Just because you are my bitch

В одном из самых шикарных ночных клубов Сеула за вип-столиком сидело двое альф. Они пили дорогое вино, под стать им самим. Костюмы под заказ за несколько штук баксов, ролексы, фирменная обувь — в этом клубе это всё на каждом. Ведь это не просто какое-то место в центре мегаполиса. Посетители этого заведения — владельцы крупных компаний, фирм, богатенькие избалованные наследники и наследницы, пытающиеся как-то «выделиться», растранжиривая счета, мафиози и члены различных группировок, даже не всегда законных. Владелец клуба, Мин Юнги, как раз сейчас принимал своего гостя — Ким Намджуна, главаря крупного наркопритона. Его визит весьма озадачил и удивил Юнги, ведь тот знал, что такие места не для него, а просьба о личной встрече и вовсе заставляет задуматься. Но в итоге Намджун просто хотел обсудить некоторых личностей из криминального мира, ведь он знает, что Мин Юнги — это тот самый человек, к которому надо обращаться при таких вопросах, тот, который знает, кто с кем и как. — Что вы можете сказать о Чон Чонгуке? — спустя время спросил Намджун, пригубив коньяк. Губы Юнги расползлись в кривой ухмылке. — А что вы можете сказать о нем, мистер Ким? — изогнул бровь он, сделав акцент на слове «вы», ведь ему было любопытно его мнение. — Я знаю лишь то, что для своих юных лет этот парнишка весьма смышлён, хитер, безжалостен и богат. До неприличия богат. — Неплохая характеристика, — проговорил Мин, вертя в руке бокал. — Но на самом деле он просто циничный, самовлюбленный, эгоистичный ублюдок, по которому текут сучки… — Ну я не виноват, что родился с ахуенностью в крови, — вдруг хмыкнули сбоку. Мужчины одновременно повернули головы, встречая совершено нежданного гостя, о котором, кстати, и шла речь. — Надо же, — совсем чуть-чуть показал на своём вечно каменном лице хоть какие-то эмоции Юнги, изогнув бровь. Намджун изучающе оглядел молодого, чертовски красивого и опасно сексуального парня. Тот протянул ему руку со словами: — Чон Чонгук: мне нравятся деньги, секс, алкоголь и покорность — вроде я слышал, как вы обо мне спрашивали. — Рад наконец встретиться, Чон Чонгук, — сверкнул глазами Намджун, пожимая руку. — Я Ким Намджун, и мне было очень любопытно взглянуть на вас… Чонгук прервал рукопожатие, отдёрнув руку. — Что ж, думаю, я смог удовлетворить ваше любопытство. И после он повернулся к Юнги, протягивая и ему руку. — Господин Мин, за границей был наслышан об этом месте. Но тот презрительно окинул взглядом его руку и самого парня, но всё же пожал её. — Думаю, это честь для меня — ваше присутствие, а для моих шлюх — быть насаженными на ваш член? Лицо Чонгука расплылось в вызывающей улыбке. — Ещё какая. Смотрите, чтобы последнее не стало вариантом и для вас, господин Мин. — Пошёл отсюда, — холодно проговорил Юнги, не снимая маску безразличия с лица, хотя внутри он весь закипал, как и желание врезать по этой мерзкой роже. Чонгук шёл к барной стойке сквозь танцующих людей. Это были омеги, потекшие от одного только его вида, развязные беты, работающие здесь съемными шлюхами, с которыми можно было развлечься. Многие тянули свои грязные руки к нему, но тот стряхивал их, словно мух. Сначала ему хотелось выпить. За барной стойкой был своеобразно симпатичный парень с яркими волосами, выбритой бровью, пирсингом и многочисленными татуировками. Чонгук разглядывал их, пока парень наливал виски. Он не мог определить, кем был парень, не чувствуя его запаха. — Ты тут впервые, — сказал он. — Это не вопрос, — утвердил парень, немного напрягаясь. — Расслабься, — хмыкнул тот. — Знаешь, кто лучше всех знает посетителей клуба? Бармен. А ты весьма запоминающаяся особа. Могу посоветовать тебе отменных шлюх. — Это я решу: отменные они или нет, только когда отымею их. Парень бросил на него оценивающий взгляд, одобряя его слова, и протянул алкоголь. Чонгук сидел за барной стойкой и хищным взглядом сканировал толпу, сцену с шестами и крутящимися на них девушек и парней. Конечно, подметил он многих, с кем точно развлекся бы. Но всё же в этот раз ему хотелось нечто особенного. Чего-то такого, чего не было раньше. Надоело однообразие, которое было много лет во время его проживания за границей. И тут быстрая музыка сменилась на медленную, послышался рёв толпы. Взгляд Чонгука тут же последовал в ту сторону и зацепился за вышедшего на сцену парня. Белая шубка была накинута на его накаченный торс, который обрамляли ремни. Его мускулистые ноги выделялись ещё чётче, ведь был он на высоких каблуках. Парень неспешно направлялся к шесту, ступая, словно модель по подиуму. Он поднял взгляд из-под опущенных пышных ресниц, приоткрыл свои неприлично пухлые губы и скинул с себя шубку, оставаясь только в ремнях и кожаных шортах, выделяющих его упругий зад. Он взялся руками за шест и начал выгибаться к нему, следуя сексуальной музыке. Его тело привлекало, движения завораживали. От него так и разило горячим сексом. Точно альфа. Ни у кого не может быть такого тела и такого взгляда. В голове Чонгука непроизвольно сложилось: «хочу». — Эй, — подозвал он к себе пальцем бармена, не отрывая взгляд от извивающегося у шеста парня, и спросил: — Кто это? Бармен окинул Чонгука насмешливым взглядом. — Ммммм, кто бы сомневался. Пак Чимин — та ещё сучка. — Это я заметил, — произнёс Чонгук, видя эту пошлую улыбочку на лице парня и его сучий взгляд. — Он здесь как недосягаемый трофей, на который можно только смотреть и дрочить. Когда музыка стала чуть быстрее, лирика — пошлее, парень прогнулся на полу сцены, выпячивая задницу, а Чонгук уже представлял, как парень будет прогибаться под ним. Тот медленно встал и залез на шест, начиная вращаться. Чонгук почувствовал, как в обтягивающих штанах становится тесно в области ширинки. Он закинул ногу на ногу, чтобы хоть как-то предотвратить непредотвратимое. — Понимаю, — хмыкнул бармен, — у меня от него раньше был вечный стояк, теперь лишь ментальный. — Я хочу его, — решительно сказал Чонгук, допивая виски. — Ага, как и все здесь присутствующие. Он не по зубам тебе, парень. — Мне не по зубам только асфальт, — совершенно серьёзно сказал он, указывая на пустой стакан, требуя наполнить. Чимин поднялся чуть ли не на самую верхушку шеста, зацепился одной ногой, вытягивая вторую, изогнулся в пояснице и повис вниз головой. Он тяжело выдохнул, откидывая голову, приоткрывая глаза и облизывая губы. В эту секунду их взгляды встретились. Чонгук готов был поспорить, что парень самодовольно ухмыльнулся прямо ему в лицо. — Вот сучёныш, — прошептал Чон, отпивая алкоголь. Но ему это даже нравилось. И тут Чимин начал круговыми движениями в таком положении спускаться вниз, демонстрируя свою растяжку и прекрасное тело. Правая нога его была забита большой татуировкой в виде различных линий, символов и волн, а на двух руках были татуировки наподобие перьев, из-за чего они казались крыльями. Особенно красиво это смотрелось, когда Чимин крутился на шесте, зацепившись ногами, плавно двигая руками. Чонгук не любил татуировки. Они вызывали у него отвращение. И он никогда не доверял людям с ними. Особенно лицам мужского пола. Но в этом случае было нечто иное. Татуировки играли на мускулах парня, они словно оживали и танцевали вместе с ним. Они привлекали, их хотелось трогать, почувствовать. Музыка сменилась на более энергичную, и Чимин начал показывать, кто является главной сучкой этого клуба под крики толпы. Всё это время Чонгук пожирал его взглядом. Когда тот своим тазом беспардонно трахал воздух, Чон уже мысленно втрахивал его в матрас. — Неужели здешние шлюхи недостаточно хороши, что сам Чон Чонгук сидит у барной стойки? Холодный тон заставил парня медленно развернуться к присевшему рядом хозяину данного заведения. — Не спорю. Алкоголь у вас ещё более менее, — непринужденно сказал Чон, отпивая виски. Юнги и бровью не повёл, внимательно изучая парня. — Мне не нужны проблемы, щенок. А после тебя всегда остаётся какое-то дерьмо. — Ну если ты мне задницу не подотрёшь, то может и останется, — оскалился Чонгук, любуясь бесящимися огоньками в глазах мужчины из-за того, что он, будучи младше, нагло перешёл на неформальную речь. — Смотри, чтобы не пришлось подтирать после тебя кровь со стенок клуба, — взяв себя в руки, сказал Юнги. — Не волнуйся, у меня с собой только одно оружие, и оно у меня в штанах — вот за это не ручаюсь. «Он ещё такой ребёнок». Мин просто встал, понимая, что с этим человеком ему больше не о чем говорить. Чонгук скрипнул зубами, взглядом провожая владельца, и тут же переместил глаза на сцену, которую заняли какие-то бездарные девушки-беты. Он готов был хоть сейчас пристрелить Юнги за то, что лишил его этих сладостных минут представления. — Блять, — прохрипел Чонгук, ведь стояк-то никто не отменял. Злость закипала в нем от мысли, что из-за какого-то стриптизера ему придётся подхватить по пути какую-то левую шлюху. Но левых не хотелось. Хотелось Пак Чимина. И только Чонгук разворачивается к барной стойке, чтобы позвать бармена, как рядом становится кто-то в белой шубке. И этот кто-то как раз-таки именно тот, кто нужен был Чону. — Тэ, налей-ка немного красного, — обратился Чимин к бармену. Его голос был высокий и звонкий. В голове Чонгука он уже слышал его блаженные стоны под собой. А вблизи он был ещё сексуальнее. И его запах… Чонгуку крышу сорвало от одного только запаха терпкой корицы, такого приглушенного, едва уловимого. Чимин невзначай повернул голову, сразу заметив на себе пожирающий взгляд парня. И если до этого он хотел лишь демонстративно отвернуться, фыркнув, как обычно, то теперешний посетитель заставил его чуть ли не полностью повернуться к нему. Он был безумно красив, особенно в этой чёрной шелковой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами, заправленной в обтягивающие брюки. Чимин не мог разобрать его запах из-за сигарет, алкоголя и дорогих духов на парне. Его глаза, полные похоти и желания, жадно впились в Чимина. — Держи, Чим… — сказал бармен, ставя перед ним бокал красного вина, но, заметив странную искру между этими двумя, удивленно вскинул брови и затих. Чимин первым прервал зрительный контакт, грациозно взяв бокал в руки, пригубив вино. Чонгук на это лишь громко хмыкнул, разворачиваясь к своему виски. — Что? — не сдержался Пак, понимая, что незнакомец сделал это из-за него. — Красное полусладкое — прекрасное дополнение к твоей шубе. Может ещё и перламутровые Муратти для полного комплекта дорогостоящей сучки? — А тебе для полного комплекта отбитого мудака не хватает только твоей порванной ширинки из-за дорогостоящей сучки, — нагло улыбнулся Чимин, глазами соскользнув на бугор между его ног. — Будет стыдно светить стояком такому альфе перед всеми. У фирменных вещей сейчас не лучшее качество на молниях. Иди пока поиграй сам с собой. Можешь представить меня, ласкающего тебя, — понизив голос, произнёс Чимин, нарочно облизав губы. — Ну, а мне пора работать. Чонгук схватил за локоть собирающегося уходить парня, придвинул его к себе и прорычал: — Хватит дразнить меня. Ты же можешь нарваться. На мой член. Бинго. Чонгук увидел в глазах парня разгоревшийся огонёк похоти и почувствовал сменяющийся запах. Но надо же было ему поломаться ещё. — Если я сейчас кивну головой, то тебя тут же выкинут отсюда вот те ребята, — сказал Чимин, переводя взгляд на стоящих у двери здоровяков, которые тут же выпрямились, внимательно наблюдая за тем, как посетитель ведёт себя с персоналом, готовые вот-вот выпроводить нарушителя порядка. — Да брось, — пошло улыбнулся Чонгук, полностью обескураживая этой улыбкой Чимина, — мои руки прекрасно подходят к твоему заду. — Проверять это мы, конечно же, не будем, — хмыкнул Пак, медленно убирая его пальцы со своего локтя. — Твои руки слишком грязны для моего зада. Но так и быть: разрешаю тебе представлять его, трахая очередную шлюху. Чонгука очень это забавляло, ведь в глазах Чимина он мог прочесть всё, потому что Чимин будет той самой шлюхой. — Дерзишь мне так нагло, а в мыслях уже стонешь подо мной, — Чон взял виски, поднося к губам, скользнув хищным взглядом по телу стоящего перед ним в ступоре парня, который уже и не знал, как ответить на это. — Будет стыдно светить стояком такому парню перед всеми, — пошло ухмыляясь, повторил его слова Чонгук. — У кожаных изделий ширинка такая хлипкая. Чимин чуть прищурил свои глаза, которые были ещё выразительнее из-за чёрной подводки. Он наклонился ближе, дразняще облизывая губы прямо перед лицом парня, и горячо прошептал: — Первая дверь гримерки за сценой. И он резко выпрямился, вильнув бёдрами, исчезая в толпе. Музыка стала громче, людей на танцполе — больше. Чонгук самодовольно оскалился, выпивая ещё стакан виски, перед тем как пробраться сквозь посетителей клуба за сцену, провожаемый шокированным взглядом бармена. — Чёртов ублюдок, — прорычал Чимин, оперевшись о столик в гримерке одной рукой, а другой хватая возбужденную плоть. Да, он дрочил себе. И да, он представлял руки того незнакомца. И, блять, да, он хотел, чтобы тот трахнул его. Он начал быстрее надрачивать и дышать громче, что даже не услышал защелкивающуюся на замок дверь. Чимин прикрыл глаза. Хотелось больше, хотелось его. Хотелось ощутить его в себе. Пак скривился. Он никогда не считал себя шлюхой. Трахался за огромные деньги крупных компаний только с теми, с кем позволял ему только Юнги, хозяин клуба. Сам же он никогда не испытывал такого постыдного желания быть отыменным кем-то. — От одного только вида доводишь до оргазма — как так? Посторонний голос в гримерке заставил Чимина вздрогнуть от неожиданности и поднять глаза в зеркало напротив, где он увидел отражение севшего на кожаное кресло парня. Дыхание перехватило от его властной позы, его томного взгляда, полного похоти. — Ты продолжай, я пока не тороплюсь, — хмыкнул Чонгук, явно издеваясь. — Ты, ублюдок, — рыкнул Чимин, разворачиваясь от зеркала со столиком, — раз пришёл, то уж давай… Он уверенно подходил к нему, желая оседлать этого наглеца, но вся его дерзость и уверенность мгновенно исчезли. Чонгук одним движением руки схватил его за кожаный ремень на теле, ногой сделал подсечку, тем самым заставляя парня больно упасть перед собой на колени, широко округлив глаза. — Твоё место на коленях у моих ног, сучка, запомни. А теперь используй свой грязный рот по назначению. Чонгук откинулся на спинку кресла, наблюдая за тем, как парень осознаёт свою безысходность. Гордость Чимина кричала ему встать, врезать чёртовому незнакомцу и уйти, но властная аура альфы парализовала. Он сидел на коленях перед раздвинутыми ногами, видя выпирающий из-под ширинки бугор, и чувствовал, как трещит собственная гордость по швам. Она окончательно оставила Чимина, когда тот подлез ближе, расстегивая ширинку, стаскивая дорогие брюки с трусами. Чимин пальцами двух рук взялся за внушительных размеров член, понимая, что желание ощутить его в себе выросло в разы, но сначала лишь начал водить ими по стволу. Он подполз ещё ближе, устраиваясь меж ног, положив одну руку на внутреннюю часть бедра, другой держа член. Он своими пухлыми губами начал водить по нему, посасывая края. Языком облизывал каждую выпирающую венку. Чонгук не торопил, а хотя хотелось уже самому насадить его голову, чтобы для начала хорошенько выебать его в рот, перед тем как приступить к основному, но ему нравилось видеть, как с закрытыми глазами Чимин делает всё это, изгибая спину и выпячивая зад. Его все телодвижения были плавными, от его тела сложно оторвать взгляд. Пак от основания вёл языком до самой головки, наконец вбирая её в рот. Чонгук даже сам прикрыл глаза, когда парень сначала медленно захватывал член, губами сжимая его стенки, причмокивая на головке, а после эта плавность сменилась резкостью и рваными движениями. Вдобавок Чимин свободной рукой, не упирающейся в бедро, игрался с яичками. Чонгуку нравилось. Он действительно получал наслаждение. Он дёрнул парня за волосы, а тот, всё ещё продолжая, поднял на него глаза. В этих глубоких глазах, казалось, можно было утонуть. И Чонгук тонул. Тонул в эйфории желания. Он тяжело дышал, не прерывая зрительного контакта с отсасывающим ему парнем. А Чимин не мог отвести глаз. Он старательно «работал», видя удовлетворение на лице до безумия красивого парня. Он не узнавал себя. Ещё вчера он бы не позволил себе такой низости, как отсасывать какому-то левому альфе из клуба, даже не за деньги, а просто из-за желания. Но теперь же он извивался как мог, старательно выполнял работу, желая сполна удовлетворить парня, сходя с ума от его запаха, становящегося всё отчётливее. Вдруг его резким движением за волосы оторвали от дела, слегка запрокидывая голову назад. Чимин тяжело дышал, по подбородку стекали слюни и сперма. — Хорошенько запомни, — хмыкнул чуть ли не на ухо голос с хрипотцой, — это было твоё первое положение. А это второе. Чимина бесцеремонно кинули на пол, и он успел только подставить локти, оказываясь в коленно-локтевой позе. С него тут же стянули кожаные шорты, и Чимин, затаив дыхание, замер. Только когда жёсткий шлепок раздался по комнатке, он вздрогнул. Чонгук ударил ещё раз по тому же месту, задерживая там ладонь. Он мял его задницу, а после ещё раз сильно ударил. Чимин до крови закусил губу, ведь шлепки продолжались. А Чонгук получал кайф. Ему нравилось видеть, как остаются красные следы от его ударов на прекрасной накаченной заднице, которую так и хочется выебать. Соблазняли ещё и его блядские стринги с резинками. Чон пристроился сзади, взял в руки те самые резинки, что очерчивали задницу, и вошёл сначала наполовину, прицениваясь, после на всю длину. Чимин громко заскулил, выгибаясь в спине. Он никак не ожидал, что это будет скоро, ведь так грубо его никогда ещё не брали. Все клиенты старались трепетно относиться к вип-персоне, с которой побаловаться можно было за бешеные деньги только по разрешению хозяина клуба. Но не в этот раз, не в этом случае. — Как же в тебе приятно, — сладостно прохрипел Чонгук, ещё раз больно ударив по покрасневшей ягодице, отчего тот дёрнулся, — прекрасно трахать не до конца растянутых шлюх, которыми не пользуются каждый час. Словно ты пробуешь элитный коньяк, который достают лишь по особым случаям. Он начал насаживать на себя тело благодаря резинкам, всё ускоряя темп. Чимин скулил от рваных действий, особенно когда правую сторону вновь обжигало от беспощадных ударов, тогда он, совсем не сдерживаясь, вскрикивал, чувствуя, как выступают на глазах слезы. Больно. Было очень больно, но неимоверно приятно. Этой боли хотелось ещё. Он чувствовал себя мазохистом, желая получить больше боли, но так же и эйфории, от которой сносило крышу. — Ты просто сумасшествие с первого траха, — гортанно проговорил Чон. А через некоторое время вцепился руками в поясницу парня и принялся ещё быстрее двигаться. Чимин застонал, без сил распластавшись на полу. Щекой больно терся о пол, в который беспощадно вдалбливал его парень. Но Пак предательски стонал под ним, тем самым ублажая не только член, но и уши незнакомца, который от переизбытка эмоций даже закатил глаза. Ни одна шлюха не производила на него эффект, как этот парень, чью задницу он долбил. — Громче, — рыкнул Чонгук, со всей дури вмазав по красному участку на заднице, заставляя громко заскулить и прогнуться в спине парня, — стони громче, сука. Этот голос, эти руки, эти рыки и член в заднице — всё это сводило Чимина с ума. Он стонал в голос, извивался под парнем, даже не зная ни его имени, ни статуса, ничего. Он лишь знал что так легко отдался ему. А его так грубо дерут прямо на полу. У Чимина сбито дыхание. Из открытого рта текли слюни, щека горела от трения о жёсткий пол, коленки готовы были отказать. Чонгук наклонился к его спине, продолжая толчки, руками обхватил тонкую талию. Носом он провёл от лопаток, по плечам и шее до уха, больно кусая его. — Блять, твой запах, — не переставая вдыхать его полной грудью, прохрипел Чон. — Почему? Почему он такой? Чонгук нахмурился, словно наркоман без дозы внюхивался в запах на шее, заставляя Чимина млеть от контраста эмоций. Сквозь затуманенный разум он слышал слова альфы и не понимал, как тот мог чуять хоть какой-то запах. — Подавители, — гортанно выдохнул Чонгук, догадавшись. Он резко вышел из него, грубо развернул его на спину и кончил на живот. — Ты, блять, омега?! — злостно прорычал Чон, пугая до тряски. Каким бы ни был характер, какие бы сильные подавители ни действовали, но против природы не попрешь. И Чимин сжался под гневом мощного альфы, чуть ли не начиная скулить, но только пискнул: — Д-да… Чонгук от злости занёс руку для удара, и Чимин зажмурился, готовясь получить по лицу. Однако альфа остановился, смотря на него сверху вниз. Занесённая рука затряслась, просто сжалась в кулак и опустилась. Чонгук встал и, застёгивая ширинку, достал из кармана пиджака, оставленного на кресле, стопку с несколькими тысячами долларов. Он швырнул её омеге и сухо произнёс: — За твою задницу. Дверь гримерки громко захлопнулась. Чимин понял, что уже некоторое время немые слезы стекали по лицу. Он был не в состоянии пошевелиться, оставаясь лежать в сперме альфы на холодном полу.