Случайности не случайны

Эти выходные запомнились Вальту надолго. Вместе с Луи было спокойно на душе, и всё становилось ненужным и не таким уж и важным. Даже этот глупый дом, что отдавал холодом, не мог охолодить той теплоты, что была между ними. Они переплетали пальцы, сидя близко, близко друг к другу, словно пытались согреться в этом прохладном для них мире. И Ширасаги впервые для себя открыл, что бывают поцелуи гораздо интимней, чем в губы. Когда он ласково касался виска, зарываясь носом в синих прядях, и Вальт краснел, инстинктивно прижимаясь как можно ближе к его телу. Особенно ярко Аой реагировал, когда Ширасаги касался его лба, как во сне, тогда кареглазый и вовсе выпадал в другую реальность и казался Луи особенно умилительным. Или же детский поцелуйчик в щёчку. Этот приём лучше получался у Вальта, когда тот за что-то благодарил своего любимого. Но каждый раз голубоволосый ощущал, как краска приливает к лицу, словно бы он совсем ещё мальчишка. Ширасаги хочет сделать всё правильно. Он испортил первый раз Аоя, испоганил начало их отношений, заставив любимого ощущать себя всего лишь игрушкой целых несколько суток к ряду. Однако отлично понимал, Вальт достоин большего. Мальчик был из хорошей и любящей семьи, ему нужны были нежность и уют, которые он успешно дарил и Луи, но парень ощущал, что не может в полном объёме вернуть все эти чувства. В его холодном и отвратительном мире никогда не существовало ласки и заботы. Мать не успела дать ему всё это, а отец даже не пытался, сначала ему нужен был наследник, теперь у него другая семья и дела нет до первого сына. Из-за всего этого голубоволосый совсем не знает, как правильно поступить, ведь Вальт хрупкий и ломкий, и если он не сможет дать ему столько тепла, сколько потребуется, что же тогда? Всё разрушится? Раскрошится, как камень? — Луи… — Аой в наглую усаживается парню на колени, окольцовывая руками шею и настойчиво целуя в губы, вызывая у Ширасаги неподдельное удивление. А после слегка отстраняется, шепча прямо в губы: - Может, хватит? — О чём это ты? — непонимающе спрашивает голубоволосый, стараясь как можно аккуратнее обнять мальчика за талию. — О том, что я люблю тебя таким, какой ты есть. А остальное не важно, понятно? — кареглазое чудо улыбается и жмётся к тёплым губам, прикрывая глаза. Ему не хватает Луи. Того самого Луи, что мог быть с ним груб и честен. В то же время его переполняет самое настоящее счастье, ведь Ширасаги старается ради него, сдерживается, пытается отвечать на все его объятья и поцелуи. Однако это же всего лишь часть парня, одна его сторона. А Аой хочет видеть всю картину полностью… потому что именно в такого Луи и влюбился. Прохладный, молчаливый, порой даже жестокий, но иногда он мог сделать то, чего от такого Тирана никогда не ожидаешь. И это по-настоящему завораживало Вальта. Мальчишка напрашивается на неприятности, слишком близко и слишком резко. Луи теряется и хочет повалить его на кровать, расцеловывая и прикусывая любимого, вырывая всхлипы и стоны, что будут всё громче и громче, пока не перейдут в сладостные крики… Ширасаги помнит каждое движение, каждую слезинку, что проронил Аой в их первые разы. Он может до мельчайших подробностей рассказать все свои чувства и эмоции, то, как выглядело в тот момент хрупкое тело мальчика, то, в какой тональности Вальт вскрикивал. И ему хочется, чтобы на этот раз всё вышло по иному, чтобы карие глаза не были наполнены прекрасными каплями солоноватой жидкости, чтобы Аой вспоминал этот раз, как особенный. Но для него особенным было всё, просто Луи даже не подозревал об этом. Касания любимого, его ласковые, ненастойчивые движения, чтобы можно было остановиться всегда, когда этого захочет Вальт. Но проблема в том, что он не хочет конца и края всему этому, не хочет, чтобы Ширасаги останавливался хоть на секунду. Больше всего на свете подросток любит именно этого голубоволосого тирана с выразительными, аметистовыми глазами, что пронизывают его до глубины души, учащая сердцебиение на максимум. Одежда неспешно оказывается на полу, позволяя им разглядеть друг друга. Это смущает, по-настоящему смущает, но это даже доставляет удовольствие. Само понимание, что они могут смотреть на оголенное, ничем не прикрытое тело своего партнёра. У них так много ещё нераскрытых тайн, так много секретов… они познакомились не так давно, и было сложно за это время узнать совершенно всё. Однако эти загадки, эти мелкие, потаённые воспоминания лишь накаляют обстановку. Что было с ними до встречи? Как учатся? Много ли друзей? Хорошо ли общаются с классом и учителями? Чем занимались на выходных? С кем ходили гулять, и ходили ли? Встречались с кем-то? Были влюблены, или же ни разу такого не испытывали до сего момента? Они не знали. Но желали узнать совершенно всё, от пелёнок до времени, которое они сейчас проводят вместе. Луи смачивает пальцы собственной слюной, хотя прекрасно знает, что этого будет мало, но он совершенно не был готов к такому быстрому развитию событий, и никаких кремов у него не было. А это обозначало лишь то, что желанию Ширасаги всё сделать как можно нежнее не сбыться. Отверстие узкое и плохо принимает даже первый палец, однако Вальт молчит, не вереща и не пытаясь всё прекратить. Он тянется за поцелуем от голубоволосого и получает его. Так легче воспринять инородные тела в своём теле, когда страсть заполоняет всё внизу живота и позволяет смягчить эти не совсем приятные ощущения… Они прерывисто целуются, стараясь не задохнуться ненароком от своих же чувств. Спина Аоя ощущает, что ей завтра не поздоровится, в то же время сердце разрывается, истерично колошматя о грудную клетку в какой-то сумасшедшей эйфории. Между тем, уже третий палец погружается в узкое и жаркое отверстие. У Вальта было прекрасное тело. Хрупкое, податливое, гибкое. Луи старается как можно аккуратней вытащить пальцы и придвинуться к мальчишке, дабы не спугнуть его. Остаются считанные секунды до их первого секса уже в отношениях, оба чувствуют возбуждение, накатывающее с каждым вдохом только сильнее, словно бы в воздухе витал самый настоящий афродизиак… резкое движение и Вальт прикусывает губу Ширасаги, пытаясь смириться с чем-то явно не маленьким в своём анусе. Тело колотит и трясёт, с чем Аой пытается справиться, увы, безуспешно. Парень позволяет раскусывать его губы до крови, пока член медленно погружается в приятные, сдавливающие его жаркие стеночки, что сравнимы с вратами в рай… Весь Вальт, словно ангелочек воплоти: улыбчивый, хорошенький, наивный, словно малое дитё. И сейчас Луи целовал его нежные губы, погружался в него своим достоинством всё глубже и глубже, пока не поймёт, что продвигаться дальше не может и не начнёт аккуратно двигаться взад и вперёд, вырывая у кареглазого заглушённые поцелуем стоны. Переплетение пальцев, сладкие поцелуи, что опускались к шее мальчишки и возвращались обратно к желанным устам. Тихие стоны медленно переходят в более громкие, свободная рука не сильно царапает спину, вызывая у Ширасаги ещё больше острых ощущений, что заставляют его зверя внутри превратиться в резвого и голодного хищника, который долго выжидал, когда добыча больше не сможет от него сбежать. Толчки резко переходят в более грубые и сильные, от чего Вальт и вовсе начинает громко вскрикивать и цепляться за талию Луи ножками, сдавливая его и чувствуя, как давление нарастает и там, где Ширасаги положил свою руку, точнее на бедре кареглазого. Поцелуи становятся настойчивее, Луи прикусывает нижнюю губу мальчика, а после резко прокусывает её до крови, заставляя Аоя вздрогнуть и едва заметно поёжиться от такой резкости. Ширасаги облизывает прокушенную губу языком, уверенно проходя в ротик, что совершенно не сопротивляется резким порывам голубоволосого. Толчки всё сильней отдают в позвоночник, заставляют извиваться под парнем в глупой попытке понять: приятно ли это или же скорее больно и слишком жёстко. В любом случае, у Вальта выбора особо нет. Ширасаги не остановится на полпути, продолжая втрахивать его в постель, зверея от голосочка синеволосого, от его прекрасного тела, в котором он тонул с головой. Это было словно наваждение, словно какой-то ураган, резко захвативший всё и вся, что он знал и не знал. Луи и не думал, что голова его пойдёт кругом от одного лишь вида какого-то мальчишки. Более того, его не покидало ощущение, что где-то он его уже видел, этого милого, смышлёного, такого… родного? Но откуда? Разве были они знакомы когда-либо? Разве с Вальтом они впервые столкнулись не в том парке? Сейчас всё казалось неважным, ведь можно было подумать об этом и позже, но… но было что-то загадочное в подобных ощущениях. Ночь опустилась на город, лишь фонари освещали его. Они продолжали гореть, согревая кому-то душу, помогая кому-то увидеть другого человека… так горели и два подростка, что сплелись воедино, задыхаясь от собственных чувств.

***

Уже был белый день, но никто не спешил подняться с кровати. Оба подростка жались друг к другу, чувствуя, как по телу волнами проходит тепло. Им вполне комфортно было на большой и широкой кровати Луи, где могли бы поместиться как минимум ещё двое, однако они одни в этой уютной комнате, в огромном особняке… Вальт бы согласился остаться с Ширасаги единственным человеком на планете Земля. Слишком хорошо им было вдвоём. — И всё-таки я сорвался… — пробормотал парень, открывая глаза. Возможно, ему не стоило нарушать идиллию, но что-то гложило его изнутри. — Ну и что? — спросил Аой, продолжая прижиматься к старшему. Ему нравилась такая спокойная размеренная обстановка. Она была достаточно редкой у них с Луи. То Вальт пытается развлечься и травмируется, то Ширасаги «ворует» и насильно удерживает в доме… наконец, они пришли к этой гармонии. — Я хотел, чтобы всё было по-другому… — вырвалось у голубоволосого на выдохе. Эта проблема серьёзно волновала его, заставляя задумываться, уходить в себя всё глубже и глубже, пытаясь понять, как всё исправить. — Луи~ — Аой протянул имя любимого, вынуждая его взглянуть в свои карие очи. — Мне понравилось, а тебе? Парень неуверенно кивнул, не совсем понимая, на что намекает его маленький лучик. — Тогда в чём проблема? — и этот вопрос загоняет в тупик. И правда, в чём же проблема? Над чем он так долго и упорно думает? Вальта всё устраивает, ему нравится то, что Луи срывается, показывая себя настоящего, такого, какой старший на самом деле. Сильный, уверенный, властный… одна мысль об аметистовых голодных глазах сводила с ума. Вальт тянется за поцелуем, прикрывая глаза. Губы кажутся сладкими даже после того, как их не раз прокусили, и Луи прокусил бы их ещё не раз и не два. Ширасаги быстро обо всём забывает, стоит только сосредоточиться на изучении податливого ротика и манящих губок. Если так хочет Аой, значит, всё остальное пусть идёт лесом. Ведь Луи любит его и чувствует, что сгорает изнутри рядом с ним. Не хочется разлучаться ни на минутку, ни на секунду. Им кажется, что времени катастрофически мало, что они не договорят, недообнимаются, не успеют насладиться друг другом… и Луи приходит в голову единственная здравая идея, как им успеть насытиться. — Может, переедешь ко мне? — оба застывают от такого вопроса. В этот момент они уже успели одеться, позавтракать и принять душ. Теперь, сидя рядом и переплетая пальцы, Ширасаги выдаёт вот такое вот предложение. — Но… мы встречаемся всего неделю… мне кажется, что пока рано… — задумался Аой и отвёл взгляд. Он был совсем не против, однако боялся поторопиться и всё совсем испортить. — Эй, мы уже занимаемся сексом и спим в одной кровати, это, по-твоему, не рано? — хмыкнул голубоволосый, ухмыльнувшись. И всё же, подняв глаза, он понял, что зря сказал подобные слова. — Ты изнасиловал меня до того, как мы начали встречаться… — напомнил Вальт и скептически поднял одну бровь вверх. Луи тяжело выдохнул воздух из лёгких, чувствуя, как вина подступает к вискам и начинает бить по ним с новой силой. Да, это лишь его вина, что мальчику пришлось переступить через себя гораздо раньше положенного времени. Всё было бы совсем по-иному, если бы он смог нормально признаться, а не кидаться его усыплять, насильно удерживая в доме, и уж тем более не трахать, прекрасно зная, что так не правильно. — Извини… я поступил с тобой, как одержимый дурак. Я так хотел быть с тобой, что забыл самое важное - ты имеешь свои желания… — Аой неожиданно упирается подбородком о плечо Ширасаги и смотрит на него нежным взглядом, медленно поднимаясь ладошками по руке и перехватывая её чуть выше локтя, после чего соприкасается с парнем лбами. — Луи, я буду любить тебя, даже если ты совсем сойдёшь с ума и запрёшь меня в этом доме навечно… — аметистовые глаза удивлённо распахиваются. Можно ли считать, что Вальт только что согласился выполнить любую его просьбу? Синеволосый уверен в своих словах и рад тому, что Ширасаги уделяет ему столько внимания. Для кареглазого их отношения так же важны, как и для Луи, ведь их связывало что-то, это что-то вертит ими, как хочет, заставляет в такие минуты застывать на несколько секунд, а после соприкасаться губами. Это что-то расплывается внутри, словно какой-то вирус или болезнь, как чёртов наркотик, вызывающий эйфорию при понимании, что они вместе. Была ли это любовь, или даже зависимость?.. — Знаешь, может, ты и прав… и мне стоит переехать к тебе, — Вальт улыбается и тихо хихикает, когда Ширасаги касается его лба губами. — Но мне нужно поговорить об этом с родителями. — Если что, звони, я приеду в любое время и заберу тебя, как принцессу из замка, — Луи тоже чувствует, как губы расплываются в улыбке. Ему хочется забрать это солнышко только себе. Однако парень прекрасно понимает - семья для Аоя очень важна. У него хорошая мама, да и папа, пусть в разъездах, но многому научил мальчика. И Ширасаги отлично осознавал, что забирает ребёнка у, фактически, идеальных родителей. Будет достаточно сложно дать ему всё то, что давали ранее они, но ему нужно попробовать, нет, необходимо. Потому что каждый день, каждый час, проведённый без мальчика, для него, как тихий ад. Сидя на большой кровати, они едва ли не шёпотом переговаривались между собой, хотя могли бы кричать в полный голос, кроме Рури их никто не услышит… однако было что-то завораживающее в этих негромких словах, в этой близости. Такое же завораживающе, как карие глаза, полные любви, когда они смотрели в яркие аметистовые.