Чужой среди своих

Знакомо ли вам чувство, когда всё внутри натянуто, словно гитарная струна, в ожидании чего-то неизвестного. И это неизвестное — это что-то точно плохое. Что одно дуновение ветерка может рассыпать хрупкое душевное равновесие, которое и так поддерживается с особым трудом. Это очень неприятно, особенно если последний раз вы чувствовали такое много лет назад и никак не ожидали почувствовать это вновь. «Беда подкралась незаметно» — как говорится. Клаус чувствовал это в последнее время. Может, это не то, о чём он подумал, а лишь разыгравшаяся паранойя, о которой он как раз недавно рассказывал Кэролайн. Её его слова успокоили, а внутри у Клауса прозвенел какой-то звоночек, разнёсся по всему телу, предупреждая — скоро случится что-то неладное. Это чувство его начало преследовать совсем недавно, сначала оно было еле заметно, пряталось где-то очень глубоко, но с каждым днём только и делало, что усиливалось. Клаус лишь старался отбросить как можно дальше это чувство, винил во всём того демона, часть которого недавно находилась в нем и явно оставила небольшой след на его сущности. Блондин стоял на небольшом балконе, выход на который был в их комнате, облокотился руками о витиеватые металлические перила и смотрел на то, как солнце медленно поднимается над горизонтом. Сон не шёл, потому что каждый раз, когда он закрывал глаза и собирался погрузиться в царство Морфея, перед глазами всплывали разные картинки. Большинство из них были непонятными и абстрактными, но некоторые… были столь яркими и живыми, что казалось, будто это происходило только вчера, а не десять лет назад. Его руки в крови, лицо в крови, ошмётки одежды в крови. Дыхание тяжёлое, словно он только что пробежал марафон, а в глазах полный ужас. Серо-зеленые зрачки блестят кашей из разных эмоций, начиная яростью и заканчивая страхом. Он не верил, что сделал это, просто не мог поверить. При взгляде на разодранное тело, которое лежало у его ног в неестественной позе, к горлу подступил ком. Его затошнило, поэтому пришлось отойти, сгибаясь пополам, держась за ближайшее дерево, потому что ноги подкашивались от накатившей слабости. Потом спиной облокотиться о дерево, запрокинуть голову, потому что глаза начали слезиться, рукой держался за живот, всё ещё чувствуя тошноту и усталость. Он был слишком молод, слишком неопытен и слишком наивен для всего этого. Клаус банально не был готов к этому, потому что ещё не познал всю суровость и жестокость этого мира. Он думал, что уже ничего не сможет его удивить после сурового детства и юности с Майклом, но он жёстко ошибся, наивно веря в себя. И об этом ему напоминали глаза Энселя, в которых замерли изумление и надежда, но которые отныне будут смотреть лишь вперёд, перед собой, напоминая Клаусу об этом всю его оставшуюся жизнь. Клаус вздрогнул, выныривая из воспоминаний и чувствуя неприятный ком в горле. Он обернулся, зашёл в спальню, взгляд сам упал на кровать, где спокойно спала девушка, обнимая подушку Майклсона руками и уткнувшись в неё носом. Его губы дрогнули в полуулыбке, захотелось подойти к ней и крепко обнять, что он и сделал, но вместо того, чтобы обнять, просто оставил поцелуй у неё на виске и вышел из комнаты, собираясь спуститься на первый этаж. Каждая ступенька скрипела под ногами, что очень неприятно било по барабанным перепонкам, как и тиканье старинных напольных часов, которые находились в коридоре. Эти звуки обычно он даже не замечал, но сейчас у него просто не получалось «выключить» свой суперслух. Это напрягало, но Клаус списывал это на отсутствие сна, хотя раньше ему это не мешало, и на свою нервозность в последние дни. Неделя нахождения в Ванкувере, а вернее в его окрестностях, подходила к концу. За это время много чего произошло, хотя одновременно почти ничего. Большую часть времени Клаус и Кэролайн просто находились вместе, пытались бегать по утрам, хотя у них это не особо получалось делать вместе, потому что постоянно кто-то кого-то отвлекал, после чего попытка пробежка превращалась в прогулку. Не стоит даже упоминать об их попытке приготовить торт, которая, если вспомнить навык кулинарии их обоих, не увенчалась успехом, а из кухни пришлось убирать дым с помощью магии. Кэролайн кашляла, прикрывая рот рукой, потому что в её легкие всё-таки успел впитаться дым, пока она произносила нужное заклинание. Более менее откашлявшись, девушка облокотилась о кухонную тумбу, запрокидывая голову наверх и прижимая ладони к лицу. С губ сорвался истерический смешок, который перерос в такое же истерическое хихиканье. Клаус пристроился рядом, касаясь своим предплечьем её, и повернул голову, смотря на Форбс. Она отняла руки от лица, отвечая на его взгляд. Голубые глаза так и искрились весельем, которое Клаус несильно разделял. Он поднял одну бровь и постарался серьёзно спросить, хотя улыбка так и просилась выйти наружу, ведь от девушки так и исходили волны позитива, которые передавались и мужчине. — Почему ты смеёшься? У нас, вроде, так ничего и не получилось. Не вижу повода для веселья. — Да-да, прости. Просто, — она снова хихикнула, прикрыв рот ладошкой, — Вот мы вроде взрослые и состоятельные люди, а не можем даже вовремя выключить духовку, чтобы пирог не подгорел. Мне кажется, это как-то сюрреалистично. Кэролайн положила голову ему на плечо, тяжело вздыхая и продолжая глупо улыбаться. Светлые волосы плавно спадали на плечи, одну руку положила на предплечье Клауса, поглаживая большим пальцем. Грудь медленно поднималась в такт спокойному дыханию, привлекая взгляд Майклсона на вырезы на груди девушки, которые открывал вид на аккуратные ключицы молочного цвета. Сейчас он тоже чувствовал спокойствие, растекающееся по всему телу. Голова была непривычно пуста, а мысли светлыми, без каких-либо темных картин из прошлого, которые раньше то и дело всплывали перед глазами. На душе было спокойно. — Ник? — тихим голосом позвала Кэролайн, приподнимая голову, — Я, наверное, прозвучу глупо, но… Ты в порядке? — Клаус посмотрел на неё с вопросом во взгляде, но внутри он напрягся. — Да… С чего ты взяла, что я могу быть не в порядке? — девушка повела плечом, облизнув пересохшие губы, и посмотрела в его глаза. — Не знаю. Просто мне так кажется. Прошлой ночью тебе снилось что-то… плохое? Ты вспотел, что-то шептал всё время, дёргался и вообще выглядел подавленным, а потом резко пришёл в норму. Просто, когда мне снятся кошмары, этому всегда есть какие-то причины, предпосылки. Не знаю… Ты точно в порядке? — Кэролайн повернулась всем телом к Нику, положила руки на его шею, обеспокоено смотря на него — Да, точно. Он почти её не обманул, ведь ничего необычного не случилось. Такое уже бывало, и Клаус справлялся с этим. Пусть это и было сложно порой, и скорее всего Кэролайн узнает о его эмоциональной нестабильности, как это окрестила Фрея с высоты своего психологического образования, ведь Форбс уже что-то начала подозревать. Он хотел быть честным в отношениях, в обычной жизни, не видел смысла лгать, ведь по собственной шкуре знал, что правда всегда становится явным. Пусть через неделю или шестнадцать лет. Но сейчас Клаус не хотел портить сложившееся душевное равновесие Кэролайн. Он считал, что девушка заслуживает отдых после того, какой стресс ей пришлось пережить из-за того, что он ввязал её в эти проблемы стаи. Она, определенно, заслуживает отдых, ему просто нужно было огородить её от внешних проблем и от его проблем в том числе. Клаус сидел на кресле в гостиной и пил чай, который так расхваливали Люсьена и Кэролайн на протяжение последних дней. Вот Майклсон не мог даже предположить, что эти двое так сдружатся на почве чая. Любовь Люсьена к этому напитку была неоспорима, как и его ненависть к кофе. Почти такую же позицию имела и Кэролайн, только к кофе относилась более терпимо. «Две чайные души нашли друг друга…» — так и хотелось ляпнуть Нику, но веселые мысли быстро сменялись ревнивыми, и тогда Клаус старался держаться рядом с девушкой. Внутренний волк тихо поскуливал, но оборотень мастерски игнорировал свою сущность. Не в первой. — Доброе утро, — Клаус не заметил, как сзади к нему подошла Кэролайн, обнимая за шею. Она наклонилась, опираясь подбородком на его плечо и со скрытым беспокойством смотря на него. Обычно он мог услышать её за несколько метров и лишь делал вид, что не замечает, чтобы девушка могла «неожиданно» появиться и сделать ему сюрприз. — Доброе. Как спалось? — спросил блондин, коротко целуя губы Кэролайн. Девушка улыбнулась и обошла сидящего Ника и присела на подлокотник стоящего напротив кресла. —Хорошо. «А как тебе спалось?» — ответный вопрос застрял где-то в середине глотки, не давая ей произнести эти слова. Но она быстро сделала вид, что просто хотела откашляться, а не что-то сказать, поправила немного растрёпанные волосы, одернула белую облегчающую рубашку с рукавами три четверти и скрестила руки на груди, закусывая нижнюю губу и тяжело вздыхая. — Так мы пойдём на благотворительный вечер? — спросил Клаус, имея ввиду то мероприятие, которое так усердно готовил Люсьен последнюю неделю, и на которое он дал парочке пригласительные. Это будет обычная коктейль-вечеринка, во время которой люди сделают пожертвования. Но, в основном, цель была в привлечении богачей в качестве основных спонсоров и поиск волонтёров для помощи. В общем, это обещало быть познавательным. — Я не знаю… было бы классно, тем более это наш последний день здесь. Потом нам придётся возвращаться в Портленд и так далее. Нужно провести последние дни максимально весело. Мне нужно зайти в один магазин, поехали сейчас.

***

— Это просто потрясающе, — улыбнулась Кэролайн и поднесла ко рту ещё одну ложку с мороженным, закатывая глаза от наслаждения. Они шли по парковой улице и ели мороженное из небольших пластиковых стаканчиков. Мимо них проходили люди, кто-то куда-то торопился, не обращая внимание на хорошую погоду, а кто-то так же, как и Клаус с Кэролайн, просто прогуливались, наслаждаясь тёплым деньком, ведь сегодня воскресенье — лучший день для отдыха. Клаус шёл рядом, доедал своё мороженное и слушал то, что щебетал ему девушка. Настроение у неё было очень хорошее, а с губ не сходила улыбка, пока она рассказывала очередную историю о своей работе, хотя Клаус не особо вслушивался в содержимое её речей. Он всё глубже уходил внутрь себя, в свои мысли, но пытался оставаться в реальности, цепляясь за её мелодичный и звонкий голос из последних сил. И это у него получалось. Кэролайн прекрасно могла привлекать внимание. Его внимание. Время неумолимо двигалось вперёд, на часах был уже час дня, и Кэролайн вдруг осознала, что ей абсолютно нечего надеть на вечернее мероприятие, потому что не рассчитывала, что ей может понадобится вечернее платье. Она нахмурилась и замолчала, уходя в свои мысли, что заметил Ник, когда сам чуть не споткнулся о какой-то камень, уйдя глубоко в свои мысли. Он остановился, придерживая блондинку за плечо, на секунду задерживая взгляд на закушенной губе и взгляде, направленном куда-то в пустоту. Клаус помахал перед её лицом рукой, привлекая внимание. — Прости, ты что-то сказал? — спросила она, растерянно моргая и перемешивая воздух в пустом стаканчике из-под мороженного. — Купить ещё мороженного? — Ой, — девушка опустила взгляд вниз, прекращая свои манипуляции со столовым прибором, смущенно улыбнулась, — Да, было бы неплохо. Только какой-нибудь другой вкус. А я тебя здесь подожду, хорошо? Дурацкие каблуки. Она состроила умилительное выражение лица, что Ник не смог отказать, да и не хотел. Кэролайн смотрела в его спину, пока он шёл в сторону лотка с мороженным, и, чуть сморившись, присела на ближайшую скамейку. Ей нужно было сразу надеть что-нибудь попроще, кеды или полусапожки, а не чёртовы туфли на высоком каблуке. Что вообще на неё нашло, это неудобное недоразумение нужно было выкинуть сразу, а не покупать, хотя, по воспоминаниям Форбс, на эту покупку её надоумила Кэтрин. Кто бы сомневался. Кэролайн сгорбилась, опираясь локтем о своё колено, а подбородок ставя на сжатый кулачок. Рядом играл уличный музыкант. Мелодия, доносившаяся из его скрипки, заставила девушку полностью сосредоточить своё внимание на ней. На сердце образовалась тягучая тоска, на губах играла печальная улыбка, а голубые глаза начали слезиться. «Как же легко заставить меня плакать. Ужас какой!» — думала она про себя, запрокидывая голову наверх и зажмуривая глаза от лучей солнца и глубоко дыша. Легкое колебания воздуха говорило, что Клаус сел рядом, а, что это именно он, она не сомневалась. — Почему ты так погрустнела? — спросил он, когда девушка повернулась к нему. — Музыка, — просто ответила она, принимая лакомство из его рук. Клаус прислушался, поворачивая голову в сторону скрипача. — Мелодия не звучит настолько грустной. — Да… дело в том, какие воспоминания связаны с этой мелодией, — Ник заинтересованно на неё посмотрел, но спрашивать не решился. Но Кэролайн ответила на его взгляд, стараясь превратить грустную улыбку в веселую, — Пусть немного в другой оранжеровке, где, я даже не помню, была ли скрипка, но точно было фортепиано. Но это была любимая песня папы. Когда я была маленькой, папа любил включать её по вечерам, брал меня за руки, и мы танцевали. Это сто процентов был его хитрый план, чтобы уложить меня спать, потому что после таких вечеров я отрубалась, как только моя голова прикасалась к подушке, даже сказку на ночь не требовала, — Клаус улыбнулся, представляя себе маленькую Кэролайн, танцующую со своим отцом, — Это было так классно, пока я была ребёнком, но потом я начала взрослеть. Подростки ужасны, мне больше не было так интересно проводить с ним такие вечера, мне было интересней попереписываться с друзьями, да вообще что угодно кроме этого. Мне так жаль, что я отказала ему в последний раз, что сама не предложила и упустила свой последний шанс, — Кэролайн закусила губу и всхлипнула, кладя голову на грудь Клауса, когда он обнял её за плечо, притягивая к себе, — Я так скучаю по нему до сих пор. Ник, можно тебя кое-что спросить? — дождавшись положительного ответа, она собралась с силами, — Ты скучаешь по своей маме? Я знаю, что она погибла несколько лет назад. — Я… не знаю, наверное, да, — это казалось таким неправильным. Эта неуверенность была неправильной. Но он не скучал по Эстер сейчас, лишь тогда, когда она только умерла, а сейчас… остались воспоминания без особо ярких эмоций. Эстер была не лучшей матерью, но, конечно, Клаус любил её, а она как-то по-своему любила его. Кэролайн приподняла голову, смотря на нахмурившееся лицо мужчины. Её вопрос определенно заставил его задуматься. Она неуверенно позвала его, привлекая внимание. Скрипач уже давно начал играть какую-то другую мелодию. Клаус кивнул своим своим каким-то мыслям, провёл кончиками пальцев по щеке девушки, целуя нежные губы, и поднялся. — Люсьен попросил меня помочь ему. Ты пойдёшь со мной? — он подал руку девушке, помогая подняться с лавочки. Кэролайн хитро сверкнула глазами и улыбнулась. — Нет, мне тоже нужно подготовиться. Ты иди, а я приеду попозже. Пока, — она быстро поцеловала Майклсона на прощание и веселой походкой пошла прочь, присматривая салон красоты и магазин одежды. Клаус смотрел ей вслед, пока женская фигура не скрылась с его поля зрения. Благо, место, где сейчас находился его друг, было в десяти минутах ходьбы. Перед ним предстало небольшое, но по какой-то непонятной причине выглядящие величественно, здание. Входная дверь была открыта нараспашку и из неё выходили и входили разные люди с коробками в руках. Внутри гостей сразу встречал просторный и роскошный хол. Самая большая дверь была открыта и, зайдя в неё, можно увидеть огромное помещение, украшенное цветами и различными лентами с названиями разных благотворительных организаций. В углу была небольшая ниша, где стояли разные музыкальные инструменты, рядом было пространство для танцев и сцена с микрофонами и ящиками для анонимных пожертвований. По углам стоял круглые столики, на которых пока что стояли лишь небольшие вазочки с цветами, но вскоре там появятся разнообразные закуски. Уже полностью готовые официанты метались из стороны в сторону по залу, делая последние приготовления. Клаус сначала не заметил никого знакомого, потому что он думал, что Люсьен будет во всю готовиться и контролировать всех и вся, но, к его удивлению, фейри нашёлся в дальнем углу, попивающим нечто из небольшой фляги. Касл оживился, когда увидел подходящего к нему Ника и поднял какую-то чёрную папку, которая до этого лежала около его ног на полу. — Наверное, тебе нужно выпить. Нет, мне нужно выпить, — он снова потянулся к фляге, но Клаус перехватил у него этот сосуд, завинчивая крышку, и с вопросом посмотрел на друга, искренне недоумевая с чего у него такое подавленное состояние, — Какого… хотя чему я удивляюсь? Сюда пригласили очень влиятельных людей и Майклсон в их числе, — смотря на удивлённый взгляд Клауса, Люсьен улыбнулся, протягивая ему ту самую папку, — Список гостей, и ты не угадаешь, кто там. Финн. Я думал, что он где-то в Европе. — Да, я тоже, — пробубнил оборотень, вчитываясь в список. — А ещё там будет она… Фрея заявлена с «плюс один». Чёрт, — он ударил себя по лбу и снова потянулся к алкоголю, но Клаус не дал ему это сделать, всё ещё смотрят список, но уже не читая, а просто смотрел в одну точку на белом листке. Они стояли в углу, каждый думая о своём. Вокруг склоняли люди, не замечая двух задумчивых людей. Клаус больше думал о своём старшем брате, чем о сестре. Ведь он совершенно понятия не имел, что Финн в Америке. А Люсьен в глубине души выл, потому что понимал, что будет очень больно видеть Фрею, особенно с кем-то ещё. Поэтому душа требовала алкоголя, чтобы почувствовать хотя бы минимальное облегчение, но похоже его друг решил лишить его этого чувства. — Главное — не спейся раньше времени. Моя сестра не оценит, — Касл взглянул на него с прищуром. «На больное давит.» — подумал он. Замечание Майклсона взбодрило Люсьена, привело в прежнее состояние. Мужчина выпрямился, поправляя воротник рубашки, отнял у оборотня свою фляжку и показательно спрятал её во внутренний карман пиджака, показывая, что больше пить не собирается. Пока что. Он провёл рукой по своим волосам, чуть оттягивая их, чтобы прийти в себя. Перед глазами предстало заплаканное лицо Фреи, чьи глаза выражали столько боли и гнева, что тогда у него не было слов, чтобы оправдать себя. После этого они виделись ещё несколько раз, но почти не разговаривали. Старшая Майклсон излучала холодную вежливость и делала вид, будто между ними никогда ничего не было. И Люсьен подыгрывал ей, потому что… ей так было легче, а он хотел облегчить её страдания, потому что являлся предметом их появления. Для Люсьена время пролетело слишком быстро. Он и глазом моргнуть не успел, как начали приходить первые гости. Он благодарил всех свыше, что ему не пришлось встречать никого на входе. Касл просто помог с организацией мероприятия, большого от него и не требовалось. На самом деле, он уже подумывал просто оставить здесь небольшой чек и уехать куда-нибудь в ближайший бар. В голове всё время всплывал «плюс один», с которым сегодня, скорее всего, придёт любовь всей его жизни, которую он так по тупому потерял, но то, что сделано, то сделано. Жалеть о проступках прошлого уже поздно, это их не исправит. Просто Люсьен нашёл несколько своих знакомых и забылся в их компании, всё ещё попивая содержимое своей фляги. Клаус уже пригнал машину к этому зданию, чтобы потом можно было спокойно уехать отсюда домой в любое время, и переоделся в смокинг, одолженный у Касла. Бабочка неприятно сдавливало горло, поэтому он то и дело поправлял её, стараясь ослабить. Но дело была не в бабочке. Не она душила его, а некое предчувствие чего-то нехорошего, будто скоро здесь произойдёт взрыв (метафорический или нет — он не знает), и Клаус никак не может этому помешать, отчего чувствовал себя крайне беспомощным и начинал раздражаться. Он стоял в главном холле в углу, ожидая прихода Кэролайн, которая написала, что скоро будет. Но неосознанно он всматривался в толпу, пытаясь найти знакомые лица. Брата и сестру, с которыми он одновременно хотел и не хотел встретиться. И тут появилась она. Кэролайн зашла в зал, улыбаясь своей фирменной яркой и немного смущенной улыбкой. Заметив его, она сразу подошла, в сотый раз поправляя волосы. Они стали чуть короче, но лишь немного. Левая часть была заколота небольшим гребнем бледно-голубого цвета с несколькими блестящими камнями, а правая свободно спадала на плечи, иногда попадая в глаза. На губах был розоватый блеск, глаза легко подведены, делая на них акцент в макияже. Платье было нежно-голубого цвета, юбка обтягивающая, выше колена, позади лёгкий шлейф из нескольких слоёв летящей полупрозрачной ткани. Лиф плотно прилегал к телу, слегка сдавливая грудь, и держался на плечах с помощью тонких лямок, открывая вид на светлые ключицы и тонкую шею. — Использовала скрывающее заклинание? — спросил мужчина, проводя рукой по шее, переходя на спину, не чувствуя рубцов на нежной коже. — Да, — просто ответила девушка, потому что уже привыкла к ощущению магии на коже. Клаус кивнул и улыбнулся, осматривая вид девушки. — Потрясающе выглядишь, — сделал он комплимент, вызывая улыбку у блондинки. Она подошла ближе, легко целуя, и взяла его за руку, ведя в главный зал, где уже начали произносить свои речи представители благотворительных предприятий. Они пристроились в уголке, около одного из столиков, и слушали вдохновляющие речи людей. Кэролайн стояла рядом с Ником, внимательно слушая в отличие от мужчины, который не мог сосредоточиться и удержать внимание хоть на чём-то. Взгляд лениво скользил по толпе в поисках Люсьена, который давно исчез из его поля зрения, и он даже начал переживать, мало ли, что могло случиться. Оборотень выдохнул, когда заметил друга, стоящего около одного из столиков и болтающего с какой-то женщиной. Но Майклсон не перестал «шариться» взглядом по залу, неосознанно вглядываясь в макушки людей, чтобы найти своих родственников. Девушка перестал слушать спикера некоторое время назад и просто смотрела на мужчину обеспокоено. — Ник? Ты кого-то ищешь? — нахмурилась она. Клаус не ответил, пожав плечами. — Я схожу в бар. Тебе принести что-нибудь? Клаус пошёл в сторону бара, чтобы взять сок для девушки и виски для себя. Толпа не была особо плотной, поэтому путь до бара не оказался лишком сложным. Сделав заказ у бармена, Майклсон принялся ждать у стойки. Вдруг его слух уловил знакомый голос, исходящий откуда-то сбоку. Он повернулся в ту сторону и сделал несколько шагов, сразу замечая брата. Его одолели противоречивые чувства, потому что отношения с Финном всегда были не очень тёплыми, но ноги уже несли Клауса к знакомому лицу. — Здравствуй, Финн, — самый старший из четы Майклсонов обернулся и выглядел удивленным. — Никлаус. Не ожидал тебя здесь увидеть, —вернув себе былое спокойствие, откашлялся Финн. Два брата пожали друг другу руки. — Я тоже. Фрея здесь? — Клаус в последний момент решил не спрашивать о его нахождении в Америке, то ли струсил, то ли просто не хотел казаться подозрительным и недоверчивым. — Да, они где-то здесь. Слушай, я рад был увидеться, но я зашёл сюда на несколько минут, поэтому сейчас тороплюсь. Может, ещё встретимся. Пока. Финн торопливо ушёл, напоследок хлопнув его по плечу и стараясь выдавить улыбку. Клаус чувствовал себя как-то подавленно, он вернулся к бару, чтобы взять свой заказ, и сразу выпил свой виски, заказывая ещё одну порцию. Семья — его слабость. Самая большая и единственная, которую он действительно признал. Семья была единственным, что его действительно волновало. До определенного момента… Кэролайн заметила перемену в нем после того, как он вернулся, отдав ей виноградный сок. Клаус не вёл себя по-другому, как обычно был очень обходительным и милым, но, во-первых, от него пахло алкоголем, значит, стакан в его руках был не первым, и, во-вторых, его взгляд потяжелел. Он почти не разговаривал, лишь слушал её и улыбнулся, но улыбка была какая-то задумчивая. Девушка хотела узнать, в чём причина, но чувствовала, что ей пока не стоит ничего спрашивать, поэтому просто оставалась стоять рядом и отвлечь его от каких-то печальных мыслей своей глупой болтовней. Клаус ценил в ней это — искренность и желание помочь. Он понял, что скрыть своё ухудшенное настроение не получилось, хотя он пытался. И ему стало легче от этого. В голове пронеслась одна мысль, которую он постарался переформулировать. Нет, у него появилась не новая слабость, хотя и такое есть. У него появилась любимая девушка, которая о нем заботится, и о которой будет заботиться он. Речи спикеров уже давно были закончены, поэтому в дело вступили музыканты и певец, который вышел на импровизированной сцену и запел какую-то легкую джазовую песню. Люди оживились, начиная делиться друг с другом впечатлениями и просто знакомиться с новыми людьми. Кэролайн попивала свой сок, когда к ним подошёл Люсьен. Касл активно спрашивал по поводу организации мероприятие и их мнении о выступлениях. Говорила только Форбс, активно делясь впечатлениями, все ещё обнимая Клауса и держа руку на его спине. Клаус же как-то хмуро молчал и подумал, что ему следовало предупредить Кэролайн, что, скорее всего, они встретятся с его сестрой. А девушка очень боялась знакомиться с его родственниками, поэтому для неё это может стать шоком. А подумал он об этом, потому что краем глаза заметил высокую фигуру, подходящую к ним. Люсьен спиной почувствовал это и обернулся, видя уверенную женщину. Фрея наградила его холодной улыбкой и повернулась к своему брату с более тёплой. Затем её взгляд скользнул к стоящей с ним в обнимку девушке, ей она тоже улыбнулась. Майклсон прекрасно знала, что брат не обделён вниманием красивых, а его сопровождающая бесспорно выглядела хорошо, девушек, и знала, что он предпочитал приходить на различные мероприятия (не считая семейные, конечно) с особами противоположного пола, с которыми порой знакомился за несколько часов до, а затем разбегался навсегда. Фрея не осуждала, но иногда жалела наивных девушек, которые считали, что смогут «приручить» Клауса, влюбить в себя и сами влюблялись. Очарование не одному из её братьев было не занимать. — Кэролайн, познакомься, это моя сестра Фрея. А это моя девушка Кэролайн, — на него устремились удивленные взгляда двух девушек. Фрея удивилась формулировке. Ник всегда представлял своих сопровождающих как «подруг», уж точно не как «девушек». Кэролайн же была поражена другой частью его фразы. В смысле — сестра? И извиняющаяся улыбка на лице мужчины говорила, что он прекрасно знал об этом. Она слегка ущипнула, но сквозь пиджак он не особо это почувствовал. Девушка повернулась лицом к Фрее, стараясь скрыть панику в своих глазах. Кэролайн лишь один раз встречалась с Элайджей, когда она приходила в больницу к Клаусу, но это было ещё до начала их отношений, и с Ребеккой, но с ней она была знакома только как подруга Кэтрин Пирс и ведьма. Кэролайн заметила, что Люсьен выглядел очень растерянно, хотя пытался быть по прежнему веселым. Они с Фреей упорно избегали взглядов друг друга. Фрея заинтересованно разглядывала блондинку, не особо этого стесняясь. Она привыкла читать людей со стороны, узнавать о них больше ещё до разговора. Как она подметила раньше, Кэролайн была красивой и милой, но её жесты были очень нервозными, поэтому она держалась ближе к Нику, который неосознанно поддерживал её, держа руку на её предплечье, то и дело поглядывая, чтобы проверить её состояние. Фрея улыбнулась, отводя взгляд, когда Клаус наклонился, что-то шепча девушке, от чего та улыбнулась. Она непроизвольно посмотрела на Касла, он смотрел вперёд, краем уха слушая разговор, но, почувствовав чужой взгляд на себе, посмотрел на Майклсон. Их зрительный контакт длился несколько долгих секунд, после чего Люсьен задал вопрос, из-за чего она отвела взгляд. — Ты здесь одна? — Нет, меня сопровождает мой близкий друг, — Касл почувствовал укол, будто в груздь вонзили меч. Люсьен кивнул и отсалютовал ей бокалом с бурбоном, после чего его так кстати позвали, потому что были какие-то проблемы с организацией. Касл с облегчением покинул их компанию, после чего откланялась и Фрея, пообещав ещё увидеться сегодня. Клаус и Кэролайн остались вдвоём. Кэролайн посмотрела в задумчивое лицо Майклсона, аккуратно касаясь его щеки рукой. Мужчина поджал губы своим мыслям и опустил голову, смотря на неё. Он положил руки на её талию, заглядывая в голубые глаза. И беспокойство в них тепло отдалось в его груди. Вокруг них образовался невидимый купол, окуная их в свой мир тишины. Больше не было суетящихся вокруг людей. Кэролайн хотела поцеловать его, но Клаус отстранился, закрывая глаза и упираясь лбом в висок девушке. Он сделал глубокий вдох, целуя её в висок, и немного отстранился, заглядывая в небесные глаза, в которых не было ни следа обиды или злости, лишь привычная нежность и любовь. — Ты хочешь остаться или мы поедем отсюда? — спросила девушка. — Фрея здесь не одна, меня это беспокоит, — сказал мужчина, оглядывая зал. Кэролайн кивнула, оставляя поцелуй на его щеке, и отстранилась, говоря. — Ты ведь понимаешь, что она не маленькая девочка, которая нуждается в защите брата? — задала она риторический вопрос, подняв одну бровь. Клаус усмехнулся. Она была права, но… что-то в Клаусе мешало ему расслабиться и перестать волноваться о Фрее. Внутреннее напряжение достигло своего апогея. Внутри будто текла лава, разрывая внутренние органы. Поэтому Клаус оставил девушку, пока она не могла заметить резкой перемены в нем. Он зашёл в ближайшую комнату, которая оказалась какой-то кладовой. На секунду слабость одолела им, заставляя пошатнуться, но он не упал, удерживаясь за стену. Ник облокотился спиной о стену, надавливая пальцами на виски. Дыхание утяжелилось, а десна пронзила резкая боль. — Какого ч… — прошептал Клаус, поднимая взгляд, сталкиваясь со своим отражением в зеркале. Но ничего не было. Ни желтых зрачков, ни клыков, хотя ему казалось, что его сущность вырвалась наружу. Позади вдруг прозвучал какой-то звук, заставляя блондина обернуться. Оказалось, что здесь была ещё одна дверь, ведущая в, скорее всего, другое подсобное помещение. Его рука уже коснулась ручки двери, когда в шее вдруг что-то кольнуло. Глаза застелила пелена боли, а слабость завладела всем телом, заставляя упасть на колени и буквально на несколько минут потерять сознание. Он еле разлепил веки, каждый вдох отдавался болью в легких. Картинка перед глазами начала медленно обретать очертание. Девушка склонилась над ним, светлые локоны спадали с её плеч, лезли в глаза, но она не поправляла их. На губах играла самодовольная улыбка: — Как ты, Ник? — в зелёных глазах плясали черти. Камилла провела ладонью по его груди, поднимаясь к лицо. Клаус дернулся, хватая её за запястье. Перед ним, словно оказался призрак, ведь Камилла О’Коннелл давно мертва. Она не переставала зло усмехаться, легко подаваясь, когда Майклсон вскочил и прижал её к стене, сдавливая плечи. Блондинка издала болевой стон, сморщившись, пытаясь отцепить его пальцы от своих оголенных плеч. Его пожирала ярость и ещё что-то. Совершенно непонятное, но обжигающее. Долгое время у него было ощущение, будто внутри заложен динамит, который вот-вот взорвется, что неимоверно напрягало. И сейчас это случилось. В голову вонзились иглы, а девушка в его руках лишь злорадно улыбалась, будто издеваясь. Это заставляло Майклсона ещё больше злиться. Он почувствовал, будто кто-то ударил его в затылок тупым предметом, поэтому резко обернулся, откидывая блондинку. Но позади ничего, а наваждения будто и не было. Это не могла быть Камилла. Она мертва. Но… Клаус обернулся и то, что он увидел, заставило его окунуться в омут ненависти. Он сделал шаг назад, упираясь спиной в какую-то полку, теряя равновесие. Кэролайн одной рукой держалась о стену, а другую поднесла к ране над бровью, откуда текла тонкая струйка крови. Она выглядела растеряно, глубоко дышала, в уголках глаз скопилась жидкость, а всё тело покрылось мурашками. Клаус почувствовал, будто внутри всё опустело, его одолела вина и ненависть к себе, но больше его уничтожало не это. Посмотрев в голубые глаза девушки, он не увидел обвинения, злости или чего-то другого, что она действительно должна чувствовать. Она сделала шаг вперёд, ноги дрожали, поэтому всё ещё приходилось держаться за стену. — Ник… — голос дрожал. — Прости… я, — хотелось найти себе оправдание, но его не было, — Прости меня. Останься здесь, мне лучше уйти. Не успела Кэролайн и слова сказать, как Майклсон спешно покинул помещение. Небольшая подворотня встретила его прохладным и относительно свежим воздухом. Повезло, что дверь в подсобном помещении вела именно сюда, а не на людную улицу. Клаус тяжело дышал, внутри сова начала бурлить вина, ему даже не нужно было видеть Кэролайн. Его кулак впечатался в кирпичную стену, разрывая кожу на костяшках, оставляя кровяной след. Так банально выплескивать гнев таким способом, причиняя себе физический вред, но сейчас другого способа успокоиться у него не было. Он не услышал, как дверь ещё раз хлопнула. — Ник, — голос Кэролайн больше не дрожал. Она сделала несколько уверенных шагов к нему, но остановилась, когда выжига выставил руку вперёд, призывая девушку не подходить, — Ник… — Не подходи ко мне, Кэролайн. Не подходи, — если он ещё больше навредит Кэролайн, то точно не сможет себя простить. Для пущего эффекта он сверкнул янтарными глазами. Девушка на секунду остановилась, но затем попыталась улыбнуться и подойти ближе. — Этим меня уже не напугать, — она приблизилась к нему, заглядывая в глаза, и расслабилась, больше не видя в них прежнего безумия. Клаус закрыл глаза, опираясь затылком о стену, сжал ладони, впиваясь в них ногтями, — Посмотри на меня, — мягким голосом прошептала девушка, поднимая свои ладони к его лицу, мягко направляя его на себя. — Прости меня, — он поднял руку, касаясь рассечённой брови. Чувство вины вновь пронзило тело, его рука дрожала. — Всё хорошо, — девушка тяжело сглотнула, переводя дыхание, — Расскажи, что произошло. — Я… не знаю, — перед глазами возникло лицо ухмыляющейся Камиллы. Иллюзия издевалась над ним в тот момент, заставляла его почувствовать злость, будто специально провоцировала его. Клаус отсутствующе смотрел перед собой, запустив руку в волосы девушки, и рассказал ей о своём видении. Кэролайн нахмурилась, когда он упомянул про Камиллу, и отвела взгляд, продолжая поглаживать мужчину по напряженным плечам. Она тяжело вздохнула, закусывая губу. Подул холодный ветер, девушка поежилась и повела плечом, привлекая внимание Майклсона к своим плечам, на которых остались фиолетовые синяки от его пальцев. Еле касаясь, он провёл кончиками пальцев по коже, отстранился, снимая с себя пиджак, и без слов накинул его на девушку. Та улыбнулась и закуталась в него сильнее, чувствуя оставшееся после мужчины тепло и лёгкий запах одеколона. — Что с тобой происходило последнее время. И не отрицай, с тобой что-то происходило. Что? — её голос был максимально требовательным и уверенным, не требующим возражений. — Это долгая история… — Я имею право это знать. — Когда я был… В общем, много лет назад я был очень импульсивным и взрывался по любому поводу. Мог кого-нибудь ударить, нагрубить или поджечь, — он будто что-то вспомнил, — Я был подростком с бушующими гормонами, ненавистью ко всему миру, ко всему этому добавилась сущность волка внутри. Мне пришлось уехать из Портленда и так получилось, что мой путь лежал в Новый Орлеан, — он замялся, покачал головой, прогоняя из головы всплывающие воспоминания, — Там кое-что произошло. И это сломало меня. Действительно сломало. И моя импульсивность возросла в разы. И последствия стали более ужасающими. Сначала я не придавал этому особого значения, просто пытался разобраться с кашей у себя в голове. Мне помогли. В тот момент я уже уехал в Лондон, там я долго работал над собой. Очень долго. Некоторые амулеты, которые я ношу на себе, тогда помогли мне, — Кэролайн дотронулась до его груди, нащупывая очертания амулетов под рубашкой, — Сейчас от них нет особого толка, но мне легче чувствовать их на себе. Я одолел себя и стал, как однажды выразился мой младший брат, черствым. — Ты не черствый, —себе под нос прошептала девушка, — Скорее сдержанный. Большую часть времени. — Может быть, но я не смог сдержать себя сегодня. Я поддался этому, и ты пострадала. В этот раз всё закончилось этим, — он окинул её взглядом, останавливаясь на кровавом подтеке над бровью, — У меня долгое время не было этих срывов. Вдруг это случится ещё раз и тогда ты окажешься рядом, а я не смогу вовремя прийти в себя. Кэролайн, если что-то случится с тобой, особенно из-за меня, я не знаю, что сделаю. — Не хочу показаться слишком самоуверенной, но при необходимости смогу дать тебе отпор. Я — ведьма, и если почувствуй реальную угрозу, то инстинкты просто не смогут дать мне бездействовать. Не беспокойся об этом. Тем более… я думая, что в твоём состоянии виновато долгое пребывание в обличие волка. Я читала, что это может пошатнуть границу между сущностями в оборотне. Это… чему ты улыбаешься? — она прервала свой монолог, смотря на ямочки Клауса. — Откуда ты столько знаешь об этом? — Я же сказала, что читала, пока ты был… ну, у меня в подвале. Боже, прозвучало ужасно, — она хихикнула, но вновь стала серьёзной и посмотрела прямо в его глаза, — Ник, запомни, это не твоя вина. Я прощаю тебя. И, если ты не можешь простить себя, то я могу простить за нас обоих. Просто в следующий раз, когда ты будешь чувствовать что-то неладное, скажи мне. Я думаю, что мы достаточно близки, чтобы ты мог доверять мне свои переживания. — Хорошо. Как скажешь, милая. Он надеялся, что она не ошиблась, доверившись ему. Клаус не рассказал ей всё, не стал вдаваться в подробности, рассказывая о своём прошлом, о самом темной периоде в его жизни, который прошёл в Новом Орлеане. Но даже такая откровенность была для неё очень важной. Кэролайн не стала расспрашивать его об этом, видя боль в его глазах. Она надеялась, что когда-нибудь он сам расскажет, сможет довериться окончательно. — Поехали отсюда. Люсьен не обидится, а тебе нужно отдохнуть, — Кэролайн отошла от него, взяла за руку и потащила за собой в сторону машины. Мужчина поплёлся за ней, позволяя вести себя, сжимая тонкие пальцы в своей ладони. Скоро они уже были в большом и пустом доме. Пока Клаус пытался расслабиться под горячем душем, Кэролайн успела переодеться и сделать две порции ромашкового чая. Она заставила Ника выпить свою порцию и не спускала с него взгляда, пока он этого не сделал, после чего сказала, что ему нужно поспать. Девушка пристроилась у него на плече и не смыкала глаз, пока не услышала спокойное сопение мужчины, после чего почти сразу заснула. Кэролайн нахмурилась во сне и вытянула руку, проверяя вторую половину кровати, на которой никого не оказалось. Поняв это, девушка резко открыла глаза и поднялась, сонно смотря на пустующую часть постели. Она села на край, потирая глаза руками, и зевнула, вставая. Дверь ведущая на балкон была слегка приоткрыта, поэтому не возникало вопросов, где находится Клаус. Она взяла мягкий плед с кресла и осторожно шагнула к двери. Открыв её, Кэролайн увидела мужчину, который сидел на одном из кресел, потерпев голову кулаком. Он не сразу заметил её, продолжая смотреть куда-то на горизонт. — Ты не спишь, — подала голос девушка, продолжая мяться на пороге. Клаус удивленно взглянул на неё, поражаясь, как долго не замечал её. Она видела — он думает, поэтому ей не хотелось мешать, — Я могу уйти, если хочешь побыть один. — Нет, конечно, иди ко мне, милая. Кэролайн улыбнулась, заправила мешающуюся прядь за ухо, и подошла, недолго смотря на пустующее кресло рядом. Секунду подумав, она приняла решение, развернула плед и села на колени мужчины, накидывая на его плечи плед, чтобы он согревал их обоих. Клаус положил руки на её талию и уткнулся носом в плечо. Кэролайн перебирала пальчиками его кудряшки на голове, наслаждалась свежим воздухом и видом на небо, на котором вскоре должно появиться солнце. — Я сильно напугал тебя? — вдруг спросил он. Кэролайн замялась. — Может, чуть-чуть. Я больше испугалась не тебя, а за тебя. Твой взгляд был таким безумным и одновременно потерянным. Мне напомнило это тот случай, когда Камилла приказала тебе убить меня. — Мне повезло, что ты у меня такая. — Какая? — спросила девушка, отстраняясь, её руки покоились на его шее, а взгляд устремлён в его глаза. — Добрая и всепрощающая. — Если любишь, всегда прощаешь, — прошептала девушка, аккуратно целуя его, чувствуя его улыбку. Руками она обняла за шею, прижимаясь ближе. Но вдруг она что-то почувствовала под своей рукой. Девушка нахмурилась и отстранилась, Клаус взглянул на неё вопросительно, — Что там? — Кэролайн заставила его чуть наклонить голову и провела рукой у основания шеи, чувствуя небольшой бугорок. — Кэролайн, что случилось? — ничего не понимая, спросил Майклсон. — Это похоже на след от… укола, — прошептала девушка, смотря на удивленного Клауса, который машинально дотронулся до места, где держала руку блондинка. Там действительно было что-то странное, но он точно уверен, что никаких игл не подпускал ни к себе, ни к своей шее. Это было странно.