***
Было проще простого рассуждать о переезде. Впрочем, о многих вещах в этой жизни легко говорить, другое дело — претворить планы в реальность. Вот и сейчас Уитни корила себя за легкомысленность, когда задумалась о поиске работы. Ей ведь и в голову не пришло взять в поход копию резюме. А ещё у неё не было доступа к компьютеру, пусть где-то и могла существовать библиотека, но явно не в нескольких минутах ходьбы. Кроме того, возникала проблема контактов и адресов — работодателей явно не удовлетворят расплывчатые ответы. Уитни не хотела связываться с Клэем так скоро, но поскольку он был её единственным помощником, другого выбора у неё не было. По крайней мере, он в курсе сложившейся ситуации и не станет требовать неловких разъяснений. С этим они уже разобрались. Приготовив завтрак (если можно считать готовкой заливание кипятком пакета овсянки и добавление в получившуюся массу изюма), Уитни набрала единственный, заранее записанный номер и поднесла телефон к уху. Вместо гудков заиграла какая-то стрёмная мелодия. Как всегда, отличный вкус, чувак. Но ведь у них всегда были схожие вкусы в музыке, и раньше она чуть ли не гордилась тем, как брат формировал её предпочтения. Через несколько секунд мелодия прервалась. — Алло? — Привет. — Ты в порядке? — голос Клэя звучал неровно, почти напряжённо. — А ты? Будто задыхаешься. — Я делал уборку в спальне, а телефон оставил на кухне. Чуть не навернулся, пока бежал к нему. Линолеум, знаешь ли, скользкая штука, если перемещаться по нему в носках… Уитни прыснула со смеху. — Знаю, и ещё как. Но ты выжил, и я тобой горжусь. Неделю назад у неё язык бы не повернулся так шутить. Но теперь разговоры о чём-то обыденном давались на удивление легко. И Уитни была искренне благодарна брату за то, как непринуждённо он себя вёл, тем самым значительно упрощая беседу. — Так в чём дело? — спросил Клэй сдержанным, но более расслабленным тоном. — М-м… — Уитни проглотила ложку овсянки, — вот интересно, любимый братик мог бы подогнать мне мою машину? Я хотела бы найти работу, а с автомобилем это намного проще. — Без проблем. Давай… послезавтра. От энтузиазма в его голосе Уитни ощутила мурашки. Без сомнения, Клэй чувствовал себя виноватым, а потому всеми силами пытался помочь, и ей не терпелось сказать ему, чтобы он прекратил беспокоиться по этому поводу… с другой стороны, на его месте она поступала бы точно так же. Они во многом отличались и одновременно были так сильно похожи друг на друга. И её это вполне устраивало. — Оставишь тачку на въезде в лагерь. На всякий случай. Каким бы незначительным ни казалось напоминание, оно всё же могло спровоцировать ссору, но, к счастью, Клэй промолчал, задумавшись на несколько секунд, прежде чем ответить: — Как скажешь, — и в его голосе даже не слышалось осуждения. — Спасибо, Клэй. — У тебя не сохранились старые резюме? Уитни прислонилась бедром к краю стола, рассеянно макая ложку в кашу. — Должно быть несколько распечатанных копий во втором ящике. И оригинал на флешке. А флешка… — На тарелке в виде свиньи? Уитни рассмеялась, не сумев ответить с напускным раздражением, как планировала изначально: — В двухсотый и последний раз повторяю — это не свинья. — Ага, — саркастично отозвался Клэй, — только у этой штуки есть копытца и свиной хвост! Уитни так сильно закатила глаза, что, казалось, смогла бы разглядеть собственный череп изнутри. Тарелка, о которой шла речь, была неудачным результатом творческого школьного проекта и вызывала разногласия с того дня, как Уитни принесла её домой, планируя использовать как место для хранения ключей. — Это просто стекло, придурок! — В моём сердце это навсегда останется свиньёй. Уитни принялась гневно помешивать кашу, бренча ложкой по краям посуды. — Тебе понадобится что-нибудь ещё? Она направила брата к шкафу, в котором хранилась её одежда для собеседований. Наряд практически в идеальном состоянии покоился в сумке, в которую Уитни попросила добавить ещё парочку туалетных принадлежностей. — И, кстати, я использую номер дома в качестве своего постоянного адреса, если ты не против? — добавила она. — Чтобы у работодателей не возникало лишних вопросов. — Конечно. Могла и не спрашивать. — Ты лучший, — Уитни с облегчением выдохнула. Повисла тишина — недолгая, но в то же время привлекшая к себе её внимание. — Стараюсь, — ответил Клэй, пытаясь казаться беззаботным, но в его голосе Уитни отчётливо слышала те эмоции, за которые ещё долго будет себя корить, — люблю тебя. — И я тебя, засранец. Клэй рассмеялся. — Поболтаем потом. Чувствуя себя удовлетворённой, Уитни закончила с завтраком, хотя, возможно, по времени её приём пищи уже был обедом. Она собиралась заглянуть в ванную и спальню перед прогулкой, чтобы провести тщательную уборку: снять все шторы, планируя стирку, передвинуть некоторую мебель, искренне порадоваться тому, что унитаз оказался в идеальном рабочем состоянии. Перспектива справлять нужду под кустом около дома больше ей не светила. Теперь в её жизни любая мелочь приобретала особенное значение. Например, возможность сходить в туалет, не обуваясь каждый раз. Или — что более романтично и не менее восхитительно — сидеть в тени дерева в жаркий день, держа на коленях голову Джейсона. Уитни снова провела рукой по его плечу, чувствуя разницу в текстуре кожи, постепенно переходящей в поверхность, состоящую из одних рубцов. Наверное, она готова была бесконечно восхищаться его шрамами и в то же время грустить, понимая, сколько пришлось ему вытерпеть от рук людей и не только. А ещё многочисленные шрамы были доказательством силы Джейсона. И Уитни была довольна его размерами и выносливостью. Благодаря этому он прожил достаточно долго, чтобы быть рядом с ней. Да, в какой-то степени он выжил, чтобы стать убийцей, и от мысли об этом Уитни до сих пор становилось не по себе, но всё же она радовалась тому, что теперь они были вместе, и очень сожалела о страданиях, которые Джейсону пришлось пережить. Однако она очень надеялась, что в будущем сможет уберечь его от пополнения коллекции шрамов и от необходимости в быстром исцелении. А также, если повезёт, от смерти. Глаза Джейсона были закрыты, он лежал, совершенно расслабленный. Уитни нравилось быть для него источником спокойствия. Даже если он не спал — возможность просто отдыхать была чем-то по-настоящему ценным. Не задумываясь, Уитни коснулась его макушки, там, где верхний ремешок маски пересекал череп и несколько прядей. Волосы Джейсона были невероятно тонкими и при этом не ломкими. Уитни не особо задумывалась об этом, но сейчас, имея возможность прикасаться, она предположила, что их особенность связана с болезнями Джейсона. Хотя кожа на его голове не была сухой или шершавой, а волосы выглядели удивительно здоровыми, несмотря на то, что густотой не отличались. И последнее вкупе с почти полным отсутствием волос на его теле заставило Уитни всерьёз размышлять о том, не было ли у него какой-либо формы алопеции или вроде того. «Это было бы равносильно очередному страданию», — с горечью подумала она. Уитни провела пальцами по всей длине волос, недоумевая, как они могут быть такими мягкими, и заметила, что Джейсон слегка повернул голову, как будто подавив определённый рефлекс. «Дискомфорт», — первым пришло ей в голову, потому что его реакция не была похожа на боль. — Тебе не нравятся твои волосы? — с осторожностью спросила Уитни. Несмотря на то, что Джейсон не обладал ранимым эго, характерным для большинства мужчин, он всё же был приучен стыдиться собственной внешности. И она хотела бы помочь ему залечить старые раны, а не вскрыть их по новой. Джейсон не ответил на вопрос даже жестами. Лишь слегка приподнял подбородок. — Я просто хочу сказать… есть состояние, которое может повлиять на кожу, из-за чего волосы становятся тоньше, выпадают или совсем не растут. Так бывает. Просто чтобы ты знал. Некоторое время она сидела молча, давая Джейсону подумать, после чего снова потянулась к нему. Коснулась правой стороны головы, проводя кончиками пальцев по нежным волосам. Джейсон не вздрогнул, хотя мышцы его шеи заметно напряглись, ведь он прекрасно понимал, что Уитни касается деформированной стороны. — Они у тебя очень мягкие, — произнесла она, — ты их когда-нибудь подстригал? Короткое пожатие плечами в ответ, расшифровать которое сложнее, чем большинство других жестов. Уитни задумалась над тем, что, конечно, Джейсон должен был подстригать волосы, иначе они спустя столько времени стали бы ломкими. Может быть, когда-то он пытался и поранился или просто испытывал трудности. Маленький и одинокий Джейсон, старающийся хотя бы чуточку меньше походить на урода, каким его называли окружающие. С другой стороны, его могло это и не волновать вовсе. Какой смысл загоняться из-за чужого мнения, если большую часть своей жизни проводишь в изоляции? — Могу подстричь тебя, если хочешь. Морщинки, возникшие в уголках глаз Джейсона, указывали на то, что он нахмурился. Через несколько секунд коснулся ладони Уитни, что она приняла за согласие. Вновь провела по прекрасным мягким волосам, внутренне обрадовавшись тому, что больше Джейсон не показывал неприязни. Каким бы странным ни казалось сравнение, но он в такие моменты ничем не отличался от побитой собаки, которой было необходимо показать, что не каждое прикосновение несёт в себе жестокость, не каждое слово предназначено для оскорбления. Как и любое другое существо, подвергшееся насилию, Джейсон нуждался в любви. Подушечкой большого пальца Уитни коснулась потрескавшегося кожаного ремешка на черепе Джейсона, в тысячный раз задумываясь над тем, что именно он прятал под маской. Её удивлял тот факт, что первым она увидела обнажённое тело Джейсона, а не его лицо. Важность ношения маски начинала её беспокоить. Но спрашивать об этом она не хотела. И вряд ли когда-нибудь осмелилась бы, боясь, что своим любопытством спровоцирует у Джейсона болезненные воспоминания. Вотрёт соль в явно открытую и кровоточащую рану. Поэтому ей придётся смириться с этим и волноваться разве что о состоянии здоровья Джейсона, хотя он всегда поражал своей выносливостью и живучестью. Как бы банально это ни звучало, но внешняя красота важна лишь до появления глубокой эмоциональной привязанности. Конечно, ухоженность, стрижка и новая одежда никому не повредят, но есть и другие, гораздо более важные и долговечные качества, которые нужно искать в партнёре. Например, приятные черты характера, которых у Джейсона было в избытке. Теперь, когда они были вместе, собственное молчание не казалось Уитни правильным. Она не сможет бесконечно притворяться, что это не имеет значения. Его лицо. Источник идентичности, который, как ни крути, имеет большое значение. Она не сомневалась, что именно страх вынудил Джейсона навсегда спрятаться за маской. Скрыв лицо, он стал менее человечным и более опасным. Таким образом защищался, восстанавливал физические и ментальные силы, мстил, в конце концов, и Уитни не считала, что имеет право осуждать его за это. Тем не менее… сможет ли Джейсон когда-нибудь почувствовать себя по-настоящему комфортно рядом с ней, если будет постоянно беспокоиться о маске? О том, что она увидит то, чего, по его мнению, не должна. Он боится её реакции? Возможно, но Уитни не была уверена. Одно было понятно, Джейсон скрывал от неё лицо из-за стыда, которому не должен был подвергнуться. — Сколько времени прошло с тех пор, как кто-то видел твоё лицо? Определённо не лучший способ начать разговор на подобную тему. Никогда в жизни она не видела, чтобы живое существо двигалось столь быстро, как Джейсон. Ладонь мгновенно оказалась у маски, крепче прижимая её к лицу. Глаза вспыхнули, а ногти впились в стекловолокно с такой силой, что побелела кожа на кончиках пальцев. Это был очевидно защитный рефлекс. Искра страха, настолько огромная, что он чуть не завопил и, Уитни была готова поклясться, его сердце едва не выскочило из груди. — П-прости, я не пыталась её снять. И ты не обязан. Никогда. Если не хочешь. Я просто… Рука Джейсона оставалась на месте, надёжно удерживающая нижнюю часть маски. Плечи словно окаменели от напряжения. И всё же он не бросился прочь, а остался лежать на её коленях, что само по себе было хорошим знаком. По крайней мере, неосторожными словами она не разрушила хрупкую нить доверия, к которому был проделан долгий и трудный путь. Наклонившись, Уитни потянулась к другой его руке, лежавшей на рёбрах, и хотя та изогнулась в оборонительном жесте, Джейсон позволил ей сплести пальцы со своими. Его глаза испуганно округлились. Он будто вновь вернулся в тот день у озера. Маленький мальчик, затравленный и сбитый с толку, преследуемый агрессивной толпой. Грустный мальчик, о котором некому заботиться и которого некому любить. Однако, несмотря на тошнотворное чувство вины, жгучим узлом образовавшееся в животе Уитни, она лишь убедилась в том, что должна поговорить с Джейсоном о его лице. — Просто хочу, чтобы ты знал: я понимаю, почему ты это делаешь, но тебе не нужно прятаться от меня. Она не ждала, что он поверит ей. Несомненно, потребуются годы, чтобы избавиться от горы страхов и комплексов. Чтобы насмешки и мучения детства хотя бы немного размылись в памяти. Чтобы пропали образы людей, кричавших и убегавших при виде него, ведь из-за этого он убедился в том, что именно его лицо отталкивает окружающих, а, значит, и её тоже. Уитни придётся говорить с ним об этом почаще, и однажды, может быть, Джейсон поверит в искренность её слов. Она сжала его руку. — Мне всё равно, как ты выглядишь. Ты для меня больше, чем то, что находится под маской. Медленно, почти осторожно Джейсон сел, и на несколько ужасных секунд Уитни показалось, что она испортила в их отношениях всё, но он продолжал держать её за руку. Прислонившись к широкой спине, Уитни прижалась щекой к рубашке. — Мне правда жаль, — пробормотала, касаясь губами плеча, — больше я не буду поднимать этот вопрос. Мне просто нужно, чтобы ты это услышал — хотя бы раз. Какой бы эффект ни возымели её слова — а она учитывала и негативную реакцию тоже — Джейсон заслуживал знать. Этого было достаточно. Как бы он ни решил действовать дальше, это его личное дело. Большим пальцем Джейсон провёл по её указательному. Это не было полноценным ответом. Скорее, чем-то, похожим на: «я тебя услышал, извинения приняты». Не более. Однако Уитни продолжала надеяться, что он поверил её словам касаемо того, что менять свой образ он не обязан. Джейсон поднялся, отпустив её руку, но затем протянул свою, предлагая помощь. Затем неторопливо повёл к линии деревьев. Тело Уитни до сих пор восстанавливалось после многочисленных пережитых испытаний, что немного раздражало, хоть и было вполне ожидаемо. Плюс, определённое влияние оказала скорбь. Проще говоря, Уитни была искренне благодарна Джейсону за эту лёгкую прогулку без лишних препятствий. В последний раз они отправлялись на обычную прогулку ещё до инцидента, радикально изменившего их жизни. Пытались поддерживать дружелюбие, но были связаны слишком большим количеством не самых приятных моментов, о которых сейчас никто из них не захотел бы вспоминать. Уитни старалась разбавлять тишину пустой болтовнёй, иногда Джейсон останавливался, чтобы указать на что-то интересное. Они продолжали идти, держась за руки, и кому-то это могло показаться мелочью для уровня их отношений, но Уитни считала даже незначительные вещи естественными и важными. Пару раз Джейсон провёл подушечкой большого пальца по тыльной стороне её ладони, как будто пытаясь ободрить. Или, возможно, показать, что прощает её. По крайней мере, теперь она могла быть уверена, что не обидела его настолько сильно, чтобы он напрочь забыл о нежности. Было ли это показателем глубины их связи или же от природы милой натуры Джейсона, неважно. Хотя, если задуматься, Уитни приняла бы оба варианта. Может быть, с чуть большим акцентом на последний.***
НЕТ. Если бы у Джейсона был голос, то с его уст прямо сейчас сорвался бы невыносимый вопль. Это желание овладело им настолько сильно, что он был готов к тому, что первым произнесённым звуком после долгих лет молчания станет крик. Участившийся пульс стучал в висках. Тело похолодело, словно оказавшись в цепких лапах смерти, а страх настигал болезненно ядовитой волной. Ладонь плотно прилегала к текстуре маски, прижимая её к лицу с такой силой, что на поверхности вполне могли остаться отпечатки пальцев. Уитни не напала на него, а всего лишь задала вопрос. Тем не менее, сработавший рефлекс самозащиты поразил его, как резкий удар в живот, заставляя в панике задыхаться. Нет, нет, нет. Он боялся, что рано или поздно это произойдёт, даже до того, как принял решение сохранить Уитни жизнь. Боялся так, как никогда прежде, и ненавидел чувство стыда, которое невольно испытал. За время общения с Уитни это должно было пройти, но нет. Тот же ледяной кулак сжимал его горло, стискивая сильнее с каждой секундой. Пытаясь задушить. Он не вынесет ужаса и отвращения в её глазах. Его может презирать кто угодно, и он вытерпит, только не она. — Просто хочу, чтобы ты знал: я понимаю, почему ты это делаешь, но тебе не нужно прятаться от меня, — сказала она, и прикосновение её руки вызвало почти лихорадочный контраст с его собственным холодом, — мне всё равно, как ты выглядишь. Очень красивые слова. Джейсон не ожидал того, насколько отчаянно хотел ей верить. Он хотел верить в то, что однажды сможет избавиться от маски, которая фактически стала его вторым — фальшивым — лицом, неоднократно представлял, как Уитни увидит его настоящего и не вздрогнет. Но он знал, что лучше не надеяться на благоприятный исход. Всё это было слишком неправильно и ненормально. Уитни может поднять мачете с земли и вонзить лезвие прямо ему в грудь, как можно глубже, и он позволит ей. Он даст ей всё, что она захочет… кроме этого. Нежность, возникшая между ними, быстро стала его главной уязвимостью. Джейсон медленно — чтобы не напугать Уитни и заодно самому не сбежать — принял сидячее положение. Так получилось, что оказался к ней спиной — совершенно случайно, однако это даровало приятное ощущение особой близости. Уитни прижалась к его спине, уткнулась лицом в рубашку и полушёпотом извинилась, пообещав больше не упоминать об этом. Она будто боялась, что рассердила его своими словами. Только он не хотел извинений. Она ни в чём не виновата. Его уродство не было её виной, а любопытство, которое она проявляет, являлось вполне естественной вещью. Лица — важная составляющая человеческого общения. Он не имеет права осуждать её за желание такой близости, и она не должна жалеть его, какой бы доброй и заботливой ни была. Это не может длиться вечно. У всего существует предел, и у того, сколько она способна выдержать, тоже. Он не может позволить себе такой риск. И если это считается трусостью, то он готов остаться трусом до конца своих дней. Джейсон пытался поддерживать с ней контакт, хотя внутренняя тревога побуждала двигаться. У него складывалось ощущение, что любое расстояние, которое их разделит, станет ужасным наказанием. Поэтому он просто продолжал держать Уитни за руку, переплетая свои пальцы с её. Поначалу идея пройтись стала лишь предлогом, поводом избавиться от узелка тревожности, прочно засевшего где-то в его животе. Оценив расположение деревьев вокруг, Джейсон понял, что они находятся в непосредственной близости от одного из тайников, которые он ещё не успел проверить. Вот на чём можно сосредоточиться. Тайник находился рядом с одной из глубоких ям, выкопанных во время работы шахт. Джейсон мало обращал внимания на потенциальную опасность — не считая бдительного присмотра за Уитни — приближаясь к небольшому скалистому выступу, что скрывался справа за линией деревьев. Присев, принялся раскапывать землю и слой листьев, чтобы выкопать длинный рулон коричневого брезента. Развернув защитный слой ткани, Джейсон взглянул на лук, лежавший внутри. Однажды зимой ему на пути встретился амбициозный охотник, который планировал с этим оружием идти на медведя. Лук оказался полезным, когда Джейсон прострелил голову парня в лодке, и в последний раз — когда вынудил преследователя Уитни отступить. Дважды за короткий промежуток времени он использовал дальнобойное оружие, которое прежде пригождалось лишь в качестве меры дополнительной защиты. Впрочем, недавние события заставили Джейсона всерьёз задуматься о том, чтобы носить с собой лук на постоянной основе. Да и демонстрация детских наград перед Уитни напомнила ему о любви к стрельбе. Было время, когда лук ощущался полноценным продолжением руки, как теперь мачете, и Джейсону этого очень не хватало. После минутного размышления он отложил лук и набор стрел в сторону, прежде чем проверить остальное содержимое тайника и снова уложить брезент на место. Джейсон выпрямился, проводя рукой по изгибам лука, затем натянул тетиву. И вдруг услышал приглушённый звук со стороны Уитни. — Господи, — выдохнула она, — ты прекрасен. Он рассмеялся с привычной хрипотцой — скорее недоверчиво, чем искренне. И эту реакцию Уитни, похоже, не оценила. — Думаешь, я пытаюсь тебе льстить? Его голова резко повернулась, а во взгляде мелькнуло недоумение. Уитни скрестила руки на груди, расставила ноги на ширине плеч, вскинула подбородок и, судя по ухмылке, бросала ему вызов своей позой. Чем она была недовольна? Он точно не собирался оскорблять её… просто собственный образ казался ему специфическим, и даже с учётом положительного сдвига в их отношениях, слово «прекрасен» мало ему подходило. Джейсон наблюдал, как она неуклюже ступает по усыпанной ветками земле, а затем ощутил нежное прикосновение её рук. Уитни смотрела ему прямо в глаза, и он был готов поклясться, что в её взгляде видел отражение собственного обожания. — Даже когда боялась тебя, я не считала, что ты уродлив. Ты пугал меня, потому что был большим и сильным. И особенно пугал своей… — уголок рта Уитни приподнялся, — убийственностью. Он невольно ответил на её улыбку. Было приятно слышать от неё эти слова. Он предполагал, что негативная реакция людей была связана напрямую с недостатками его внешности. Возможно, отчасти это являлось правдой, но причин сомневаться в искренности Уитни у него не находилось. Едва ли она могла притворяться в состоянии испуга. Тогда видела в нём потенциального хищника, способного применить насилие. Остро ощущала страх. Но страх — это не то же самое, что отвращение. Страх, испытываемый ею, всегда основывался на угрозе, что исходила от него. — Независимо от внешности, ты мне нравишься — в этом можешь не сомневаться. И на уровне подсознания он это понимал. Уитни проявляла к нему интерес намного раньше, чем он догадался. Это сейчас он научился различать намёки в её поведении: бессознательные жесты, моменты, когда она начинала беспричинно беспокоиться или сомневаться. А в то время её реакции на взаимодействие с ним или его прикосновения к ней не имели смысла. Джейсону никогда не приходило в голову, что у красоты может не быть определённых жёстких рамок. Чисто логически он мог допустить, что Уитни находит его привлекательным… возможно, он соответствует её личному видению красоты. Она смогла разглядеть в нём то, чего не мог он на протяжении жизни — и обе точки зрения имели право на существование. Ладони Уитни скользнули по его торсу. Всего лишь мимолётное прикосновение, но от него у Джейсона перехватило дыхание. Он всё ещё испытывал лёгкий дискомфорт из-за подобных реакций на безобидные касания. Возможно, дело было в его повышенной чувствительности или новых познаниях о тонкостях человеческой близости. Затем он ощутил, как пытливые пальцы Уитни проникают под рубашку. Её рот приоткрылся, а красивые зелёные глаза помутнели. И всё это было так… соблазнительно.***
Джейсон привёл её в незнакомое место, дав сигнал держаться подальше от дыры в земле, обрамлённой узкими досками. Наверное, это была одна из шахт, о которых Уитни читала — они были разбросаны по всей территории. Деревянное покрытие сгнило под влиянием времени и погоды. Это была естественная ловушка, которую Джейсону не пришлось создавать. Если бы Уитни гуляла в этих краях в одиночестве, скорее всего заброшенная шахта стала бы её могилой. Она наблюдала за тем, как Джейсон копается рядом с ближайшим камнем, вытаскивает длинный свёрток, заляпанный грязью. Как бы ни было любопытно, Уитни не поддалась желанию спросить, понимая, что содержимое свёртка будет продемонстрировано, когда придёт время. И пришло оно прямо сейчас. Когда брезент был развёрнут, ей открылось содержимое: сложенный кусок толстого шпагата, нож, мало чем отличающийся от того, который теперь принадлежал ей, кусачки, кожаный мешок, из которого выглядывало красочное искусственное оперение нескольких стрел, и лук — хотя поначалу она не признала его в не натянутой форме. Лук был явно современной модели, пусть и гладкостью своей походил на классику. Вряд ли что-то подобное использовалось в лагерях для уроков по стрельбе. Скорее всего, кто-то принёс его для охоты или спортивного хобби. А Джейсону просто повезло раздобыть себе такое оружие, учитывая его способности к стрельбе. Уитни с восторгом наблюдала за тем, как он извлёк свёрнутую верёвку — тетиву — из мешка со стрелами. Прикрепил верёвку к одному концу, после чего опустил этот конец на землю и аккуратно согнул лук, чтобы натянуть тетиву. Несмотря на то, что эта задача была для него лёгкой (потому что он явно много раз повторял её), для этого всё равно требовалось как минимум небольшое усилие. Мускулы на его спине и плечах напряглись, силовой импульс плавно перетёк на бицепсы, затем опустился на ягодицы — что Уитни могла лишь смутно разглядеть под тканью штанов, но точно знала, что и там у Джейсона хватало накачанных мышц. — Господи, ты прекрасен, — выпалила она. Наверное, в этот момент её должно было кольнуть чувство стыда, вот только рядом с Джейсоном она научилась быть бесстыжей. В ответном фырканье так и сквозило недоверие, и Уитни скрестила руки на груди, властно изогнув бровь. — Думаешь, я пытаюсь тебе льстить? В основном она дразнила его, но поняла, что он уловил скрытую серьёзность, по резкому вскидыванию головы и взгляду — слишком озадаченному. — То, что ты не похож на остальных, не означает, что ты не можешь быть красивым, — мягко добавила она. И, держась подальше от коварной ямы в земле, подошла к нему, пытаясь неловко приобнять. Подняла подбородок, чтобы встретиться с ним взглядом. — Даже когда боялась тебя, я не считала, что ты уродлив. Он всегда был для неё особенным. Большим. Источавшим угрозу. Но не уродливым — это слово никогда не ассоциировалось с ним. — Ты пугал меня, потому что был большим и сильным. И особенно пугал своей… убийственностью. В глубине души она ожидала, что он вздрогнет при упоминании об их не самом приятном знакомстве. Морщинки в уголках глаз Джейсона походили на выражение печальной насмешки. Как будто он признавал, что в этом плане действительно не был идеальным. — Независимо от внешности, ты мне нравишься, — поторопилась добавить Уитни, — в этом можешь не сомневаться. Она была совершенно не в силах удержать свои руки от скольжения ниже. Проникла пальцами под его рубашку, коснулась кожи, наткнувшись на выступы тазовых костей, обнаружение которых немедленно вызвало у неё желание направить своё исследование вниз. Уитни не собиралась нагло лапать его. Во всяком случае, не рассчитывала на это с самого начала. Она просто хотела убедиться, что Джейсон её услышал, хотела показать связь между физической привязанностью и чувствами. Однако другая её часть приняла немного иное решение. С той ночи, когда она заставила Джейсона мыть руки в кухонной раковине — и получила определённый результат — ей казалось, будто она жила в состоянии постоянного возбуждения. Возможно, дело было в неразрешённом напряжении или разочаровании в собственном повышенном либидо, которое по предположениям должно было утихнуть после близости… Нескольких близостей. Но возбуждение не проходило: слабый, кипящий жар охватывал её кожу, и этому жару было достаточно крохотной искры, чтобы воспламениться. Вездесущее, непреодолимое желание прикосновений было для Уитни чем-то совершенно новым. Даже когда она только вступила в отношения с Майком, ничего подобного с ней не происходило. Она никогда не хотела Майка, как Джейсона. То есть, всё время. Уитни была твёрдо намерена отступить, по крайней мере, до тех пор, пока не почувствовала, как сильная рука обвивается вокруг неё. Джейсон положил ладонь ей на спину, и в его прикосновении чувствовалась скрытая энергия, как будто он парил на грани действия, но не был уверен, стоит ли продолжать — позволено ли ему продолжать. Она придвинулась ближе. Скользнула ладонями вверх, обнажая живот Джейсона и нижнюю часть груди. Могла почувствовать его сердцебиение ещё до того, как наклонилась. Услышала прерывистое дыхание, а затем коснулась губами грудных мышц и изгиба рёбер под внушительными линиями мускулов. Хватка Джейсона усилилась, пальцы сжались на её спине. Подняв глаза, Уитни пристального посмотрела на него и встретилась с затуманенным взглядом. — Ты меня хочешь? Озвученное откровение шокировало её саму. Подобные слова подходили скорее той Уитни, которую она видела в зеркале перед отъездом. Только та Уитни была достаточно глупой, чтобы сморозить пошлую глупость. Сейчас она была другой. Она стала старше, сдержаннее и разумнее. И больше никогда не должна скатываться до уровня той Уитни. Даже если бы Джейсон не кивнул, если бы его пальцы собственнически не коснулись её спины, она прочла бы положительный ответ в одном только потемневшем взгляде. Опустив подбородок, снова прижалась губами к выпуклости его груди, руку опустила ниже, чтобы погладить быстро затвердевающую под тканью штанов плоть. — Тогда, может быть, — выдохнула Уитни прямо ему в кожу, — мы как-то решим эту проблему? И это было то, в чём нуждался Джейсон. Она понятия не имела, в какой момент он уронил лук. Когда сорвал мачете с ремней, чтобы отбросить оружие в сторону. В одну секунду его рука обвилась вокруг её талии, а другая стиснула задницу, чтобы прижать ещё ближе к себе. Ноги Уитни оторвались от земли, и это было невероятно сексуально. Джейсон опустил её на лужайку — зелёную, мягкую и чистую от любого мусора, который мог болезненно врезаться в спину. Стоя на коленях, наклонился над Уитни, приподняв низ её рубашки и вцепившись пальцами в пояс шорт. Затем остановился, переведя взгляд на её лицо. Уитни уловила немой вопрос, сочетавший в себе неуверенность и мольбу, отчего в очередной раз поразилась внимательности Джейсона. Он вспомнил, что она говорила о детях: о том, что не готова, и о том, как это предотвратить. Он хотел, чтобы она объяснила, как прикасаться к ней безопасно. — Всё хорошо, — подбодрила его Уитни, слегка задыхаясь. Головокружительное возбуждение сказывалось на её концентрации, но она смогла сохранить достаточно крупиц сознания, чтобы вспомнить кое о чём важном. — Мы просто не можем… — это оказалось сложной задачей, поэтому она сделала неопределённый жест в сторону его паха, — ты не можешь быть внутри меня. У меня нет… Уитни сделала мысленную пометку о том, чтобы всегда носить с собой презерватив, даже если придётся заправлять его в носок. Джейсон кивнул один раз. Удовлетворённый тем, что правильно понимает границы, за которые нельзя переходить, он расстегнул пуговицы её шорт, действуя ловкими рывками и с нетерпеливой настойчивостью, которая была довольно милой. Не говоря уже о том, насколько лестным было его голодное желание. Уитни приподняла бёдра, чтобы помочь Джейсону стянуть шорты вниз, и засмеялась, когда он отбросил их куда-то в кусты. Почему это поразило её только в настоящий момент, она не знала. Не то чтобы его намерения были не совсем ясны. Кроме того, она сама всё это начала. Тем не менее, она никогда не занималась любовью на открытом пространстве. В палатке — да, однажды, хотя это было неудобно и не стоило того, но никогда не делала этого на траве под небом, не скрытым потолком. Вокруг не было никого, кроме белок и птиц, но Уитни всё равно ощущала опасность и грязь. Восхитительно. Джейсон с нежностью обхватил её икры. Раздвинь ноги. Уитни никогда не задумывалась о том, как звучал бы его голос, какой он мог иметь тон, какие слова использовал бы. Она и сейчас не придавала этому значения, но ей показалось, будто его прикосновения сопровождались хрипловатым шёпотом. Раздвинь для меня ноги. И она повиновалась, с обжигающей дрожью разводя колени и позволяя ему поместиться между ними. А в голове будто бы услышала собственное имя, пока Джейсон медленно скользил ладонью по внутренней стороне её бедра. Он не произнёс ни звука, за исключением шумных вдохов, но каким-то образом она его услышала: Уитни. Уитни… Уитни…***
Он никогда не насытится прикосновениями к ней. Она была такой мягкой. Не только по форме или текстуре кожи — Уитни, казалось, целиком и полностью растворялась в нём, стала его теплом и дыханием. Двигалась в его руках, чувственно извиваясь. И эти движения так противоречили её же словам, она как будто призывала проигнорировать запреты и расплавиться в жарком вихре ощущений. Джейсон предполагал, что рано или поздно им завладеет инстинкт спаривания. Либо им, либо Уитни… но, похоже, досталось обоим, поскольку сопротивляться близости было слишком трудно. Словно удовольствие от соития специально было создано для того, чтобы разжечь глубоко укоренившееся естественное побуждение обзавестись потомством, невзирая на логику, разум и риск. Как только Уитни уточнила, что именно ему не стоит делать, он решил не снимать с неё нижнее бельё. Ему хватит воли не переходить грань, но если она предстанет перед ним обнажённой, сохранять рассудок будет гораздо тяжелее. Инстинкт был слишком мощным, а слепо поддаваться ему недопустимо. Нижнее бельё послужит хрупким барьером, физическим напоминанием. Тем, что поможет ему сдерживаться. Для того, чтобы получить удовольствие, не обязательно быть голыми. Это Уитни очень ясно дала понять. Он провёл подушечкой большого пальца по внутренней стороне бедра Уитни, как если бы испытывал лезвие на остроту, наслаждался трепетной дрожью, которая пробегала по позвоночнику. Его пальцы скользнули по полоске нижнего белья Уитни, ощущая скрытое за тканью тепло. Джейсон осторожно надавил, и её плоть напомнила ему мякоть персика — спелого и влажного от сока. Мысль об этом породила образы, от которых кровь хлынула от его головы вниз. Будет достаточно слегка отодвинуть маску, чтобы открыть нижнюю половину лица. Стиснуть ладонями упругие ягодицы Уитни, поднести рот к желанным складкам и почувствовать их мягкость своим языком. Утолить жгучее любопытство, узнать, соответствует ли её вкус сладковато-солёному аромату. Эта идея вызвала лихорадочную дрожь в его теле. Рот наполнился слюной, пульсация крови сосредоточилась не в сердце, а в паху. Джейсон согнул руки, преодолевая навязчивое желание воплотить фантазию в реальность. Хватка Уитни на его рубашке никаким образом не помогала справляться с собственным воображением. Чувствуя себя немного раздражённым, Джейсон заставил её шире раздвинуть ноги, что в сочетании с хриплым стоном вызвало у него вспышку первобытного удовлетворения. Он снова надавил на плоть Уитни, сгибая пальцы так, как ей должно было понравиться. Вжимал её своим весом в землю, пропитавшую обоих запахом зелени. Большим пальцем провёл по складкам, отыскав место чуть выше, где можно было восхитительно вставить его и вытащить, вызвав у Уитни возбуждающий вскрик. Её бёдра приподнялись как будто навстречу ему или в попытках дразнить, заманить ещё глубже; внезапно он осознал, что, возможно, переоценил свою сдержанность. Уитни протестующе замычала, когда он убрал руку, и её звук лишь доказал его правоту. Тем не менее, он не хотел, чтобы этот момент заканчивался, а потому выбрал наилучший способ, который смог придумать, чтобы не допустить непоправимых ошибок — решил передать Уитни контроль над ситуацией. Откинувшись назад, Джейсон принял сидячее положение, стиснув зубы от неудобства тесных штанов. Уитни приподнялась на локтях и посмотрела на него в лёгкой озадаченности, пока он не указал на свои колени и умоляюще протянул руку. В её взгляде мелькнуло понимание, огненно-рыжие пряди выбились из причёски, а губы покраснели. Скользнув вперёд, она положила ладони на его грудь, и он придержал её за спину. Раздвинув колени шире, Уитни устроилась верхом на нём, надавив горячей плотью на его пульсирующий пах. Это было ошибкой. Ему нравилось чувствовать её вес, но трение было слишком сильным… Уитни немного отодвинулась, словно желая увидеть, что именно делает. Джейсон почувствовал её руки на себе — сладостный намёк на прикосновение, заставивший мышцы внизу живота сокращаться. Затем он услышал металлическое скольжение молнии, изменение давления, когда Уитни освободила его плоть, отчего перед глазами на мгновение потемнело, а голова откинулась назад. Её пальцы обвились вокруг его длины, такие тонкие и мягкие, что дыхание прервалось сдавленным стоном. Джейсон едва не излился в ту же секунду от добела раскалённого удовольствия. Уитни не шевелилась, но в этом и не было необходимости. Он прижался к ней, бездумно двигая бёдрами до такой степени, что в глазах начали мерцать звёздочки. А ведь не так давно он был убеждён, что человеческое соитие — самая отвратительная вещь в мире. Если от осознания ироничности происходящего и стало горько, он этого не заметил, потому что был слишком поглощён своей возлюбленной… что было гораздо более приятным занятием.***
Уитни становилось ясно, что всякий раз, когда она позволяет Джейсону сблизиться с ней, она чертовски приятно проводит время. Она не ожидала головокружительного оргазма от каждой такой близости. На самом деле, она всегда считала, что для хорошего секса оргазм не обязателен. Хороший секс — это опыт, привязанность, удовольствие от привязанности. По крайней мере, так ей раньше казалось. Какой бы ни была причина резкой смены позы, Уитни не собиралась возражать, особенно если это означало стать намного ближе к Джейсону. Она не могла сказать, было ли предоставление ей контроля сознательным выбором. Его ладонь скользнула по её спине и задержалась на ягодице, мягко сжимая. Уитни чувствовала, как пульсирует член Джейсона, и подозревала, что, возможно, он возбуждается сильнее, когда она находится сверху. И это было чертовски горячо. Она потянулась к его ширинке, какое-то время борясь с пуговицей, прежде чем успела расстегнуть её и заняться молнией. Затем освободила толстый и тяжёлый орган, думая о том, было ли ему больно в тесной ткани штанов. Не исключено, что да. Возможно, так же больно, как ей оставаться нетронутой при всём желании. Веки Джейсона задрожали, он стиснул челюсти, подавляя стон. Было поразительно, как человек с полным отсутствием голоса мог издавать столько звуков. И, если честно, его поверхностное дыхание льстило ей куда больше пошлых комментариев или хвалебных возгласов. Рука Джейсона скользнула к пуговицам её фланелевой рубашки. Он отодвинул мягкую ткань в сторону, чтобы добраться до её груди. На Уитни был белый кружевной бюстгальтер, и хотя Джейсон мог спокойно ласкать её сквозь него, он просунул палец под лямку и потянул. Не настолько сильно, чтобы разорвать, но достаточно, чтобы сдвинуть ткань и положить ладонь на выпуклость груди. Толстые кончики пальцев нашли её сосок, кружа и дразня; Уитни выгнула спину и бессознательно качнула бёдрами, чтобы облегчить мучительное желание внизу. Она должна была сохранять концентрацию, но просто не могла — не когда ощущала его член, на который инстинктивно хотелось сесть. Наверное, это трение для них обоих было невыносимым. Скорее всего. Джейсон дёрнулся, зашипев от прикосновения, от влаги, что пропитала её нижнее бельё. Уитни чувствовала давление на клитор. Встретилась взглядом с Джейсоном, заметив в его глазах испуг и ошеломление, и в одно мгновение поняла, что их посетила одинаковая мысль. Не нуждаясь в дальнейших уговорах, она крепче стиснула бёдра, обхватывая его длину своей гладкостью. Провела пальцами по головке, размазывая вязкую влагу. Не выдержав, Джейсон начал двигаться, получая удовольствие и доставляя его. Это было великолепно… но недостаточно. Уитни хотела, чтобы он прижал её к себе, опустил спиной на землю. Хотела почувствовать его вес, силу и плоть. Возможно, он следовал её логике или же она буквально вела его за член, когда отклонилась назад, вынуждая его податься вперёд, чтобы поймать рукой и удержать на месте. Однако она не могла сказать, не подумывал ли он о том, чтобы отстраниться, ведь предыдущее изменение позы было вызвано каким-то неизвестным ей фактором. Не прошло и секунды, как Уитни заметила, что Джейсон одной рукой упёрся в землю, а сам качнул бёдрами, и тогда она подалась ему навстречу, помогая скольжению его длины по её складкам. Ах… похоже, он был готов кончить только от этого. С её уст сорвалась смесь хныканья и вздоха, что могло быть частью слова «пожалуйста». И ему понравился этот звук. Его тело напряглось, он переместился, изменяя угол толчков, после чего ускорился. Крепко обхватив его рукой, Уитни подтянулась: прижалась губами к его горлу, вцепилась пальцами в воротник рубашки, чтобы отодвинуть ткань в сторону. Ритм Джейсона нарушился, когда она с нежностью укусила толстую мышцу, соединяющую шею и плечо, сильную, как сталь, несмотря на лёгкий изгиб. Уитни провела языком по коже, и Джейсон вздрогнул в беззвучном рычании. Уитни представить не могла, как ему хватило силы воли отстраниться от неё в момент оргазма. Но он сделал это, грубо соскользнул на колени, вырвавшись из её хватки, и излился на траву. Это было неожиданно, что он мог додуматься до чего-то подобного… не то чтобы она хоть раз демонстрировала отвращение к его жидкостям. Возможно, причина заключалась в том, что они находились далеко от душевых или чистой одежды. Или Джейсон побоялся упасть на неё, причинив боль. А, может быть, он действовал бездумно. Какой бы ни была причина, он поступил весьма деликатно. Джейсон переместил её на наиболее чистый участок земли, а затем лёг сверху. Он был тяжёлым — пусть и не настолько, чтобы причинить настоящий дискомфорт — текстура маски царапала её живот. Уитни лежала неподвижно, с рубашкой, приподнятой до талии, и обнажённой грудью, как какая-то языческая богиня. Её руки лениво скользнули к голове Джейсона, погладили тонкие, растрепавшиеся волосы, а взгляд переместился на золотисто-оранжевое небо. Постепенно дыхание Джейсона стало ровным, и он начал двигаться. Приподнявшись на локтях, поднял голову. Взгляд его был затуманенным и тяжёлым, брови хмурились. Он посмотрел на нижнее бельё Уитни, наклонив голову то ли в вопросе, то ли в испуге. А она рассмеялась. Ничего не могла с собой поделать — уж очень забавным было замешательство в его глазах. Недоумение, которое охватило его от мысли о том, что он сделал что-то неправильно. Это не должно быть смешным, однако Джейсон прямо сейчас казался ей слишком милым. — Всё в порядке, — заверила его Уитни, — у меня не всегда будет возможность испытать оргазм. Как и у тебя. Неважно, насколько приятным был сам процесс. И вроде бы во взгляде Джейсона мелькнуло облегчение. Даже без оргазма Уитни выглядела счастливой, и это было хорошо. Учитывая, насколько импульсивным было решение наброситься друг на друга посреди леса, они относительно быстро привели себя в порядок. Если не считать шорты Уитни, которые пришлось поискать. Она глуповато хихикала, пока Джейсон рылся в кустах — находила забавным то, как далеко ему удалось забросить шорты в порыве энтузиазма. В тот момент они думали лишь о желании. Теперь всё это было чертовски смешно. К счастью для Уитни, Джейсон уловил юмор в сложившейся ситуации и в драматичном жесте поднял шорты над головой, найдя их среди зарослей, а затем начал размахивать ими как победоносным знаменем. И это вызвало у Уитни новый приступ смеха. К тому времени, как вернулся Джейсон, она пополам сгибалась от хохота. — Помнишь, когда я сбегала в последний раз? — заговорила она, немного успокоившись. — Когда повредила лодыжку… Джейсон наклонил голову, наблюдая за тем, как она пытается снова облачиться в одежду. — Тогда я впервые почувствовала, что ты мне нравишься. Лёгкий интерес в его взгляде перерос в активное любопытство, и наклон головы начал выражать серьёзность. На самом деле Уитни не планировала рассказывать ему об этом из-за смеси смущения и неуверенности в том, что он ей поверит. Хотя теперь стесняться чего-либо было попросту глупо, после их горячей близости в грязи. — Это произошло в тот момент, когда ты нашёл меня. Ты просто шёл навстречу, — застегнув последнюю кнопку, Уитни подняла руки в беззащитном жесте, — не знаю, что на меня тогда нашло, но секунд десять я всерьёз думала, что ты поймаешь меня, прижмёшь к дереву и… ну… Глаза Джейсона заблестели. Если бы взглядом можно было разговаривать, Уитни не сомневалась, что сейчас он бы говорил: «Эту идею мы отложим на потом». Хотя она никак не отмечала, что хотела бы чего-то подобного, но он принял её слова за намёки. Впрочем, возражать она точно не станет. Было приятно узнать, что они так хорошо подходят друг другу в интимном плане. — Кстати, через несколько дней Клэй привезёт мою машину, и я смогу поискать работу. И ездить в библиотеку. Блеск в глазах Джейсона смягчился, превратившись в тоску. Он явно жаждал разговора с ней, и от того её сердце болезненно защемило. Он нежно провёл подушечкой пальца по её щеке. Раньше Уитни не нравились прикосновения к лицу, даже если речь шла о близких людях. Это всегда казалось ей проявлением собственничества и попытками влезть в её личное пространство, но, видимо, проблема заключалась не в самих прикосновениях, а в человеке, который это делал. Джейсон довольно часто прикасался к её лицу: иногда для общения или выражения определённых эмоций. И если это тоже было своеобразным проявлением собственничества, то вполне допустимым для неё. Джейсон кивнул в ответ на её фразу о Клэе — без сомнений подтверждая, что не станет охотиться на её брата и вырывать ему руки. Уитни же просто смотрела на него, внезапно отвлекшись на одну непрошенную мысль. Я люблю тебя. За этим последовала немедленная реакция. «Слишком рано», — сказала она себе. Понимала, что в ней сейчас играют гормоны, а восприятие ослеплено яркими красками счастья. Не говоря уже о физическом удовлетворении. Вот только из всего этого не стоит делать поспешные выводы. Прошло всего два месяца, вместе с Джейсоном она пережила многое дерьмо, изменила некоторые свои убеждения и получила определённый результат. Он любил её — в этом не было сомнений. И с каждым разом ей было всё труднее оставлять его чувства без ответа. Но их ситуация отличалась от большинства, и торопиться было опасно. Возможно, в этом не было необходимости, но Уитни предпочла быть уверенной. В то же время ей бы не хотелось, чтобы Джейсон догадался об её сомнениях — последствия могли быть слишком непредсказуемыми и перечеркнуть в их отношениях всё, чего они добились. Однако лучшим вариантом было и останется ожидание. Кроме того, они не ограничены во времени. Никто из них не давал клятву у алтаря, поэтому и спешка будет ни к чему. И всё же… однажды уклониться от ответа у неё не получится. Очевидно не обращавший внимания на её душевные метания, Джейсон вернулся к тому месту, где оставил мачете и только что натянутый лук. Вернув оружие, он перекинул мешок со стрелами через плечо. — А меня ты можешь научить стрелять? Он перевёл взгляд с неё на лук, зажатый в ладони. — Не из этого, — осторожно добавила Уитни, даже не желая знать, сколько усилий потребуется, чтобы справляться с этой штукой, — вряд ли я смогу хотя бы сдвинуть его с места, потому что всю жизнь тренировала только ноги, ты и сам в этом неоднократно убеждался. Откинув голову назад, Джейсон издал хриплый смешок и кивнул. И ведь не поспоришь с ним, хитрым засранцем. К чёрту. Она в любом случае была безнадёжна и прекрасно об этом знала.