Это всего лишь игра.

– Мы немного разнообразили им жизнь, – подмигнул мне Юнги. – Ничего себе разнообразили! Надеюсь, после такого разнообразия они все-таки не разойдутся! Ну что, будем их искать? – спросила я у притихшего и усиленно о чем-то раздумывающего Шуги. – Нет, Бурундук, уже поздно, хотя, конечно, мой друг может выследить их по одной программке через мобильную связь, но… Моя интуиция подсказывает – пока делать этого не нужно. Сегодня неудачный день, не находишь? – он с размаху пнул валяющуюся на дороге алюминиевую банку – она весело покатилась вперед, шурша об асфальт. – Нахожу. Хотя было довольно весело, – вынуждена была признать я. – И вкусно. – Мне тоже, – признался Юнги. – Надо будет досмотреть тот фильм, который в «Кино-Рае» показывали. – Точно. Приеду домой, найду в Интернете. А хотя его еще, наверное, в сети нет. – Кстати, насчет Интернета, Бурундук. Скажи мне свой ящик, аську и скайп. Страничек в соцестях, я так понял, у тебя нет? Чип? Почему ты на меня так укоряюще смотришь? – Потому что у меня нет больше сил слышать про Бурундука. Хватит коверкать. – Я не коверкаю- бывало протянул мне смартфон, чтобы я набрала на нем свои данные. Из-за того что приходилось тыкать ногтями прямо в здоровый сенсорный экран, писала я адрес ящика долго, а когда закончила и отдала средство связи обратно в руки Юнги , он прочел вслух: – oh.yunni-fuck@***.ru. О? Это что, О Юнни? – Какой догадливый. – Я надеялся на что то более забавное Чип. Настроение у него опять улучшилось – Юнги засунул руки в карманы и, шагая точно таким же темпом, как и я, умудрился рассказать мне пару смешных анекдотов, историю из жизни одного из своих дружков-музыкантов и даже поведал, что в последнее время ему везет на лотереи и призы. Половину из всего этого он умудрился рассказать мне, идя задом наперед, так, чтобы наши лица были напротив друг друга. Как ни странно, даже тогда, когда Шуга вышагивал так, проходившие мимо девушки и даже женщины засматривались на него, а когда он потянулся, высоко подняв руки кверху, – от этого чуть оголился его живот, прямо посреди тротуара, так с ним вообще решили познакомиться. Две блондинки, сидевшие в дорогой красной блестящей машинке, притормозили рядом с нами и, не обращая внимания на мое присутствие, предложили: – Оу, какой мальчик. Красавчик, давай с нами? Юнги, сонно, как кот, потянувшись еще раз, улыбнулся им своей фирменной улыбочкой (по мне, так совершенно идиотской) и ответил: – Не могу, милашки. Жаль, вы такие, – он чуть наклонился к сидевшей за рулем, – такие притягательные. – Правда? – девушка завлекающе глянула на парня из-под длинных ресниц, словно невзначай поправляя золотистые волосы, спадающее на декольте. – Никогда не вру. Но… у нас, – и Юнги притянул меня к себе, – дома ребенок голодный. – Как ребенок? – опешили блондинки, явно настроившись на романтический лад. – Обычно, – пожал плечами Юнги, – она хотела назвать его Джухёном, а я – Джихёном. М-м-м, думаете, Джухён лучше, чем Джихён? – Ну уж не зна-а-аю, – с мировой скорбью протянула блондинка. – Ладно, пока, мальчик-красавчик. Девушки уехали, а Юнги отсалютовал им вслед. – Никогда не вру? – отошла я от него подальше, чтобы больше не вздумал приставать. – Ну, ты и лгунишка. – Это были вынужденные меры, Чип, – возмутился он. – Слушай, а ты наперегонки бегаешь? – Чего? – сверх меры удивилась я. – А я люблю так бегать! Ты меня не догонишь! – и в эту минуту Юнги сорвался с места и побежал к торговому центру, который виднелся из-за угла. – Идиотизм! – зачем-то кинулась я за ним. С Юнги не знаешь, чего ожидать в следующую минуту, блин! «В натуре, воистину ненормальный», – как говорит дедушка. Естественно, он бегал лучше меня, хотя, надо признать, я тоже неслась не отставая. Давно я не бегала по улицам просто так! А, нет, вру, пару часов назад около универа со все тем же Юнги мы круги нарезали. Остановились мы около его мотоцикла, который никто, к сожалению, не угнал, не своровал шлемы и вообще не трогал. – Залезай, Юнни, – кинул мне Юнги черный шлем. – И говори адрес, довезу. Я, не будь дурой, от еще одной поездки на мотоцикле не отказалась и, быстро назвав адрес, удостоверилась, что Юнги знает, куда ехать, залезла на заднее сиденье. Конечно, жаль было, что мы проворонили Тэхёна и чертову Дженни, но вернуться в прошлое и все исправить мы все равно не могли, хотя если у Шуги есть друзья – практикующие маги, то мы могли бы попробовать это сделать… Жаль, до моего дома мы домчались невероятно быстро. Наслаждение ветром и шумом колес кончилось, я толком не успела его распробовать – в темноте оказалось ехать куда круче, чем при солнечном свете. Мы ехали бы гораздо дольше, если бы попали хоть в одну самую захудалую пробочку – но нет, сегодня дороги были пусты, как будто бы хозяева личных авто распродали свои машинки, решив разъезжать по городу на общественном транспорте. Когда мы оказались около моего дома, я со вздохом сожаления, одновременно веря и не веря, что этот сумасшедший денек закончился, слезла с полюбившегося «Выфера», отдала шлем и, еще раз тяжко вздохнув, сказала: – Ну, пока. – Не пока, а до встречи, – отвечал парень. Лицо его было умиротворенным. – Ну, до встречи. – До скорой, – уточнил он. – Ага, до очень скорой, – свидимся мы, вероятно, через два дня, в понедельник. – Я тебе напишу, заряди телефон. Хорошо? – участливый тон заставил меня улыбнуться. – Заряжу, – заверила его я. – А ты своей умной головой придумывай новые планы. Чтобы Тэхёночка и ведьма расстались. – Придумаю. До скорого! – и, улыбнувшись мне напоследок, этот человек-чума завел мотоцикл, развернулся и уехал, скажем так, в темноту. А я направилась домой, вытащив по дороге птичку-оригами и разгладив помятые крылья пальцем. Ну и чудак ты, Юнги. Прикольный. Так у орла появилась подружка, а может, и друг, которого звали павлин. Я отперла дверь и едва не столкнулась нос к носу со старшим братом. О нем я пару раз упомянула и сейчас расскажу поподробнее. Братца зовут Сехун, и он старше меня на 4 года. Его любимые занятия: бокс, пейнтбол и шпыняние меня, несчастной. В детстве в таинственный процесс под названием «шпыняние» входило физическое и моральное запугивание сестры. К первому относились легкие затрещины и закрывания в ванной комнате (как мера борьбы со мной, когда я особенно мешалась Сехуну и его друзьям), ко второму – рассказывание страшных историй, в которых фигурировали зомби, желающие откушать человечинки, кладбищенские привидения, ненавидевшие весь род людской, и обезумевшие мутанты, бездумно и бесцельно претворяющее в жизнь планы привидений. Сехун умел рассказывать все эти истории так, что у меня дрожали пальцы не только на руках, но и на ногах.