Тощий

Школа. Утро. Середина урока. Маринетт беспощадно и с ненавистью смотрит на Адриана, воображая сегодняшнее представление с его участием. Только они, единственные гости этого цирка уродов. Главное, чтобы это осталось только между ними и никем более. Устремив свой взор на доску, учительница опять объясняла тупую никому не интересную тему, которая никогда не пригодится в этой ёбанной жизни. Водя мелом по доске, учительница сильно закашляла, словно туберкулёзник перед смертью. Изо рта она отхаркала немного крови в перемешку с мокротой, но постаралась быстро убрать её. Хотя от небесных очей Маринетт кровь не утаилась. Она чуяла её километр, тем самым узнавая где прячется акума, а тут на расстоянии в несколько метров почувствовать запах железа плёвое дело. "Не хватало больных на улице, так теперь они и в школе! Надеюсь эта тварь подохнет также, как и тот мужик. Я всё равно её ненавижу. И что изменится ещё от одной смерти? Правильно. Количество смертей станет больше. И это меня не слишком радует. Вдруг заражусь и я? Нужно держаться от неё подальше. Иначе и мне настанет пиздец." -Простите, ребята. Уроки окончены, мне нехорошо. - прошептала она и выбежала из кабинета, прикрывая рот ладонью. -Интересно, что с ней? С ней всё нормально? - спросила Алья подругу, попутно собирая учебники в портфель. -Не знаю. Надеюсь, с ней всё будет хорошо. Так жалко. Она ведь такая хорошая учительница. "Ага, ещё наркодилерша и шлюха" Все вышли из школы, думая, что же такого могло случиться с женщиной, что она решила отменить урок. Никто не знал. Попрощавшись с подругой, Маринетт заметила Адриана, на которого она таращилась с самого утра. Забежав в переулок, она перебежала небольшой лабиринт из стен, пытаясь перегородить дорогу дохляку. Высунув голову из переулка она увидела Адриана. Опять его походка, его осанка, его лицо. Всё это, и не только она ненавидела в нём. -Ей, Адриан! Пойдём кое-что покажу. - промолвила она, махая рукой, подавая знак того, чтобы он следовал за ней. Словно под гипнозом, он поплёлся за ней, хромая. Её улыбка так и манила его и говорила, что ничего плохого не случится. Зайдя в тёмный переулок, он ничего не увидел, только яркие глаза Маринетт, что вскоре скрылись в темноте стен. -Эм... Маринетт, и что же мне ты мне хотела показать? Я ничего не вижу. - ответил Адриан, оглядываясь по сторонам, и судя по всему, ничего не понимал. -Сейчас увидишь... И только в этот момент его извилина зашевелилась и поняла, что добром это не кончится. Он хотел уже было бежать... Вот только верёвка на его тонкой дохлой шейке не позволяла это сделать. Она натягивала петлю всё сильнее и сильнее, пока узел совсем не обхватил шею парня. Он пытался убежать, вырваться, но как тут вырвешься, когда тебя душить колючей верёвкой твоя припизднутая одноклассница? Узел затянулся до такой степени, что кожа на лице начала краснеть, а вскоре и совсем посинела. Он был похож голубику. Адриан думал, она реально хочет его убить, задушив, как кого-нибудь уродливого, никому не нужного, жалкого котёнка, валявшегося под лавкой. Краем глаза она увидела, что достаточно затянула петлю, перекрыв яремную вену, сонную артерию, а также дыхательные пути. Из-за большого давления, вся его кожа была практически чёрной, глаза налились кровью, с них капали огромные слёзы. Немного ослабив хватку, чтобы дать скелету глотнуть ложку воздуха, она снова начала таскать его за собой, словно быка, которого ведут на убой. Ему пришлось бегать за ней, лишь бы не свернуть себе шею. Маринетт часто маневрировала, чтобы доставить ему ещё больше боли и страданий. Громко смеясь и хохоча, как ребёнок, она даже не заметила, как Адриан слёг на землю, как говно. Поняв, что переборщила, Маринетт тут же сняла верёвку с шеи, где был виден кроваво-синего оттенка след. Измерив пульс, поняв, что он ещё живой и что над ним можно ещё поиздеваться. Маринетт начала снова натягивать верёвку на шею, только она не учла одного. Он притворялся. Он почувствовал, как она схватила его за шею длинными ногтями, оставляя синяки после себя. Из-за чего он быстро вскочил, попутно пнув Маринетт в живот костлявой ногой. -ТЫ ТВАРЬ! ТЫ ВООБЩЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ!? ГОРИ В АДУ, МРАЗЬ! - он заорал, разрывая себе лёгкие и глотку от криков. Для него это было унижением, оскорблением, мучением. Так с ним ещё никто не поступал. Даже по сравнению с придурком Робином его издёвки это просто семечки пионов, а не зародыши питбулей. -Да камон, чувак! Весело же было! - закричала она, разводя руки и смотря ему вслед. Он бежал. Бежал, не оглядываясь. Боялся, что догонит и начнёт душить снова.