***
Едва Тэ проснулся и почувствовал, что на диване было как-то чересчур просторно, он тут же принялся ощупывать пространство вокруг себя и пришел к неутешительному выводу, что Чонгука в комнате не было. Он резко сел, напрягая мыщцы пресса, и потер глаза. Не совсем на такое пробуждение он рассчитывал, хотя то, как Чонгук неосознанно крепко прижимал его к себе, когда уснул, едва его голова коснулась подушки, несколько компенсировала этот неприятный факт. — Доброе утро, — низкий голос Тэхена прозвучал совсем хрипло, заставляя Чонгука поежиться от пробежавших по спине мурашек. — Ты что, опять за уроки сел? Мы же договаривались, — укоризненно спросил Тэ, глядя на Чонгука, снова склонившегося над исписанными тетрадями. — Да, но я вчера так и не успел все доделать. Даже не знаю почему, — Чонгук игриво улыбнулся, заставляя Тэ смутиться и отвести взгляд. — Чай будешь? Я с утра свежий заварил. И я там вчера тебе булочки с изюмом купил, только достать забыл из рюкзака. — Спасибо, Гукки, — Тэхен нажал на кнопку чайника и сел за стол. — Но ты не должен на меня тратиться. — Я тратился не только на тебя, хен. Кто сказал, что я не поделюсь с собой твоими булочками? — Чонгук засмеялся, но видя расстроенный взгляд Тэхена тут же угомонился. — Эй, хен, не волнуйся об этом, ладно? Родители дают мне деньги каждый месяц. И мне даже удалось кое-что сэкономить за полгода, так что до конца сессии, мы как-нибудь протянем, а потом решим, что будем делать. — Я не могу сидеть на шее твоих родителей, — Тэхен покачал головой. — Мне было неловко и от того, что Чимин полностью меня содержал, но там все же была другая ситуация, а теперь… — Хен, прекрати, — Чонгук не любил быть жестким, но порой Тэ просто вынуждал его быть таким. — Перестань, пожалуйста. Не только ты виноват в том, что сейчас находишься в довольно затруднительном положении. В первую очередь в этом виноваты твои родители. И еще немного, — Чонгук сжал кулаки, — Чимин. Но мы же с тобой договорились. Теперь все наладится. Просто надо немного потерпеть. И нам обоим будет гораздо легче, если ты перестанешь уже расстраиваться из-за этого. Обстоятельства уже так сложились, теперь мы просто должны придумать, как все исправить. И в этом нет ничего страшного, хен. У всех в жизни бывают черные полосы. Но если тебе так будет легче, хотя я категорически против этого, могу записывать, сколько денег у меня уйдет. А ты отдашь потом, когда сможешь. Идет? — Да, хорошо, Гукки, — Тэхен согласно кивнул. Это и правда казалось наилучшим вариантом сейчас. — Тогда чтобы больше эта тема вообще не всплывала, понял? — Чонгук встал, чтобы налить хену чай, когда тот снова немного неопределенно кивнул. — Вот, держи, — Гук протянул ему кружку с горячим напитком. — Давай мы поедим сейчас, и я позову Юнги-хена. Надо же придумать, что мы будем делать с Хёён. — Думаешь, он сможет помочь? — спросил Тэ, отправляя в рот сразу половину сладкой булочки и запивая ее ароматным чаем. — Три головы в любом случае лучше двух. — Ну да, согласен. Только, Гукки, — Тэхен проглотил довольно большой кусок и немного закашлялся. — Я не хочу рассказывать ему про Чимина. — Я доверяю Юнги-хену, как себе, но мы скажем ему только то, что ты захочешь, — Чонгук внимательно посмотрел на Тэхена. Тот, кажется, постепенно успокаивался, и Чонгук был очень рад видеть, что под его влиянием хен перестает так сильно себя накручивать. — Хорошо. Спасибо, Гукки, — ответил Тэхен, задумываясь над тем, отчего ему сейчас было теплее: от горячего имбирного чая, медленно стекавшего вниз по пищеводу, или от бесконечной заботы Чонгука.***
— Если ты позвал меня, чтобы я опять помогал тебе с твоими тупыми экзаменами, лучше скажи сразу, и я уйду, не сильно тебя покалечив, — выдал Юнги, едва зайдя внутрь квартиры Чонгука. — Я вообще-то не филолог, и у меня своих зачетов полно! Совсем офигел, мелкий! — Я не поэтому тебя попросил зайти, хен, — сейчас на вредные комментарии Юнги не было времени. — Это правда очень важно. Ты послушай сначала, пожалуйста. Юнги было открыл рот, чтобы выдать еще одну порцию яда, но не решился что-то сказать, увидев, каким обеспокоенным выглядел Чонгук. Видимо, это наконец-то действительно было что-то важное. — Ладно. Что у тебя стряслось? — Юнги нахмурился. — Проходи на кухню, хен. Мы тебе сейчас все расскажем. — Мы? — удивился Юнги, а потом заметил Тэхена, сидящего в самом углу маленькой кухни. — О, привет, Тэхен-а. А ты какими судьбами здесь? — Я теперь вроде как живу тут, — Тэхен смущенно уставился в пол. Он чувствовал себя ужасно неловко перед Юнги и едва подавлял в себе желание начать ерзать под его пристальным взглядом, даже несмотря на то, что они с Чонгуком договорились, что предоставят ему только самый необходимый минимум информации. — В смысле живешь здесь? — опешил Юнги. — У ТэТэ-хена кое-что случилось, так что он не может больше снимать квартиру сам, и я предложил ему пока остановиться у меня, — ответил из-за спины Мина Чонгук, и Тэхен в который раз мысленно поблагодарил его за то, что тот брал все в свои руки в такие ответственные моменты. — Понятно, — Юнги сел на второй имеющийся в квартире стул, решая, что Чонгук как самый младший из присутствующих вполне сможет и постоять. — Так в чем дело? — У хена есть сестра Хёён, и она… — начал объяснять Чонгук, когда Юнги резко его перебил. — Ты всегда говоришь за него? Мне вроде показалось, что Тэхен и сам в состоянии высказывать свои мысли. Так что я бы хотел услышать все от него. Твое противное жужжание я и так имею удовольствие слышать почти каждый день, — это было довольно грубо, и Юнги сам это признавал в глубине души. Но сейчас, видя, каким подавленным выглядел Тэхен, он хотел заставить его говорить, чтобы дать ему выплеснуть все эмоции и избавиться от этого груза, даже если тот совсем этого не хотел, считая, что, если это сделает за него Чонгук, все будет намного проще. — Ты не так хорош в роли конферансье, как тебе кажется. — Хен, вообще-то я всего лишь хочу помочь, — Чонгук закатил глаза. Возможно, он бы обиделся на подобные слова в обычных условиях, но сейчас речь шла о Тэхене, так что он был готов отложить свое желание оскорбиться на потом. — Гукки, он прав, — раздался тихий голос Тэхена. — Я сам должен рассказать обо всем. — Но, хен… — Видишь, Чонгук, Тэ со мной согласен. Поэтому дай нам спокойно поговорить. Можешь пока пойти и загуглить вакансии сурдопереводчиков, раз тебе это так нравится, — Юнги думал, что иногда ему все же стоит прикусывать свой длинный язык. — Никуда я не пойду, — Чонгук скрестил руки на груди и оперся плечом о холодильник. — Я не против, если ты будешь стоять молча. Давай, Тэ, рассказывай. — Ну, в общем тут нечего особо рассказывать, — Тэхен растерянно почесал затылок. Ему все еще было сложно об этом говорить, но присутствие Чонгука, как и всегда, придавало уверенности. — У меня есть старшая сестра Хёён. Она два года назад попала в аварию. Мы сначала думали, что ничего страшного, потому что у нее даже особо переломов не было. А потом спустя некоторое время врачи выявили у нее рассеянный склероз. С тех пор она лежит в больнице под постоянным присмотром врачей. Общее лечение вообще неэффективно, так что приходится доплачивать за всякие дополнительные таблетки и процедуры, но у меня теперь нет возможности это делать. И я не знаю, как быть. — А как же ваши родители? — спросил Юнги, удивляясь тому, почему Тэхен ничего не сказал о самом очевидном выходе из ситуации. — Они… У нас с ними не лучшие отношения, — Тэхен сглотнул. — Вообще-то мы не общаемся. И им плевать на то, что с нами происходит. — Ой, извини, — Юнги нахмурился. Он ненавидел извиняться в таких случаях, потому что ему казалось, что так он делает все еще более неловким, но вроде так было принято, так что ему приходилось следовать правилам. К тому же ему действительно было очень жаль Тэхена, который и по рассказам Чонгука, и затем при личной встрече ему в общем довольно сильно понравился. — Ничего, хен, ты же не знал, — Тэхен пожал плечами. За последние два года произошло так много всего, что отношения с родителями перестали быть самой больной темой для него, и он почти не испытывал ничего, кроме отвращения, когда говорил о них. — И о какой сумме идет речь? — Юнги готовился к худшему. — Около миллиона вон*, — обреченно выдохнул Тэ. Он всегда боялся произносить вслух такие суммы. — Каждый месяц? — Юнги заморгал в попытке переварить услышанное. Ну, они и влипли. — Ага. Последний раз платеж был внесен около недели назад, так что время есть до конца декабря. — Кхм, да уж, — Юнги все еще не мог прийти в себя, прикидывая, что даже если отдаст все, что сумел накопить с продажи своих песен, этого едва ли хватит даже на одну выплату, а ведь их надо делать ежемесячно. — Ты можешь как-то помочь, хен? — все же не выдержал и вмешался Чонгук. — У меня есть некоторые сбережения, Гукки, но их даже для одного раза будет недостаточно. С другой стороны, у нас хотя бы будет стартовый капитал. — Нет, хен, ты что! — тут же возмутился Тэхен. — Ты не должен ничего отдавать. Это ведь не твоя проблема. Я просто надеялся, что, может, ты подскажешь, куда я могу устроиться, где более-менее платят неплохо. — Да я как-то не знаток, на самом деле, таких мест, Тэхен-а. Но вообще, что значит, это не моя проблема? Мы же друзья, так что о чем вообще речь. — Но… но мы же познакомились всего пару недель назад, — опешил Тэхен. — Так это официально, а неофициально Чонгук мне все уши о тебе еще полгода назад прожжужал, так что я о тебе наверняка больше тебя самого знаю, — хмыкнул Юнги. Неужели этот парень не догадывается, как к нему на самом деле относится Чонгук? — Но ты ведь наверняка копил на аппаратуру. Я не могу… Не могу позволить тебе потратить все на меня, — продолжал упираться Тэхен, отказываясь верить в то, что столько людей хочет помочь ему просто так, совершенно не прося ничего взамен и, более того, жертвуя ради него своими собственными интересами. — Это мои деньги, и я сам решу, что с ними делать. Никакая аппаратура не может быть важнее чужой жизни, — отрезал Юнги, заставляя Чонгука гордо улыбнуться. Он ни секунды не сомневался в своем хене. — И я поспрашиваю у знакомых насчет работы. Вдруг кому нужен корректор для текстов или что-то типа того. Идет? — Конечно, идет, хен. Спасибо! Ты только спрашивай сразу насчет двух мест. Я тоже пойду работать, — снова ответил Чонгук, не давая Тэхену шанса начать возражать. — Отлично, тогда можно считать, что до конца января у нас время есть, — кивнул Юнги. — У вас все на этом? А то у меня сегодня еще очень много дел. Это вы можете себе позволить спать до вечера. — Ага, все, хен, конечно. Спасибо, что пришел, — Чонгук был готов растечься лужицей перед Мином. За то, что тот собирался сделать для Тэхена, которого действительно знал не так давно, поэтому очевидно делал это скорее ради него, Гук был готов хоть год убираться вместо него на лестничной клетке и выслушивать тонны сарказма каждый день. И ведь хен обычно просил пиво взамен на помощь или заставлял убираться за него, а сейчас ни слова ни о чем таком не сказал. И Чонгук думал о том, как бы умудриться не лопнуть от бесконечной благодарности к потрясающему Юнги-хену. — Вот видишь, хен, я же говорил тебе, что мы разберемся, — Чонгук радостно вошел на кухню, после того как проводил Юнги, и увидел, что Тэхен стал еще грустнее прежнего. — Хен, ну что не так? — Мне так неудобно перед ним, — Тэхен не знал, как должен был чувствовать себя сейчас: радостно, от того, что получил еще одну небольшую отсрочку, или паршиво, потому что загрузил своими проблемами еще одного человека. — Он ведь был совсем не обязан мне помогать. — Вот именно, Юнги-хен был не обязан, но он захотел. Ты должен научиться позволять людям помогать тебе просто так, хен. Ты, наверное, очень удивишься, ведь Чимин оказался не способен на такой поступок, но вообще-то есть люди, для которых это абсолютно в порядке вещей. — Да, наверное, ты прав. Просто это так странно, — Тэ сморщился. — Ничего, хен. Мы с Юнги-хеном очень быстро заставим тебя к этому привыкнуть, — Чонгук широко улыбнулся. — А сейчас пойдем лучше фильм какой-нибудь посмотрим. Мы же договорились отдохнуть сегодня, — Чонгук протянул руку Тэхену и потянул его за собой, когда тот ухватился за нее.***
Вопреки теории Чонгука, которую он выстраивал годами, подбирая все больше и больше ее подтверждений, парни приняли решение посмотреть «Застрял в любви» в семь часов вечера, хотя по всем правилам этот фильм скорее подходил для утреннего просмотра. С Тэхеном Чонгуку не хотелось следовать правилам. Хотелось, чтобы хен просто всегда сидел под боком, мило посмеиваясь над глупыми шуточками героев и сосредоточенно вытягивая губы вперед, внимательно слушая особенно глубокомысленные монологи. На самом деле они довольно долго спорили о том, что же будут смотреть. Тэхен активно предлагал включить «Вверх», потому что это добрый и хороший мультик. Хороший, конечно. Чонгук был полностью с этим согласен. Вот только он начинал реветь навзрыд в первые же десять минут, пока на экране шла трогательная история любви Карла и Элли, а сейчас он вроде как был защитником своего хена и не должен был показывать слабости. Хорош защитничек, который от своей сентиментальности может затопить всю квартиру. Поэтому Чонгук настоял на том, чтобы заценить «Застрял в любви», ведь там была офигенная Лили Коллинз. Честно говоря, Чонгук хотел посмотреть фильм, потому что в нем играл офигенный Логан Лерман, да и Нат Вулф на его вкус был тоже очень даже ничего, но Тэ он решил об этом не говорить. Он любил хена, но пусть тот лучше залипает на Лили; своими крашами Чонгук ни с кем не хотел делиться. И вот на этом моменте Гук слегка подвис. Он любил своего хена. Эта мысль внезапно поразила Чонгука, когда он с замиранием сердца наблюдал, как заполнялись последние десять процентов в шкале загрузки торрента. Чонгук исподлобья взглянул на хена, который в этот момент как-то странно кивал головой в разные стороны, очевидно, в такт какой-то звучащей в его голове песне, совершенно не подозревая, что его спалили. Чонгук хихикнул. Тэхен выглядел максимально очаровательно. Такой расслабленный и домашний, похожий на милого питомца, которого хочется тискать ежесекундно. Правда, Чонгук боялся, что если он о чем-то таком подумает, то ему тут же прилетит от вполне себе мужественного Тэ, который явно не был особенным фанатом настолько приторных нежностей. — Ну что, хен, смотрим? Тут загрузилось, — Чонгук открыл файл с фильмом и поставил его на паузу. — Сейчас, Гукки, — Тэхен вытянул в его сторону указательный палец, как бы прося подождать пару секунд и продолжил покачивать головой. — Swish swish, motherfucker, — уверенно и громко проговорил Тэ, бодро кивнув в последний раз. — Все, теперь я готов. Чонгук поднял бровь и в недоумении уставился на хена, чувствуя, как его рот постепенно открывался все шире в немом вопросе. — Что? — Тэхен поморщился так, будто Гук вообще-то сам должен был обо всем догадаться и чего он спрашивает вообще. — Ты не слышал? У Майли Сайрус вышла новая песня «Mother's Daugther». Она клевая. — Ага, понятно. Смотрим, — Чонгук решил просто нажать на «плей», не спрашивая больше ни о чем. Он давно привык к подобным милым странностям в поведении хена. — Можно я лягу тебе на плечо? — вдруг спросил Тэхен, после того, как несколько секунд покрутился по дивану, пытаясь безуспешно устроиться поудобнее. — Хочу вытянуть ноги, а твой диван в собранном виде к этому не располагает. — Да, конечно, — растерянно согласился Чонгук, который от неожиданности даже забыл пошутить тупую шутку: «хорошо, что вытянуть ноги, а не протянуть». Тэхен, немного поерзав, наконец устроился на плече Чонгука, приготовившись к просмотру, а сам Чонгук в этот момент понял, что ему теперь будет точно не до фильма. Он тяжело сглотнул и замер, боясь потревожить хена, который с первых же секунд, затаив дыхание стал следить за происходящим на экране. Итак. Он любил своего хена. На самом деле Чонгук не был уверен на все сто, что это была именно любовь, так как раньше он никогда не испытывал ничего подобного, но по-другому он теперь никак не мог назвать то, как относился к Тэхену. Чонгуку казалось, будто эти чувства в действительности поселились в нем буквально с самой первой их встречи, когда он увидел Тэ, который впечатлил его своей внешностью до глубины души. Что бы там Чонгук не говорил про неважность пола, ему очень нравились красивые парни. А потом все просто пошло по нарастающей. Тэхен буквально поглощал его в свою Вселенную с каждым днем все стремительнее, и Чонгук не мог и не хотел этому противиться. Стало доходить до смешного. Ему нравилось наблюдать, как хен ел, читал, залипал в телефоне, просто сидел, о чем-то задумавшись. В последнем состоянии Тэхен нравился Чонгуку особенно. В такие минуты лицо его полностью разглаживалось и принимало серьезный и гипнотизирующий вид. Чонгук буквально не мог оторвать от него глаз и даже старался не моргать, чтобы не пропустить ни секунды завораживающего зрелища. Ему нравилось говорить с хеном о всякой ерунде, например, спорить о том, кто подходит Китнисс больше: Пит или Гейл. Хотя для Чонгука это, определенно, была не ерунда. Он уже много лет мучался от того, как несправедливо обделили шикарного красавчика Лиама Хемсворта. Ему нравилось молчать с ним. В минуты тишины, которую они разделяли на двоих, Чонгуку начинало казаться, что они превращались в единое целое, настолько комфортно ему было. Пожалуй, Чонгук бы еще очень долго бегал от самого себя, отказываясь признавать очевидное. А ведь даже Хеншик, его одногруппник, с которым они неплохо поладили, уже пару раз интересовался у него, как давно они с Тэ встречаются. Но Чонгуку было как-то очень неловко думать о таком в сторону своего прекрасного хена. Он бы и дальше закрывал на все глаза, если бы не недавние события, когда Чонгуку неожиданно пришлось взять все в свои руки, вытягивая из пучины растерянности Тэхена, совершенно неспособного здраво оценивать ситуацию. Когда он в тот день ушел от Тэ, то еще пару раз по дороге домой порывался повернуться в противоположную сторону, чтобы вернуться и все же разобраться во всем. Но Тэхен, очевидно, был не в лучшей форме, а в присутствии этого непонятно откуда взявшегося парня, имя которого Чонгук не удосужился запомнить, поговорить нормально и утешить хена ему явно не удалось бы. Поэтому он все же предпочел дойти до дома и, едва войдя в квартиру, принялся раздраженно расхаживать взад-вперед по своей небольшой комнатке. Что это еще за левый тип такой? Хен никогда о нем даже не упоминал, а между тем было очевидно, что они состояли в довольно тесных отношениях. «Я его парень». Чонгук чувствовал, как жало ревности впивалось в его сердце все глубже, выпуская дополнительные шипы, чтобы он уж точно никуда не смог от него деться. Было странно признаваться себе, что Тэхен настолько ему нравился, что он был готов наброситься на совершенно незнакомого ему человека, но именно этого Чонгуку и хотелось. Порвать этого паренька на кусочки, отправляя все как можно скорее в машину для утилизации, чтобы можно было сделать вид, будто его никогда и не существовало. Чонгук обреченно вздохнул и опустился на диван, запуская руки в влажные от пота волосы. Что с ним творится? Как там пел Эд Ширан?«Before I save someone else, I've got to save myself»**.
В тот день он наконец честно сказал себе, что его чувства к хену далеко не дружеские. Это было сложно, и он несколько раз вымученно смеялся над собой, пытаясь убедить себя в том, что это глупости. Но в конечном итоге остался один на один с голой правдой. Он должен был сделать это, если хотел помочь Тэхену. А он очень хотел. В последующие дни все закрутилось так быстро, что Чонгук просто не поспевал за тем, как в нем со скоростью света сменялись испытываемые эмоции. Он лишь смутно осознавал, что они так или иначе связаны с Тэхеном и что каждая последующая была сильнее предыдущей. Тот факт, что хен переехал к нему, одновременно радовал и пугал Чонгука до безумия. Он был счастлив, что теперь имел доступ к хену круглосуточно и что смог сделать для него что-то, таким образом показывая, как трепетно к нему относится. А то, как Тэхен периодически в минуты особой усталости, когда сил не было уже и на то, чтобы удерживать тело в вертикальном положении, прижимался к нему, зажмуриваясь, вообще уносило Чонгука даже не на седьмое небо, а куда-то намного выше. С другой стороны, ему вдруг стало ужасно страшно, что он может напугать хена каким-нибудь неосторожным движением или словом, когда он понял, что в его возрасте чувства к кому-то влекут за собой и определенные физиологические потребности. Каждую ночь он пять минут перед сном молился о том, чтобы не проснуться с позорным утренним стояком. До сегодняшнего дня ему в общем везло, но кто знал, как долго продлится такое счастье. Он замечал, что все чаще стал зависать, глядя на губы хена, когда они вместе сидели на кухне, делая уроки, и Тэхен по дурацкой привычке принимался грызть ручку или карандаш. При этом Тэхен всегда смотрел на него совершенно невинным взглядом, так что Чонгуку становилось ужасно стыдно за то, какие мысли его посещали. Как будто он спас хена от одного собственника, чтобы тут же передать его другому. Как это было не неприятно признавать, Чонгук отчасти был вынужден понять Чимина. Он не знал, что сделал бы, если бы Тэхен вдруг сказал ему, что съезжает от него. — Тебе неинтересно? — спросил Тэхен, выдергивая Чонгука из запутанных раздумий. — Интересно, хен, — на самом деле Чонгук вообще не смог понять ничего из фильма, кроме того, что Логану в нем сделали какую-то слишком короткую стрижку. Он все же слегка пошевелился, разминая затекшую спину. Хорошо, что Тэхен не обратил на это никакого внимания и даже не подумал о том, чтобы изменить позу.«So close but so far away»***.
Чонгуку с самого себя хотелось смеяться. И когда он приобрел привычку выражать свои мысли строчками из песен. Но эта фраза максимально точно описывала его положение. Тэхен был так близко к нему. Вот он, сидит, опираясь мягкой щекой на крепкое плечо. И в то же время так далеко. Сам не до конца осознавая, что творит, Чонгук запустил руку Тэхену в волосы, принимаясь неторопливо массировать кожу головы. Он почувствовал, как хена слегка передернуло от волны мурашек, и улыбнулся, когда тот прильнул еще теснее, удобнее подставляя голову под нежные пальцы. Внезапно раздалась громкая вибрация, и Тэхен подскочил на месте, а затем потянулся за телефоном, пока Чонгук ставил фильм на паузу. Тэ уже с минуту держал телефон в руках, все никак не решаясь ответить на вызов, когда Гук не выдержал. — Хен, кто там? — он честно не хотел подсматривать, выглядывая из-за плеча Тэхена, чтобы не нарушать его личное пространство, но все равно краем глаза заметил светящееся на дисплее имя Чимина. — Сбрось, — жестко приказал Чонгук, сам удивляясь тону своего голоса. Он не хотел быть таким, но когда дело доходило до Чимина, он никак не мог контролировать собственные властные порывы из страха, что Тэ по своей мягкости все же поддастся и пойдет Чимину на встречу. Тэхен нажал на красную кнопку и грустно вздохнул. От его расслабленного состояния не осталось и следа. — Продолжим смотреть, хен? — аккуратно спросил Чонгук, надеясь, что они сейчас замнут эту ситуацию и все пойдет так, как и шло. — Давай, — как-то безвольно ответил Тэхен, опираясь на спинку дивана. Теперь они сидели плечом к плечу, что Чонгука не то чтобы устраивало, но сделать он с этим ничего не мог, так что он просто нажал на пробел, возобновляя просмотр. В общем это был довольно типичный фильм о том, как члены одной семьи пытались разобраться со своими любовными делами. Ничего необычного, но этим и цепляло. Простотой и жизненностью происходящего. Тэхена с первых же секунд увлекла история Сэм, дерзкой, саркастичной девчонки с кучей колючек под языком, но такой ранимой и бегущей от хороших парней из-за боязни быть преданной. Они как раз дошли до сцены, в которой Лу и Сэм слушали в машине «Between the Bars» Эллиотта Смита.«Напейся, детка, не спи всю ночь. Ты способна сделать многое, Но не станешь, а могла бы. Твой потенциал, который ты не замечаешь. Твои обещания, который ты не выполняешь. Выпей со мной! Забудь о будничных проблемах. Сделай по-моему, и я приведу тебя в порядок, Прогоню прочь образы, Что застряли в твоей голове. Люди, которыми ты была, Которых ты больше не хочешь видеть, Которые толкаются и пихаются, не слушаются тебя — Я заставлю их угомониться».
— Я не хочу, чтобы мне причиняли боль, — вдруг хрипло сказал Тэхен, повторяя фразу Сэм, которую она договорила за секунду до этого. Чонгук удивленно повернулся к Тэ, замечая, как сильно тот покраснел. Тэхен, не моргая, смотрел в экран ноутбука, но, казалось, не видел перед собой ничего. Он крепко вцепился в свои колени, шумно дыша. И Чонгук не знал, что на него нашло, но он наклонился вперед и прошептал: — Я не причиню тебе боль, хен, — а затем приблизился еще ближе к Тэхену и поцеловал его. На самом деле это сложно было назвать нормальным поцелуем. Чонгук просто прижался к теплым, сухим губам Тэ, боясь шелохнуться или открыть глаза, чтобы не спугнуть хена, но тот будто врос в диван и с минуту вообще не подавал никаких признаков жизни. И Чонгук уже собирался отстраниться от него, пытаясь придумать, как бы ему теперь незаметно переселиться на соседнюю планету, когда Тэхен внезапно чуть приоткрыл губы, выпуская влажный язык, и прошелся им по сомкнутым губам Чонгука, вызывая у того мурашки по всему телу. Перехватив инициативу, Чонгук принялся неумело посасывать чужие губы, обильно смачивая их своей слюной и стараясь не думать о том, что Тэхену это могло быть неприятно. У него уже был определенный опыт интимных отношений как с девушками, так и с парнями, но до сих пор он ни разу ни с кем не целовался. Это было его правилом. Губы были для него чем-то настолько сакральным, что он не был готов подпустить к себе так близко никого из тех, с кем когда-либо зависал. И поэтому теперь опыта в подобных делах у него не было абсолютно, что заставляло его неловко ерзать, но с другой стороны, радоваться тому, что его первый поцелуй случился именно с Тэхеном, к которому он относился с таким трепетом, что был готов пожертвовать ради него всем, даже в ущерб самому себе. Чонгук наконец отпустил Тэхена, когда его шея окончательно затекла. Он просто вернулся в свое исходное положение, продолжая смотреть фильм как ни в чем не бывало. Сердце выстукивало какой-то бешенный ритм, и Чонгук был готов поклясться, что слышит пронзительный свист в ушах. А потом он почувствовал, как Тэхен снова расслабленно устроился у него на плече и крепко взял его за руку.