My Universe

      В твоих глазах я видел целую Вселенную: миллионы ярких неизведанных галактик, далёких планет и бесконечно прекрасных мерцающих звёзд. Даже настоящий космос не был так красив. Конечно нет, как вообще можно сравнивать его с твоими глубокими чёрными глазами, поблескивающими на свету и создающими впечатление, будто Вселенная не где-то там, высоко, в сотнях километров отсюда, а здесь, совсем рядом, буквально в нескольких сантиметрах. В то время, как люди трудились днями и ночами, не покладая рук, готовились к полёту в космос, чтобы провести там без малого несколько часов, я мог, не прилагая особых усилий, проводить в своём бесконечном заоблачном пространстве месяцы и даже года. Способны ли на это космонавты? Очень сомневаюсь. Моя Вселенная всегда была намного лучше настоящей.       Но однажды на чёрном космическом холсте погасла первая звезда. За ней постепенно начало исчезать и всё остальное, навсегда стирались не просто отдельные планеты, а целые галактики, бывшие когда-то столь яркими и оттого лишь более восхитительными. Как я ни пытался остановить этот кошмар, заставить вновь зажечься в твоих глазах хоть одну звезду, всё было тщетно. «Моих стараний недостаточно», — думал я и продолжал возвращать к жизни быстро разрушающуюся Вселенную, а ты лишь отталкивал меня и не позволял вмешиваться не в своё дело.       Вскоре твои глаза потемнели навсегда. Никогда больше в них не было того прекрасного блеска, что дарил улыбку и вызывал искренний восторг. А я до последнего отказывался верить в это. Бесполезно тешить себя пустыми надеждами! Мою Вселенную невозможно было вернуть к жизни. Или я просто слишком рано сдался? Может, у меня на самом деле были все шансы, а я ни одним из них не воспользовался? Кто виноват в том, что твои глаза лишились миллионов далёких галактик, планет и мерцающих звёзд? Кто отобрал у меня всё это?! Неужели кому-то было выгодно совершить столь тяжкое преступление?       Да, я давно не видел блеска твоих глаз, но, поверь, его невозможно забыть. Та Вселенная, что согревала меня холодными зимними вечерами и всегда давала надежду на лучшее будущее, она навсегда осталась в моём сердце. Нет мне прощения, если я хотя бы подумаю предпринять попытку забыть этот космос! Я помню всё: и галактики, и звёзды, и планеты. Когда-то мне посчастливилось увидеть их собственными глазами…       И всё-таки, почему же остальные люди оказались столь слепы? Почему отказывались замечать твою мерцающую Вселенную?       Неужели ей суждено было погаснуть?

***

— Мам, а ты точно её не выкинула? — спросил я, сидя на полу в гостиной и в сотый раз прошаривая свободной рукой коробку со старыми новогодними украшениями, тщетно пытаясь отыскать большую оконную новогоднюю гирлянду. Каждый год мы вешаем её в гостиной, а после праздника, как и полагается, снимаем и убираем в одно и то же место, но сейчас она в этом самом месте как раз отсутствует по непонятным мне причинам. — Хоби, смотри внимательнее! — настоятельно рекомендует мне мама строгим голосом. Я позвонил ей в рабочее время только затем, чтобы узнать про гирлянду. Скорее всего это было крайне неосмотрительно с моей стороны, но мама сама, уходя утром, просила украсить квартиру до её прихода. Начать с оконной гирлянды, кстати, тоже было её решением. Я всего лишь оказался жертвой обстоятельств. — Она наверняка у тебя на виду, а ты просто не замечаешь, не впервые уже такое. — Я эту коробку уже на несколько сотен раз обыскал, — возражаю маме, хмурясь и снова перекладывая с места на место ёлочные шарики и прочие украшения, — тем более, оконная гирлянда — не такая уж незаметная вещь. Я тебе клянусь: нет её здесь! — Хосок-а, её не может там не быть… — спокойно отвечает мама. Её голос звучит так твёрдо и убедительно, что я, кажется, скоро сам начну верить в собственную невнимательность. Может, уже наконец маме отправить фотографию этой несчастной коробки? Как иначе мне доказать этой женщине, что я не обманываю её? — Стоп, подожди-ка! — неожиданно восклицает мама, заставляя меня слегка вздрогнуть от неожиданности и едва ли не выронить телефон прямо в кучу блестящих и переливающихся на свету украшений. Тут ещё непонятно, чему бы конец пришёл быстрее: мобильнику или стеклянным ёлочным игрушкам. А может быть, и тому, и другому сразу. — О какой коробке ты говоришь? — Мам, издеваешься? — издаю нервный смешок, недоверчиво глядя на вышеупомянутую вещь. — О той самой коробке, куда мы эту гирлянду каждый год убираем. Больше ей ведь негде быть, верно? — Ох, сынок, подожди… — говорит мама заметно поникшим голосом и, судя по тону, коим эта фраза была сказана, пытается что-то вспомнить. Через несколько секунд я получаю крайне неожиданное объявление: — Хоби, она не в коробке лежит, — произносит мама тихим виноватым голосом, а я, в свою очередь, глубоко вздыхаю и произношу, даже не пытаясь скрыть бьющий фонтаном сарказм: — Да ладно! Мам, ты серьёзно? То-то я уже минут пятнадцать сижу над этой несчастной коробкой и ищу то, чего в ней и быть не может! Действительно, гирлянду же так трудно заметить, она ведь невероятно микроскопических размеров, куда уж мне, самому невнимательному человеку на свете, заметить её среди всего этого барахла… — Сынок, ну не сердись, — просит мама, и я, едва различив в её голосе нотки грусти и раскаяния, моментально успокаиваюсь, закрыв глаза и устало потерев переносицу. Хосок, что с тобой? Злишься на родную мать из-за какой-то там безделушки. Это категорически недопустимо. Давно пора научиться быть терпимее к людям, особенно к родственникам. — Извини, у меня совершенно из головы вылетело, что я её в этот раз положила совсем в другое место. — Мам, не извиняйся… — стыдливо произношу я, после чего, глубоко вздохнув и успокоившись окончательно, открываю глаза и спрашиваю: — Так, где она всё-таки лежит? — В шкафу в гостиной, на самой верхней полке, — быстро отвечает мама. Я перевожу несколько шокированный взгляд на упомянутый ею предмет интерьера. Не очень-то верится, что в этой штуке вообще можно что-либо хранить. Последние несколько лет шкаф не использовался вовсе, я прекрасно помню. Мама часто говорила о том, что ему пора отправляться на свалку, потому как его дверцы закрывались недостаточно плотно, а одна из полок и вовсе была сломана, вследствие чего отсутствовала. Что забыла в этой развалюхе сравнительно новая гирлянда, понятия не имею. И почему у меня не хватило мозгов хотя бы из любопытства проверить Богом забытый шкаф, в котором и находилась искомая мной вещь? Выходные очень плохо влияют на тебя, Чон Хосок. — Извини, мам, а ты не могла бы сказать…       »…что гирлянда делает в шкафу?» — хотел спросить я, но был резко перебит на половине фразы: — Хоби, все вопросы потом, мне срочно нужно идти. Запомни, что гирлянда в шкафу! Вечером спросишь обо всём, что тебя интересует, а пока я занята. До вечера, сынок!       После маминых слов я слышу лишь короткие гудки. Положила трубку. Что ж, ладно, спрошу вечером, что забыла гирлянда в этом старом шкафу. Основная на данный момент задача — каким-то образом достать её оттуда. Шкаф, мягко говоря, не маленький, до самого потолка. Моего роста не хватит, чтобы дотянуться до верхней полки. Придётся, по всей видимости, пустить в дело стул.       Тяжело вздохнув, я закрываю коробку с новогодними украшениями, пока не столь важными, как эта злополучная гирлянда, и, поднявшись с пола, ставлю её на близлежащий диван, чтобы нечаянно не запнуться и не расстелиться по всему периметру не такой уж и просторной гостиной. Да, достаточно глупая ситуация, казалось бы, трудно осуществимая, но со мной возможно всё. Мама не соврала, назвав меня не очень внимательным.       Принеся стул из кухни, я поставил его почти вплотную к шкафу и, осторожно взобравшись на требуемую высоту, открыл самые верхние небольшие створки, за которыми скрывалась та самая полка. Однако, кроме гирлянды там лежала ещё одна интересная вещь, забытая ровно на такое же количество времени, как и сам этот шкаф. В дальнем углу полки находилась видеокамера, когда-то подаренная мне мамой на день рождения. Кажется, я тогда отмечал своё десятилетие…       Наверняка эта камера давным давно разрядилась, и аккумулятор теперь уже никогда не восстановить. Ещё бы! Последний раз я пользовался маминым подарком, когда мне было, если не ошибаюсь, восемнадцать или девятнадцать лет. Не уверен, что кто-нибудь додумался поставить камеру на подзарядку… Но я прекрасно помню, почему перестал снимать. Мамин подарок внезапно исчез в один из прекрасных дней, и больше я этой камеры с тех пор не видел. Как минимум два года прошло с момента её неожиданной пропажи. Эх, вот бы зарядить и посмотреть те записи, что остались на карте памяти… Это ведь так интересно: взглянуть на самого себя из прошлого, посмеяться над сказанными или сделанными глупостями, возможно, чему-то умилиться или же наоборот, испугаться. Теперь возникает новый вопрос: где искать зарядку?       Боже, почему в нашем доме никогда ничего не лежит на своём положенном месте?       Вновь глубоко вздохнув, я, взяв с полки и гирлянду, и видеокамеру, порядком запылившуюся, свободной рукой закрыл верхние створки шкафа и осторожно слез со стула, на этот раз, к счастью, без происшествий. Быстро потеряв интерес к гирлянде, которую так упорно пытался найти, я бросил её на диван, рядом с коробкой украшений и, целиком и полностью увлечённый камерой, стал искать зарядку для неё по всему дому.       По сути, где находится техника, там же должно быть и её зарядное устройство, если оно, конечно, требуется, но на этот раз, очевидно, система дала сбой. К камере уже два или даже три года точно никто не прикасался, к тому же, в нашей квартире нередко проводятся уборки, так что мы с мамой точно не могли упустить из виду длинный провод с прикреплённой к нему маленькой коробочкой. Значит, искать надо там, где мы по каким-то причинам не наводим порядок. Я знаю только одно такое место: стоящий в гостиной старый шкаф. Между прочим, я только верхнюю полку проверил, а основной отдел даже не открывал… Может быть, там мне удастся найти ещё что-нибудь интересное? Мало ли, чем чёрт не шутит.       Как ни странно, именно в шкафу, открывшемся, несмотря на неплотные дверцы, с большим трудом, я нахожу зарядку от видеокамеры. А мама говорила, что этот шкаф пора на свалку выносить, и он даром никому не нужен… Если бы это было действительно так, то в нём бы не лежало столько вещей, да ещё и таких странных. Гирлянда, камера, её зарядное устройство… Необычное содержание для стандартного шкафа. Впрочем, не в этом сейчас суть! Зарядку найти удалось, теперь камере нужно хоть немного энергии…       А пока она будет благополучно заряжаться, я в этом время возьму карту памяти и буквально одним глазком пробегусь по сохранившимся на ней записям. Времени у меня более, чем достаточно, мама вернётся только вечером, так что я точно успею украсить квартиру. Ничего страшного не произойдёт, если примерно один час своей жизни я проведу, так сказать, «в прошлом».       Вставив карту памяти в подходящий разъём широкоформатного телевизора, я сел на ковёр перед большим экраном и с любопытством уставился на него, ожидая, пока архив записей загрузится полностью. Для просмотра я решил использовать телевизор, а не ноутбук, потому что здесь явно больше преимуществ: и качество, и большой формат, и тупить не будет при каждом клике. В общем, сплошные плюсы.       Итак, хранилище успешно прогрузилось. Двести девятнадцать видео. И это ещё с учётом того, что я в своё время удалил значительную часть коротких неудавшихся записей.       Чёрт… Чувствую себя совсем, как в кино: такой же большой экран и такое же интригующее волнение перед долгожданным началом. Наконец, собравшись с мыслями, я включаю самую первую запись.       Итак, на широком экране я вижу себя — мальчика десяти лет, который счастлив и бесконечно радостен, ведь у него сегодня день рождения! В следующую секунду за кадром раздаётся задорный мамин голос: — Хоби, ты у нас теперь кинозвезда! Помаши-ка ручкой, сынок. — Мама, ну я же ем! — несколько обидчивым тоном отзывается маленький Хосок, но в итоге всё равно исполняет просьбу мамы, которая радостно реагирует на действия сына и хвалит его. Мальчик в ответ на это широко улыбается и отправляет в рот очередной кусок торта, предварительно разделив его пополам. — Мама, мама, я тоже хочу как хён! — слева от маленького Хосока возникает другой мальчик — значительно меньше ростом и, соответственно, младше именинника, коего ребёнок назвал хёном. — Я тоже хочу быть кинозвездой! — Гукки, иди ко мне, — ласково зовёт мальчика маленький Хосок и в следующую секунду, ловко подняв ребёнка, садит его себе на колени. Гукки крепко держится за именинника, чтобы не упасть, и счастливо улыбается, а тот, в свою очередь, придерживает мальчика за плечи. — Теперь вы оба мои маленькие кинозвёзды, — объявляет мама, судя по голосу, с улыбкой на лице, после чего обращается к младшему мальчику: — Давай, Гукки, поздравь братика. — С днём рождения, хён! — радостно восклицает мальчик, после чего крепко обнимает старшего брата, утыкаясь тому носом в плечо. Маленький Хосок, не переставая счастливо улыбаться, прижимает к себе Гукки и благодарит его за поздравление. В следующую секунду запись заканчивается, и я снова переношусь в архив видеоматериалов. Ролик был достаточно коротким, но и этого времени хватило, чтобы я едва ли не заплакал. Несмотря на довольно светлое и доброе содержание, мне с трудом удалось сдержать слёзы, вызванные приятными ностальгическими воспоминаниями о прошедших днях.       Одиннадцать лет… А ощущение такое, будто это было только вчера. Только вчера я отмечал своё десятилетие с семьёй, играл и веселился с младшим братом, и мы ни в чём себе не отказывали в этот прекрасный февральский день… Куда же исчезла радость и жизнелюбие? Почему теперь всё не как в детстве? Просто из-за того, что все мы выросли и стали взрослыми людьми? Где, в конце концов, то самое счастье, которое всегда сопровождало нас с братом? Зачем нужна такая несправедливая жизнь?!       Где же ты теперь, Чонгук?