Это всего лишь игра.

— Не странный, а особенный. Нет, вроде бы обычная девочка, младше его, спортивная, но совсем неженственная, — продолжала наблюдать за ней незнакомкой обладательница клубничного мороженого. — А мне кажется, достаточно женственная. — Парень, которого она называла зайкой, в отличие от девушки хотел увидеть плюсы в избраннице друга, — симпатичная, и ноги вроде бы ничего. Веселая. Гляди, он ей мороженое покупает! — С Шугой любой станет веселым, — живо возразила его спутница. — Зато у нее прическа не модная. У меня такая в девятом классе была, — и девушка коснулась своих длинных волос, завязанных в хвост, начав перечислять недостатки подружки Юнги . — Бледненькая — я вблизи когда ее видела, заметила. Одета небрежно, жесты резкие, и вообще она ведет себя как-то по-мальчишески. — Как ты умудрилась это рассмотреть? — искренне изумился ее друг. — Все у нее с лицом нормально! Обычное лицо. Милое. Без косметики, кажись. — И брови темные для такого цвета волос. Мне такие брови не нравятся. — Да когда ты все рассмотреть-то успела? Ладно, что у них там дальше? Парочка вновь принялась наблюдать, споря между собой. Когда же Шуга и незнакомка рука об руку направились в сторону моста Влюбленных, оба тайных наблюдателя уверовали в правильность своей мысли — их общий друг нашел себе постоянную подружку. Пусть странную, не роскошную гламурную диву, воздушную романтичную красавицу или эпатажную неформальную личность, но все-таки нашел! И парень, и девушка обрадовались этому факту. — Никому не скажем, — тут же решил молодой человек. — Не нужно, чтобы все знали. Юнги не стал рассказывать, значит, так и надо. — Конечно, зай, зачем сплетни вокруг нашего Счастливчика распускать? Их и так много, — кивнула девушка, наблюдая издалека, как Юнги покупает незнакомой девушке большое мороженое. — Никому не скажем. Ой, а я эту девочку, кажется, видела в нашем универе… Поэтому она мне такой знакомой показалась. По-моему, и я, и она занимаемся физрой в одно время. Нас в этому году с искусствоведами поставили… — Значит, никому не скажем? — Да, милый. А купи мне еще мороженого? В течение этого же дня хорошие друзья Счастливчика (а парень и девушка как раз имели честь относиться к этому кругу) уже знали о том что, «кажется, наш Юнги нашел себе девушку!». Естественно, всех очень сильно заинтересовал этот факт и, устроив целую конференцию по мэйлу, они долго спорили, кто первым узнает у их лидера, то есть Шуги, подробности. Они не сомневались в том, что Юнги обзавелся второй половинкой, прекратив страдать из-за старой любовной неудачи, — а в том, что он именно страдает, никто из ребят не сомневался. К тому же некоторые из них вспомнили, как Лаки Бой обнимался с какой-то девчонкой прямо на перемене в университете. Те, кто, по меткому выражении Юнни, входил в круг неблизких друзей Мина, вошли в самый настоящий раж. Один из его приятелей, изрядный приколист, даже предложил в понедельник объявить что-то вроде «дня любви» для Шуги и устроить тому всяческие романтические сюрпризы, а заодно познакомиться с его девушкой. Ланде, случайно зашедший к ним «на огонек», пришел в тихий ужас — о том, что скрывает Шуга, никто из этих ребят узнать не должен был, но каким-то образом тайное стало явным. Хорошо еще, самое главное так и оставалось для всех загадкой. Конечно, Шуга скрывал не такой уж и великий секрет, но это было его личной тайной и рассказывать о ней всем подряд он не собирался. Обо всем, как Юнги и говорил, знали только сам любитель шарфов Ланде, зеленоволосый парень Кенсу и еще несколько человек, в том числе вроде бы и задорная с виду третьекурсница с громким голосом, которая вроде бы должна была помочь Юнги. Но все планы Счастливчика теперь могли просто-напросто поплыть только из-за того, что кто-то распустил нелепые слухи! По крайней мере так считал Ланде. Превозмогая неприязнь, он связался с Кенсу, как раз засыпавшим после бурной ночной вечеринки, и, выслушав от того кучу брани, сказал взволнованно: — Заткнись хоть на минуту и выслушай умного человека. — Ну, хрюкай, — барственно разрешил ему зеленоволосый. — Тут у Юнги проблемы, — сухо начал Ланде. — Тут все думают, что он начал встречаться с Бурундучком, ну с той девочкой, помнишь? — И? — зевнул на том конце провода Кенсу. — Шевелить мозгами иногда не менее полезно, чем пить, — изрек светловолосый полунорвежец. — Прикинь, вдруг у него вообще ничего не получится… И как раз из-за этого. Да и не нужно, чтобы о нем такие слухи ходили. Юнги вообще ни к каким отношениям не готов. Наверняка ему это слышать по меньшей мере неприятно. Или просто элементарно больно. — А, точно, — дошло наконец до второго молодого человека. — Если у него не получится, тогда он точно доведет меня до суицида своим нытьем. Черт дери всех сплетников на свете! И нашего бесконечного добряка… Ладно, придурок, мы поможем. — Сам придурок, — огрызнулся Ланде, — но поможем. В понедельник слухи умудрились разлететься и по университету. Молодые люди, увидевшие Юнги и Юнни на площади Трех роз, долго еще обвиняли друг друга в том, кто первым проговорился остальным. — Мы же договорились молчать, Ара! — говорил потом, через день, парень, сердясь. — Чонгук не обвиняй меня! Я и молчала! Я только Дахён по секрету сказала, но она умеет хранить секреты! Ты же знаешь, — призналась наконец девушка. — Знаю! — фыркнул парень. — Теперь не только я. Все знают! Твоя Дахён растрезвонила всем на свете. У нее вообще язык без костей — все кости мозг забрал и сконцентрировал в себе. Правда, — он смущенно повел плечом, — я тоже сказал Чимину, когда мы на тренировке встретились. Но он-то точно молчал. — Ага, молчал, — тут же вскипела Ара. — Вот он-то точно всему миру рассказал, этот твой молчун недоделанный! Моя Дахён тут ни при чем! Хуже мужиков сплетников нет! Примерно так и зародилась небольшая местная «легенда» о том, что некая О Юнни, которую, если твоей душе будет угодно, можно звать Чипом или Бурундуком, встречается с самим Мин Юнги, всеобщим любимцем, гением местного разлива и просто богатым и красивым парнем с обаятельной и солнечной улыбкой и необыкновенно компанейским характером. А я, ничего из этого не зная (да и не поняла бы я ничего, даже если бы и узнала), в тот момент, около моста Влюбленных, просто чувствовала, как меня обнимает кто-то хороший, теплый и надежный. Как брат. Или не как брат? Нет, Юнги вообще-то был похож на Сехуна чем-то неуловимым — тем, что я позже назвала «родством», но если со старшим братом это родство было кровным — мы родились в одной семье и до конца жизни были связаны родственными узами, то родство с Шугой было для меня другим — духовным, что ли? Знаю, и сейчас, и тогда это звучало и будет звучать высокопарно и претенциозно, но других слов я не могла подобрать. Родство. Как будто бы орел встретил наконец того, с кем можно было разделить небесную высь. Встретил хозяина неба — ветер. А он, не подозревая о нехарактерных для госпожи О думах, по-дружески меня обнимал, стараясь успокоить, или, может быть, делал вид, что хочет это сделать. В этот момент я вдруг поняла, что совершенно не злюсь. На моем лице поселилась улыбка, а на затылке в этот безветренный и спокойный день с моими волосами заиграл тихий ветер, непонятно откуда взявшийся на площади, сохранившей свое старинное, хоть и немного странное название. «Только бы шею не продуло», — подумала я в тот момент, чувствуя ветер, и первая отстранилась от Шуги, понимая, что происходит что-то такое, чего не должно было быть. Я смутилась, по-настоящему, а не наигранно. Чего это он меня обнимает? Новый вид манипулирования изобрел? Решил пофлиртовать? — Ты чего ко мне лезешь? — не нашла я лучших слов, дружески ткнув парня в плечо. Юнги , который, по-моему, сам не понял, зачем он обнял меня, и оттого вид имел не менее ошеломленный, чем у меня, несмело улыбнулся и ответил, отходя на пару шагов назад: — Тебя успокоить, — произнес он и зачем-то украдкой, недоверчиво посмотрел на свои руки. Сам, наверное, в шоке, что честных девушек лапает у всех на виду. — Странный способ успокоить девушку. Я тебе говорила, что ты манипулятор? — я только головой покачала. Ветер исчез так же внезапно, как и начинался, — и ни одна веточка из находившихся невдалеке от нас декоративных кустиков и растущих около самой набережной берез и тополей не шевелилась. Показалось, наверное. Все-таки брюнет — дурень, ему еще и Гильдию по Смущению Девушек открывать можно. — Я не манипулятор, — возмутился Юнги , глядя куда-то чуть выше меня, — что за отношение ко мне, Бурундук? Ну вот, он произнес это ужасное слово, и напряжение между нами спало. Я облегченно вздохнула и, чувствуя, как сердечный ритм все больше приближается к обычному, произнесла: — Нет, дорогой мой партнер, ты манипулятор. Это точно. Ты все делаешь так… — я задумалась. — Я делаю все так, как подсказывает мне сердце, не больше и не меньше, — с честным видом отвечал мне он. — Друзья ржут, когда и я им так говорю, но это действительно так. — Тебе сердце сказало — обними Юнни? — нервно почесала я запястье. — Примерно. Мне захотелось тебя обнять. И я сделал это, — искренняя открытая улыбка попробовала поразить мое ранимое девичье сердце, и у нее это получилось где-то наполовину. — Что мне сделать, чтобы ты меня совсем простила? — Попрыгай на одной ножке пятьдесят раз и кукарекай в это время. Тогда прощу. — Серьезно? — его глаза удивленно расширились. — Ты дурак, Мин, ты такой… А, ладно, — покачала я головой и неожиданно даже для самой себя легонько дернула его за волосы и побежала, крича ему, не оборачиваясь: — Попробуй, догони меня! Тогда прощу! И я ринулась сквозь толпу подростков, проводящих этот воскресный вечер на площади, а Юнги тут же кинулся вдогонку. По-моему, мы вдвоем чуть не столкнули на землю одного и того же эмо-паренька, и он еще долго грозил нам вслед тощим кулаком и заковыристо ругался, забыв, видимо, что в таких случаях субкультура вроде как приписывает ему другое правило: плакать… Шуга, он не бежал, а летел, и если ему эта пробежка не доставляла никаких неудобств, то я, напротив, работала руками и ногами изо всех сил, представляя себя суперегуньей (говорят, визуализация помогает) и одновременно думая, что он все-таки не такой плохой, каким мог бы быть. Ну кто еще стал бы бегать за мной по главной городской площади, не обращая внимания на красноречивые взгляды многочисленных прохожих? Сехун бы точно не стал, но он бы меня дома измором взял. А с Юнги , или, как его называют друзья, Лаки Боем, весело. И я уже совсем на него не злюсь. Да, вечером, коснувшись головой подушки, я поняла вдруг, что тогда, наверное, я побежала прочь от Шуги для того, чтобы списать участившийся стук сердца, бившегося не в своем ритме после его объятий, на дальнюю пробежку, после которой главный орган кровеносной системы всегда колотится как ненормальный. Он догнал меня около самой набережной, почти не запыхавшийся и счастливый. — Ну вот, я догнал тебя! Простила, Бурундук? — он остановился в паре шагов от меня. — Какой Бурундук? Я же сто раз просила меня так не называть! — взвыла я, готовая опять рассердиться, но тут заприметила краем глаза лоток, в котором продавали мороженое с различными наполнителями, и, решив, что искупить вину им — замечательное решение, попросила партнера строгим учительским тоном купить мне лакомство. — Без проблем, — ответил он мне тут же, и через пару минут я стала счастливой обладательницей рожка с мороженым. — А теперь, Чип, нам нужно идти на мост, — потащил меня за руку Юнги. — Скоро придут крошка Дженни и Клара, и нам нужно быть на мосту раньше их. Ты ведь помнишь, что наши помощники пойдут следом за ними? — Да. Глупый план. Слушай, а где ты с ними вообще познакомился? У тебя наклонности? — я прыснула. Юнги сжал мою ладонь в знак протеста против моих слов и отозвался с чувством собственного достоинства: — Чжиун — мой сосед. А Элис — она звезда одного тематического кабаре. Для лиц не той ориентации. — По-моему, ты ей нравишься, — тут же заметила я. — Не напоминай мне об этом! Элис — хороший человек и, может быть, хороший парень, но мне с трудом удается сдерживать себя, когда она… он ко мне пристает. Я терпел ради дела, — с мукой в голосе произнес молодой человек. — Нет, серьезно, Чип, просто она сегодня мне очень нужна. А ты чуть не обидела его… ее. Черт, все время путаюсь. — Вот как, — протянула я. — А зачем ты меня за руку держишь? — Чтобы ты опять не убежала. Ты не понимаешь серьезности нашей миссии. — А если нас кто-нибудь увидит? — резонно заметила я. — Не увидят, — отозвался Юнги, но на всякий случай осмотрелся по сторонам. — Я же говорил, что мне всегда везет. — Судя по пятничным событиям… я не могу в это поверить, — отозвалась я, довольно улыбаясь. Мы идем за ручку по мосту Влюбленных дураков, едим одинаковое мороженое, разговариваем — чем вам не влюбленная парочка? Вокруг таких много. — Не напоминай об этом, Бурундук, — отозвался парень. — А ты не напоминай, что я — Бурундук. Серьезно, твой лоб когда-нибудь пострадает от моих рук. Мы ненадолго замолчали, занятые поглощением мороженого. И хорошая же сегодня погода. Определенно чувствуется, что лето хочет прийти в город на месяц раньше положенного! Вот бы еще сегодня получилось «смутить» Дженни информацией о том, что Тэхён — не совсем тот, за кого себя выдает, — в ее понимании, естественно. Не думаю, что он интересуется мальчиками. Да, что не сделал господин Ан, навечно оставшийся в моем сердце, сделает Элис и ее капризный гнусавый голос. — Не бомжи, так геи, — высказалась я наконец, поедая мороженое. Второе мороженое, которое купил мне Шуга. Единственный неоспоримый его плюс — это его щедрость! Наверное, его будущей женушке повезет — будет распоряжаться всеми деньгами. — М? — про себя Юнги тоже не забыл и теперь задумчиво вкушал белоснежное сливочное лакомство, глядя на небо. — Да нет, ничего, это я мыслю так вслух. Тебе столько… ммм… интересных людей помогает, — я постаралась, чтобы он не заметил моей ироничности. — Не парься, это хорошие ребята! Они все сделают как надо, — убежденно произнес Юнги. — Кстати, я все хотел спросить — тебе нравятся «чмоки-чмоки», — голос парня стал не то чтобы ехидным, но несколько преувеличенно сочувствующим. Я, уже и забывшая про сехуновские подставы, мгновенно покраснела. — Это нечаянно вышло! — У тебя руки живут отдельной жизнью, Чип? — блеснул Юнги глазами. — Я тебе сейчас руки оторву, и вот они точно будут у тебя отдельной жизнью жить, — мрачно ответила я, мысленно пообещав себе, что дома сделаю братику что-нибудь не менее «приятное». Ляпну его невесте, что он, мол, по садо-мазо тащится, и адрес ей дам с нужным магазином, намекнув, что на свадьбу ему от будущей жены подарка лучше нет. Мы довольно быстро дошли до середины длинного моста и остановились около перил — так, кстати, делали и многие другие парочки или просто гуляющие особы, поэтому мы не выделялись среди прочих. Я облокотилась на них спиной и уставилась вправо, на дорогу, а Юнги, недолго думая, уселся. — Эй! Не свалишься? — Не-а, у меня хорошая координация, — беспечно отвечал он. — Смотри. А то не выплывешь, — я обернулась назад, глядя на воду и щурясь от солнечных бликов. — Я хорошо плаваю. — А есть то, что ты делаешь плохо? — Иногда я плохо думаю, — сознался он. — О ком? — Не о ком, а о чем. Иногда не вижу того, что находится у меня перед носом, — он зевнул. — Странно, правда, когда перед тобой дорога, но нет машин? — Что тут странного? Мост-то пешеходный, — я пожала плечами. Пока мы ждали, когда начнется развязка сегодняшнего плана нашего местного гения Юнги, успели, по ходу, понервничать. — Они так медленно идут, и время так медленно тянется, — проговорил задумчиво Юнги, глядя вперед. — Скучно. — А я думала, ты волнуешься, — лично я с нетерпением ждала, когда начнется самое интересное. — Все сработает как надо, — уверенно заявил он, отвечая на взгляды проходящих мимо девушек, — одной из них он даже подмигнул. — И зачем ты это делаешь? Ты ведь любишь Дженни, а флиртуешь со всеми подряд, — высказала я свое мнение, видя, как девушка вдруг улыбнулась Шуге. — Я просто повысил настроение этой девушке, — заспорил парень. — Она шла такая грустная, вот я и решил приободрить ее, партнер. — Лучше бы ты меня приободрил. — Или ты меня. Давай представим, что мы просто гуляем, а никого не выслеживаем, так время быстро пролетит. Расскажи мне что-нибудь, Чип? — заманчивым тоном предложил Юнги, преданно-преданно глядя на меня своими карими глазками, и я согласилась, подумав, что терять нечего. И, вспомнив про «мужланов», решила развлечь и себя, и его: рассказывать забавные истории мне нравилось — окружающие говорили, это у меня хорошо получается. После фразы Мира о том, что в трактирах пахнет мужланами, чтобы удовлетворить нехилое любопытство, прямо на лекции с моей прямой подачи ехидная Чеён пустила по рядам опрос с целью выяснить, как все-таки пахнут вышеупомянутые особы. Все было бы хорошо, да только листик с опросом, в котором приняло участие большое количество скучающих сокурсников, совершенно случайно попал к вреднючему профессору, читающему лекцию о мировой художественной культуре. К своему предмету он относился крайне ревностно, посторонних занятий крайне не одобрял и частенько разорялся, видя, что его лекциями пренебрегают. Ответы на вопрос Чеён его, по-моему, слегка шокировали. Минут пять преподаватель вчитывался в корявые строчки, написанные ребятами, а потом начал гневную тираду: — Вот это да! Вот это падение нравов! Значит, вместо того чтобы слушать мою лекцию о достояниях мировой художественной культуры эпохи Возрождения, вы обсуждаете, — лектор сверился с листочком и брезгливо прочел, — Вы обсуждаете «как пахнут мужланы в трактире»? Вместо того чтобы узнать, что происходит с великой работой великолепного Леонардо да Винчи «Тайная вечеря», почему она разрушается и что хотел сказать этим великий мастер, вы пишете тут, — он вновь заглянул в исписанный листик и выразительно прочел, — Пишите тут: «среднестатический мужлан должен вонять потом, пивом или элем, а также нестираными портянками»? Нонсенс! И это Факультет искусствоведения! Мы притихли. — Вместо того чтобы узнать, что хотел вложить в «Страшный суд» «Сикстинскую капеллу» превосходный Микеланджело, вы пишите, что «каждый мужлан имеет свой определенный специфический запах»! И смеете добавлять, что следует отделять «мужлана как представителя крестьянской среды от купцов и аристократических кругов, а также воинов, ибо они все пахнут по-особенному». Вы что, с ума сошли? — в ярости крикнул нам преподаватель, отбросив бумажку. — Вы студенты или детский сад на выезде? Вы бы еще начали цитировать известное детское стихотворение Джанни Родари «Чем пахнут ремесла»! И к нашему огромному удивлению, старикан патетически произнес на всю аудиторию, распахнув руки, как крылья, — я тогда даже забеспокоилась, а не взлетит ли он к потолку: — У каждого дела запах особый: В булочной пахнет тестом и сдобой. Мимо столярной идёшь мастерской — Стружкою пахнет и свежей доской. Пахнет маляр скипидаром и краской. Пахнет стекольщик оконной замазкой… — Мы все сначала сидели, открыв рты. Думали — старичок совсем свихнулся, — рассказывала я. — Он ведь уже старенький, не удивлюсь, что они с да Винчи одногодки. Юнги , глядя на меня, улыбался — и я поймала себя на мысли, что щеки у него такие обаятельные! А его черта — смотреть собеседнику прямо в глаза — мне нравится: людей с бегающим взглядом не слишком люблю, кажется, что они врут или неискренне ко мне относятся. — А потом препода, ко всеобщему смеху, перебил Хунмин, мой одногруппник, и так же патетично процитировал известное перевранное продолжение: — У каждого дела запах особый. В булочной пахнет сгоревшею сдобой. Мясом протухшим пахнет мясник. Газом угарным пахнет печник. — Но на этом дело не закончилось, потому что девчонка с задних рядов добавила громко и в рифму: — Пахнет гашишем любой наркоман, Навозом воняет наш пьяный мужлан! — Мы все ожили и давай ржать, как лошади, — сказала я, вспоминая всеобщий гогот. — Профессор затопал ногами, покраснел, как пожарная машина, и заорал: «Прекратите, я кому говорю, прекратите балаган! — мастерски передразнила учителя. Напарник засмеялся, чуть склонив голову вниз, — несколько длинных прядей упали ему на лицо, и на мгновение мне показалось, что перекрась парню волосы в светлый цвет и еще отрасти их, то из него получится самый замечательный эльф на свете. Ах да, ему еще бы и характер при этом поменять полностью. А так он демон, да, или все-таки вампир? Какая чушь лезет в голову! Нет, определенно я завязываю с фэнтези. — После этого вконец обозленный старичок-профессор психанул и пошел жаловаться декану. Жаловался долго, со вкусом, — закруглилась наконец я со своей историей. — Тот рассердился и в наказание заставил все три группы, которые были на лекции, прийти на субботник. — А мне всегда казалось, что искусствоведы деликатные и спокойные, — покачал головой Юнги , которому история все-таки понравилась. — А вы доводите преподавателей до белого каления. — Это не мы такие, это жизнь такая, — философски отозвалась я. — Слушай, что-то никого долго нет. Ты уверен, что они сюда пойдут на свидание? — Да. Я же читаю смс-сообщения Дженни. — А я хочу читать сообщения Тэхёна, — тут же заныла я. — Организуй, а? — Хорошо, вечером по этому поводу поговорим, — кивнул мне всматривающийся вперед парень. — Смотри, ты пообещал, — я осталась довольна. — А они не решат пойти в другое место? Вдруг они куда-нибудь свернут? — Не бойся, с моста они никуда не свернут. Если только Клара не решит искупаться, — хмыкнул обычно добродушный Шуга, в голосе которого появилось большое пренебрежение. — Или Дженни. Нырнет к своим родственникам, живущим под мостом. К троллям. — Девочка, ты совсем девочка. Я это тебе говорил? — как всегда, Шуга потрепал меня по волосам и умудрился убрать руку прежде, чем я успела его по ней со всей силы треснуть. — А как ты думаешь, у них отношения — они же только на начальной стадии? — поинтересовалась я. — Думаю, да, — спокойно подтвердил Мин. — Я же рассказывал тебе о характере твоего любезного и крайней консервативного Тэхёна. — Ему нужно долго раскачиваться, прежде чем хотя бы поцеловать девушку. — А тебе не нужно? — решила поддразнить я парня. — А тебе? — вопросом на вопрос отвечал Юнги. — Ну ты и повторюша. — Мой ребеночек, — пощекотал меня под подбородком Юнги . — Грабли убери, — обиделась я. — Гляди, — вдруг резко посерьезнел напарник, повернувшись вправо. — Сейчас будет самое интересное. Крошка Дженни и твой Тэхён. — Почему ты называешь ее крошкой? — я повернулась в ту же сторону. — Потому что мне нравится. — Хороший ответ. А они нас не увидят? Я все-таки с Тэхёном знакома. Мало ли что он подумает, — забеспокоилась я. — Думаю, нет, они смотрят только друг на друга, к тому же прежде, чем они дойдут до нас, их нагонят Чжиун и Элис. Действительно, знакомая мне парочка не торопясь шла за медленно плетущимися и разговаривающими на ходу Дженни и Тэхёна. Наши объекты не торопясь шагали рядом друг с другом и, явно не решаясь взяться за руки (я заметила, что на первых свиданиях это едва ли не повальная проблема, особенно если ребята скромные), направлялись к нам, то есть к самой середине моста. И сегодня Дженни удивила меня своей одеждой. На ней было короткое нежно-сиреневое платье с белоснежной вышивкой по краю, подходящее больше для лета, а не для весны. Хотя, если подумать, в этот день было достаточно жарко, как будто бы на дворе и впрямь была середина июня. С пятницы температура все повышалась и повышалась, явно позабыв, что сейчас всего лишь середина мая. Милое платье девушки, распущенные длинные волосы, легкие светлые туфельки — все это помогало создать ей вокруг себя ореол воздушной легкости. Я не видела ее лица, но была уверена, что и макияж у нее подходящей такому имиджу «воздушной феи». Умеют же гоблины прикидываться эльфами, вы только посмотрите! — Красивая, — зачарованно глядел на нее Мин. Я только лишь фыркнула. Даже рыжая куряка мадам Элис Мими лучше моей одногруппницы. Интересно, каким злобным взглядом я одарю ее завтра на парах? И вообще как мне теперь с ней общаться ровно? Вот уж не думал орел, не гадал, что возненавидит ласточку, летающую на другом краю неба. — Не знаю, не знаю. Кто классно выглядит — это Тэхён, — я в свою очередь залюбовалась фигурой Тэхёна. Изумрудная майка с короткими рукавами и треугольным вырезом, простые черные джинсы, такого же цвета кроссовки — и он выглядит неотразимым, честное слово! Хотя для меня он в любой одежде мил. — Партнер, ты меня пугаешь! — Чем же? — У меня такое чувство, что ты готова Кларе поклоняться. — А у меня — что ты Гоблину, — не осталась в долгу я, продолжая наблюдать за сладкой парочкой. Дженни и Тэхён о чем-то разговаривали. У нее в руках вновь блестела на солнце яркая обертка букета. — Кому-кому? — не понял Юнги, тоже изучая этих двоих. — Троллю, — довольным голосом произнесла я. — Это кто? — Дженни, кто еще. У, опять у нее цветы. И куда ей столько? Питается она ими, что ли? — я раздосадованно поморщилась. — Дженни любит цветы, — сказал Юнги. — Милые девушки всегда любят цветы… — А они ее — нет, — отрезала я, всем своим видом показывая, что и я вообще-то люблю цветочки. — Слушай, когда уже начнется шоу? — Вероятно сейчас, — отозвался он. — Видишь, Элис машет? Я кивнула — рыжее недоразумение усиленно замахало нам и даже послало Шуге воздушный поцелуй. Тот, недолго думая, написал этому недоразумению смс. — Сейчас свершится… — задумчиво произнес Шуга, получив моментальный ответ. — …чудо. Наша подруга обретет новых родственников, зеленых и милых, — вставила я, захихикав весьма подленько, но Юнги, не слушая моих слов, проговорил дальше: — Душераздирающий акт. Перед напором этих двоих ребят никто не выстоит, мой друг — Бурундук. — Как-как ты меня назвал? Шоу кончится, и я убью тебя, Мин. Убью. Сколько можно? Но я перестала возникать, глядя, как Элис, громко цокая каблуками, и Чжиун выразительно глядя на Тэхёна, не замечавшего ничего другого, кроме Дженни, приблизились к сладкой парочке. — Ой, привет, — тут же, не мешкая, вступил в игру обладатель баса и розовой рубашки. Поведение его в следующие минуты изменилось очень сильно. Воистину актер. — Привет, милый. — Вы это мне? — удивился Тэхён, оторвавшись от безумно интересной беседы с Дженни. От его голоса я принялась таять. — Тебе, конечно, — произнес Чжиун и совсем по-женски повел плечом. — Я так скуча-а-ал. Мы с Мином, слышавшие этот разговор, одновременно заулыбались, прикрыв рты ладонями, — столько придыхания было в голосе Чжиуна. — Вы кто? — растерялся мой любимый. — Ты меня не помнишь? — задрожали губы у Чжиуна. — Ты… Ты просто играл со мной! — Я не могу вас помнить. Я вас не знаю, — устало отозвался Тэхён. — Дженни, пошли, — повернулся он в сторону изумленной до глубины души Дженни и взял ее за руку. И они действительно развернулись в обратную сторону с намерением уйти! Но Мими не дала им этого сделать. Она истошно и гнусаво заверещала: — Стоять! Куда? А потом, пока наша парочка не видела, показала Юнги большой палец, поднятый вверх. Мол, все окей, не беспокойся! Сейчас мы устроим фееричное шоу! — Любимый! — не отставал и Чжиун. — За что ты оставил меня? Зачем предал наши чувства? — А в нем пропадает хороший актер, — прошептала я едва слышно. Юнги расслышал и согласно кивнул. Его, как и меня, весьма привлекала сцена на середине моста. — Да кто вы, черт возьми? — начал злиться Тэхён, резко остановившись. К сожалению, я не видела теперь выражения его лица, но, думаю, оно было не самым добрым. У Тэхёна взгляд всегда спокойный, и мне он кажется теплым, но всего лишь однажды я видела его в бешенстве — тогда, когда он поссорился со своим однокурсником. Я чудом оказалась около их группы вместе с Чеён и совершенно случайно стала свидетелем этой сцены. В какой-то момент глаза Тэхёна стали гневными до безумия. Я, правда, сделала для себя вывод, что Тэхён — благородный, а злиться ему не нравится. — Я — Элис, мой распутный милашка. А он — твоя судьба, твой любимый и обожаемый, но тобою коварно брошенный! — возопила тут же Мими и гневно, как будто бы бедняга Тэхён действительно посмел когда-то бросить Чжиуна, обратилась к потерявшей дар речи Дженни. — А ты что так смотришь, дорогуша? Отбила парня и радуешься? Отольются кошке мышкины слезки! — Что вы несете? — дошло до Тэхёна, за кого его приняли двое странных незнакомцев. И это открытие его не растрогало и не обрадовало Скорее, разозлило — я поняла это по его голосу. Все-таки я хорошо знаю его привычки и проявления эмоций! — Я вас вообще не знаю! — отчетливо донесся до меня твердый голос Тэхёна. — Мы в одном клубе тусовались, что ты говоришь! — прогнусавила на весь мост Мими. — Ты всегда отлично танцевал в нашем «Удовольствии цвета неба»! — Ты разбил мне сердце! Как же ты мог? Разбил, разбил, оставил… Забрал все и ничего не дал взамен! — все-таки у Чжиуна оказался хороший драматический талант. Проходящие мимо девчонки в неформальной одежде укоризненно посмотрели на Тэхёна. Им явно было жаль Чжиуна. А две прогуливающиеся старушки даже остановились неподалеку, решив, что им предстоит увидеть интересное зрелище. — Я? — несказанно удивился Тэхён. Эх, я так бы и смотрела на него, такого замечательного… и плевать, что он ко мне спиной стоит, — все равно приятно! — Ты оставил меня одного после нашей последней райской встречи и скрылся, — очень капризно и громко проговорил Чжиун. Вновь проходящие мимо них люди, кто с удивлением, кто с улыбками, а кто и с недовольством, оглядывались на ребят. У Дженни было такое лицо, как будто бы к Тэхёну приставал десант марсиан. Шуга рядом едва сдерживался от смеха. — Не переживай, моя бедняжка! — прижала друга на пару секунд к шикарной ненастоящей груди Элис. — Бог накажет этого злодея! Как ты мог поступить так с нашим Чжиуном, Тэхённи? — Тэхённи? — по-моему, в голосе парня теперь смешались не только раздражение и удивление, но еще и страх. С чего бы это? — Тэхённи, — тут же подтвердила рыжая. — Тэхёнушка, — взвыл раненым бегемотом Чжиун. — Тэхуся! — Тэхуня! — нашла еще один дебильный вариант склонения чужого имени Мими. — Так тебя звали в нашем травести-шоу! Со стороны едущих по мосту парней-велосипедистов раздался оглушающий смех — ребят ситуация очень позабавила. Да и мне было смешно. — Финиш, — довольно хмыкнул Юнги. — Я не знаю вас. Уходите, — злым голосом, совсем не похожим на свой собственный, произнес Тэхён. Ладонь правой руки непроизвольно сжалась в кулак. — Пров… уходите. — Такому командному тону грех было не подчиниться. Но не зря таких личностей, как Элис и Чжиуна, называли «детьми порока». Плевать они хотели на какой-то там грех! — Тэхён, — проговорила Дженни, коснувшись его предплечья и глядя в глаза. — Тэхён, не злись, хорошо? Уж не знаю, какое там было выражение на лице у парня, но Элис слегка попятилась, а вновь запричитавший Чжиун, едва уже не рвавший на своей тщедушной груди розовую рубашку от горя, замолчал. Зато оживилась Троллиха. — Вы обознались, — вдруг мягко, но твердо произнесла Дженни. — Этот молодой человек — мой парень и никак не мог с вами встречаться. — Это еще почему? — всплеснула руками рыжеволосая. — Потому что, — отозвалась Дженни. — И он интересуется только девушками. Она обеспокоенно взглянула на Тэхёна. — Ну конечно! — фыркнула Мими. — Знаю я… кем он интересуется. — Я докажу вам, — спокойно произнесла девушка-тролль — Дженни то есть. Я не знаю, что заготовили Элис и Чжиун, чтобы как следует опозорить Тэхёна по «заказу» Шуги, какими аргументами и словами хотели воспользоваться, чтобы убедить Дженни в том, что Тэхёна девушки совсем не нравятся, и как конкретно бы они пытались пофлиртовать с ним, но эти двое ничего не успели сделать. Послушав их пламенные речи с полминуты, девушка вдруг звонко им что-то сказала (я проворонила фразу), а затем сделал то, чего никто от нее не ожидал, — она решила доказать пристающим к ним Чжиуна и Элис Мими, что Тэхён — нормальный парень, которому не чужды близкие отношения с представительницами прекрасного пола. Дженни улыбнувшись, вдруг шагнула к Тэхёну и поцеловала его, но не так, как это делают в некоторых фильмах — едва касаясь губ губами, а так, что, по-моему, даже наши помощники впечатлились, да и Тэхён явно не ожидал такого поворота событий. Одногруппница вцепилась в парня моей мечты так крепко, словно была влюблена в него по меньше мере лет пятьдесят и только сейчас смогла добраться до его тела. Однако и Тэхён быстро пришел в себя — несмело положил руку девушке на талию и притянул к себе. Ему определенно нравились «доказательства» Дженни. Мой орел в отчаянии захлопал крыльями и в изнеможении опустился на ветку, которая тут же с громким хрустом сломалась, упав на голову Шуги, — в переносном смысле, конечно. Ветка тут же закружилась в мощном оттоке воздуха. Что за мерзость?! Почему она на моем месте? Почему она нравится Тэхёну? Почему не я, не я, не я? Черт, что делать? Я не хочу больше смотреть на это, но и отвернуться не в силах. Я попробовала с силой закусить нижнюю губу, надеясь, что у меня это получится до крови — как у героинь книг или фильмов. Говорят, что боль физическая уменьшает боль душевную, но, увы, до крови себя я укусить не смогла — почувствовала легкую боль и тут же нечаянно себя пожалела, дернулась, едва заодно не прикусив и язык. Естественно, во всем я мысленно обвинила стерву Дженни и Тэхёна, поддавшегося на искушение поцелуя с милашкой троллем. Нет, ну вы видите, а? И не стыдно им при всех так страстно целоваться? Не стыдно при этом выглядеть так классно? Не стыдно от того, что я ужасно завидую? Пару мгновений мысли-головастики серого цвета меланхолично махали в моей голове наскоро сделанными самодельными плакатиками: «Они реально влюблены друг в друга!», но я спешно прогнала их. Я перевела затравленный взгляд с нежно обнимающих друг друга Дженни и Тэхёна на остолбеневших Мими и Чжиуна, уже осознавших потерю своей позиции, а затем на Мина. Тот стоял вполне спокойно, с таким видом, словно случайно оказался в этом месте, прогуливаясь с очередной подружкой — то есть со мной, и теперь наслаждался красивыми видами широкой реки и молодой зелени на берегах. И только опущенные уголки обычно растянутых в очередной милой улыбочке губ говорили мне о том, что Юнги недоволен происшедшим. И, может даже, обижен и удивлен. А еще в его карие глаза метали молнии, как будто бы в них засел спустившийся в неба Зевс-громовержец. — Юнги, чего делать-то? — наконец прошептала я в панике. Парочка все еще целовалась — на них оглядывались и обращали внимание все, кто проходил мимо. Одна девушка даже излишне громко сказала подружке: «Какая пара красивая! Жених и невеста!» Меня от этих слов перекосило. Наши знакомые геи, прекратив всяческие попытки качать свои права, под осторожный кивок Юнги удалились в ту же сторону, откуда и пришли. Мими растерянно пожимала плечами, а Чжиун что-то спешно ей втирал, разводя руками. Мой партнер, прекратив сжимать холодные чугунные перила, отпустил руку, коснулся моего запястья и, запоздало ответив, произнес только одно слово: — Уходить. И мы ушли. Все по тому же мосту Влюбленных дураков, на другой берег, чтобы не проходить мимо счастливых Тэхёна и Дженни лишний раз, — особенно сильно этого не хотел Юнги , да и я прекрасно понимала его. Мин шагал быстро. Я за ним волочилась. Наше настроение бодро падало, соревнуясь друг с другом: какое из них быстрее доползет до отметки «ниже нуля» и вторгнется во владения величественной госпожи Депрессии. Да, сначала мы шли очень быстро, молча, хмуро, изредка оглядываясь назад. Потом Мими написала Юнги сообщение: «Эти противные до сих пор торчат на мосту». Он молча показал мне текст сообщения, я кивнула и даже не улыбнулась, увидев слова Элис о том, что она ничем не смогла помочь: «…милый мой, ты прости меня, но это было внезапно:(Мы растерялись…» Только когда мы начали подходить к набережной, и здесь выложенной из синего камня, я начала внутренне успокаиваться и, как следствие, стала бухтеть. Ворчание — одна из черт моего характера, которая порой раздражает даже меня саму. — Что это было? Как она посмела его поцеловать, эта клуша? Нет, ну вообще… Как так? Мы ведь все с тобой рассчитали! Все должно было быть по плану. Тэхён должен был быть опозорен в ее глазах. Дженни перестала бы воспринимать его как парня. Но нет же… Ты даже собой жертвовал, общаясь с этими Чжиуном и рыжей истеричкой. Терпел ее приставания… А я ее курево проклятое. А Тэхён — вот все-таки придурок… Тут к нему честные геи пристают, а он… а она… — я захлебнулась в своих собственных эмоциях. — Решила им доказать. Полезла к нему целоваться! Засосала, как… как насос! Как шланг! Своим противным хоботом. У Дженни кроме троллей в родне еще и слоны ходят. Или муравьеды. Черт! Черт!