Flowers with pain, flowers with love

Джемин чувствует острую боль в области запястья. Она усиливается с каждой секундой, невыносимые режущие ощущения доводят до слез. "Почему так больно? Что происходит? Что с ним? Чонгук..." - думает омега, царапает ногтями кожу на запястьях, пытаясь избавиться от этой боли, но без толку. Он ничего не может сделать, только плакать от бессилия и разрывающей запястья боли. Он плачет, горячие слезы медленно стекают по его щекам, теряясь в слоях одежды, когда падают на нее. Хосок идёт рядом, нет, не идёт, а бежит, сломя голову, за беззащитным омегой. Да, он видел многое, но не это. Джемин бежал, спотыкался и падал, он уже разбил в кровь коленки и разодрал ладони, но не останавливался. Хосок едва успевает за ним, он видит глаза Джемин, наполненные слезами, и узнает в них себя. Те же эмоции находятся в них, боль, слезы и надежда. Он тоже надеется, что все будет в порядке. Они залегают в подъезд и бегут по лестнице на последний этаж. Всего две квартиры на нем. Джемин начинает звонить в одну из них, бить кулаками по двери, пинать ее, ожидая, когда откроют. А Хосок стоит в стороне и наблюдает за омегой, как он не хочет терять надежду, как он хочет жить с ним, с Чонгуком. Дверь со скрипом открывает Альфа, волосы прилипшие ко лбу, бледное уставшее лицо. Он нежно улыбается, когда омега обнимает его со всей силы и плачет в плечо, все в порядке. Хосок замечает его перевязанные запястья и глаза, они сияют тусклым светом, будто омега заставил их сиять. – Я испугался, – прошептал На, но его голос эхом распространился по лестничной площадке, – Зачем, Чонгук? Что происходит? – Пойдем в квартиру, Дже. Я постараюсь все объяснить, – сказал альфа, посмотрев на Хосока, – И вы тоже, пожалуйста. Вы наверное знакомы? – Чон Хосок, – представился он, проходя вглубь квартиры, и снимая обувь, – Да, мы относительно знакомы. Троица зашла на кухню и села вокруг небольшого стола. Предстояло серьёзный разговор даже более важный, чем вы можете себе представить. Но никто не разрывал тишины, у каждого были свои мысли и догадки, которые они не собирались произносить. – Чонгук, – сказал наконец омега, посмотрев на альфу, – Что происходит? – Джемин, думаю, он не будет тебе об этом рассказывать, – приговорил Хосок, получив удивленный взгляд Чона, – Не по тому, что он не доверяет тебе, или не хочет расстраивать тебя, просто это не то что альфа должен рассказывать кому-либо. – Он прав, я не смогу. – Да что это за тема такая, которую вы не можете мне рассказать? – взбесился омега, вставая из-за стола. – Джемин, – спокойно обратился к нему Хосок, – Иди домой. Ты потом все узнаешь и поймешь. Если узнаешь сейчас, то сильно пожалеешь. Пожалуйста, иди домой. Джемин порозовел от злости. Что скрывают эти альфы? Что они скрывают от него? Он молча развернулся и пошел прочь, в груди болело, хотелось плакать. Но он слишком гордый для этого, Джемин хлопнул входной дверью и ушел к себе. Он взбешен, он обижен на них. – Он ушел, – оповестил Хосок младшего альфу, – А теперь рассказывай. – Чон, я просто... – Боишься причинить ему боль? – спросил Хосок, перебивая Гука и смотря в его глаза. – Да, – младший кивнул, – Он рассказывал тебе о нашей последней встрече в музыкальной школе? – Да, Чонгук. Что тогда произошло? – Чон слегка нагнулся вперед, внимательно ожидая рассказа от младшего. – Я не могу чувствовать запахи, поэтому мне сложно полюбить кого-то. Я ходил по врачам и они говорили, что человек чей запах я почувствую впревые, любит меня больше жизни, любит по-настоящему и тогда я смогу чувствовать его боль, эмоции, смогу чувствовать его самого. Я не верил им. В тот день я услышал его запах, он прекрасен, я почувствовал то, как было больно ему, когда он прощался со мной. Я влюбился, но он уехал. Я плакал, много плакал, я пытался вскрыть вены, глотал таблетки, но ничего не получалось. Я решил разыскать его, в тот момент селфхарм был моим единственным способом что-либо чувствовать, и я нашел. Я чувствую каждую его эмоцию, всё, что чувствует он сам. Я чувствую его страх к альфам и мне тоже становится страшно. Сейчас я доставляю себе боль, чтобы не быть способным сделать что-нибудь с ним. Я боюсь потерять его, как тогда. – Ты пытался избавиться от зависимости? Ты же знаешь насколько это опасно? – Хосок заглядывает в самую душу Чонгука, пытаясь разложить полученную информацию по полочкам в голове. – Знаю, но не получается. Я замечаю, что делаю это от скуки. Я не хочу рассказывать об этом ему, я не хочу чтобы он разочаровался во мне и ушел, – Чонгук отвел взгляд и опустил голову. – Он любит тебя, Чонгук. Он говорит о тебе с такой радостью в глазах, что это не справедливо говорить так он нем, – уверенно сказал Хосок, – У него скоро будет течка, не знаю, когда он начнёт следить за своим циклом, чтобы не попадать в неловкие ситуации. – Ты думаешь, что я должен провести ее с ним? – Чонгук поднял голову, огромными от удивления глазами смотря на Чона, – Нее, Хосок, я не могу. Он может испугаться, оттолкнуть, возненавидеть меня потом. – Дурак, он хочет этого, – закатил глаза старший, – Он любит тебя, ты должен просто трахнуть его чтобы он не боялся, – объяснял все, как маленькому ребенку, Хосок, – Он девственник, так что будь аккуратнее и предохраняйся, он еще не готов к детям. – Чон, почему ты так в этом уверен? – смутился Чонгук, его щеки покрылись розоватым румянцем. – Потому что я не слепой и вижу, как вы пожираете и раздеваете друг друга взглядом, – улыбнулся ему Хосок, подмигнул и посмотрел на часы, – Уже поздно, я пойду. Альфы вышли из кухни. В голове у Чонгука было много мыслей, он почему-то верил словам Хосок, по крайней мере, хотел верить. Он смотрел, как Чон надел обувь и открыл дверь квартиры, выходя на лестничную площадку. – До свидания, Чон Хосок и спасибо, – сказал ему вслед Чонгук. – За что? – Хосок обернулся к нему, едва дойдя до лестницы. – Ты выслушал и дал советы. Ты даешь надежду, когда люди совсем отчаиваются. Спасибо, – младший улыбнулся ему и начал закрывать дверь. – Не за что, – сказал Хосок, спускаясь по лестнице. Он задумался над словами Чонгука и едва слышно прошептал вслух свои мысли, – Жаль, что мне никто пока не дал хотя бы маленький кусочек надежды. Тьма уже полностью окутала город. На часах была полночь. Хосок отходил от многоэтажки, набирая номер такси, чтобы поскорее доехать до дома, до своего дома.

***

Хосок открывает дверь и проходит в пустую квартиру, снова. Одиноко и холодно, как и два с половиной месяца назад. Здесь все его вещи и воспоминания, все, чем он жил и живёт. Он пришёл сюда, потому что Намджун попросил. Сегодня годовщина, Хосок помнит, он не будет мешать, он все понимает. – Я давно не был здесь, – говорит вслух Чон и вдыхать полной грудью, чувствуя легкий аромат хвои и едва уловимый шлейф мандаринового аромата, его запах все еще здесь, – Тебя тоже здесь не было давно, Тэхён. Хосоку больно, он каждый день просыпается с мыслью, что этот день будет очередным днём без него, без Тэ. Он страдает, он спит с его толстовкой под пледом его папы и никому не разрешает трогать эти вещи. Он слишком дорожит ими. Он начал курить больше, чем раньше. Ему едва хватает пачки сигарет на три дня, потому что он понимает, какой вред они несут. Он проходит в гостиную и ложится на диван. Он мог бы ничего не делать, но тогда он было потерял себя на совсем. Он медленно встаёт с дивана и подходит к шкафу, думая во что переодеться. Он достаёт ту же самую толстовку и штаны, в которых он был, когда встретил его. Чон закрывает дверцу шкафа и быстрыми шагами идет на кухню. Он опять ставит чайник и выходит на балкон, чтобы покурить. Как и тогда? Он медленно поносит сигарету ко рту, подкуривает ее и выдыхает беловатый сгусток дома, наблюдая, как он растворяется в ночи. Дежавю? Но только он один, опять один. Он выкидывает бычок в ночную пустоту и заходит обратно. Он наливает себе кофе без сахара и без молока, слишком горький, но не такой, как его жизнь. Он садится на стул и открывает тетрадь с журавликами. Он перечитывал её уже семье раз, но он открывает её с надеждой, что найдёт там хоть какой-нибудь ответ. – И опять я ничего не могу найти, – Хосок закрывает тетрадь, делая еще один глоток и немного морщась, – Я опять ничего не могу сделать. Он продолжает сидеть и пить противный кофе. Продолжает ненавидеть и винить себя во всем. Он встает из-за стола и подходит к кухонному шкафу, доставая из него острые лезвия. – Я давно уже так не делал? – спрашивает Чон у себя, но ответа нет, – Я знаю. Он закатывает рукав и нежно гладит запястье пальцами. Он не может не делать себе больно, если он ненавидит себя. Он прижимает холодное лезвие к участку кожи и ведёт вниз, разрезая её. Он смотрит на аккуратную красную линию, из которой медленно начинает капать кровь. Он улыбается, порез начинает щипать, но его это забавляет. Он делает еще один, больно, но приятно. И ещё, и ещё, его рука медленно покрывается порезами и заплывает кровью. Он откладывает лезвие, когда замечает небольшую лужицу крови на полу. Никто не собирается убирать её, он должен сделать это сам. – Я опять все потерял и вернулся к низам, – прошептал Хосок, присев на корточки. Он посмотрел на небольшую кровавую лужицу, вспоминая, где у него лежат половые тряпки. Он резко встал, отчего голова закружилась, а в глазах поплыло. Он по стеночке добрался до ванной, нашел тряпку и вернулся на кухню. Он все прибрал и налил себе ещё одну кружку противного кофе. Рука болела, кровь на ней запеклась, доставляя очень сильный дискомфорт и жжение. – Чертова жизнь, – рычит альфа, начиная искать аптечку. Он не из тех, кто готов умереть от заражения крови. Он будет доставлять себе боль и физическую, и душевную, но умирать он не собирается, – Почему так больно, почему так страшно и невыносимо? Он заливает руку антисептиком, кусая рукав толстовки, чтобы не закричать. Больно, слишком больно, он перебинтовывает руку, аккуратно накладывая бинт. Сегодня он опять вернулся туда, откуда ушел год назад. Опять вернулся к тем ощущениям, которые пытался забыть. "В итоге мы всегда возвращаемся туда, откуда пришли" – Хосок вспоминает фразу своего папы. Он сказал её ему перед тем, как покинуть его навсегда. И все, что осталось от него это воспоминания и фотографии, которые Чон бережет в глубине своего сердца и в мыслях. Он допивает кофе, убирает аптечку и идет в гостиную. Чон падает на диван и, обняв одну из подушек, погружается в сон, который можно было бы назвать реальностью. "Тьма окутала весь город, окутала всех. Некоторые люди спят, некоторые только едут с работы, проезжая через мост. Мост длинный, соединяющий два берега реки Хан. Слабый ветер нежно обдувает мост, машины и парня в капюшоне, спокойно идущего по мосту. Дождь не мешает ему, наоборот придаёт сил и уверенности. Его тело ломит, боль в руке стала еще сильнее, через белоснежный бинт виднеются небольшие кроваво-красные пятна. Он останавливается, ему тяжело дышать и он опирается об поручни, заглядываясь на гладь речной воды. Он выдыхает запах дождя и начинает перелезать через поручни. Одна нога, вторая нога, он все ещё держится за поручни и смотрит на воду. Никому нет до него дела, никто не остановит его. – Не будь дураком, – слышит он до боли знакомый голос и сдавливает поручни сильнее, – Хосок, не делай этого. – А что мне остается делать? – кричит Чон, чувствуя, как горячие слезы текут по щекам, – Что? Мне больно, понимаешь? Мне все надоело, я устал от всего и хочу прыгнуть, чтобы уйти от всех этих проблем, поэтому не мешай мне. Ты иллюзия, тебя нет, Юнги, ты умер. Хосок слышит тихие шаги в его сторону. Холодные руки на талии, он вернул его одним резким рывком обратно на мост. Он практически не изменился, все такой же бледный и красивый, правда, его глаза потускнели, они больше не сияют радостью. – Хосок, какого хрена ты вытворяешь? – спрашивает Мин, смотря в глаза друга, – Ты с ума сошёл? – Ты всего лишь иллюзия и я... – Я не всего лишь иллюзия. Я специально пришёл, чтобы спасти тебя. Да, тебе все это снится и ты будешь отрицать, что видел меня. Но я стал твоим ангелом-хранителем, просто выслушай, хорошо? – Хорошо, – Чон смотрит на него пристально, изучает каждый сантиметр, – Что ты хочешь мне рассказать? – Я могу заглядывать в будущее и прошлое, могу приходить к тебе во снах, потому что у меня есть возможность переродится, если я помогу человеку. И я видел того мальчика в будущем, Тэхён, так ведь? – Хосок кивнул, его лицо застыло в немом шоке, – Так вот, я не могу рассказать тебе всего. Назову цифру "8". Запомни её, ты скоро поймёшь почему именно она. И ещё одно, Хосок, – Юнги взял того за руки, а Чон только начал замечать, что старший медленно растворяется в воздухе, – Прекрати так убиваться и сделай много журавликов. Я наблюдаю за тобой, я встречусь с тобой еще раз."