***
Хосок опять сидит на кафедре цветологии и искусства, ему нравится то, что он делает. Он видит, как много учеников заинтересованы в этом предмете и он этому рад. Сегодня он должен провести курсы для некоторых ребят из областных больниц, но ему от этого не весело. Каждый раз, когда он видит врачей, он ожидает, что они скажут что-то о Тэ, но они ничего не говорят. Хосок устал за эти два месяца и хочет отдохнуть хотя бы неделю. В аудиторию завалтваются молодые ребята, среди которых он видит Джемина. Он похорошел, волосы отрасли и он ззаплел небольшие косички, скрепляющиеся на затылке заколками, на щеках появился румянец, он улыбается, На немного набрал вес, что его делает более милым. Хосок помахал ему, надеясь, что тот заметит его. — Чон Хосок? — подошел к нему Джемин, — Вы же тот самый Чон Хосок? — Да, Джемин, — ответил Хосок и протянул ему руку для приветствия, — Как ты? Все хорошо? Я тебя больше не видел с того дня. — Все хорошо, я нашел его. — Нашёл?! — Чон улыбнулся, пытаясь уловить хоть какие-то изменения в запахе омеги, — Он не обижает тебя? — Нет, что ты, — начал отрицать На, смущаясь, — Он заботится обо мне. — Вот как, — улыбнулся Хосок, наблюдая, как Джемин краснеет, — Думаю, нам надо поговорить об этом после работы. Знаешь кафе недалеко от университета? — Да, — кивнул он головой, начиная отходить от стола, — Я приду.***
Намджун пришёл домой. Работа выжимает все силы, а дома ждут, поэтому он не сдаётся. Дома ждёт Джин и маленький комочек радости, находящийся у него под сердцем. Намджуну нравится приходить домой и видеть его. Джин меняется, он набирает вес, а его запах становится более сладким, чем есть на самом деле. Намджун привык к этому, он хочет поскорее обнять Джина. Он снимает обувь и проходит в глубину квартиры, пытаясь найти своего Джина. Он находит его лежащего на диване под персиковым пледом. Джин сейчас выглядит так беспомощно и мило, его волосы слегка растрепались, а лицо выглядело спокойным и расслабленным. — Как же я люблю тебя, — прошептал Намджун, улыбаясь, — Когда ты такой домашний и уютный. Намджун отходит от него и направляется в их общую спальню, чтобы переодеться. Он сменяет свой строгий костюм на спортивные штаны и худи, которую он любит носить. Намджун любит спокойные цвета, черный, серый, коричневый, бежевый, болотный — преобладают больше всего в его одежде. Он уходит на кухню и начинает готовить ужин, стараясь не шуметь. Два часа назад Хосок написал ему, что вернётся поздно и не успеет на ужин, поэтому Намджун решил приготовить все сам. Да и дата сегодня торжественная. Ровно три года назад Намджун и Джин встретились впервые. Намджун дорожит каждым воспоминанием связанным с Джином, потому что любит сильно, всем сердцем. Он достает продукты для лазаньи и начинает готовить ее. Джин любит лазанью, поэтому Намджун рад готовить ее ему хоть каждый день. Он ставит лазанью в духовку и достает из холодильника небольшой торт, который он принес накануне. Нежно-розовый крем и аккуратно выведенная надпись, торт украшен кремовыми розами и звездочками, все, как любит Джин. Намджун достает из кармана телефон и смотрит на время «19:43», скоро должны привезти цветы. Нам идет к двери и выходит на лестничную площадку, чтобы шум дверного звонка не разбудил мирно спящего омегу. Как вовремя, ему отдают любимые цветы Джина и он, расписавшись за доставку, заходит обратно в квартиру. Джин еще спит и Нам проходит на кухню, ставит цветы в вазу и достает лазанью, начиная раскладывать по тарелкам. Он ставит на стол клубнично-ванильный коктейль и зажигает свечи. «Прекрасно, ему должно понравится.»— думает альфа и идёт будить сладко спящего омегу. — Джинни, — шепчет ему на ухо Намджун, сев на полу напротив лица мужа, — Просыпайся, солнышко, сегодня ты прекраснее всех. — Намджун?! Ты уже пришел? — спрашивает омега, улыбаясь и поднимаясь с дивана, — Сколько же я проспал? — Не важно сколько, главное, что ты выспался, — проговорил Джун, помогая омеге встать, — Ты помнишь какой сегодня день? — Сегодня?! — Джин смотрит в его глаза и улыбается, обнимая альфу и вдыхая его аромат, — Помню, три года, как мы впервые встретились. Как же я счастлив, что это произошло. — Ты никогда ничего не забываешь, — Намджун наклоняется к нему и вовлекает в поцелуй, нежный и трепетно, будто пытается защитить, хотя так и есть, — Я приготовил ужин. — Лазанья? — улыбается Джин, уткнувшись в грудь Намджуна и чувствуя, как его руки нежно прижимают к себе за талию. — Твою любимую лазанью, — Намджун поцеловал его в лоб и взял за руку, — Пойдем, сегодня только наш день. — Да, Джунни, только наш.***
Хосок вышел из своей аудитории и пошёл в раздевалку. Он собирается встретиться с Джемином и поговорить. Хосок устает очень, но сильнее усталости, только тоска по Тэхёну. Хосок звонит иногда его отцу и спрашивает о самочувствии младшего. Цветы растут. Незабудки, те цветы, которых Чон боялся не увидеть. Он просыпается каждое утро и с нежностью срезает россыпь голубых цветов на фоне зеленых листьев. Он складывает цветы в небольшую коробку из-под обуви, которую он прячет под кроватью. Там много голубых цветов и пахнут они просто великолепно. Хосок выходит из университета и переходит улицу, заходя в маленькое уютно обустроенное кафе. «Джемина нигде нет, наверное, он еще не пришел.»— думает Чон и садится за столик около окна в самом конце кафе. Он заказывает мятный капучино и небольшое пирожное с горьким шоколадом. Хосок сидит в тишине, сегодня в кафе мало людей и каждый наслаждается уютом и атмосферой этого заведения. Через 15 минут Хосоку приносят его заказ и, раслатившись, он ждет омегу. Проходит еще 10 минут, Хосок ждет и складывает из салфеток журавликов, белых и милых. Он выпил половину капучино и съел пирожное. Хосок складывается пятого журавлика, замечая, как в кафе входит Джемин. Он сразу идет к его столику и садится напротив, улыбаясь. — Прости, я опоздал немного. — Ничего страшного. Будешь что-нибудь? — Наверное, нет. Я хочу поскорее вернуться домой, — Джемин улыбнулся и посмотрел в окно, город покрывается сумерками, маленькие звезды появляются на небе, восходит полная луна, освещая все вокруг. — Ты нашел? — спросил Хосок, ему не нужен ответ, он и так все видит. — Да. Он… Я любил его больше восьми лет, пытался забыть, почти забыл, а он нашел меня. Все рассказал, изменил все. Я… я так счастлив, что он вернулся. В тот день, когда я уходил он спас меня от домогательства в автобусе, проводил до дома и еще ни к чему не принуждал. Он такой добрый, я просто счастлив. Еще и цветы растут из вен, у меня такое впервые. Я ему не говорил об этом. — Я рад за тебя, — наконец произнес Хосок, все это время наблюдая за счастливым лицом омеги, отражающим улыбку, — А что за цветы? — Вот, — Джехван протянул ему телефон, показывая маленькие фиолетовые соцветия, — Я не знаю, как они называются, но они очень красивые. — Это лаванда, — Чон посмотрел на недоумевающее лицо младшего, поясняя, — Это означает восхищение, то, что человек никогда не сможет забыть тебя и хочет быть рядом. — Ты не шутишь? — На, я преподаватель кафедры цветологии и искусства, это моя профессия. Если тебе действительно дорог этот парень и ты любишь его, то не медли. Покажи ему, что ты тоже любишь его. Он ждет этого. Ты чувствуешь боль, когда появляются цветы? — Да, но она не сильная, такая… — Будто проводишь лезвием по телу, не глубоко, поверхностно. Когда хочешь почувствовать боль, чтобы понять жив ты, или нет. Когда не хочешь убивать себя. — Чон, — Хосок посмотрел в глаза Джемина, которые наполнялись слезами, — Что это значит? Откуда ты знаешь? — Ему больно, потому что он не видит, что ты тоже любишь его. И, кажется, каждое утро он режет себя. Не думай, что альфы сильные, они такие же омеги, только без течек. Им тоже бывает больно. — Я должен идти, прости Чон, это очень важно. — Я пойду с тобой, на улице темно, а ты похоже совсем не следишь за циклом. — Черт… Рука болит — Пойдем, ты чувствуешь его.***
Джин смотрит на Намджуна и пьет коктейль. Он рад, что альфа не забыл про годовщину и устроил им романтический ужин. Все так хорошо, Намджун умеет готовить и любит делать это для Джина. Намджун любит смотреть, как в глазах у младшего появляются огоньки, а на лице улыбка. Он бы хотел, чтобы этот момент длился как можно дольше, но он знает, что этого не будет. Джин встает из-за стола, маленькими шашками подходит к Нему и целует в висок. — Я все уберу, — говорит он, наклоняется и обнимает омегу, вдыхая сладковатый аромат, — Иди отдохни, я постараюсь прийти быстрее, чем ты заснешь. — Я люблю тебя и подожду, пока ты вернешься, мне одиноко засыпать без тебя, — говорит Джин, улыбаясь, и уходит из кухни. Намджун расплывается в улыбке, начиная убирать со стола посуду и остатки еды. Он не хочет нагружать Джина ничем, поэтому не позволяет делать всякую омежью работу. Он хочет видеть его отдохнувшим и улыбающимся, а не грустным и уставшим. Проходит от силы пятнадцать минут, Намджун выключает свет и уходит в спальню. Он заходит в темное помещение, которое луна освещает своей бледной пеленой. Он смотрит на лежащего на кровати Джина и, сняв с себя всю одежду и оставаясь лишь в боксерах, ложиться рядом. Он целует его в лоб, щеки губа, прижимается к нему сильнее и наслаждается сладостью аромата. Он нежно целует в губы, проводит по ним языком, углубляя поцелуй и чувствуя отдачу. Он на мгновение отстраняется от омеги, смотрит по-доброму в глаза напротив и, получив положительный кивок, целует снова. Джин не сопротивляется, он давно хотел почувствовать в себе альфу. Намджун садится у него между ног, медленно стягивает ночную футболку и шорты вместе с боксерами. Он наклоняется и целует ему шею, рукой гладят грудь и живот. — Я буду предельно аккуратен, — шепчет он у самого уха, кусаю за мочку. Нам руками оглаживает кругловатый животик, ведёт ими ниже, останавливаясь на ягодицах младшего. Он наклоняется к прикроватной тумбе и достаёт лубрикант, выдавливая немного на пальцы. Намджун поддается вперёд, горячо целует омегу, животом чувствуя его возбуждённый член, и поставляет пальцы ко входу. Нам вводит их аккуратно, как в первый раз, разглаживает нежные стеночки, подготавливая под себя. Его пальцы длинные, но нежные, он разрабатывает Джина, выбивая из его груди стоны наслаждения. Джин сладко стонет, прогибается в спине, руками сжав простыни. Они давно не занимались сексом и сейчас для каждого это будто впервые. Намджун наклоняется к груди омеги, целует сосок, посасывая и покусывая, вводит пальцы глубже, задавая комочек нервов. — Джунни, я… — Сейчас, солнышко, — Нам наклоняется к нему, затягивает в поцелуй. Он снимает с себя боксеры и закидывает стройные ноги омеги на свои плечи. Джун вытаскивает пальцы, подставляя вощбужденный до предела член ко входу младшего. Он сжимает руку омеги в своей, нежно входя в него и задавая спокойный темп. Но и от этого сносит крышу, от этого сладкого запаха и приятной узости, которая всегда остается, как бы Намджун не растягивал Джина. Нам наклоняется, целует омегу в шею и ключицы, ускоряет движения, но все же делая это нежно. Ему приятно слышать стоны омеги, когда он проезжается членом по простате, или нежно надрачивает ему в такт толчкам. Джину крышу сносит, из его уст слышится одно и тоже: «Джун… Джун… Джун.» Толчки Намджуна становятся все быстрее, он равно шепчет Джину на ухо: «Люблю, господи, как же сильно я люблю тебя», — прежде чем он успевает выйти из него и кончить на бедро, чувствуя влагу на руке, которая мгновением ранее дрочила член омеги. Намджун достает из тумбы салфетки и все вытирает, отбрасывает в сторону. Он ложится рядом с Джином, накрывая их одеялом и прижимают его к себе. Прекрасный вечер, прекрасная ночь, прекрасный омега, улыбающийся ему. Луна все также освещает комнату, попадая своим светом на двух спящих людей, обнимающихся во сне.