Это всего лишь игра.

Именно по этой причине, чтобы взбодриться, я отрывалась от чтения нудной книженции по философии и разглядывала фото Тэхёна. И это очень помогало мне в попытках собраться и сосредоточиться. «Если пороки могут произойти от естественных причин, то их искоренение и полное уничтожение — так, чтобы тот самый человек, который был склонен к таким порокам, полностью от них избавился, — зависят уже не от природных причин, а от нашей воли, старания, упражнения (disciplina); и все эти вещи потеряют всякое значение, если на основании дивинации подтвердятся сила и природа судьбы». Я оторвалась от очередной цитаты Цицерона, вновь посмотрела в тёмно-карие глаза Тэхёна и улыбнулась, проведя ярко-жёлтым ногтем по экрану смартфона. Я и не подозревала, что с другой стороны коридора ко мне приближается самое настоящее несчастье. И оно не просто шло, оно катилось на всех парах, привлекая к своей персоне внимание тех, кто находился в коридоре, улыбаясь направо и налево и приветствуя многочисленных знакомых. Немного позже я поняла, что у этого дружелюбного психа каждый второй студент состоит в друзьях, готовых отдать за это залихватское чудо-юдо с татушкой на шее последнюю рубаху или любой другой предмет гардероба, хоть те же трусы. Вообще-то я много слышала о нём, студенте четвёртого курса факультета иностранных языков. Как человек общительный, я живо интересовалась окружающими людьми, к тому же назвать меня букой, затворницей или серой мышкой никто бы не смог, даже если бы очень захотел это сделать. Да, я часто видела его, несмотря на то что наши факультеты находились на разных этажах большого здания. Встречала на разных студенческих сборищах, где он был самой настоящей звездой, ярко проявляя себя — от спортивных мероприятий до олимпиад и различных молодёжных проектов. Как-то пару раз я болела за нашу университетскую команду по баскетболу, честь которой вполне себе успешно защищал этот парень, каким-то самым неведомым образом умудряясь забрасывать мячи в корзину. Помнится, мне очень нравилось, как он играет, но совсем не нравилось поведение его болельщиц. Да, представительницы женского пола очень трепетно относились к этому парню. Я постоянно слышала восторженные отзывы девчонок, которые ну просто до колик в неприличном месте хотели встречаться с ним. Да и многие ребята считали незазорным пожать ему руку при встрече. «Свой чувак», «правильный пацан», «классный парень» — так они называли этого харизматичного брюнетика с лицом прославившегося актёра, который с лёгкостью взобрался на Олимп, носящий гордое название Голливуд и покорил там всех своим актёрским талантом и обаянием. Его любили девушки и уважали не только парни, многие вполне себе взрослые люди тоже пали жертвой его обаяния. Его звали Юнги, правда, мало кто пользовался именем, Шуга — так его чаще всего называли. Да и кличек у него было множество: шутливая — Лаки-бой, идиотская — Счастливчик Юнги, грозная — Шуга. Ветреный и красивый лаки-бой всего университета. Словно бог Дионис, парень имел широкую известность как в университетских кругах, так и за их пределами. А всё потому, что этот придурок жил, как самый настоящий ветер. За день он умудрялся побывать и здесь, и тут, и там, и даже где-то там, куда, казалось бы, нога человеческая еще не ступала… Поэтому все о нем всё и знали. Таким он был, этот Мин Юнги, и я частенько видела его и слышала хвалебные отзывы о его персоне, но никогда особо не обращала на него внимания, разве что за исключением любимого мною баскетбола, понимая, что всюду есть свои «знаменитости», а мне по нраву больше «андеграунд». В общем, я спокойно себе сидела на подоконнике, болтая ногами взад-вперед, как первоклашка, а мальчик-ветер вышагивал прямо посередине коридора, улыбаясь во весь рот. Я бы и не заметила его и может быть, даже не вспомнила о его существовании до самого выпуска, но он заметил меня сам. И, распрощавшись с панковатого вида дружками — при прощании он умудрился щёлкнуть одного из них по лбу с потрясающим звоном, — направился в мою сторону. — Привет, я к тебе, — дружелюбно сказал Юнги, усаживаясь рядом на подоконник, при этом даже слегка потеснив меня. Мой оранжево-чёрный рюкзак парень, ни капельки не стесняясь, сбросил на пол, отправив туда следом и свой собственный. Разрешения он, естественно, не спрашивал. Пришлось отодвинуться. Не хотелось мне сидеть, плотно касаясь плечом руки незнакомого молодого человека со смазливой мордахой и растрёпанными тёмно-коричневыми, цвета горького шоколада, волосами. Ну не люблю я понятия «шатен» или «русый», слишком уж они для меня размыты, поэтому и определила цвет его хаера как шоколадный. А волосы у него, кстати, были прикольными: густыми, здоровыми, немного волнистыми, спадающими длинными прядями на шею и закрывающими пол-лба. — Привет, — с некоторым изумлением оторвалась я от учебника по философии и в упор посмотрела на вновь пришедшего. Надо было не разговаривать с этим весельчаком, а бежать куда подальше, но… Что вышло, то вышло. — Чего тебе? С остальными парнями, особенно с теми, кто не был похож на моего любимого Тэхёна, я не церемонилась ни капельки. Может быть, именно поэтому у меня к третьему курсу университета всё ещё не было нормальных отношений с противоположным полом. Мне хотелось встречаться с Тэхёном или кем-то, кто хотя бы отдаленно напоминал его. Однако такой парень мне пока не встретился, а ходить на свидания с тем, кто не вызывает во мне симпатии, совсем не хотелось. На таких встречах было скучно. Нет, было мегаскучно! — Меня зовут Юнги, — представился непрошеный гость, отобравший у меня половину подоконника, который моя пятая точка успела занять гораздо раньше, между прочим! — Я с ин’яза. — И? — не могла понять я, чего он хочет от меня. Наверное, на лбу у меня появился большой вопросительный знак. — И-и-и… — он оттянул паузу, как это делают профессиональные ведущие на ринге. — Я хотел бы знать твоё имя. Это ведь не тайна? — источая нечеловеческое дружелюбие, поинтересовался парень. Приятный у него голос, однако, проникновенный такой, тембр слегка вибрирующий, интонированный. Голос, как у профессионального манипулятора. Или жулика. — Итак? Your name? — Ну, Юнни, — коротко ответила я, с удивлением глядя на молодого человека. — Отлично, Юнни! А учишься ты на… — На «отлично», — не моргнув глазом, соврала я, заядлая троечница, которая пятёрками перебивалась исключительно редко: только по тем предметам, которые вызывали во мне интерес. Ну и везло мне иногда. Да и списывать я мастак. — Это здорово. Я тоже отличник, — вновь улыбнулся Юнги, закидывая ногу на ногу. Моя нога была закинута в ту же сторону, да и левая рука так же подпирала подбородок — сидели мы идентично. Тогда я не придала этому значения и только спустя какое-то время поняла, что Мин неосознанно повторяет жесты и движения людей, чтобы войти к ним в доверие. Так же бессознательно он запоминает и постоянно употребляет в разговоре имена собеседников. Он никогда их не путает и не забывает, словно его мозг с рождения знает, что самое сладкое слово для человека — его имя, произнесённое вовремя. — Отличник? Поздравляю, — буркнула я. — Спасибо, — без всякой издёвки поблагодарил он в ответ. — Да пожалуйста. Красивый, популярный, приятный, так ещё и умный. Где справедливость в этом мире? У многих нет ни того, ни другого, ни третьего. Нет, я не про себя — себя-то я считаю великолепной очаровашкой, просто характер у меня сложный, а так я вполне мила и симпатична. Когда не злюсь, не туплю, не упрямлюсь и не дурачусь. А делаю я это часто. Впрочем, неважно… — Я рад за твои оценки, но у меня немного другой вопрос, Юнни. Не про то, как ты учишься, а где? — На пятом этаже, — с раздражением ответила я, не понимая, чего от меня хотят. Сейчас мы находились на первом, поскольку наша пара проходила в одной из самых больших аудиторий университета, расположенных как раз на этом этаже. — А я на втором, — засмеялся Шуга, услышав мой ответ. — Ты ведь с факультета искусствоведения? Надо же, знает, откуда я. Интересно… — Да, с него, родимого. А откуда инфа? — Кафедра рекламы и социально-культурной деятельности, тридцать вторая группа? — продолжал дальше свои странные расспросы Юн. — Вообще-то да, а как ты догадался? На мне ведь это не написано, — тут же заинтересовалась я. В голову, звеня весенними колокольчиками, влетела мысль в виде зелёного головастика, сжимающего в неизвестно откуда взявшихся руках транспарант: «Я ему нравлюсь, что ли?!» Навстречу зелёному поплыл, виляя хвостиком, фиолетовый. В его лапках качалась из стороны в сторону табличка: «О, да, мечтай». Но что ему в таком случае нужно? Конечно, у меня есть Тэхён, и я его не променяю ни на кого, но тот факт, что такой видный парень мною интересуется, окрыляет… — Я волшебник, — он подмигнул мне. Вот чёрт, а ресницы у него тоже коричневые, но чуть светлее волос, и длинные, как у Барби! По крайней мере длиннее моих собственных. Раза в два. Может, он их наращивает? — Волшебник, который всё ещё учится? — вспомнился мне знаменитый советский фильм. — Нет, который сам всех учит, — серьёзно отвечал парень и в доказательство похлопал себя по груди. — Да? — Да. Кстати, волшебник становится плохим, — миг, и на его лице вновь появилась очаровательная улыбка. — И что плохой волшебник желает узнать от обычной простолюдинки? — решила я пококетничать в кои-то веки. Настроение ползло вверх. Теперь в голове летали искрящиеся вывески: «Он с тобой заигрывает!» — Волшебник хочет узнать кое-что интересное. — Тайну? — чуть изогнула я брови, пытаясь быть милашкой. — Да, тайну, — понизил голос Юнги. Хм, а у него и правда, как девчонки говорили, спереди, на шее есть чёрно-сине-зелёная татуировка — её слегка видно из-под горла водолазки… Я тоже тату хочу, только меня за него мама пристрелит. Она недавно узнала, что у меня проколот пупок (я сделала это тайно ещё год назад), так чуть не убила бедную меня. Не прогрессивные предки — это скучно… Однако маме всё же пришлось смириться с моим пирсингом. Правда, мне теперь хочется ещё и бровь проколоть. — Которую хранит старая противная ведьма? — состроила я Юнги глазки. — Нет, скорее, заколдованная ею принцесса, — его голос стал совсем тихим и ещё более проникновенным. Ух ты, меня ещё никто, кроме родителей, принцессой не называл, да и то, они величали меня так только в далёком детстве, сейчас я всё больше «лентяйка» и «невежа». — Принце-е-есса? — растягивая гласные на манер актрис из сериалов, переспросила я, глядя на парня. — Да. Милая, нежная и прекрасная, — Юнги игриво толкнул меня плечом. — Юнни, короче, помоги мне. — Я? В чём? — я опустила ресницы, опять-таки вспомнив какой-то сериал. — Разгадать загадку. Загадку принцессы. Поверь, тебе это тоже пригодится. — Ну, помогу, — всегда тянуло меня помогать кому попало. — Обещаешь? — заглянул он мне в глаза. Так доверчивые хаски смотрят на своих хозяев. — Обещаю, — сказала я в предвкушении. Неужели признается в симпатиях? Вот ведь финиш! Девчонки из группы и подружки умрут от зависти! Конечно, я не приму его чувств, зато какой повод для гордости. Так и вижу, как моя самооценка в виде расправившего крылья орла взлетает вверх… Вверх… В небеса… — Точно? — Да точно-точно. Я всегда своё слово держу! У любого в моей группе спроси: «Исполняет ли Юнни свои обещания?», и тебе скажут, что да! — выпалила я, — Кстати, я в группе одна Юнни, на удивление, так что ни с кем не перепутаешь. — А ты прикольная, — заявил Юнги, еще немного оттесняя меня к стене. — Чем? — даже слегка застеснялась я и поправила выпавшую из-за уха короткую светло-русую прядку волос.