а если Чимин, у которого когда-то и уже довольно давно были небольшие проблемы с весом, — то он сразу педик? — Ты его видел вообще, хен? Ставлю сотку, через год максимум он откинется от анорексии. Конечно, все нормально выглядящие кажутся ему толстыми. — Тэ… — Чимин сурово посмотрел на Кима и еле сдержал ехидную улыбку, пробивавшуюся даже сквозь плотный поток слез. Как же он обожал своего друга за то, как тот не боялся озвучивать его нелицеприятные мысли вслух. Чимин знал, что так говорить нельзя, ведь как бы там ни было, подобного никто не заслужил. Но сейчас он так сильно злился на Мингю за то, что тот снова унизил его перед всей школой, что в общем был абсолютно согласен с Тэ. И все же не мог не сказать, — Нельзя так говорить! — Прости, хен, но я не могу проявлять сочувствие по отношению к тем, кто тебя обижает. И в каком месте ты толстый вообще? У тебя сколько там кубиков уже? Десять? Чимин снова хлюпнул носом и вжался в Тэхена теснее. Он знал, что Тэхен не был таким уж любителем тактильных контактов, но почему-то на Чимина это правило не сильно распространялось. Паку было позволено даже в вербальной форме и очень торжественно обнимать его, когда бы он не захотел. Тэ тогда отчаянно краснел, пока произносил вслух это немного глупое, но довольно значимое для него самого разрешение, а Чимин знал, что таким образом друг просто хотел сказать ему, что он всегда может на него рассчитывать, даже если порой тот ведет себя с ним слишком сухо. Чимин пытался объяснить Тэ, что все в порядке и он не должен ничего такого делать, раз ему становится некомфортно от прикосновений. Но Тэхен был непреклонен, а Чимин теперь не упускал возможности воспользоваться данным ему разрешением. Тесный контакт с Тэ всегда его моментально успокаивал, как будто ему передавалось немного флегматичности его друга. — Столько кубиков у людей не бывает, — возразил Чимин, улыбаясь уголками губ. На самом деле Тэ всегда умел отлично его поддержать, даже если сам думал, что не умеет этого совершенно. Тэхен почему-то был уверен, что в их отношениях он мог только брать и никогда не отдавал ничего взамен, но Чимин твердо знал, что это была наглая ложь. Тэ почти с самого начала отдавал ему всего себя, и Чимин лишь всеми способами пытался показать, насколько сильно он ценит это. — У людей, может и не бывает, а у тебя точно будет с твоим-то усердием на тренировках. Хоби-хен, который с чего-то решил, что мы с ним закадычные друзья, мне уже все уши прожужжал о том, что он думает, что ты пришел его подсидеть на месте лидера вашей танцевальной группы. — Ага, ври больше, — фыркнул Чимин. Он никогда в жизни не перетанцует Хоби-хена, и Тэ тоже это знал, но его попытка была очень милой. — Он очень хороший кстати. Тебе стоит больше подпускать к себе людей, ты в курсе? — Чимин часто говорил эти слова, считая, что Тэ было бы намного легче, если бы он научился доверять людям и начал налаживать с ними хотя бы самые формальные контакты, просто в качестве знакомства, а не дружбы на век. Но где-то в глубине души, в чем Чимин мог признаться себе разве что перед тем, как провалиться в сон, когда он уже практически не контролировал себя, он понимал, что безумно ревнует Тэ даже к тем, на кого тот просто смотрит. Что же он будет делать, если вдруг станет не единственным его другом? — Что же ты ему шанс не дашь, если он такой хороший? Ты видел, как он смотрит на тебя? — Ты знаешь почему, — Чимин вздохнул. Хоби-хен был действительно замечательным. Вообще-то именно хен и привел его в танцевальный кружок, когда он еще был счастливым обладателем заметно трясущегося под футболкой на физкультуре пузика. Они случайно познакомились, когда Чимин весь зареванный стремительно выбежал из школы и сбил кого-то с ног. Этим кем-то оказался Хоби-хен, которому поручили от лица кружка разнести листовки с объявлением о наборе новичков в ближайшие учебные заведения. Тэхена в тот день на уроках не было, и хотя Чимин ужасно хотел поскорее оказаться в обществе лучшего друга, чтобы от души пожаловаться ему на жестокую несправедливость, он почему-то не смог отказаться от предложения прогуляться вместе и немного поболтать со странного вида пареньком, который лучезарно улыбался и называл его очаровательным пухляшом. Пожалуй, это должно было оскорбить гордость двенадцатилетнего Чимина, но почему-то вместо этого ему, напротив, захотелось подружиться с новым знакомым. Хоби-хен был первым после Тэ, кто посчитал его детскую припухлость милой, а не отвратительной и отталкивающей. — Он мне не нравится. Не как потенциальный парень, — Чимин скосил взгляд на Тэ. Конечно, он видел, как хен на него смотрел, и бесконечно расстраивался, что отчего-то не мог ответить ему взаимностью. Даже из подросткового интереса ко всему новому. Чимин не мог. И это было ужасно странно, но в последнее время он все чаще ловил себя на мысли, что не мог сделать этого из-за Тэ. Из-за того, что, попытавшись однажды представить, каким должен быть его идеальный парень, вместо принца из сказки почему-то нарисовал в голове образ лучшего друга. Это было безумно неловко. И Чимин тогда посмеялся над собой, убеждая себя в том, что он просто слишком много времени проводит с Тэхеном, что теперь тот и мерещится ему всегда. Но со временем мысли о том, что ему бы понравился кто-то, похожий на Тэ, становились все более навязчивыми. — Ладно тебе, не грусти, хен. Если хочешь, я тебе сам парня найду! — глаза Тэхена загорелись, и он подскочил с лавки, становясь напротив Чимина, который теперь с недоверием на него воззрился снизу вверх. Он как-то с трудом верил в то, что Ким сможет отыскать где-то точную копию себя. — И как же ты это сделаешь? — Напечатаю листовки с твоей фоткой и надписью «Потерялся домашний питомец. Пятнадцать лет, рост — метр семьдесят, блондин, без вредных привычек, любит, когда ему чешут за ухом. Просьба хозяина отозваться как можно скорее». — Ты непроходимый идиот, Тэ, — Чимин покачал головой. Можно было даже не надеяться, что Тэхен отнесется к этому серьезно. С другой стороны, это в некоторой степени было Чимину на руку. — Я вообще-то не люблю, когда мне чешут за ухом. — Окей, как скажешь. Можешь добавить любую другую подробность, — согласился Тэхен. — Так ты больше не грустишь, хен? Пойдем есть сладкую вату? — Ты всегда все делаешь, чтобы я так и не добился своих десяти кубиков! — притворно возмутился Чимин. — Могу съесть твою порцию, если ты не хочешь, — предложил Тэ, хитро улыбаясь.***
— Я думал, ты никогда оттуда не уйдешь! — пропыхтел Тэхен, влезая через окно в комнату Чимина после того, как он протрясся на улице минут сорок, успев продрогнуть до костей. — Прости, ТэТэ! — Чимин опустил глаза. — Я думал, мы быстро со всем расправимся, но родители любят из дарения подарков на Рождество устраивать целую торжественную церемонию вручения. — Я прощу тебя, если ты принесешь мне горячего чая, — голос Тэ заметно осип. — Да, сейчас, конечно! — тут же спохватился Чимин и вылетел из комнаты. Тэхен тут же по-хозяйски подошел к кровати, стоявшей в центре комнаты и упал на нее животом вниз, утопая в мягких покрывалах. На самом деле он мог, как нормальный человек, войти в дверь сразу же, как только пришел. Родители Чимина очень хорошо к нему относились и даже приглашали каждый год праздновать Рождество вместе с ними. Но Тэхен знал, что в это время к ним в дом съезжались все родственники, и он бы чувствовал себя ужасно некомфортно среди них, осознавая, какая между ними пропасть. Чимин ни разу за все время их общения не намекнул на то, насколько сильно отличались их материальные положения, и общался с ним так, будто они были совершенно равны, хотя и с первого взгляда становилось понятно, что это было не так. Но вот в обществе взрослых, состоятельных людей Тэхен чувствовал себя просто ужасно. Он знал, что они все отнесутся к нему доброжелательно, потому как семья Чимина была очень порядочной, но в то же время он знал, что это проявится в том, что они будут его жалеть, а этого он хотел меньше всего. Поэтому они с Чимином в одиннадцать лет изобрели такой ритуал, и каждый год Тэ сбегал из дома после полуночи, чтобы залезть в окно к Чимину и просидеть с ним всю ночь, болтая ни о чем и играя в игры. — Я тут тебе и еды немного прихватил, — Чимин вошел в комнату спиной, неся в одной руке кружку с чаем, а в другой — поднос со всякими вкусностями. — Спасибо, Чимин-и, — Тэ потянулся на кровати, а затем сел. — Можно только я тебе сначала подарок отдам? А то я уже не очень уверен, что он все еще цел. Чимин весело рассмеялся и кивнул. Он ужасно любил получать подарки от Тэхена. Тот в силу ограниченности своих финансов никогда не мог позволить себе купить что-то дорогое в магазине и потому каждый год придумывал какие-нибудь другие способы порадовать Чимина. Нарисованный им откидной календарь с изображениями Power Rangers Чимин до сих пор не снимал со стены, хотя он был просрочен уже на два года. И Чимин был готов отказаться от всего, что ему дарили родители и родственники, но только не от того, что ему приносил Тэхен. Это могли быть старые, подержанные книжки, какая-то посуда, игрушки, все, что угодно, но что бы Тэ не дарил, он всегда вкладывал в это душу, привнося в предмет что-то, что сразу давало понять, кто его сделал. И Чимин бесконечно ценил то, как Тэхен старался ради него. — Я собирал это больше двух лет, — Тэхен достал из внутреннего кармана куртки какой-то сверток и протянул его Чимину. — Вообще-то хотел подарить тебе в прошлом году, но тогда коллекция была далеко неполной, так что пришлось отложить на год. Чимин немедленно принялся распаковывать предмет. Из вороха газет он достал толстый кожаный, немного потрепанный блокнот, на обложку которого была наклеена бумажка с надписью «They will all belong to you». Чимин открыл блокнот и на первой же странице увидел вырезку из газеты с изображением небезызвестной среди сериаломанов Шевроле Импалой 1967 года выпуска. Ниже под фотографией располагалась информация, выведенная неровным почерком Тэхена, о самой машине, ее характеристики, плюсы и минусы, а также ряд занимательных фактов. Чимин пролистал весь блокнот, убеждаясь в том, что все его страницы были обклеены разными ретро и современными автомобилями с подобными же описаниями. — Тэ… — Чимин сглотнул. Он с детства был огромным фанатом машин и всегда мечтал собрать собственную коллекцию, как у его отца, когда повзрослеет. И фактически Тэхен собрал ее для него, включив туда гораздо больше экземпляров, чем сам Чимин когда-нибудь смог бы себе позволить. — Это... Вау! Спасибо! — Тебе правда нравится? — Тэхен недоверчиво посмотрел на Пака. Все время, что он копался в старых газетах или таскал распечатки из школы, сделать что-то подобное казалось ему прекрасной идеей, но чем ближе подходило время вручения, тем больше он сомневался в том, что стоило тратить время на такую ерунду. — Шутишь? Еще как! Это же лучший подарок за всю мою жизнь. Я теперь положу блокнот под подушку и буду с ним спать, чтобы каждую ночь мне снилась новая машина, — Чимин воодушевленно перелистывал страницы, думая о том, как он будет потом смаковать каждую из них в одиночестве, когда Тэ от него уйдет. Таким сокровищем не хотелось делиться ни с кем. — Спасибо большое, это очень круто! Теперь у меня есть материальное воплощение моей мечты! — Я рад, что тебе понравилось, — Тэхен смущенно улыбнулся. — Хотя мама говорила, что я опять фигней занимаюсь. — Ты не можешь всерьез воспринимать слова женщины, которая запивает водку пивом, — сморщился Чимин. — Не слушай ее, Тэ. Ты же знаешь, я просто в восторге от твоих подарков каждый раз. И как у тебя только фантазии хватает? А вот как думаешь, что я для тебя приготовил? — Надеюсь, такую же корзину сладостей, как и в прошлом году, — Тэхен в предвкушении облизнулся. — Ты же не будешь против, если я начну их у тебя есть, а то в прошлом году мы с нуной чуть не подрались из-за них, и мне пришлось уступить ей мои любимые ириски?! — Конечно, Тэ, — Чимин рассмеялся, а потом вытащил из своего шкафа огромный мешок с угощениями. В корзину в этом году у него все не поместилось.***
Чимин со скоростью света несся по до боли знакомой ему дороге, которой он каждый день ходил в школу, к дому Тэ. Он так и не услышал, дочитал ли тот «Великого Гэтсби», так как его телефон предательски сел в самый ответственный момент. «Хен, мне очень страшно». Слова, которые Тэ едва различимо прошептал ему в трубку, теперь, не переставая, крутились у Чимина в голове. Тэхен никогда в жизни не произнес бы подобного, если бы не был смертельно напуган, не желая волновать Чимина своими проблемами. И от осознания этого у Пака все внутри леденело. Он чувствовал, как ноги его постепенно наливались свинцом, делая движение вперед практически невозможным. Он и сам никогда в жизни так сильно не пугался. Конечно, он знал, что у Тэ были определенные проблемы с родителями и что те были весьма далеки от идеала, но до сих пор он никогда всерьез не задумывался о том, насколько нахождение с ними могло быть опасным для его лучшего друга. Но теперь его словно накрыло безжалостной и отрезвляющей волной понимания того, насколько все было серьезно. Что если Тэ все-таки не смог выйти из дома? Что если разозленные его попыткой уйти, подталкиваемые затуманенным сознанием родители избили его? Мало ли что вообще могло случиться. А Чимин все это время так безалаберно относился к этой проблеме. Не интересовался лишний раз у Тэ, все ли у него в порядке дома. Что если теперь стало слишком поздно? Что если он не успеет? Чимин задержал дыхание, пытаясь выровнять его, и остановился, опираясь руками о колени, чувствуя, как удушающее жжение постепенно стискивало его грудь. И он уже не понимал, было ли это от продолжительного бега или от бесконтрольного, панического ужаса. Надо было идти дальше, но он не мог заставить себя сдвинуться с места, словно кто-то размазал по подошвам его кроссовок клей-момент. Он должен был помочь Тэхену, но еще… Еще он очень боялся увидеть плоды своей беспечности. Мысль о том, что это он виноват в том, что Тэхену было страшно, заставляла все его внутренности сжаться в клубок размером с булавочную головку, оставляя внутри него зияющую пустоту и разъедающее кожу шипение: «Его страх — твоя вина». — Хен? — сиплый голос раздался чуть впереди, и Чимин резко поднял голову. — Тэхен-а… — Чимин было двинулся вперед, но ноги, ставшие ватными, предали его, и он стремительно полетел вниз. Чимин зажмурился, никак не пытаясь смягчить падение, а потом почувствовал, как жестко уткнулся носом в вертикальную поверхность. Тэ крепко прижимал его к своей груди за шею, а затем он чуть наклонился, обхватывая Чимина одной рукой за талию и подтянул его вверх, заставляя встать в полный рост. — Хен, что с тобой? — взволнованно спросил Тэхен, немного отстраняясь, чтобы посмотреть Чимину в глаза. — Я… — Чимин часто заморгал. Ну, он и придурок. Позволил собственным переживаниям остановить себя. — Со мной все в порядке. Лучше скажи, ты как? Они ничего тебе не сделали? — Нет, все нормально, хен, — Тэхен шмыгнул носом, снова притягивая Чимина к себе, обнимая его так, будто он хотел слиться с ним в единое целое. — Прости меня, я не должен был тебя беспокоить. Просто они еще никогда не приводили к нам столько людей. И они все сновали туда-сюда, заходили в мою комнату, пытались заговорить. Кто-то даже предлагал к ним присоединиться. И я так испугался… Прости меня, хен. — Ты что, Тэ! — воскликнул Чимин, мысленно отмечая, что теперь ему еще стоит корить себя и за малодушие. — Это я должен извиняться за то, что столько лет вел себя, как мудак, и вынуждал тебя переживать это все в одиночку. Но я… Я больше им не позволю. Не позволю им ничего с тобой сделать, слышишь? — Тэхен слабо кивнул, утыкаясь Чимину в плечо. — Хочешь жить у меня? Если хочешь, мы заберем вас с нуной к себе. Я поговорю с родителями. Ты больше туда не вернешься, и мы будем всегда вместе. Ты и я. Да, ТэТэ? И все будет хорошо, тебя больше никто не напугает. Никогда. Я обещаю, — Чимин лихорадочно шептал утопический бред Тэхену на ухо, из последних сил пытаясь сдержать жгучие слезы. Он вцепился пальцами в куртку Тэ у него на спине, буквально вдавливая его в себя, пытаясь перекачать из него всю боль в себя. И в этот миг все его сомнения и смутные, спутанные мысли о том, что же он на самом деле испытывал к Тэхену, вдруг наконец-то встали в один стройный ряд, проходясь словно разряд молнии по всему его телу и принося с собой долгожданное облегчение. Чимин никогда не думал, что он вообще был способен на что-то подобное, но он так сильно любил его. Он так сильно любил своего лучшего друга, что был готов отдать за него все: и тело, и душу, все, что угодно, только чтобы Тэ был в безопасности. И это казалось самой простой и самой сложной вещью за всю его жизнь одновременно.***
Чимин нервно оглядывал свою комнату, пытаясь выяснить, точно ли он все прибрал или осталось все-таки что-то, что так и не добралось до пункта назначения. На самом деле обычно в его комнате царил жуткий хаос, и он нисколько не стеснялся приглашать в него Тэ, не удосуживаясь иной раз даже поднять грязные носки с пола, но уборка всегда его успокаивала, и сейчас ему это было чертовски необходимо. С момента его признания прошла неделя, и все это время он старательно избегал Тэхена, периодически даже подсаживаясь к кому-то из одноклассников, чтобы сократить время их совместного пребывания к минимуму. Желательно было бы вообще свести его к нулю, потому как каждый раз в компании Тэхена Чимин хотел либо сесть и зарыдать, либо просто выпрыгнуть из окна от запредельного уровня неловкости, но ни на то, ни на другое ему пока не хватало смелости. Вот только Тэ такое положение дел определенно не устраивало, так что он настоял на том, чтобы они организовали посиделки с ночевкой, ссылаясь на то, что они так и не отметили день рождения Чимина по-нормальному, и у Пака не было никаких вариантов, кроме как согласиться. Раздался громкий стук в окно, и Чимин густо сглотнул. Началось. Он на негнущихся ногах дошел до подоконника и трясущимися руками повернул ручку. Боится лучшего друга. Дожил. — Привет, хен, — Тэхен радостно улыбнулся, едва перелез через окно, неловко стукаясь затылком об угол створки. — Может, ты все-таки начнешь входить через дверь? — спросил Чимин, тут же отворачиваясь, пытаясь скрыть свою нервозность. — Ты знаешь, я бы с радостью, но тогда я предам нашу традицию, а так нельзя, — Тэхен прошел вглубь комнаты и бесцеремонно завалился на кровать, скидывая кроссовки на пол и блаженно прикрывая глаза. — Ну эм… Чем хочешь заняться сегодня? — спросил Чимин спустя пять минут грузного молчания. Хотя, очевидно, напрягающей обстановку находил только он, тогда как Тэ вел себя совершенно как обычно, не выдавая никаких признаков беспокойства. — Честно говоря, хен… — Тэхен потянулся и зевнул, — я бы просто лег спать, а вечеринку отложил на завтра. — Сейчас только восемь вечера, Тэ, — Чимин посмотрел в упор на друга, забывая от удивления, что ему вообще-то неловко с ним в одной комнате находиться, не то что в глаза смотреть. — У тебя что-то случилось? — и вот опять собственные переживания тут же улетучились, едва ему показалось, что у Тэ что-то не в порядке. — Нет, хен. То есть… — Тэхен обреченно вздохнул, а затем сел, напрягая мышцы пресса. — Я всю неделю думал о тебе. И, честно говоря, я очень устал, хен. — Почему? — недоуменно спросил Чимин, хлопая глазами. Это он тут дебил, который умудрился втрескаться в лучшего друга, да еще и выложить ему все. С чего бы Тэхену из-за этого переживать так сильно. Разве это проблема не только его одного? — Я просто поражаюсь тебе, хен! — воскликнул Тэ. — Как же ты можешь говорить, что я нравлюсь тебе, если, как выясняется, ты совсем меня не знаешь? Чимин мгновенно зарделся, отводя ошарашенный вгляд в сторону. Как Тэ может так спокойно произносить подобные вещи вслух?! — Неужели ты правда думаешь, что меня совсем не волнует твое состояние? Скажи честно, ты меня теперь ненавидишь? — Что? Нет, конечно! — Чимин снова взглянул на Тэхена, пытаясь понять, как у того в голове умещалось столько всего одновременно. — Тогда почему ты избегал меня все это время? — Тэхен глядел прямо на Чимина и, казалось, даже не моргал. — А что я еще должен был делать? — совершенно искренне удивился Чимин. — Я сказал тебе, что ты мне нравишься, но в ответ ты ко мне ничего не испытываешь, и я понимаю это, но как еще мне нужно теперь вести себя с тобой? — Как раньше, — тут же ответил Тэ, будто это была самая очевидная вещь на свете. — Тебе что, легче стало от того, что ты побегал от меня неделю? Чимин, скривившись, отрицательно покачал головой. — Вот видишь! — Тэхен вздохнул и заговорил тише. — Хен, пожалуйста, доверься мне. Обещаю, я буду очень осторожным с тобой. Ты только позволь мне быть рядом. Как раньше. Потому что я не могу без тебя. Я знаю, что это эгоистично и нужно дать тебе время обо всем подумать, но просто… Хен, я прошу тебя! Пожалуйста. Я, правда, не могу. Чимин закрыл глаза, шумно втягивая воздух через нос. Слова Тэ резали его изнутри, словно только что заточенный нож, но при этом тут же заживляли кровоточащие раны, и Чимин не знал, что должен был ощущать сейчас: радость от того, что Тэ не изменил своего отношения к нему, или боль от того, насколько его речи были насквозь пропитаны дружескими чувствами. — Если хочешь, я уйду, хен, — снова заговорил Тэ, не получив никакой реакции. Чимин распахнул глаза, когда услышал шуршание своего атласного покрывала. — Стой! — резко выкрикнул он. — Тэ, я… Я не знаю, чего хочу, — честно признался он, а потом подошел к кровати и сел рядом с Тэхеном, прижимаясь к нему плечом. — Я хочу, чтобы мы больше никогда в жизни не встречались, потому что мне так стыдно перед тобой, и в то же время я хочу проводить все свои свободные минуты с тобой, как мы делали это до сих пор. Я хочу возненавидеть тебя, заглушить свои чувства противоположными, чтобы справиться с ними, и не могу этого сделать, потому что ты слишком хороший и я слишком сильно привязан к тебе. Я все время думаю об этом, но не могу найти выход, не могу понять, как будет правильнее поступить. Я думал, что будет лучше отпустить тебя, ведь это же все просто ненормально, так не должно было быть, а вместо этого вышло так, что я снова тебя к себе притянул, — Чимин согнулся и уткнулся лицом в ладони, опираясь локтями о колени. — Я так запутался, Тэ. — Ты не должен стыдиться своих чувств, хен, — тихо проговорил Тэхен, запуская руку Чимину в волосы и неспешно массируя кожу его головы. — И если ты разрешишь мне остаться, я с радостью это сделаю. Мы сможем разобраться со всем вместе. Только давай сначала просто полежим? Тебе надо отдохнуть, хен. Чимин ничего не ответил, но не выказал никакого сопротивления, пока Тэхен неторопливо укладывал его на кровать и накрывал пледом. Он тут же вжался в Тэхена, едва тот лег рядом, закидывая руку поперек его талии и постепенно позволяя себе расслабиться. Смущение постепенно начало отступать, когда Тэ согнул руку в локте и сжал ладошку Чимина. Его лучший друг все еще был рядом с ним, он не стеснялся его и всеми силами пытался показать, что ни за что не хочет от него отказываться, так может и Чимину все же стоило довериться ему?***
— Хен, неси еще одну бутылку колы! — прохрипел Тэхен, укладываясь на стол, слегка приходя в себя от соприкосновения щеки с холодной поверхностью. — Тэхен-а, ты уверен? — сонно и заторможенно моргая, спросил Чимин, желая повторить действия друга и расстраиваясь из-за того, что двоим на небольшом столике места не хватит. — Мне, кажется, уже хватит, — он громко икнул. Все его тело, а в особенности голова, отяжелело, и теперь он ощущал себя бесформенной кучей, постепенно расползавшейся по стулу. — Не хватит, хен, у нас еще треть бутылки, — еле ворочал языком Тэхен. Чимин вздохнул, но все же смог оторвать себя от стула и пополз в сторону холодильника. Ноги превратились в вязкое желе, так что он не был уверен, что сможет дойти обратно в целости, хотя от холодильника до стола было не больше пяти шагов. Однако делать было нечего. Тэхен пришел к нему с бутылкой бурбона в руках, просьбой напиться до смерти на устах и вселенской болью в глазах. В обычный день Чимин, пожалуй, принялся бы его отговаривать от этой затеи, аппелируя к тому, что это вредно для здоровья и ничем все равно не помогает, но вчера Хёён наконец поставили диагноз и огласили, сколько будет стоить ее лечение, так что Чимин и сам был не против залиться алкоголем до беспамятства. Проблемы от этого никуда не денутся, но так они смогут сбежать от них хотя бы на денек. — Ну, ты идешь или нет? — раздался недовольный голос Тэхена, который все еще не мог оторвать голову от стола, пока Чимин стоял, зависнув перед раскрытой дверцей холодильника, наслаждаясь потоками холодного воздуха. — У меня есть предложение, — Чимин наконец плюхнулся обратно, чуть не промазав мимо сидения, и начал открывать покрывшуюся конденсатом бутылку. — Эй, слышишь меня? — он не был до конца уверен, что достаточно внятно призносит слова и что Тэхен находится в состоянии его понять, но сказать то, что он собирался, он мог только сейчас, потому как в здравом уме у него никогда бы не хватило на это смелости. — Насчет Хёён. Я много думал над этим. Тэ, у меня есть предложение для тебя. — Ммм? О чем ты? — Тэ наконец выказал заинтересованность и снова сел, тут же залпом осушая очередной бокал бурбона с колой, который Чимин едва успел ему смешать. — Как насчет того, чтобы я оплачивал ее счета? — осторожно спросил Чимин. Он действительно много думал над тем, как они могут выпутаться из этой передряги, и чем дольше он размышлял над этим, тем четче осознавал, что фактически выход был только один. Хёён, как и Тэ, была совершеннолетней. Государство платить за нее уже не обязано, и Чимин бы скорее поверил в то, что это зубная фея, а не его мама каждый раз приносила детскую жвачку на место выпавшего и заботливо оставленного на прикроватной тумбочке молочного зуба, чем в то, что ее родители хотя бы немного обеспокоены произошедшим с ней. Сейчас помочь Хёён могла только семья Чимина. И он уже собирался спуститься к родителям в гостиную, чтобы обсудить, как бы они могли это сделать, когда замер с протянутой в сторону двери своей комнаты рукой. Внезапная мысль сковала все его тело, останавливая даже беспокойное трепетание ресниц. Он ведь и сам мог помочь Тэхену, никому об этом ничего не говоря, и попросить у него кое-что взамен. Чимин резко помотал головой. То, о чем он неожиданно подумал, одновременно вызывало отвращение и манило к себе с неумолимой силой. Попросить Тэхена взамен на деньги встречаться с ним. Это было так низко, ведь Тэхен, Пак был в этом уверен, сейчас согласится на что угодно, лишь бы помочь сестре, а еще так унизительно, но, кажется, Чимин как раз находился на той стадии отчаяния, когда уже готов был умолять Тэ дать им шанс, ползая перед ним на коленях, и вот у него появилась такая возможность. Он хотел ударить себя за то, что называл несчастье, случившееся с Хёён, возможностью, но ведь он не был виноват в том, что это произошло, так что теперь он просто продолжал исходить из ситуации. И ведь если он спросит, ничего же не случится. Он просто предложит, а если Тэ откажет ему, тогда он поговорит с родителями. За следующую ночь Чимин еще раз сто менял свое решение. — А ты начнешь со мной встречаться за это, — выпалил Чимин и тоже выпил своей коктейль, немного пошатнувшись от того, как сильно ему ударило в голову. Зато это заглушило стыд и бившуюся в конвульсиях совесть. — Ты это серьезно? — пробормотал Тэхен, явно не до конца осознавая услышанное, но Чимину это в общем было на руку. — Ну, я мог бы платить за нее из тех денег, что мне выделяют родители каждый месяц, а ты таким образом мог бы выразить мне свою благодарность, — озвученным его предложение казалось еще более мерзким, чем оно было в его мыслях, но Пак сейчас не мог подобрать более деликатных слов, так что говорил все так, как было. — Можем заключить письменный договор, где все пропишем, чтобы не было недоразумений. — Мм, ну, как скажешь, хен, — промычал Тэ, отпихивая колу в сторону и присасываясь к горлышку бутылки с виски, втягивая напиток большими глотками. — Так ты согласен? — переспросил Чимин, не веря собственным ушам, наблюдая за тем, как Тэхена окончательно размазывало по его кухонному столу. — Ага.***
Чимин неловко суетился на кухне, пытаясь затолкать всю посуду, которую он использовал во время готовки, обратно в шкафчики. Тэ должен был прийти с минуты на минуту, и к его возвращению все должно было быть идеально. С тех пор, как они съехались три месяца назад, Чимин принял на себя все обязанности по дому и теперь пытался изо всех сил поддерживать в их небольшой квартирке чистоту и порядок, стараясь обеспечить Тэхену максимальный комфорт. Поначалу он довольно сильно расстраивался, что смог поступить в универ только на заочку, но спустя пару недель оценил, какие преимущества это ему давало. Теперь он мог тратить много времени на то, чтобы изучать различные книги по кулинарии, убирать каждый день их квартиру, чтобы Тэ не дышал пылью, устраивать раз в неделю день стирки, а еще давать уроки, чтобы был дополнительный источник дохода. И если бы кто-то сказал Чимину раньше, что домашние дела могут отнимать столько времени и сил, он бы ни за что в это не поверил, но теперь в некоторые дни он еле заставлял себя доползать до постели, игнорируя необходимость принять вечерний душ. — Я дома, хен, — крикнул Тэ из прихожей, и Чимин тут же закрыл дверцу нависного шкафа, решая, что он разберется с чашками позже. — Привет, ТэТэ, — Чимин радостно улыбнулся. Один только голос Тэ мог тут же развеять все его печали и заполнить шкалу его жизненной энергии до максимума. Чимин не спешил с развитием их отношений, вполне пока довольствуясь тем, что каждый день они проводили вместе, а по ночам он имел удовольствие засыпать с Тэ в одной кровати, притягивая его в свои объятия. Конечно, это был далеко не предел его мечтаний, но он все же предпочитал проявлять осторожность, чтобы ненароком не спугнуть Тэхена, особенно после того случая с неудавшимся поцелуем. К тому же ему казалось, что Тэ, несмотря на то, что они и так уже были лучшими друзьями, теперь приоткрыл для него дверь в собственное личное пространство еще шире, и Чимин был на седьмом небе от счастья, осознавая это и полагая, что они все же движутся неторопливыми шагами в столь желаемом им направлении. — Ох, хен, ты опять, что ли, весь день у плиты простоял? — спросил Тэ, улыбнувшись, войдя в кухню и оглядывая стол с раставленными на нем блюдами. Он уже и так успел поправиться на несколько килограммов, ведь никогда раньше не ел так сытно, и теперь думал, что, возможно, Чимин откармливает его к какому-то ритуалу, но в общем он не был особенно против этого. — Я так лопну скоро. — Да ты не ешь почти ничего! — возразил Чимин, отодвигая стул и молча приглашая Тэхена сесть. — Как прошел день? — он сел напротив Тэ, подпирая щеку ладонью и внимательно глядя на то, как тот начал накладывать в тарелку рис. — Хорошо, хен. Все как обычно. Сегодня сказали сроки сдачи рефератов по философии. Нужно принести распечатку в твердой папке. Препод так и сказал, что он потом на них кружки с кофе ставит дома, чтобы поверхность стола не портить. У нее, видите ли, жаропрочность низкая, — Тэхен закатил глаза. — Ну, зато это честно, — Чимин рассмеялся. — Ага. Еще он сказал, что на листах наших докладов потом его внучка рисует. Честнее не бывает. — Ты его уже сделал? — обеспокоено поинтересовался Чимин. Он всячески пытался сделать так, чтобы избавить Тэ от домашних забот и чтобы тот всецело мог сосредоточиться на учебе, и очень переживал, что, возможно, его усилий было недостаточно. — Да, почти, осталось вывод только написать, но это вроде не долго. У меня тема «Исторические типы мировоззрения». Интересно было бы обсудить с преподом кстати. Жалко только, что он даже читать это не станет, пролистает и поставит, что в голову взбредет. — С чего ты это взял? — спросил Чимин, довольный тем, как Тэ за обе щеки уминал курицу, на которую он потратил около трех часов. — Чтобы это понять, надо просто видеть, как он пары ведет. Обычно он дает нам на дом темы для небольших докладов, и все занятие мы слушаем собственные выступления, а он в это время явно пытается придумать, как бы ему не умереть, слушая в четвертый раз одно и то же. Он читает газету, проверяет какие-то работы, потом просто сидит с закрытыми глазами, встает и долго многозначительно смотрит в окно, потом опять садится за стол и что-то читает, и все это с неизменным скучающим выражением лица. Ты бы видел, сколько радости в его глазах, когда мы успеваем все рассказать раньше, чем пара заканчивается. — Бедный мужик, — Чимин тихонько посмеивался. — Я бы, наверное, тоже с ума сошел, если бы надо было слушать одно и то же от четырех групп. — Ну да, мы в общем хорошо к нему относимся. Он нормальный и не придирается вообще, — подтвердил Тэхен, слизывая с пальцев кисло-сладкий соус, в котором Чимин замариновал курицу. — Просто это довольно забавно. Тэхен отпил немного чая из кружки и вытер губы тыльной стороной ладони. — Ладно, хен, мне надо заниматься, так что я в комнату пойду, если ты не против. Спасибо большое! Было очень вкусно, — Тэ улыбнулся. — На самом деле я никогда ничего вкуснее не ел, а ведь я и не знал, что ты такой хороший повар. — Да что ты, ничего особенного, — Чимин зарделся, опуская глаза в пол. Он все еще не мог спокойно принимать благодарности Тэхена, которыми тот сыпал при любом удобном случае. И не важно, за что тот говорил ему спасибо, Чимин все еще чувствовал, что он поступил ужасно неправильно, а всей этой готовкой и уборкой пытался как бы загладить вину. С другой стороны, зато в такие минуты ему казалось, что он постепенно возвращается на верный путь, ведь Тэ вроде как был всем доволен.***
— Тэ, скажи мне, что происходит? — Чимин скрестил руки на груди и оперся о дверной косяк, пока Тэхен неторопливо снимал с себя верхнюю одежду. — А что происходит? — переспросил Тэ с абсолютно непроницаемым видом, будто считал, что у них все прекрасно. Чимин выдохнул и сжал кулаки, прежде чем продолжить. То, как Тэхен наглухо закрывался от него, раздражало его больше всего. — Ты в последнее время приходишь все позже и позже, не отвечаешь на звонки, игнорируешь смски. Я вообще-то волнуюсь за тебя. — Можешь не волноваться, у меня все в порядке. — Ну да! А если с тобой случится что-то?! Ты вообще-то живешь не один, так что мог бы и предупреждать меня, чтобы я знал, когда тебя ждать, вместо того, чтобы нервно искать в интернете номера телефонов моргов. — Ты, как всегда, слишком драматизируешь. У меня уроки, дополнительные пары и вообще много дел, так что чего ты вообще ко мне прицепился. Хотя да, сам-то ты целыми днями дома сидишь, — Тэхен так и продолжал стоять посреди коридора, явно намереваясь закончить этот разговор как можно быстрее. А Чимин буквально задохнулся от возмущения, не находясь, что на такую наглость ответить. Он целыми днями дома сидит?! Ну да, но делает это не от большого желания и в это время он вовсе не бездельничает. И Тэ вроде как раньше прекрасно это понимал и только и делал, что благодарил его, постоянно говоря о том, как сильно он это ценит. А теперь что? — Если у тебя все, то я иду спать, — напомнил ему о себе Тэхен, поднимая с пола рюкзак. — Завтра буду снова поздно. Чимин только смог кивнуть, провожая Тэ взглядом до комнаты и вздрагивая от слишком громкого хлопка дверью. Кажется, лучше бы он и не спрашивал ни о чем. Так Тэ хотя бы не злился на него. Хотя Чимин искренне не понимал, в чем же дело. Им ведь было так хорошо в самом начале, они никогда не спорили и не ругались, Тэ неоднократно говорил, что его все устраивает, что ему очень комфортно жить с хеном и что сам бы он ни за что не справился. Но в какой-то момент, который Чимин, судя по всему, упустил, Тэхен стал все сильнее отдаляться от него. Он постепенно свел на нет все свои рассказы об универе, больше не делился впечатлениями о прочитанных книгах, хотя раньше его порой невозможно было остановить, и вообще предпочитал большую часть времени проводить в молчании, конечно, в те непродолжительные моменты, когда в принципе бывал дома, потому что в последнее время Чимин имел удовольствие наблюдать его все реже. И Пак никак не мог понять, что же он сделал не так, чтобы получать теперь такую реакцию. Ведь он старался не давить на Тэхена в вопросах их отношений. Да, иногда он вытворял что-то скорее бойфрендовское, чем просто дружеское, но это случалось крайне редко. Он никогда не распускал руки и не намекал ни на какой интим, хотя порой едва сдерживал себя, чтобы не наброситься с голодными поцелуями на острые и манящие ключицы Тэ. Он лишь старался делать так, чтобы Тэхену было с ним хорошо, но отчего-то все выходило совершенно наоборот. Чимин оторвался от стены и вздохнул, заходя на кухню. Видимо, ему просто нужно смириться с тем, что все стало так, и не нарываться лишний раз.end of flashback
Чимин отставил в сторону нетронутый йогурт. Есть все еще не было никакого настроения. Прошел почти месяц с тех пор, как Тэ ушел от него, и Чимин все никак не мог понять, как к этому относиться. С одной стороны, ему казалось, что это случилось буквально день назад, потому как вопреки общему мнению о том, что время лечит, ему ни капли не становилось лучше, и эмоции были такими яркими, будто все произошло только вчера. С другой стороны, он так сильно успел соскучиться по Тэ, будто провел без него уже целую вечность. Все это время он никуда не выходил и старался придерживаться давно заведенного распорядка дня, создавая видимость того, что все в порядке, но каждый день с ужасом дожидался ночи, когда придется лечь спать и когда он больше не сможет забивать себе голову всякими глупыми мыслями, наконец оставаясь наедине с собой. Первое время он ужасно злился на Тэхена, когда все же осознал, что тот действительно ушел насовсем, думал о том, как придет к ним в универ и вцепится в горло этому нахальному Чонгуку, а потом скажет, глядя в его удивленные глаза, что забирает Тэ назад. А потом его словно ледяной водой окатило. Так вот в чем была проблема. И сейчас, и в то время, когда они с Тэ еще жили вместе, но в их отношениях уже обозначился конфликт. Он забирает Тэ назад. Вот только Тэ — не вещь, и его нельзя забрать. Его надо спросить, хочет ли он вернуться, а Чимин, кажется, откровенно наплевал на это его право. И вот теперь Чимин ежедневно задавался вопросом, как же он умудрился так низко опустить свои некогда возвышенные чувства. Ведь раньше Тэ для него был чуть ли не святыней, на которую даже дышать было запрещено, чтобы она ненароком не сломалась. Когда они только съехались, он бегал вокруг Тэхена на задних лапках, стараясь выполнить любое его желание. Когда же он перестал так к нему относиться? Когда начал считать своей собственностью? Когда решил, что купил Тэ в свое личное пользование? Чимин откинулся на спинку дивана, упираясь головой в стену. С самого начала это была его вина. То, как подло он заставил Тэхена начать встречаться с ним. Да, он, определенно, не был худшим парнем из всех возможных, но это не сильно его оправдывало. И ведь все эти годы в нем жило смутное беспокойство, что когда-нибудь это еще аукнется ему. Ну, видимо, время пришло. И теперь винить кого-то в том, что ему так отчаянно хотелось умереть, было невозможно. Только он один был причиной всего. И почему всегда, что бы он не делал, становилось только хуже? Когда он понял, что Тэ ему нравится, самым ужасным казалось скрывать все от него; потом самым трудным стало вести себя так, будто ничего не было, когда он наконец признался Тэ во всем. Всю жизнь рука об руку с его любовью к Тэхену всегда шагали и самые негативные эмоции, которые только могут испытывать люди. Но теперь, когда он понимал, что собственными руками разрушил все, что у них было, не оставляя себе шанса даже на дружбу, он думал, что наконец опустился в такую беспросветную черноту, что ее пережить он уже точно не сможет. Господи, он же изнасиловал Тэ. Его прекрасного, очаровательного, доброго и забавного лучшего друга. Скупая слеза покатилась из-под закрытого века Чимина. До сих пор он даже в мыслях боялся как-то обозначить произошедший факт, лишь признавая, что поступил не очень хорошо по отношению к Тэхену, но все же оправдывая себя накопленной усталостью и их ссорой. Но теперь, когда Тэ все равно ушел, какой смысл было отпираться. Он взял силой своего лучшего друга, зная, несмотря на определенные надежды, что тот его не любит. Жаль только, что не это было самым мерзким. Что еще хуже, ему это понравилось. Не сам секс, конечно. Тогда на нервах он вообще не испытал никакого удовольствия. Но вид обнаженного Тэ под ним все еще будоражил его сознание. То, каким по-особенному красивым был Тэхен, каким податливым, подчиняющимся его воле… Чимин вздрогнул. Думать так о лучшем друге было просто ужасно, но он все равно никак не мог отогнать от себя навязчивые мысли, даже понимая всю их низость. Конечно, после такого Тэ ушел от него. Тем более, что, как выяснилось, у него все это время был еще один друг на стороне, который явно к нему не ровно дышал. Чимин определил это с первого же взгляда. Он прекрасно знал, как выглядит любовь. И в том, как Чонгук нежно и беспокойно смотрел на его Тэ, она считывалась безошибочно. От этого становилось еще больнее. Он столько лет так преданно любил Тэхена, столько сделал для него, а тот все равно выбрал какого-то парня, которого знал всего пару месяцев. Чем он был хуже Чонгука? Ах да, тем, что не давал Тэхену выбирать самому, решая все за него, буквально присваивая его себе, пользуясь тем, что ему были так необходимы деньги. И что же он должен был делать теперь? Чимин открыл глаза, позволяя сдерживаемым слезам скатиться по его щекам. Тэхену ведь все еще нужны были деньги, а Чонгук не выглядел как кто-то, кто способен его ими обеспечить. И поначалу Чимин даже думал, что Тэ все же одумается и вернется к нему, умоляя не нарушать их дурацкий контракт, и тогда он бы великодушно простил его, взяв с него обещание никогда больше не приближаться к Чонгуку, от ревности к которому он уже умудрился сломать несколько стульев. Но время шло, а Тэхен не возвращался, и в какой-то момент Чимин был вынужден признать, что он уже никогда к нему не вернется, что чувство собственного достоинства и желание освободиться наконец стали в нем сильнее всего остального, даже сильнее беспокойства о сестре, которым Чимин так бессовестно воспользовался. И от этого становилось очень страшно. Он сфокусировал всю свою жизнь на Тэхене, и теперь совершенно не знал, что ему делать дальше. Он чувствовал, как в нем постоянно шла борьба наконец проснувшегося осознания ужаса того, что он натворил, с его бесконечной, эгоистичной, собственнической любовью к Тэхену. Ведь несмотря на то, что он ушел, Чимин не перестал его любить. И в минуты просветления он думал о том, что должен продолжать оплачивать счета Хёён, чтобы хоть как-то загладить вину, хотя этого все еще будет недостаточно после всех страданий, что пришлось вынести Тэхену за все то время, что он жил с нелюбимым человеком. К тому же он не был настолько черствым, чтобы бросить Хёён на произвол судьбы. Но в большую часть времени его сжигали изнутри ревность и обида за предательство, и тогда он думал, что должен наказать Тэхена, заставить его расскаиться в том, что он бросил его. И Чимин боялся даже шевелиться, чтобы не натворить еще больших глупостей, потому что совершенно не был уверен в том, какая часть него все же одержит верх.