Это всего лишь игра.

— Да ничего, всё в порядке! — было ему хоровым ответом. В это же время дверь в читальный зал отворилась, и в него вплыла пожилая, грузная и очень строгая библиотекарша, которая, по-моему, всеми фибрами своей пыльно-книжной души ненавидела учащихся универа и повышала голос на них по поводу и без него. Однако сейчас, увидев своего «заместителя», эта любительница порядка с суровым квадратным лицом буквально расцвела, как майская роза, странно только, что не запахла. — Ой, Юнгиюшка, — проворковала она басом, степенно подходя к нам, — Спасибо, что посидел в библиотеке. — Не за что, — наградил её улыбкой парень, — Если что — зовите. — Конечно-конечно, милый мой, — просюсюкала библиотекарь впервые на моей памяти, — Заходи к нам почаще, я достану тебе те журналы, о которых ты просил. Во вторничек, заходи во вторничек, дружочек. — Да, спасибо вам за заботу. — Всё нормально? — Конечно. Все сидят тихо, занимаются. А я тут со своим другом, — он кивнул на меня, находящуюся в состоянии шока от его сообщения относительно Тэхёна и Дженни. — Другом? — наградила меня подозрительным взглядом женщина. — Да, это мой друг, я как раз её ждал. Классная девчонка, зовут Юнни, я называю её хомяком, знаете, как одного из хомяков в мультике «Хомяк на охоте». Помните? — Помню, — стал мягче взгляд пожилой женщины, — Внук часто смотрит. — А это миссис Кан, лучший библиотекарь, — представил нас друг другу Юнги, только мне было не до знакомств с кем бы то ни было, даже с лучшим библиотекарем Вселенной. В глазах от только что услышанного двоилось, как после пары банок коктейля, — было дело, напоили однажды меня подружки-однокурсницы… Ну как так? Тэхён? Встречается? С Дженни? А… а как же я и три года моей любви? Три года — это срок. За воровство такой дают, к примеру. А ведь я ничего не крала — напротив, это он стащил моё сердце или чем там люди кого-то любят? То, чем любят, то и украл, негодяй. Неужели все мои мечты так и останутся мечтами и ничем больше? А как же наше совместное светлое будущее? Я ведь почти дозрела до того, чтобы если не признаться в чувствах, так хоть позвать его сходить куда-нибудь вместе! — Поздоровайся с миссис Кан, — ткнул меня в спину Мин. — А? — не сразу удалось отойти мне от горьких внутренних дум, сводившихся теперь к одной большой тёмно-серой мысли-головастику с зубастой пастью и огромными перепуганными глазами, вновь появившейся в моей головушке с транспарантом в перепончатых лапах: «Ким — стэ-э-эрва!!!» — Вежливость — залог удачной коммуникации, — как бы между прочим заметил Юнги, — Поприветствуй хозяйку библиотеки. — Здрасти, — дошли наконец до меня его слова. — И тебе привет. Ты тоже можешь заходить ко мне чаще, раз уж друг нашего Юнги, — неодобрительно глядя почему-то мне на ноги, произнесла библиотекарь. — Ага. — Слушайся Юнги, он плохого не скажет. — Угу. — И не обижай его. — Да… Как я вам его обижу? — вовремя спохватилась я. Наиглупейшая просьба. Кто кого из нас может обидеть? — Как-нибудь уж, — сварливо отвечала библиотекарь, — Он парень тонкой душевной организации. Такого каждый обидеть может. Парень тонкой душевной организации широко улыбнулся. — Ладно, нам пора, миссис Кан. Можно, мы выйдем там? — кивнул куда-то вправо Юнги, — Мы как раз погулять хотели. — Какой же ты проказник, — захихикала баском женщина, — Выходи. Друг-то твой сможет так же выйти? — Сможет. Я же с ней, — самоуверенно отвечал парень. — А с твоей Юнни всё в порядке, а то застыла, как столб, и таращится в никуда? — кивнула на меня библиотекарь. — Стесняется, — заверил парень свою обычно грозную ко всем собеседницу. — Ну, как знаешь. Посоветуй ей витаминчиков попить, может, у неё обострение какое, — дала двусмысленный совет миссис Кан. Они попрощались, Юнги схватил меня, всё ещё находившуюся в зыбком тумане дружного тандема удивления и потрясения, за руку и поволок по направлению к высоким окнам. Распахнув настежь одно из них, он, недолго думая, выкинул на улицу свой рюкзак и сказал: — Чтобы весь универ не обходить, спрыгнем. — Спрыгнем? — как сомнамбула, произнесла я, а потом до меня дошёл смысл сказанного, и я чуточку ожила: — Как спрыгнем? Ты что, дурак? — Нет, меня обычно называют гением, — серьезно ответил молодой человек, — Здесь всего лишь первый этаж, не бойся. Я спрыгну первым, а потом поймаю тебя. — Я выйду через дверь, как нормальный человек, — твёрдо сказала я, но этот гад, словно не слыша, забрался на широченный подоконник, потянул за собой меня, а потом, почти не глядя вниз, быстро спрыгнул на зеленый газон. — Подай мой ноут, — велел он мне. Я покорно протянула ему переносной компьютер, моментально исчезнувший в рюкзаке Юнги. — А теперь кидай свой рюкзак. — Да ни за что в жизни, — прижала я к себе его. Вот же библиотекарша с приветом — на её глазах студенты из окна сигают, а она и в ус не дует. Этот Юнги что, гипнотизировать людей умеет? Сегодня только и слышу, какой он отличный парень! Мин подпрыгнул, ухватился за торчавшую лямку рюкзака и выдернул его из моих рук с такой силой, что я тоже чуть не вывалилась из окна вслед за ним же. Я слегка рассердилась — в другое время, наверное, я разозлилась бы очень сильно и стала бы, наверное, орать, но сейчас многие мои эмоции потерялись среди других, более сильных и куда более негативных. — Давай быстрее, хомяк, — велел Шуга мне, — Нам много всего нужно обсудить. — Сейчас я спущусь и убью тебя, — отозвалась я и свесила ноги вниз. Иногда у меня в голове что-то замыкает, и я тоже совершаю немного безрассудные поступки. — Давай быстрее, друг Юнги, — сказала мне в спину библиотекарша, — Дует. Сдует ещё меня. — Ветру нужно хорошенько постараться, чтобы вас сдуть, — хмуро и очень тихо отвечала я, — А ураганов у нас, как известно, не бывает. Юнги всё же услышал мои слова и осуждающе покачал головой, хотя его темно-карие глаза смеялись — по крайней мере мне так показалось. Через пару недель я хорошо научилась разбираться в эмоциях, отражающихся в шуганутых очах. По крайней мере мне казалось, что хорошо. Однако я ошибалась. Он протянул руки и все-таки помог мне спуститься. Окно за нами с шумом закрылось. — Какая-то ты худая, — скептически осмотрев меня, произнёс Шуга. — Разве это плохо? — Вообще-то хорошо, только там, где у женщин по идее должны быть округлые формы, у тебя почти нет. — Ты! — замахнулась я на него только что поднятым с земли рюкзаком, — Совсем обнаглел?!