Случайности не случайны

Ночь. Луи сидит прямо напротив Аоя под одеялом с одним фонариком, что держит в руке Вальт и улыбается. Он едва закончил с очередной страшилкой, которая кажется Ширасаги больше сказочкой, нежели чем-то пугающим. И снова у мальчишки эти странные идеи. Вот и что они делают? Сидят в одной комнате, на одной кровати, под одним покрывалом, смотрят друг на друга, рассказывают «страшилки», которые кажутся совсем не страшными… и как бы кареглазый не пытался напугать старшего, выходило наоборот смешно, что Луи, в общем-то, и не скрывал. Но Ширасаги всё же было страшно. Страшно накинуться на Вальта, не удержать себя и сделать ему больно. Но вот, в какой-то момент в другой комнате слышится шорох и оба подростка застывают, несколько секунд просто тупо смотря друг другу в глаза и затаив дыхание. — Это, наверное, Рури. Я же сегодня его не выгулял вечером, — вспомнил парень. — А если не он? — как-то зашуганно спросил Аой и поджал губы, смотря на Луи с испугом и желанием куда-нибудь спрятаться. Резко фонарик затухает и Вальт взвизгивает, словно ребёнок. Ширасаги только обречённо вздыхает который раз за день, но почувствовав, как к нему прижался мальчишка, в его мыслях только одно слово, которое прокручивается несколько десятков раз подряд. И это слово: «Блядь». Этого вполне хватает, чтобы парень почувствовал резкое возбуждение внизу живота, от прикосновений Аоя кожа словно горела. И Луи понял, что если так и продолжится, то у него как минимум встанет, а как максимум Вальт уйдёт из этого дома уже не девственником, если вообще сможет уйти, а не уползти… — Вальт, отпусти меня… — просит Ширасаги, желая встать и включить свет, но мальчик вцепился в него мёртвой хваткой и отпускать, по-видимому, не собирается. Парень делает глубокий вдох, затем выдох, старается изо всех сил не сорваться. Как же хочется прижать это хрупкое тело к себе, но нельзя. Не сейчас. Луи всё же удаётся подняться с кровати, но Вальт тащится за ним, мелко дрожа и вздрагивая от каждого шага. Наконец, Ширасаги чувствует, как касается рукой включателя, нажимает на него и резко загорается свет. Аой прищуривается, начинает оглядываться по сторонам, только после этого медленно отходит от шока и понимает, что всё это время не отпускал руки парня. — О-ой! Прости, Луи! Я так перепугался, что… — Вальт умолкает, чувствуя своё смущение, даже и не видя лица. — Я боюсь темноты… — Хах, теперь понятно, чего ты так в меня вцепился. Так ты у нас трусишка? — старший ухмыляется, вызывая у мальчишки обиду и ещё большее смущение. — Луи, можно я не буду ночевать в другой комнате? Мне правда в этом доме как-то жутковато… — Аой строит глазки, вынуждая Ширасаги принимать решение прямо здесь и сейчас. И как выкрутиться? Вальт хочет остаться с ним в одной комнате, второй кровати нет, где футон или же матрас, он знать не знает, а на полу его положить не вариант все-таки гость, как-никак. — А спать ты где будешь? — вырывается у голубоволосого. Он скептически посмотрел на Вальта и тот вдруг опустил голову. — С тобой? — и от этой фразы оба резко останавливаются и пытаются это осмыслить. — Со мной… на одной кровати? — решает уточнить Луи. — А… ну… да? — отзывается Аой. — Мы. С тобой. На. Одной. Кровати? — Ширасаги закашлялся, и снова наступило молчание. — Ну… она достаточно большая… — попытался выкрутиться мальчик. Кровать у парня и правда была двухместная, но он никак не ожидал, что когда-нибудь, тем более в таком скором времени, будет делить её с кем-то ещё. Тем более, что этот кто-то совсем ещё ребёнок. Ещё с несколько минут разговаривая насчёт величины постели, Луи сдался. И очень жалел об этом, находясь в паре сантиметров от человека, который ему нравился и не имея совершенно ни единого шанса прижать его к себе. Голубоволосый не мог даже пошевелиться, боясь, что разбудит Аоя, в то же время кареглазый просто пялился в стену, раздумывая на тему, как же это глупо. Он чувствует к Луи нечто странное, то, что пожирало его изнутри, но не может в этом признаться. К тому же, сколько они знакомы? Виделись каких-то два раза. Или три? Или больше? Почему Аой видит в нём того самого Луи, что мог развалиться на его коленях и спокойно мурчать? Может всё дело в аметистовых глазах? Или же это что-то характерное обоим Ширасаги? Это их характер, их движения, их взгляд… Боже, как всё это по-идиотски. Всё равно, что влюбиться в хуманизацию своего собственного кота… Неожиданно Вальт чувствует, как его обнимают со спины, как Ширасаги утыкается носом ему в шею, как тёплое дыхание опаляет кожу и собственное сердце вырывается из груди. Не сдержался. Не смог. — Твою мать. Как же ты смешно выглядишь в моей одежде. И мило… чертовски мило… — Луи готов поспорить, что никогда в жизни провал не пах так до одурения приятно. Но синеволосый не вырывается, и парень думает, что тот спит, а Аой не может и слова вымолвить. Быть может, его чувства взаимны? Но… так ли это? Или же Ширасаги решил пошутить над ним в такой особо щепетильный момент? Может, он вообще разговаривал во сне? Вальт закрывает глаза и пытается унять своё полетевшее в тартарары спокойствие. Ему хочется обернуться и обнять голубоволосого в ответ, нежно накрыть его губы своими и почувствовать, как старший страстно отвечает на поцелуй. Но мальчик лишь прикусывает нецелованные губы, думая, что скорее рак на горе свистнет, чем это окажется тем, о чём он мечтает. А ведь Аой и не подозревает, как близко находится к правде, и ему действительно нужно было просто обернуться и обнять Ширасаги, ответив: «Я бы хотел ходить в твоих вещах каждый божий день, ночевать в этой постели и выгуливать твою собаку. Я бы хотел остаться здесь с тобой навсегда, даже если этот дом самый пугающий из всех, в которых я только бывал».

***

Наутро оба подростка ужасно не выспались. Вальт достал свои вещи из стиралки, и они сушились в другой комнате, пока подростки дружно пошли завтракать. А после поиграли в приставку, и Ширасаги даже всучил мальчишке пару своих книжек. Вместе Аой и Ширасаги провели почти сутки, и по их окончанию оба отлично понимали свои чувства. Вальт влюблён в Луи, но Ширасаги не знает об этом. Не знает о том, как мальчишка мечтает прижаться к нему и почувствовать на своих губах те ласковые и еле ощутимые поцелуи, что и во сне. Не знает и того, что взгляд его аметистовых глаз сводит подростка с ума. Как и Аой даже не подозревает о взаимности своих чувств… всё можно было бы решить признанием, всё можно было бы понять по глазам, что так и кричали: «Ты мне нравишься! Да ты же просто потрясающий!», но, как и Вальт не замечал странностей за Ширасаги, так и парень не замечал этих взглядов, что так часто сверкали этим утром. Уже в тот самый момент Луи был захвачен своей страшной идеей, которая не пришла бы в голову даже Вальту… — Я куплю поводок к следующим выходным. Прейдёшь ко мне в пятницу вечером? — Вальт с улыбкой кивает, ему не хочется уходить, но если он останется, то это будет уже блажью. Вещи постираны, просушены, поводка сейчас нет, ему незачем более задерживаться. — Луи… — Аой хочет, наконец, сказать о своих чувствах к нему, но поднимает глаза на парня, и смелости словно и не было. — Что? — непонимающе спрашивает голубоволосый, думая, что мальчишка что-нибудь забыл, но, к удивлению парня, Аой обнимает его. — Спасибо, Луи… это было суперски! — кареглазое чудо быстро отлипает и выскакивает из дома, больше ничего не говоря и оставляя Ширасаги в полном непонимании. Но в следующее мгновение парень заливается краской и осознаёт, что и ему тоже давно уже не было так весело, если вообще когда-либо было. Вальт оживил его скучные и серые будни, разукрасил их разноцветными красками, словно тот холст, что теперь на кухне… У Ширасаги больше нет неуверенности. Он сделает это. Потому что хочет, чтобы Вальт принадлежал ему, даже если Аой этого не хочет…