Не в то время, но в том месте

— А можно ещё раз, с того места, как ты поднялась на крышу? — максимально ласковым тоном попросила мама, пытаясь незаметно дотянуться до телефона. М-да. Очень похоже на то, что меня явно считают шизанутой. Хотя, учитывая, как мой рассказ прозвучал для неё — да, наверное, я её даже понимаю. — Ма'! Но это уже будет третий раз! — я всё же решила озвучить свои наблюдения. — И не тянись к телефону, я совершенно нормальная! Мама, явно не ожидавшая моих последних слов, вздрогнула, локтем зацепив стакан, стоявший на столе. Тот полетел со стола, я же, не особо напрягаясь, дёрнулась к нему, и протянув руку, без труда поймала. И в наступившей тишине, под тихое и равномерное тиканье часов, медленно понимала, как сей маневр выглядел для мамы. За эти полтора года я знатно прокачала и реакцию, и силу, поэтому для меня такое давно стало обыденностью, как и для всех Мстителей. Но не для мамы. — Как? Как ты это сделала? — слабым голосом спросила она, медленно откладывая телефон и поворачиваюсь ко мне. Теперь она смотрела на меня куда внимательнее, без иронии и печати скептицизма. — Так можешь повторить ещё раз? — попросила мама, выглядела сейчас она куда серьёзней и по-деловому. Кажется, теперь она увидела достаточно, чтобы принять мои слова как истину. — Слушай… Я вновь пересказала все основные события, упустив, конечно, романтические линии и до минимума сократила все похищения, нападения, битвы и прочее боевые подвиги. И почему-то умолчала про отца. Почему? Понятия имею. Наверное, хотела сделать сюрприз. — Ты явно что-то не договариваешь… — проницательно заметила мама, пристально смотря мне в глаза. Да неужели… И как, ты, черт возьми, догадалась? — Есть немного, — совсем не так, как хотелось, ответила, — не всё я могу рассказать. Меня дико нервировала вся эта ситуация. Мы только то и делали, что медлили и разговаривали, в то время как каждая минута промедления на вес золота. Ведь для них это время осознания моей смерти. И зная некоторых, я просто уверена, что они будут винить себя. А мне бы этого совсем не хотелось. И вообще, там ещё две свадьбы намечаются! Как же без меня-то, а? — Ты хочешь назад, — не спросила, а указала как факт мама, — у тебя так явно есть друзья и там, в конце концов, Тит! И не только… — мысленно добавила я, подразумевая как отца, так и Питера. Я очень надеюсь, что брат не забыл за это время французский, который мы учили в школе и смог-таки перевести ему мои слова. Если же нет, я его лично этим самым учебником по французскому и зашибу! — А про меня ты подумала? — грустно спросила родительница, гладя забравшегося ей на колени Рика. — Конечно! — воскликнула я. — Ты вместе с Риком пойдёте со мной! Тебе точно стоит там побывать! И кое с кем познакомиться… Хотя, точнее — встретится. — Ты говоришь загадками, — подняла бровь мама и хмыкнув, продолжила, — и явно очень много не договариваешь. И я ожидаю на максимально полный и развёрнутый рассказ, как только мы в этот твой мир попадём. Она поднялась с кресла и сопровождаемая весёлым тявканьем пса, подошла ко мне: — Идеи есть? — Нету… — грустно вздохнула я, поднимаясь с соседнего кресла. По привычке коснувшись руки, где всегда носила иномирные «часы», и обнаружив их, я даже не сразу поняла, что именно нашла. Но спустя секунду до меня дошло. — Джарвис, активируй систему! — приказала я, буквально молясь, чтобы он заработал. — Есть, мэм! — услышала я такой желанный сейчас голос, и передо мной появилось такое знакомое, уже почти что родное табло. — Можешь связаться с нашими? — спросила я, краем глаза наблюдая за мамой. Сказать, что она была в шоке — ничего не сказать. Зато именно в этот момент я поняла, что вот сейчас она на 100% уверена в моих словах. Точнее, в их правдивости. — Нету связи. Могу пустить лишь столб — сигнал, который… — Джарвис и дальше что-то вещал, но меня вдруг буквально потопила в омуте ностальгия. Как будто одновременно вчера и несколько лет назад мы с братом и Паучком сидели на том дереве и слышали вот такие же слова. — Пошли на крышу, мам, — непонятным тоном сказала я, так и не определившись с чувствами. Мне одновременно хотелось и рыдать, и танцевать. Вроде беременна Наташа, а колбасит меня. — Ты явно не первый раз пользуешься этим «столбом», — констатировала факт мама, — у тебя сейчас такое лицо… Плохие воспоминания? — Нет, ма'. Шикарные. — Даже так? — удивлённо хмыкнув, мама улыбнулась каким-то своим мыслям. Являясь отличным адвокатом, мама, как правило, была довольно скупа на эмоции и привыкла на ходу анализировать факты и искать решения. Вот и сейчас, убедившись в достоверности моих слов, она переключилась на следующую задачу. Но меня сейчас волновало кое-что иное… — Ма'… — тихонько позвала я, наблюдая, как мама закрывает квартиру, из которой мы только что вышли. — Да? — мигом обернулась ко мне она, оставив ключи в замке. Я не знаю, что она увидела на моём лице и что услышала в голосе и интонации, но она вдруг крепко меня обняла. — Ты так изменилась за это время… И ты себе не представляешь, как я по вам скучала, как мечтала вновь увидеть, — её голос срывался, — поэтому я вас никуда от себя не отпущу. И если для этого придётся попасть, а другой мир — я не против. Только мама умеет так читать мысли и отвечать на невысказанные вопросы. Только она. По моим щекам потекли слёзы. — Спасибо, ма'… — прошептала я, с удивлением чувствуя, как мне на плечо капают горячие капли, и как быстро намокает чистая футболка. И её, и надетые на мне джинсы с кедами пришлось позаимствовать у брата, так как в свои я не влезала. Я здорово набрала мышечную массу за эти месяцы. — Я очень тебя люблю, солнышко. Поэтому не надо сомневаться. Если ваш дом там, то и мой тоже. Я говорила, что она скупа на эмоции? Беру свои слова обратно. Похоже, эти 18, или сколько там, месяцев сильно изменили не только меня и брата. Мама тоже стала другой. Но точно в хорошем смысле. — Пошли? — наконец успокоившись, весело сказала я, протягивая маме руку. Она, чисто по-девичьи и совсем не солидно вытирая слёзы ладонью, улыбнулась и взяла меня за руку. А в сердце буйным цветом расцветала надежда. Мой самый невидимый видимо сон. О мире в котором — не бывает тебя. Я чувствую дрожь. Я чувствую, что Ты всегда ждёшь меня; Ты всегда ждёшь меня; Ты всегда ждёшь меня. — негромко напела, с улыбкой поднимаясь по ступенькам. — Да уж, — хмыкнула себе под нос мама, — некоторые вещи никогда не меняются. Я вновь улыбнулась, представив, как обрадуется мама, увидев Тита и папу. Мама же мою улыбку интерпретировала немного по-другому. — Парень ждёт? — со свойственной ей проницательностью спросила она. И я, конечно, мастер конспирации, покраснела. — Нет, ма'. Друзья. — Вижу я, какие это друзья, — понимающе хмыкнула она, но расспрашивать не стала. И на том спасибо. На крыше, как всегда, дул лёгкий ветерок. Судя по всему, была уже глухая, поздняя ночь. И очень лунная. Всё как тогда. Круглая булочка луны. И ненормально тепло. Сейчас здесь конец ноября, но на улице градусов 20. Мне, стоя в футболке, было абсолютно не холодно. Мама тоже знатно обалдела с такой погоды. — Вчера же ниже нуля было ночью, — удивлённо сказала куда-то в темноту мама. — Так день сегодня такой… — с улыбкой сказал, выходя из тени мужчины. Всё как тогда… — Хирург! — с диким и счастливым визгом налетела я на Стрэндж, буквально повалив не ожидавшего такой подлянки Доктора на землю. — Как я рада тебя видеть! — Да, я тоже рад. Особенно живой, — как обычно, бесстрастно сказал Стивен. Но я, проведя с ним столько времени, услышала в его голосе радость. Да, он действительно был рад меня видеть. Живой. Всё как тогда. Точнее, не совсем всё. — Рия? Это кто? — удивлённо спросила мама, подойдя ближе. Я мигом подскочила, случайно заехав Доктору коленом в живот. Тот обречённо вздохнул, привыкший к этим моим «неожиданным атакам» и тоже поднялся. — Доктор Стивен Стрэндж к вашим услугам, — протянул он руку моей маме. Та её пожала, но представиться почему-то забыла. Стрэндж, конечно, офигел, но промолчал. Очень тактичный мужик. — Как ты меня нашел? — опять едва не повалив его, налетела на Доктора я. — Другие знают? — Я с самого начала знал, что умерев в том мире, ты скорее всего попадёшь в этот. Тем более, твоё тело исчезло буквально через полчаса после битвы. Вот и направился сюда, как только меня немного подлечили, — очень медленно рассказывал Стрэндж. Нет, рассказывал-то он нормально, но для меня всё звучало как в замедленном видео. И лишь сейчас я заметила, что на нём бинтов, как на мумии. Упс. Так это его сейчас со всей дури на пол опрокинула, да ещё и сверху свалилась. А на нём места живого нету. Неловко вышло. — Никому из наших я не сказал, чтобы не обнадеживать раньше времени. — Так надо идти, и быстрее! — буквально подпрыгивала от нетерпения я. — Я понимаю, Вы, мэм, тоже идёте с нами? — обратился к моей маме. — Конечно, Доктор, — гордо подняла она голову и с вызовом посмотрела на мужчину. Думает, что не возьмёт, что ли? Напрасно. — Хирург, это моя мама. Она идёт с нами. И ещё наш пёсик. — Тогда, я так полагаю, вам нужно собрать вещи, — он сама невозмутимость. Железное терпение, однако. — Да, конечно, — немного растерялась родительница от такой покладистости, но быстро взяла себя в руки, — я быстро. Она быстро скрылась в дверном проёме. — Никогда не думал, что такое скажу, — неожиданно обратился ко мне Стрэндж, — но они тебя любят. Ты бы видела, что там творилось после того, как ты… ушла, — с некоторой заминкой подобрал он нужное слово. Я хотела было сказать, что кое-что я всё-таки видела, пока висела, аки Кентервильское привидение, но сама природа заткнула мне рот. С бархатного, тёмного неба неожиданно пошел снег. Лапатый, белый, настоящий снег. Но как? На улице же так тепло! Это впринципе нереально! — Вау… — выдохнула я, поднимая глаза. — Да, красиво, — неожиданно согласился со мной мужчина, — ты ничего не хочешь взять? — Да вроде нет… — в голове что-то щёлкнуло и в ней проскользнула быстрая мысль, — а нет, знаешь, хочу! Я быстренько рванула вниз, по дороге едва не снеся маму с чемоданом и залетела в квартиру. Где же вы, где? Нашла! Я схватила с пола гантели. Да, именно те, что тогда не взял Стрэндж. Именно те, которые я представляла в его зубах. И весело, радостно рассмеялась. А потом, наконец успокоившись, с улыбкой прихватила несколько любимых книг и любимого мягкого мишку. И уткнувшись носом в его мягкую мордочку, всё же не удержалась, и по щеке потекла слеза. Но только на этот раз это была слеза счастья. Под ногами весело крутился Рик, явно не понимая, что творится. Но ему все это дико нравилось, и он активно путался под ногами, лишь бы его не забыли. — Всё хорошо, малыш, — я наклонилась и почесала пса за ухом, — никто тебя не забудет. В ответ мне радостно тявкнули и облизали лицо. Да, я тоже тебя очень сильно люблю, чудо. Мы просидели на полу обнимку наверное, минут двадцать. И лишь когда мама позвала меня, я очнулась. Ко мне вернулось здравомыслие, поэтому мне хватило ума отыскать старый школьный рюкзак и положить туда всё, что уже схватила. И оглянувшись, я уверенным шагом направилась к столу Тита и взяла оттуда несколько его любимых книг, его скетчбук и, немного помедлив, коробочку с кулоном. Этот кулон в форме сердца он нашел, ныряя в море с моста. Лет эдак десять назад. И тогда он решил, что подарит его только любимой девушке и до сих пор берёг. Очень надеясь, что уже скоро украшение изменит владельца. В последний раз оглянувшись на знакомые с детства стены, я уверенным шагом вышла из комнаты в коридор, а затем на лестничную площадку. — Ну вот и всё, кажется, — как-то растерянно подытожила мама, закрывая квартиру на ключ, который по привычке спрятала в карман плаща. — Всё будет хорошо, ма', не переживай, — улыбнулась я, поудобнее поправляя рюкзак. Как будто в подтверждение моих слов, Рик громко гавкнул, и эхо разнесло звук по подъезду, — тебе там понравиться. Мы быстро поднялись на крышу, где было всё так же тепло, и всё так же падал снег, мигом превращаясь в капли, едва касался земли. Или кожи. Стрэндж всё так же спокойно стоял на крыше, слегка философски поглядывая на два огромных чемодана, что лежали у его ног. — Вы готовы? — Да, да, да! — закричала я, подпрыгивая. Мама лишь кивнула и улыбнулась, глядя на мою реакцию. Стрэнджа она тоже позабавили, и он открыл портал. Раз, и мы прямо перед входом в огромное подземное убежище, где жили последние месяцы. Огромная, металлическая дверь с кодовым замком. Да, да, да! Мы здесь! Я здесь! — Кажется, я слегка промахнулся, — скептически нахмурился Доктор, — сейчас попробую вызвать кого-то, чтобы открыли. « — Запоминай. Может понадобится, — как наяву прозвучал в голове голос Наташи. — Двести семьдесят тысяч сто тридцать пять. Запомнила? — Да, » — и мой слегка перепуганный ответ. Кажется, теперь я начинаю верить в то, что флэшбеки реальны, и воспоминания действительно могут вылезать во время. — Подожди, — остановила я Хирурга и подошла к двери. А вдруг? Я ввела цифры, и дверь, тихо пискнув, отворилась. — Откуда? — удивлённо спросил Хирург, подхватывая мамины чемоданы и первым входя внутрь. Рик шел непривычно тихо, не отходя от меня ни на шаг. — Да так, Наташа однажды сказала. — Это всё за правду… — выдохнула сзади мама, входя вслед за мной. Интересно, я так же обалдевше выглядела, когда впервые попала в этот мир? Мы вошли внутрь и прошли всего пару коридоров, как я умудрилась в кого-то врезаться. — Ри… Рия?! — буквально проорал папа, хватая меня в объятья, — ты жива, малышка! — он ещё крепче сжал меня, рискуя поломать рёбра. Снизу на него недовольно зарычал Рик, который появился у нас позже. Папа же неожиданно замер, но явно не из-за испуга перед собакой. Я недоуменно обернулась и тут же поняла причину. Мама стояла таким же столбом, во все глаза смотря на отца. По щекам у неё текли слёзы. — Джерри? — хрипло прошептала она и прижала ладони к губам, будто боясь, что спугнет этим именем стоящего перед ней мужчину. Так-с. Надо удаляться, им явно надо побыть вдвоём. — Эм… Ну папа, это мама. Мама, это папа, — ничего более оригинального я придумать не могла, поэтому аккуратно освободившись из некрепких рук отца, аккуратно поднырнула возле Стрэнджа, шепнув тому занести чемоданы в мою каюту и оставив ему свой рюкзак, бегом рванула по коридорам. Не знаю, как он отреагирует на то, что с него сделали какого-то швейцара, но если что, извинюсь потом. Я быстро бежала по лабиринту коридоров, а рядом весело нёсся Рик. Он явно воспринимал это как очередную игру. Я же бежала в медицинское крыло. Почему-то я была уверенна, что именно там найду хоть кого-то из наших. А то бегать по каютам и их искать было бы как минимум странно. Неожиданно я затормозила услышав где-то неподалёку знакомые голоса. -…Как ты вообще до этого додумался? И почему ты решил, что можешь мной командовать?! — о, это точно Шури. И у меня почему-то совсем нету сомнений, кто её собеседник. Только вот какого лешего они опять ругаются? — Я потерял сестрёнку, не хочу потерять ещё и тебя! — с надрывом закричал в ответ брат. Я подошла к нужному коридору и аккуратно села прямо возле угла, решив не высовываться. Рик, умная лапочка, лёг рядом, не издавая ни звука. — Я тоже потеряла лучшую подругу! Но это не значит, что её смерть дает тебя право мне указывать! И почему ты вообще обо мне беспокоился?! — опять Шури. — Я люблю тебя, дура! И не хочу потерять! — зарычал в ответ брат. Ого, какие страсти… — Взаимно, придурок! — Что? — совсем другим тоном, и едва не шепотом спросил Тит. Слава сметане, неужели я дождалась этого момента? — Я люблю тебя, полудурок…- сквозь слёзы прошептала Шури. Я всё же набралась смелости выглянуть. Тит держал девушку за талию и крепко обнял. Она же спрятала лицо у него на груди. Затем он аккуратно приподнял её лицо за подбородок, и что-то прошептав, поцеловал. Шури, обняв его шею руками, явно не была против. Я быстро нащупала в кармане кулон, и прицелившись, запустила коробочку по полу прямо к его ногам. Брат вздрогнул, явно почувствовав прикосновение. Я не стала дожидаться, пока он подарит ей кулон, а быстро поднялась, и вновь побежала к своей прежней цели. Верный пёс бежал рядом. Совсем скоро я остановилась там. Дверь в мед. блок была открыта, и я вошла в первую же палату. Там, на кровати, спиной ко мне, сидела Наташа. Я не удержалась, и подошев, закрыла ей глаза руками. — Стиви, сейчас не время. И вообще, я слышала, как ты вошел, — под ладонями я почувствовала влагу. Кажется, девушка плакала. Но поскольку она не угадала, руки я не убрала. — Ванда? — нет, не она. — Шури, ты что ли? — и опять не угадала. — Слушай, кто бы там не стоял, мне сейчас не очень хочется дурачиться. — Да? — едва сдерживая смех, протянула я разочарованно. — Даже со мной? Я едва успела убрать руки, как девушка быстро развернулась, и всего на миг посмотрев в глаза, заключила в крепкие объятья. — Рия, чтоб тебя… Живая, зараза такая. Ты хоть понимаешь, как мы… Как я за тебя испугалась?.. Да ты вообще головой не думала!.. Героиня недоделанная, — своеобразно отчитывала меня Романова, крепко обнимая. — Да я это, не подумала как-то… — растерялась я, с содроганием вспоминая те ужасные минуты осознания своей смерти. — Где ты вообще тот яд получила, что так отчаянно в бой полезла? — спросила Бестия, наконец отпуская меня и внимательно смотря мне в глаза. Давно мы вот так вот не сидели вдвоём. Я уже как-то и призабыла, что у неё такие удивительно-выразительные синие глаза… — Да ещё тогда, перед последней тревогой. Как раз после того, как я тебя и Капитана в коридоре встретила, — под её заинтересованным взглядом я слегка покраснела. «Встретила». Скорее, застала врасплох, — я тогда поднялась на соседнюю крышу, и кто-то попытался меня украсть. Я отбилась, но он немного поцарапал меня. Ничего серьёзного. И лишь за пару часов до той битвы Эльнир понял, что в ране яд и мне капец. — И ты осознанно шла в тот бой, зная, что он последний… — потрясённо выдохнула девушка, сжимая мою руку, — извини, конечно, за вопрос, но как.? Как ты выжила? — Я оказалась в своём мире после… смерти здесь. И буквально через несколько часов появился Стрэндж и забрал меня сюда, обратно. И да, я не знала, что попаду назад. Я была уверена, что мне действительно конец, — ответила я на её невысказанный вопрос. — Ты очень храбрая, Птаха. Очень самоотверженная, сильная и стойкая. Но совершенно безответственная, безалаберная и недоверчивая! — вот не поймёшь этих беременных. То ли похвалила, то ли отругала. Хотя, наверное пополам. Рик с интересом наблюдал за нами, устроившись под дверью. Ни малейших признаков агрессии он не проявлял. То есть, на безобидного папу мы рычим, а на агента, который может нас за считанные минуты превратить в шашлык — нет? — Знаешь, — после нескольких минут абсолютной тишины неожиданно сказала девушка, заставив меня вздрогнуть и перевести на неё взгляд, — мне нужно прийти в себя. Но главное то, что тебе сейчас надо идти и поздороваться немного с другим человеком. — Ой! — мигом подскочила я, едва поняв, на кого намекает Агент. — Ты любишь его? — с максимально хитрой улыбкой спросила девушка, глядя на меня. Я, уже стоя, а дверях, обернулась. — Да. — Тогда будь так добра, скажи ему это, — неожиданно серьезно произнесла девушка. Она поднялась и подошла ко мне, — ты всем устроила личное счастье. И теперь наша очередь. Так что, сама скажешь, или мне поступить так же, как ты со мной? — она широко улыбнулась, убирая за ухо прядь рыжих волос. А затем сделала тоже самое и с моими волосами. И неожиданно тряхнув головой, резким движением распустила отросшие волосы. Они яркой огненной волной упали ей на спину. Потом, секунду помедлив, распустила и мои волосы. Они были чуть короче и более медного оттенка, а не такие ярко-рыжие. Она подняла в ладони две наши пряди, будто сравнивая их. — Знаешь, Рия, — тихо, на грани слышимости произнесла она, — может это и прозвучит странно, но мы как сестры. Обе рыжие ненормальные авантюристки. И я желаю тебе только лучшего. Поэтому собери все свои кости и быстро греби ластами в его каюту. Вам надо наконец поговорить по душам. — Спасибо. Сестра… — услышав последнее слово, девушка широко и искренне улыбнулась и подтолкнула меня к выходу. Я потянулась было чтобы связать волосы, но она меня остановила. — Нет уж, не трогай. Беги так. И грозного охранника своего забери — она указала рукой на Рика, который активно жевал ножки кровати. — Рик! — окликнула я его, и пёс мигом оказался рядом. И смотрит на меня так преданно, таким огромными глазами из Шрека — сама невиновность. — Кого-то мне это так напоминает… — со смехом прокомментировала Наташа и буквально вытолкнула меня из комнаты. Я вышла из медблока и уверенно побежала к каюте Паркера. Правда, по мере приближения моя уверенность таяла, словно снег в марте, и когда до каюты осталось всего ничего, я шла медленным шагом, борясь с желанием остановиться и сбежать. Никогда не замечала за собой такого, но тут у меня буквально поджилки тряслись, когда я подняла кулак, чтобы постучать. Не знаю, сколько я бы там простояла перед этой чертовой дверью, боясь перейти Рубикон, но умное четырёхлапое возле меня решило всё за меня. Толкнув носом дверь, Рик первый зашел в каюту, абсолютно наплевав на мнение хозяйки по этому поводу. — Эй, ты чей? — грустно спросил Питер, сидящий на краю кровати. Глубоко вдохнув, я вошла в комнату. — Мой. Немая сцена. Мы просто смотрим друг другу в глаза. Он с неверием, а я с ожиданием. Затем парень всё-таки берет себя в руки, и меня заодно, и ногой пиная дверь, тем самым закрывая её, начинает покрывать моё лицо судорожными, хаотичными поцелуями. — Рия… Птаха… Огонёк… — быстро выдыхал парень, крепко прижав меня к себе. Он явно не мог поверить в то, что я стою перед ним, живая и невредимая. — Питер… — я коснулась ладонью его щеки, — всё хорошо, успокойся. Я жива, вот, стою перед тобой. Во плоти, так сказать, — проведя пальцами по его щеке и спустившись к подбородку, я не нашла в себе силы отстраниться, и плюнув на всё, поддавшись интуиции, подняла вторую руку и провела по памятному шраму на его виске. Кажется, именно в этот я нажала на спусковой крючок. Парень судорожно вдохнул и наклонился, впившись в губы поцелуем. Я, конечно, малость опешила от такого напора, но схватила его рукой за воротник, а второй зарылась в волосы. В такие моменты в голове не остаётся ничего. Ни-че-го. А все чувства обостряются до невозможного, и от каждого прикосновения тебя буквально прошибает током. Я понятия не имею, сколько длился этот поцелуй. Может, минуту. Может, две. А может и вовсе полчаса. Но отстранились мы друг от друга, лишь когда оба уже едва дышали. Короткий взгляд, и я буквально утонула в этих его шоколадных глазах. Черт, что за ваниль у меня в голове? Как же чувства меняют человека… Кто первый вновь потянулся навстречу? Он? Или всё же я? Понятия не имею. Но так ли это важно, когда сердца стучат в одном, бешеном и рваном ритме, и во всем мире для тебя сейчас важно одно — никогда и никому не отдать его. — Не отпущу тебя… — хрипло прошептал Паркер, прислонившись лбом к моему лбу. — Никогда, слышишь? Никогда и никому не отдам… — Аналогично… — хмыкнула я, отлепляясь от его лба и заглядывая в лицо. — Хотя, веришь, я и сбегать не собиралась… — Ага, не собиралась она… — хрипло рассмеялся парень, — считать будем, или нет? Сколько раз ты «не собиралась»? — Так вышло… — слегка виновато улыбнулась, чувствуя, как по щеке покатилась слеза. — Нет, Огонёк, пожалуйста, только не плачь, — он аккуратно вытер мою слезу и положил ладони мне на щеки, большими пальцами вытирая вновь набежавшие слёзы, — не плачь. Я люблю тебя, Огонёк. Всем сердцем. И каждая твоя слеза мне его буквально разрывает. — Тит тебе не перевёл мои слова, верно? — тихо спросила я. И дождавшись отрицательного качания и вопросительного взгляда, собравшись с силами, шепотом ответила. — «Je t'aime» переводиться как «Я люблю тебя». — Можешь… повторить? — слабым голосом попросил парень, ещё крепче прижимая меня к себе, второй рукой он приподнял мою голову, заставив перестать прятать лицо у него на груди — и что означал слово в конце фразы? Ты тогда сказала ещё что-то, точно помню. — «Je t'aime, mon amour» — повторила я и на мгновения прикрыла глаза, перевела всю фразу. — Я люблю тебя, моя любовь. — И я тебя люблю… Как же я тебя люблю, Огонёк… — прошептал парень и вновь склонился, намереваясь сорвать очередной поцелуй. Но его перебил Рик, громко гавкнув, и подскочив с кровати, на которой валялся всё это время. Он подбежал к двери, и вновь громко залаял. Я удивлённо обернулась. Питер же, крепко держа меня за руку, подошел и резко открыл двери. Но за ней никого не было. Недоуменно переглянувшись, мы вышли в коридор. Рик, будто того и ждал, мигом вылетел за нами, и встал по стойке, подняв хвост и смотря вперёд. Только теперь я за поворотом коридора услышала голоса. — Ну чего ты, малыш? Хочешь, беги! — обратилась я к псу. Тот будто только того и ждал. Пулей сорвавшись с места, он рванул за угол. И спустя секунды мы услышали его радостный лай и офигевший голос брата. — Рикки? Быть того не может! Может, братец, ещё как может. Ещё несколько секунд — и из-за поворота появляется сам Тит. Собственной офигевшей персоной. Он, равно как и Питер меня, держал за руку Шури, и тащил её, как на прицепе. — Рия… Твою ж мать, сестрёнка, это и правда ты! — Ну, допустим, я здесь. Собственной персоной, — прозвучал у брата за спиной мамин голос, которую он так удачно только что упомянул. — Мам? — ещё более обалдевшим тоном обернулся назад, к маме Тит. Хотя куда уже дальше-то. — Рия? — спросил удивлённый Вижн, незаметно подошедший сзади. — Рия! — одновременно завизжали Ванда и Шури и так же одновременно заключили меня в которые уже по счёту объятия за сегодня. Обняв меня с двух сторон, они сотворили некое подобие бутерброда, о чём я тут же им сообщила. И мы, стоя вместе и обнимая друг дружку, дружно над этим смеялись. Я краем глаза заметила на шее у Шури знакомый кулон. Есть! — Некоторые вещи никогда не меняются… — сам того не зная, повторил мамины слова Вижн, — рад тебя видеть живой, Птаха. — Рия… — прошептала мне на ухо Ванда, — а у тебя губы красные… — Наверняка от поцелуев… — вторила ей Шури. — Так что сейчас ты расскажешь нам всё! — невесть откуда появилась Романова, и конкретно так навалившись на нас, она легко опрокинула нашу не стойкую конструкцию. И мы вчетвером вот такой вот кучей малой валялись на полу и от души смеялись. Рик, мигом оценив ситуацию, в несколько прыжков оказался рядом, и тоже присоединился к нашей «тусовке». Над нами склонились Питер, Вижн и Капитан. Неподалёку стену подпирал Стрэндж. С другой стороны Тит крепко обнимал маму, а папа что-то им говорил. Спустя немного времени, незаметно, к нам присоединился с Т’Чалла, который довольно философски смотрел на соединённые руки его сестры и моего брата. Пеппер и Тони, которая что-то быстро ему шептала. Давно я её не видела, однако. Бартон с женой и детьми тоже удобно устроились на полу. Тор опять в шутку попросил принести его молот, и я опять, к его удивлению, его с лёгкостью подняла. Рейсток и Саша, явно наслышанные о моём невольном подвиге, смотрели на меня едва ли не с собачьим обожанием, буквально заставляя Питера постоянно держать меня то за руку, то за талию, и злобно на них рычать. Эльнир же мне поклонился, явно вспоминая тут шутку на скале. — Рад видеть тебя, юная леди. Он пытался было ещё что-то сказать, скорее всего солидное и умное, но я просто обняла его: — Рада тебя видеть! И видишь, всё хорошо! И всё будет хорошо! — и с весёлый улыбкой ускакала к своим. — Кажется, оптимист до мозга костей — не стиль жизни, а диагноз, — с улыбкой ответил мне мужчина. В тот день было много улыбок. Много слёз, но радостных. Много потрясений, объятий и даже поцелуев. Много историй, рассказов и просто счастья. Хорошо там, где мы есть. Яркий закат красил морскую воду во все оттенки радуги. Синяя гладь переливалась золотыми искрами, а розовое, с алыми облаками небо казалось сделанным в вручную очень талантливым, хотя и довольно не аккуратным художником. — О море, море Преданным скалам, Ты ненадолго, Подаришь прибой! — стоя на песке у пляжа и кайфуя от того, как ветер, словно плащ, развевал волосы, напевала я. — Море возьми меня, В дальние дали, Парусом алым, Вместе с собой! — подпел мне Питер, подходя и не слышно становясь рядом. Он по привычке положил руку мне на талию, и мы вместе допели, глядя друг другу в глаза. — Возьми с собой! — Не замёрзла, Огонёк? — заботливо спросил Питер, подставляя лицо сильному, но тёплому ветру.  — Я же огонёк, как я могу замёрзнуть? — с улыбкой спросила я, по привычке пристраивая голову у него на плече. — Ты можешь погаснуть… — тихо ответил парень, заправляя локон, что всё лез мне в глаза, за ухо. Но ветер явно считал, что из него парикмахер получше будет, поэтому вновь и вновь растрёпывал волосы, как хотел. — Я говорил, что люблю тебя? — Ага. Безумно давно. Этим утром, — не удалось сдержать улыбку мне. — Я люблю тебя. — Я знаю. Неожиданный порыв ветра брызнул в лицо солёной водой. Кажется, кто-то явно не любит сладкое. — А я ведь всегда верил в нас… — Угу. А если веришь — всегда сбывается. — Проверяла? — Не раз. — Эй, вы идёте? — окликнул нас голос Тита. — Сейчас начинать будут, а ты же знаешь Наташу, без тебя она своё «да» точно не скажет! — Кэп тебя тогда прикончит, — с улыбкой шепнул мне Питер. — Как будто ты это позволишь, — в ответ шепнула я и стремительно направилась к зданиям. — Тоже верно… — услышала я довольный ответ Паркера. Этого момента я ждала, наверное, больше, чем сама Наташа.  И если сначала всё шло хорошо, и вчера Бестия была спокойна как скала, то  сегодня её словно подменили. Она переживала, суетилась, даже  расплакалась раз. И вновь переживала. Да Наташа на поле боя держала себя в руках даже в откровенно проигрышных ситуациях, когда выжить и спастись помогало настоящее чудо, а сейчас, когда нужно было всего лишь пройтись по красной дорожке и сказать пару слов — она откровенно паниковала. Быстро войдя в здание, я направилась по крутой лестнице на второй этаж. И там, подойдя к заветной двери, воровато оглянулась, смотря, чтобы никого не горизонте не было. Затем, убедившись, что всё чисто, я четырежды постучала. Дверь отворилась буквально на секунду, и затем крепкой рукой я была втянута вовнутрь. — Всё хорошо? — спросила Шури, которая и втянула меня в комнату. — У тебя глаза красные. Только не говори, что ты тоже плакала, а то я тут повешусь! — она картинно взмахнула рукой в сторону окна. — Да нет, я на море была, вода солёная в глаза попала, — оборачиваясь в указанном направлении, ответила я. Ну да, картина маслом. На подоконнике сидела Ванда, постоянно вытирая слёзы и радостно улыбалась. Сбоку стояла Пеппер и жена Бартона, постоянно забываю, как её звать, и тоже постоянно подносили платки к глазам. И тут я заметила её… Ну что сказать… Наташа была прекрасна. Длинное белое платье с завышенной талией, чтобы скрыть уже округлившийся живот, открытые плечи. Здесь не было кучи рюшек, бантов или страз, и именно поэтому платье смотрелось на девушке так гармонично. Волосы были собраны в высокую, замысловатую прическу, а несколько закрученных, огненных на белом фоне платья локонов, обрамляли лицо. Довольно глубокое декольте украшало интересное колье с голубыми камнями и в комплект к нему — такие же серьги. На голове сверкала такая же диадема. И черт, камни казались будто специально подобраны под её цвет глаз. Правда, у девушки эти самые глаза тоже были на мокром месте. Да что же такое. — Наташа, шикарно выглядишь, — восхищённо выдохнула я, заставив девушку покраснеть. — Теперь видишь, что ты потеряла? — обратилась к Ведьме Шури, но в ответ та лишь беззаботно махнула рукой, явно не чувствую себя чего-то лишенной. А зря. Эти тихушники, я имею ввиду её и Вижна, взяли и поженились вообще без церемонии. То есть, про это никто не знал. Просто следующим вечером нам продемонстрировали кольца и сообщили факт. И всё. Так что провернуть сей же фокус у Наташи точно не выйдет. Хотя, судя по лицу, сейчас ей этого явно хотелось. — Наташа, — позвала я девушку и первой вошла в смежную комнату. Агент вошла вслед за мной, и я быстро закрыла дверь. — Ну и? — подошла я к девушке. — Чего ты? — Да не знаю, просто страшно… — искренне признались мне, повергнув в ступор. Страшно? — Да почему? — с искренним удивлением спросила я. — Ты шикарно выглядишь! Стив дар речи потеряет, как тебя увидит! — Ты уверена? — подняла на меня свои невозможные, небесные глаза девушка. — Да на все 200! Чувствую, он не только дар речи потеряет, но и голову, и сердце, и всё на свете тоже, — максимально уверенно сказала я, а затем, заметив наше отражение в зеркале, слегка злорадно добавила, — хотя идти тебе лучше спиной. — Чего? — на мгновение опешила девушка, но затем поняла и рассмеялась. И мы хором выдали: — О, женщины! Нам имя — вероломство! — намеренно изменив слово, мы вновь рассмеялась. Понятия не имею, откуда она это знает, да не важно. Я вновь бросила взгляд на наше отражение. Если спереди платье нельзя было назвать неприличным или провокационным, ну почти, то сзади… Глубокий V-образный разрез тянулся от плеч и аж до талии. Открытые, загорелые лопатки и спина были прикрыты лишь тонкой шнуровкой, что держала края платья. — Ты его доконаешь… — добавила я, — и вообще, говорю тебе, иди спиной вперёд! — А ты коварная… — с улыбкой констатировала девушка. Она искренне улыбнулась, и я, дабы закрепить результат, выдала фразу из своего мира, которая не раз помогла мне, — не ссы, лягуха, болото будет нашим! В ответ на это на меня уставились во все глаза, а потому мы вместе вновь рассмеялись. — Шикарная фраза… Возьму на заметку, — улыбнулась девушка. — Пользуйся на здоровье, — ответила я. — Ну что, пошли покорять Капитана? Мы вышли в соседнюю комнату, где уже никого не было, а затем в коридор. — Капитан, Капитан — улыбнитесь! Ведь улыбка это флаг корабля! Капитан, Капитан — подтянитесь! Ведь только смелым покоряются моря! — Весело напевала я, пока мы спускались вниз. — Да ты прямо радио! — А ты как думал, братец? — Тебя хлебом не корми, дай что-нибудь спеть, юная леди. — Повторяешься, Нир! — Романова, ты офигенно выглядишь… — выдал Тит, с восторгом глядя на неё. — Поддерживаю, — добавил Эльнир. — Видишь? — прошептала я смущённой девушке. — Болото уже наше. Часть — так точно. И весело смеясь, мы наконец-то вошли в зал. — Слышишь, сестрёнка… Ты хоть раз пожалела, что попала сюда? — Не-а. Ни разу. — И тоже считаешь этот мир родным? — Угу. А к чему вопрос? — Да так, просто. — Кстати… какого лешего ты не перевёл мои слова Питеру? Не мог же ты напрочь забыть за год всё, что учил больше 10 лет! — Я подумал, что ему будет слишком больно… И да, значение последних двух слов я действительно не помнил! — Так я тебе сейчас помогу вспомнить! Подумал он… Я же тебе сейчас.! — Гав! — громко уведомил о своём приближении Рик, буквально спасая брата от моей кровавой расправы. Любимец с разбегу влетел мне на руки, и мы вместе упали на песок. — Ну ты лошадь, конечно… — выдохнула, с улыбкой гладя на пса. — Весь в хозяйку. — Эй! На себя посмотри! С весёлым смехом я повалила на песок и брата. Рик мне активно помогал и оглашал радостным лаем весь пляж. — Что за шум, да без нас? — быстро приземлилась рядом Ванда. — Да, о нас явно забыли, — Шури. — Никто о вас не забыл! — с улыбкой повернулась я к ним. — Точно? И обо мне думаешь? — И о тебе… немножко! — каюсь, не удержалась. — Ах, немножко! — с улыбкой опрокинул меня спиной на песок Питер, и мы вместе покатились, весело смеясь. — Ты смотри как, Стиви. Тут веселье, и без нас. — Вижу. Что-либо ещё сказать Наташа не успела. Рик, который почему-то очень сильно её полюбил, с весёлым лаем прыгнул на неё, и они вместе оказались лежащими на песке возле нас. Кэп с улыбкой присел рядом, поглаживая Рика и неотрывно смотря на жену. Непривычное, однако, слово. Незаметно к нам присоединились мама с папой, а потом Вижн, Эльнир, Рейсток, Саша… И вот такой вот кучей мы встречали рассвет на берегу океана, с весёлым смехом и валянием в песке. На этом и заканчивается моё приключения. Но одновременно — начинается и следующее. Ведь каждый финиш — это ведь того же старт, верно? — Рия, не зевай! — в меня полетели тёплые солёные брызги. — Не буду, братец! — ответила я такой же атакой и не удержавшись на ногах, упала в воду. — Помочь? — протянул мне руку Питер. — Давай! Медленно минуты уплывают в даль, Встречи с ними ты уже не жди, И хотя на прошлого немного жаль, Лучшее, конечно, впереди!