Это всего лишь игра.

А начался следующий день самым обыденным образом — я проспала, не услышав звона будильника. Не иначе как у меня на его безмерно раздражающий писк иммунитет выработался. А может быть, был виноват тот прискорбный факт, что я легла спать в половину четвертого ночи, увлекшись очередным сериальчиком. Как бы то ни было, из-за того, что я проспала — из-за этого досадного недоразумения, происходившего, впрочем, со мной пару раз в неделю — мне пришлось мобилизовать все свои силы и собраться за пятнадцать минут. Разбудить меня было некому, так как родители и брат уже ушли, а я сегодня ехала на учебу ко второй паре. С трудом уговорив себя не прогуливать лекции и не поддаватьсясоблазну соблазнов — остаться дома и наслаждаться сном дальше — я все-таки поступила, как честная ученица и выкатилась из дома, растрепанная, злая и обмяуканная собственным котэ, на чей не кстати подвернувшийся хвост я снова наступила. И, как нарочно, я забыла еще и телефон, который так и остался дома, со вставленным в него зарядным устройством… В универ я приехала ровно за три минуты до начала лекции. Пронесшись метеором от остановки до корпуса и расталкав на ходу всех прочих спешащих на учебу студентов, я сумасшедшей птичкой взлетела на пятый этаж, где и имел честь располагаться наш факультет Искусствоведения и Культурологи. Я бесцеремонно вломилась в аудиторию на десять секунд раньше, чем в нее величественно вплыла лектор — дама импозантная и царственная, читающая курс Концепции Современного Естествознания, называемого нами просто КСЕ. Странно, но, как и многим другим преподавателям ей не нравились опоздания. Чтобы не бегать перед очами преподавательницы по ступеням аудитории просто так, я уселась за первую попавшуюся парту, то есть за самую последнюю, если считать от кафедры, и вытащила большую толстую тетрадь со вставными разноцветными листочками, в которой у меня писались лекции сразу по всем предметам. И только теперь я смогла перевести дух. Успела. Не опоздала. Теперь можно будет поспать на лекции… Жалко только, что Мира и Чеён далеко сидят — вон их лица виднеются на третьем ряду — вдвоем уставились на меня и рожи корчат. Чего сестренкам от меня надо? Да ладно, еще успеем поговорить, ведь у нас впереди три замечательные пары. Я вновь обвела заполненную аудиторию сонным взглядом — ага, вот и госпожа Ким! Всегда узнаю ее длинные волосы, рассыпавшиеся по тонкой спине. Сидит чуть выше остальных девчонок и разговаривает со своей неизменной подружкой Джису. Вот кобыла, а? Ну и как мне теперь на нее реагировать? Нужно взять себя в руки и не показывать вида, что она меня раздражает, как, раздражает посаженного в клетку кота — мышка. А то эта девица, чего доброго, еще догадается… Наверное, я слишком пристально смотрела на малышку Тролля, и мой взгляд оказался слишком уж переполнен самой негативной энергией из глубин моей души, но Дженни оглянулась назад. Не ясно, смотрела она на меня или просто на задержавшуюся в проходе преподавательницу, выясняющую что-то у старосты нашей группы. Дженни, вероятно, и не подозреваля, что стала моим врагом номер один и главной соперницей, отвернулась, а я решила, что надо держаться от нее подальше, чтобы не раскрыть себя. Я развалилась на парте, положив голову на толстую тетрадь, и приготовилась дремать под монотонные слова профессора. Я почти заснула под взволнованную речь о возникновении Вселенной, когда меня в бок кто-то ткнул чем-то острым, умудрившись попасть прямиком меж ребер. — Эй! Ты чего?? — громче, чем нужно, выдала я. Выкрик был так громок, что даже препод замолчала, услышав его. Естественно, вся аудитория разом повернула головы назад. Я сделала вид, что вопила не я, и тоже развернулась назад. Мол, я в недоумении, кто кричит-то? — Тише, пожалуйста, тише, — поморщилась прерванный лектор. — Это кто-то под дверью орал, — с самым невозмутимым видом громко отозвался ткнувший меня в бок Хунмин, успевший тайным образом перебраться ко мне на последнюю парту, где я в одиночестве пыталась предаться праведному сну. — В следующий раз, издавший такие громкие звуки, действительно будет сидеть под дверью, — пригрозила преподавательница. — Возвращаемся к нашей теме… — Ты чего пихаешься, дебил? — прошептала я. Так и есть — в пальцах у, загадочно улыбающегося одногруппника была зажата ручка — ею-то он меня и ткнул, не постеснялся. — Я с тобой здороваюсь! — отозвался парень, не переставая глядеть на меня и улыбаться. — Специально с другого ряда к тебе перебрался. Я машинально посмотрела туда, где сидели остальные мальчишки, а они, как я говорила, у нас всегда усаживаются в аудиториях сплоченной кучкой. Сейчас парни не слушали лекцию, а с большим интересом глядели почему-то в мою сторону. Я кивнула им, спрашивая, чего надо? Они тихонько заржали, а один показал рокерскую "козу". К несчастью для парня, это заметила преподавательница и сухим тоном предложила ему "прекратить заниматься глупостями и все же начать конспектировать" — Короче, привет, Юнни, — опять пристал ко мне Хунмин. Голос у него был добренький-добренький. — Я тебя боюсь, — я даже поежилась. — Чего ты так на меня уставился? Хватит улыбаться, а то у меня от тебя мороз по коже. — Ну чего ты, О, мы же друзья? — обиделся он. — Какие мы с тобой друзья, клоп? — обалдела я. — Кто на прошлой неделе стащил у меня конспект по философии? А кто подлил мне спирта в сок, когда я отвернулась в буфете? Про твои постоянные издевки я вообще молчу. —Да ладно, ты же любишь побухать лишний разок.. —Но не спиртом из медицинского кабинета! — Этого больше не повторится, — тут же пообещал мне одногруппник, глядя на меня умильными глазами и улыбаясь. — Теперь я боюсь тебя еще больше, — прошептала я с деланным испугом. С Хунмином я вынуждена общаться постоянно. Ведь мы пересекались с ним еще с первого курса: то вместе на межфакультетских КВНах местного масштаба выступали; то на иностранном языке в одной группе и за одной партой вместе страдали над временами глаголов и залогами, (кстати, до сих пор мучаемся — английский только в конце третьего курса закончится, то есть в этом году); то на улице встречались, ведь, живем мы, к сожалению, в одном районе. Подозреваю, что Хунмин парень хороший и добрый, еще точно знаю, что и очень веселый. Только есть в нем что-то такое, что заставляет меня с ним вечно спорить и ссориться. Мы постоянно друг друга подкалываем, перекидываемся несмешными шуточками, попеременно донимая окружающих. Иногда я вижу в нем копию юного Сехуна, и в такие моменты желание задушить Хунмина становится непреодолимым: так хочется отыграться за все те мучения, что старший брат мне доставил. Если составить рейтинг дум о представителях мужского пола, то сразу после Тэхёна и папы, скорее всего, занимал почетное третье место именно Хунмин. Впрочем, в последнее время все мои мысли занял Мин и его идиотский план, поэтому о Хунмине я подзабыла. Да что там о нем! Даже Тэхёна, парня, о котором беспрестанно думала три года, я почти перестала вспоминать! — Мы с тобой друзья, друзья, друзья, — глядя мне в глаза, как заправский гипнотизер, шептал тем временем парень. Я скорчила непонимающую рожицу. — Я не поняла, ты чего хочешь? Денег я тебе не дам, а домашку по английскому на завтра еще не сделала. Насколько мой мозг помнит, у нас с Хунмином общая беда — проблемы с выполнением домашних заданий на семинары по английскому. Думает, что я ее выполнила? Наивный. — А мне и не надо. Пока не надо. Ты помнишь о протекции? — широко, как лягушка, улыбнулся одногруппник. — Какой? — Обычной, — и, наклонившись ко мне, он зашептал дурашливо, но с серьезным выражением лица. — Короче, тут ребята с с экономического говорили с утра, что ты с Шугой встречаешься. Что, правда? Парочкой стали? — Э, что за бред? — толкнула я его локтем. Хунмин же продолжал свою речь. — В общем, тут уже все в курсе ваших амуров. Я тебя поздравляю и все такое… Слушай, О, давай забудем все наши размолвки, и станем хорошими друзьями. Ты же любишь протесты? Вот мы и опровергнем слова, что между мужчиной и женщиной не может быть дружбы, — голос однокурсника стал более серьезным, даже деловым, как у продюсера звезды шоу-бизнеса, уговаривающего капризного подопечного сняться в рекламе обнаженным. — Говорят, у Юнги со всеми преподами отношения гудовые… — Какие? — не поняла я. — Гудовые, — потрудился объяснить слово странного происхождения Хунмин, наклоняясь еще ближе, — ну, значит, хорошие — от слова "good". И с нашей англичанкой тоже. Короче, пусть нам твой Юнги поможет сдать в этом году экзамен по ин… —Ты что бухой? — оттолкнула я от себя парня, сильно уж прильнувшего к моему плечу. — Что за странные слухи? Какая еще парочка? Что ты несешь? — Тише, — поморщился одногруппник. — Препод услышит. — Хунмин, — понизила я голос до хриплого взволнованного шепота, — какой кретин сказал тебе, что мы встречаемся? — Сегодня с утра многие об этом говорили. И кааак говорили… — Хунмин единственный из моих знакомых, который умеет гадко ухмыляться. Только вот если встречаешь это слово в книге, то кажется, будто бы ухмылка — атрибут самодостаточного и рокового сексуального красавчика-мужчины, чья жизнь полна таинственных загадок, а на деле — это довольно-таки обидная гримаса-насмешка, невербальным образом сообщающая: "Ну, ты и дура". И ничего красивого или загадочного в ухмылке нет! — Перестань так лыбиться, я же сказала! Ты меня пугаешь. И о чем говорили? — спросила я, снова устраивая голову на тетради и, глядя на него теперь снизу вверх. Вечно он всякую фигню несет — любит меня донимать. Я, впрочем, ничем не лучше. — Ну, ты и тупица, — покачал головой Хунмин — Конечно же, о том, что ты с Мин Юнги встречаешься. Я же сказал. — Я не встречаюсь с ним, — я еще больше растерлась. Похоже, он не шутит. — Говорят, вы ходите на свидания и все такое прочее, — не отставал от меня Хунмин. — И в пятницу вы обнимались в коридоре. Мы с пацанами видели, чуть со смеху… кхм…удивились, короче, — поправился он. — Так вы что, официальная парочка? Да? — Нет. Да кто конкретно такую ерунду сказал?! — Друзья Юнги, — будничным тоном произнес парень. — Те самые, с которыми он все время общается. — Кенсу что ли и этот, полунорвег? — удивилась я несказанно. Эти двое что ж, получается, пришли в университет, чтобы поделиться своими, без сомнения, умными мыслями со всеми окружающими идиотами, которые только и ищут поводов для сплетен, не зная, чем занять себя на парах? Но Юнги сказал же, что эти два парня — его лучшие друзья, вернее, входят в восьмерку таковых — и что он им доверяет — Полунорвег? — в свою очередь изумился Хунмин. — Это кто? Я такой клички раньше не слышал ни у кого. — Так это не кличка, — пояснила я, старательно рисуя на парте цветочек, не поднимая головы все с той же тетради. — Фамилия? — почесал затылок Хунмин. А еще мне говорит, что я тупица. Сам недалеко ушел. — Это народность, — изрекла я. — А зовут этого перца Лан… Лон… Лен… Я не помню, короче. Так, значит, Кенсу и человекошарф сплетничают? Хороши у Шуги друзья, ничего не скажешь. А сами притворялись, что помогали. Ненавижу предателей. — Я таких не знаю. Ни Кенсу, ни шарфа, — отвечал Хунмин задумчиво. — Это другие его друзья говорят — из его универской компании. Ого, О Юнни, — блеснули у Хунмина глаза, — да ты лучше всех нас о его дружках-приятелях осведомлена! Не зря, не зря сегодня с утречка все болтают, что у Лаки Боя появилась постоянная подружка! — Что у тебя за блеск в глазах? Ты не только выпил лишнего, так еще и наркотиками побаловался? — нервно поинтересовалась я, автоматически постукивая ручкой по парте. Сокурсник без слов выдернул ручку у меня из пальцев — его раздражал звук. А я тут же стала теребить твердый край своей тетради. — Это блеск азарта, — ничуть не смутился Хунмин, не отводя своих темно-карих, почти черных, глаз от меня. Странное дело — сам русоволос (я такие волосы, как у ненго, обычно светло-коричневыми называю), а глаза почти черные, зрачка даже не видно. — И радости за мою подругу Юнни . Такого чувака себе отхватить — это надо умудриться! Но я за тебя рад, весьма-весьма, — Хунмин даже по спине меня похлопал. — Так что, поговоришь со своим бойфрендом насчет английского и протекции? — Слушай ты, — отмахнулась я от Хунмина , меня сейчас занимал совсем не английский. — Только попробуй еще раз сказать, что он мой бойфренд, слышишь? Мы просто немного пообщались, вот и все. — Да не стесняйся ты, — по-своему понял мои слова глупый Хунмин, не сводя черных глаз с моего встревоженного лица. — Я тебя уже три года знаю. Можешь мне доверять. — Если не отстанешь со своим Юнги , я доверю моему кулаку пообщаться с твоей печенью, — в конец разозлилась я. — Хватит меня дразнить, иди-ка ты обратно к парням. Хунмин заупрямился и с места не сдвинулся. Сначала он доставал меня говоря о Юнги, без конца повторяя, что о наших якобы отношениях уже все знают, и мне незачем это скрывать, и ему тоже незачем, и что всем интересно, почему среди прочих своих девчонок, в "подруги жизни" он выбрал именно меня. — Вы как познакомились-то? — не отставал одногруппник. — Он с тобой или ты с ним? Ты его реально любишь? А он тебя? Какие у вас отношения? Расскажи все своему лучшему другу. Хунмин выслушает тебя и поймет. — Хунмин лучше бы варежку прикрыл, — продолжала я , — и перестал повторять чушь и вранье. — Не будут же друзья Юнги врать, — заметил он, вовремя убрав ногу, чтобы я не двинула его по коленке от переизбытка чувств. — Будут! — ничуть не сомневалась я. — У него все дружки чокнутые. — Так ты с ними уже знакома, да? — Нет. — А так говоришь, будто всех знаешь. — Я делаю вывод на основе закона подобия, идиот. Я знаю только двоих, нет, даже троих… четверых, — вспомнила я Чимина и парня, приглашавшего Юнги на загадочный квартирник в пятницу. — Да уж, сделаешь ты выводы… Эх, жалко, сам Юнги еще не пришел в универ — он будет только вечером. Придет к своему научному руководителю насчет курсовой работы. Слышь, О, а вы уже целовались? — с немалой долей интереса спросил парень. — Отвянь, убогий, — прошипела я и все-таки стукнула его по ноге. Он обиделся, отвернулся, но не пересел, а стал что-то рисовать в тетради, как и я, игнорируя лекцию. Я же вновь завалилась на парту, обдумывая происшедшее. Изредка на меня кто-нибудь оглядывался и начинал хихикать. Это жутко меня раздражало, но ничего поделать я не могла. Это какой сволочи понадобилось распустить про меня и этого индюка гнусный слух? Думаю, все-таки это сделал не он сам — как-никак мы договор заключили — да и не в его интересах всем объявлять о том, что мы как будто бы пара. Мы — партнеры, в интерпретации Шуги — "Чип и Дэйл", у которых есть общая цель — разлучить Тэхёна и Дженни. Вон, кстати, она сидит и старательно записывает все о чем говорит лектор. Строит из себя паиньку, как будто это не она вчера вцепилась в моего Тэхёна своими худосочными лапками и стала целовать так, словно оголодала, а во рту у него пыталась найти еду… От таких мыслей мне поплохело и даже чуточку затошнило — мерзкая какая-то ассоциация, противная. Но что поделаешь, гоблино-тролль Ким не самая приятная и милая девочка, хоть и кажется таковой. Жаль, жаль, наши планы, казавшиеся поначалу такими грандиозными, не срабатывают, но ничего, впереди еще много времени, по крайне мере, оно есть до середины июня, пока у нас не кончится зачетная неделя и экзамены. И все эти дни я проведу с пользой! Устрою славной паре настоящую пытку! Уложимся за май-июнь. Мин, несмотря на свою напыщенность и бытовую туповатость, парень все-таки умный, не зря на Олимпиады ездит и всюду университет представляет, он, наверняка, что-нибудь придумает. Да и я никогда не жаловалась на плохую фантазию. Можно будет, к примеру, сделать так, что на Дженни, во время очередного свидания, желательно вечернего, когда парочка будет находиться на темной аллейке, нападают бандиты в черных масках и утаскивают ее, ударив Тэхёна. Нет, Тэхёна пусть лучше просто держат, а Дженни морду начистят. Черт, Юнги не согласится. Или нанять за умеренную плату — Шуга заплатит, он как-никак мужчина — кого-то, кто сыграет роль гадалки, и пусть она подойдет к этим двоим и предскажет что-нибудь, такое "до-о-оброе". Мол, останетесь вместе, ребята, и вас ждет беда страшная, родится у вас второй Гитлер… разрушит страну, и ваши молодые души погубит, а вот если прямо сейчас расстанетесь, то судьбы ваши будут счастливыми… А еще можно напоить Тэхёна и положить в одну постель с девушкой какой-нибудь (я от такой роли не откажусь!), сфотографировать всю эту красоту и показать фото Гоблину. После такого, она наверняка бросит его, но тогда мой любимый будет выглядеть не слишком хорошо, тогда как моя одногруппница сохранит за собой светлый и чистый образ девушки, предательски обманутой противным мужланом. Лучше уж ее напоить, раздеть и уложить в одну постель с Юнги — он явно не откажется, а потом сфотографировать и показать снимки Тэхёну. Он тогда и бросит ее. Этот вариант мне нравится — надо будет о нем Юнги рассказать… Пока я думала о возможных вариантах нашей совместной с Юнги деятельности по устранению любовных отношений , Хунмин все так же задумчиво сидел около меня, изредка поглядывал и что-то продолжал чертить в своей тетради, закрывшись от меня. Я пару раз порывалась посмотреть, что он там творит, но Хунмин только отмахивался от меня. Он так и не поверил мне, что мы с Юнги не встречаемся. И кто только такие идиотские слухи распускает! Убить мало этих говорунов. Как только закончилась пара и, недовольная нашим поведением, преподавательница еще не успела, спуститься с кафедры, как я оказалась около подружек, благополучно миновав Дженни и даже ни разу не обернувшись на нее. Подружки-сестрички уже ждали меня. — Ну, и каково это? — поинтересовалась вместо приветствия Мира, изучая меня с самым серьезным видом. — Что — это? — спросила я. — Привет кстати, почему не здороваешься? — Привет-привет, — угрожающим тоном произнесла Чеён, оказавшись рядом со мной. — Вот, значит, какая ты врушка. — Ай-ай-ай, — нараспев произнесла ее кузина, поправляя волосы. — В смысле? Вы чего? — Да так, ничего, — дернула плечом Чеён. — Мы у тебя все выходные выспрашивали — что у тебя с Мином, — обиженно поджав губы, как всегда, накрашенные темной помадой, сказала Мира, — а ты… — А ты нам лапшу на уши вешала — вы не встречаетесь, между вами ничего нет, — обиженно произнесла Чеён. — А, оказалось, — подхватила вторая девушка, — Что вы встречаетесь, и весь универ в курсе этого, а мы с Мирой, твои лучшие подруги, вообще ничего не знаем! — Да не встречаемся мы! — взвыла я. — Вы-то хоть глупости не несите! Подружки, действительно, все выходные, атаковали меня своими безумными расспросами относительно моих отношений с Юнги, но я терпеливо объясняла им, что между нами ничего нет! Про договор я им не сказала, хотя и очень хотела это сделать. Однако я осталась верна собственному слову, данному Юнги. У меня есть один принцип, унаследованный, видимо, генетически (если такое возможно) от папы — никогда не нарушать данное слово, если дело идет о серьезных вещах. Может быть, мне никогда не хватало дипломатичности, как Мире или умеренности, как Чеён, но зато я была надежной — по крайней мере, я считаю так. — Мы тебе столько смсок послали сегодня, — укоризненно покачала темноволосой головой Чеён. — А ты нам даже не ответила, все с Хунмином трепалась. — Я телефон дома забыла, — виновато развела я руками. — Начинается, — устало вздохнула подруга. — То ты его теряешь, то забываешь, то ломаешь, то ты посеяла зарядку, то ты утопила его в унитазе. — Она его еще в молоко роняла, — вспомнилось Мире совершенно некстати. С телефонами у меня особенные отношения, а с сотовыми мне особенно не везет. С ними в моей жизни случалось все, что только, кажется, могло, кроме одного — их у меня никогда не крали, зато я от них избавлялась сама с пугающей легкостью и слоновьим изяществом. — Я нечаянно забыла, проспала. — Тогда объясни нам, деточка, почему все вокруг с утра трепались, что ты встречаешься с Юнги? — потребовала Мира. Прочие одногруппники подозрительными кучками сгруппировались поблизости, навострив ушки. Похоже, и они слышали сплетню обо мне и Юнги . Им было интересно, а тот факт, что ребята учились на Факультете Искусствоведения и Культурологи, пусть даже на специальности "реклама", появившейся на этом факультете только для поднятия престижа, не подсказывал им, необходимость соблюдать правила приличного поведения в обществе. Ну или хотя бы не подслушивать чужие разговоры. — К нам даже его друзья прибегали перед лекциями, — добавила Чеён, — на тебя посмотреть. — Э? По словам подружек и начавших потихоньку включаться в разговор прочих ребят, выходило, что во время перемены, когда я тряслась в автобусе, мысленно умаляя его ехать побыстрее, очень уж мне не хотелось опоздать, раз уж я уговорила себя подняться с постели, к аудитории, в которой проходила пара КСЕ, подошли две миловидные девушки и рыжеволосый парень. Эти ребята учились на четвертом курсе в одном потоке с Шугой и были теми счастливчиками, которые имели возможность называться его друзьями. У Юнги очень много знакомых и приятелей, которые его буквально обожают, но не все из них могут называться теми, кто входит в близкий круг общения этого обаяшки. Перестав перешептываться с парнем, одна из девушек обвела внимательным взглядом ждущих, когда же откроют аудиторию, ребят-искусствоведов, и спросила: — А где я могу найти О Юнни? — А кто вы? — спросила тут же Мира, заподозрившая неладное. — Я друг Мин Юнги, — вместо нее ответил молодой человек. — И они тоже — подруги. Услышав знаменитое в наших университетских стенах имя, одногруппники заинтересованно повернулись к "гостям". — И что вы хотели? — спросила Чеён в недоумении. — Увидеть Юнни, — не стали скрывать девушки. — Нам интересно, кто это, — признался рыжеволосый парень с улыбкой. — И мы хотели бы с ней познакомиться. Ее что, нет? — Юнни нет, она, как всегда, опаздывает, — сообщил удивленный Хунмин, тоже подошедший к незнакомым студентам. — А зачем вам с ней знакомится-то? Она вам какую-то бяку сделала? — парень прекрасно знал полудетский характер сокурсницы: то вспыльчивый, то игривый. — Скорее уж Шуге, — хмыкнул рыжий. — Стала его девушкой. У Хунмина брови на лоб полезли от такого заявления, да и не только он был удивлен. — Кто? О? — заговорили одновременно студенты. — Да ну! — А вы-то чего пришли? — спросила Мира, которая с пятницы подозревала подругу в тайных отношениях с Мином — слишком уж странным показалось ей поведение Юнни в пятницу. — Юнгия ее от нас скрывает, — пояснила девушка, разочарованная, что та, ради которой они поднялись на пятый этаж, отсутствует. — Скрывает? — подивилась вся группа, и едва ли не каждый принялся солировать вопросами, талантливо превращая общий гул в стройный оркестр любопытства. — Она? Зачем? Как? Почему? Пришедшие девушки и парень, естественно, не поленились дать полный и развернутый ответ: О и Мин встречаются. Ходили в кафе для влюбленных. Гуляли по мосту МВД — на том самом, куда почти все парочки на первых свиданиях бывают. Он покупал ей мороженое и обнимал. Они держали друг друга за руки и играли в "догоняшки". Он ей поддавался, чтобы не обидеть. И вообще очень нежен с ней. Не гнушается просить прощения. При этом парень не забыл добавить: "Хотя не в его характере обижать девушек. Даже не знаю, за какие такие грехи он вымаливал ее снисхождение". Она смотрит на него с восхищением. Да, они — пара, но Юнги не хочет, наверное, чтобы об это знали. Не говорит друзьям, наверное, стесняется, знает, что все заинтересуются его отношениями. Но им так любопытно, да и тайное всегда явным становится. — Поэтому и вы не говорите никому об этом, хорошо? — некстати попросил рыжий. Одна из его подруг насмешливо покосилась на него и сказала: — Да об этом уже все знают, о чем ты? — Лишняя капля в море не заставит его выйти из берегов, — с философским видом подхватила и вторая подруга Юнги. — Как все знают? — охнули разобиженные Мира и Чеён, для которых новость о том, что Юнни забыла-таки своего Тэхёна и встречается не с кем-нибудь, а с местным принцем, была очень уж неожиданной! — Вот лгушка, — тут же стала придумывать для О разнообразнейшие наказания Мира. — Мы ничего не знаем об их отношениях, — добавила Чеён. — Вы уверены, что они встречаются? — Пф О ни с кем не может встречаться, — легкомысленно добавил и Хунмин, — это же Юнни. ЮННИ! Она у нас… недогопник и пацанка. — Заткнись! — рявкнула на него Чеён. — Будто это неправда, — буркнул парень и отправился к другим парням. — Когда Юнни придет, можете ей сказать, чтобы она подошла после четвертой пары к выходу, — попросила вдруг одна из девушек. — Обязательно! — Зачем? — изумились мои одногруппники, чуявшие, что теперь им есть о чем поболтать и над чем похихикать. — Да так, — загадочно сказал парень, — очень нужно. И при… На этом месте Чеён неожиданно закруглилась. Сейчас мы втроем находились в женском туалете около раскрытого окошка — я уволокла подружек из аудитории туда, чтобы не слышать хихиканья однокурсников и не видеть их ухмылочки. — Что при? — не поняла я. — И привет тебе просили передать, — вдруг улыбнулась мне Мира. Глаза ее при этом были честными-честными, как у переевшей курятины лисички. — Да, привет тебе, — подхватила Чеён. — И сходи туда на большой получасовой перемене. — С чего вдруг? — нахмурилась я, до сих пор находясь под впечатлением от того, что меня считают девушкой Юнги. Позвонила бы ему и высказала бы все, что думают о нем его друзья, да жаль телефона нет, а его номер наизусть я не помню. — Ну, они же попросили. Нехорошо отказывать людям, — было мне ответом. — Нужно быть вежливой и понимающей — Чего? Ты сама-то поняла, что несешь? — спрыгнула я с подоконника и подозрительно уставилась на темноволосую девушку. — Ладно, нам в аудиторию пора, через минуту звонок, — поторопила нас Мира к выходу. — А можно мы теперь будем Юнги зятем называть? Все же мы твои мамочки. — Никогда не думала, что сам Мин Юнги будет моим зятьком, — проворковала Чеён. — Вы больны? — пожалела я подруг от души. Они схватили меня под руки и, заржав, потащили на лекцию, обсуждая, какой милый у них зятек вырисовывается. — У нас. Ничего. Нет!! Девчонки, я серьезно. Мы просто общались немного, вот и все! Какой зятек? Вы офонарели? — вопила я громко, и из-за этого на меня обращали внимание студенты, ошивающиеся в коридоре. Среди них находился и один из друзей Мина, тот самый Чимин, которого я видала в пятницу. Заметив меня, он приветливо помахал рукой и гаркнул на пол-этажа: — Привет, подружка Шуги! Стоявшие рядом с ним девушки в белых халатах — невесть, как забредшие к нам химики или биологи, ахнули и тут же стали наперебой выспрашивать у парня, облаченного все в тот же спортивный костюм: — У Юнги что, есть подружка? Настоящая? — Они давно встречаются? — А я и не знала! — Чимин, это правда, что ли? — Ага, — односложно ответил он им, и девушки удивленно уставились на меня, явно пытаясь запомнить лицо. — Да ты скоро станешь популярной, доча, — промурлыкала Мира. Вот так вот я и была втянута в механизм создания слухов, втянута невольно и совершенно наглым образом — невидимая рука коллективного бессознательно не хотела оставлять меня в покое, решив, что мне понравится чувствовать на своей шкурке пристальное внимание любопытствующих, коих вокруг было полным-полно. Мы вернулись в аудиторию и уселись вместе. Я искоса взглянула на Дженни — как ни странно, сейчас я перестала относится к ней плохо, как, скажем, вчера или сегодня утром — ведь она одна из немногих не лезла ко мне, не шушукалась, глядя на меня с любопытным выражением лица и вообще вела себя адекватно. Не общалась бы еще с Тэхёном — цены бы девушке не было! Кажется, Дженни вновь почувствовала мой пристальный взгляд и вновь обернулась на меня — теперь мы находились неподалеку и наши глаза встретились. На мгновение мне стало нехорошо — очень уж холодно смотрела на меня Ким, по-взрослому, задумчиво и оценивающе. В ее взгляде не было той детской максималисткой ненависти, что была присуща мне. У меня появилось такое чувство, что мы с ней находимся на одном уровне неприязни, и не только я чувствую в ней соперницу, но и она видит ее во мне, а теперь оценивает свои силы и возможности, чтобы нанести удар. На миг я похолодела. Она знает о том, что мне нравится Тэхён? Знает о том, что мы с Юнги пытаемся разлучить их? Она видела меня? Заметила? Но вдруг Дженни улыбнулась и, не меняя, взгляда, помахала кому-то. Я обернулась и увидела, что Дженни в ответ машет староста группы, только что пришедшая на учебу (вот старосты неответственные пошли, а?). Значит, Тролль смотрела не на меня, а на старосту? У меня чуть-чуть отлегло от сердца, но я все же взяла на заметку это непонятное поисшествие. Следует изучить поведение Дженни, мало ли что… Потом позора не оберешься! — Так что там с протекцией, О? — стал опять приставать ко мне Хунмин. — Отвяжись, чума, — откликнулась я, порядком устав, как от назойливого Хунмина, так от внимания однокурсников. — Никакой протекции. К сожалению, я Мина едва знаю. — Ну что ты всем врешь! — обиделся парень. — Это твое новое хобби? — Слушай, ты, если тебе так нужна протекция по английскому, иди к Мину и стань его девушкой сам! — заорала я, услышав про эту протекцию в сто пятый раз — дело было уже на следующей перемене. Мы перебрались в другую аудиторию. — Что ты на меня слюной брызгаешь? — спокойно отозвался Хунмин. — И почему ты такая злая? — Ах ты, добряк! Хряк! — Что ты сказала? — возмутился парень и для порядка ткнул в меня все той же ручкой. — Хряк! — взвилась я, и так нервничающая весь день. — Хватит меня задирать! — Что, своему бойфренду расскажешь? — нежным-нежным голосочком спросил у меня Хунмин. — Ну все, ты покойник, — вскочила я на ноги. В результате мы, как в старые-добрые времена стали бегать вокруг кафедры: он от меня, я за ним. Естественно, со звуковым сопровождением. — Хорошо, что в этом мире есть что-то вечное. Эти двое всегда ссорятся, — услышала я голос одногруппницы, пробегая мимо первых парт. — Да уж, — согласилась сидящая там же староста. — Двое из ларца, только пола разного. Вот же дуры, а? Только сообщить им об этом я не успела. В аудитории появились новые действующие лица. — Народ! — раздалось громкое от двери. — Здесь О Юнни учится? На пороге появились сразу четыре девушки: три из них были крашенными блондинками, и лишь одна могла похвастаться миру черными, как уголь, волосами. Всех девушек объединяла миловидность, довольно-таки откровенные наряды и отсутствие улыбок на ухоженных лицах. — Здесь, — подтвердили одногруппники, сидевшие на верхних рядах. Решили, что это новые друзья Мина. — Где? Покажите ее, — потребовала брюнетка, всматриваясь вниз. — Русая, волосы средней длины . Ну, та, которая в чёрной кофте,ну с чёрными джинсами — тут же поведала сокурсница Ким Джису — подруга Дженни, кстати. Да и сама Дженни теперь сидела тут, откинувшись спиной набирая кому-то сообщение. На девушек она даже не оглянулась. — Вон та, — услышала я голос одного из парней-сокурсников, объяснивших мое местонахождение намного проще. — Которая бегает. Я остановилась, явно обидев этим улепетывающего Хунмина, и задрала голову вверх с самым независимым видом. Это кто еще приперся по мою нежную душу? — Та? — спросила брюнетка, уставившись на меня. — Вон та? И, не стесняясь, ткнула в меня пальцем. Я тут же уперла руки в боки. Что за невежливость? Кто это такие? Очередные подружки Юнги? — Она самая, — подтвердила Джису, тоже не понимая, что нужно девушкам. Опять все присутствующие в аудитории, проявляли ко мне повышенный интерес, а это нервировало, очень нервировало! — Так вот ты какая, О Юнни, — покачала головой брюнетка, потирая руки с огромными наращенными ногтями ядовито-салатового цвета. — Минджиии, я не понимаю, почему она, — услышала я голос одной из блондинок, до ужаса напоминающий мне капризные интонации Мими. — Да я сама в шоке! — отвечала Минджи, наблюдая, как я, засунув руки в карманы, иду к ним. — Ни фига у него подружка! Я бы хотела видеть рядом с ним себя.. — Я думала, у него будет кто-то… грандиозный, — всплеснула руками, увешанными золотыми браслетами одна из ее товарок. — Эй! — крикнула я им, оскорбившись — поняла намек. — Что хотели? Эй! Ответа я так и не получила. Девушки, которых я в уме успела прозвать "шалавами местного значения", не стали дожидаться, пока я дойду до них и предложу поговорить наедине, и, еще раз кинув на меня толи презрительные, толи гневные взгляды, удалились восвояси. — Что за монашки решили посетить нашу скромную обитель? — сама у себя спросила я, дойдя до того места, где стояли девушки. — А я же говорила, что Фан-клуб Шуги будет в негодовании! — радостно сообщила мне Мира, оказавшись рядом со мной. — У него есть Фан-клуб? — заинтересовались остальные девчонки. — Нет — значит, создадут. У него поклонниц много, — легкомысленно отвечала Мира. — Но моя доченька, — она обняла меня за шею и заботливо прижала к себе, показывая, какая она хорошая мама, — не допустит этого. Эх, какой у меня зять шикарный! — Что-то я им не особо понравилась! — отцепила я ее от себя, продолжающую что-то верещать про наши лже-родственные отношения. — Вот блин, пришли, настроение только испортили. И так на нуле… — Не обращай на них внимания, — вдруг отчетливо услышала я спокойный, нежный и женственный голос Дженни . От звуков голоса Дженни я даже вздрогнула. — А? — в некотором недоумении уставилась на нее я. — Думаю, они успокоятся, — не поворачиваясь ко мне, сказала девушка, а затем, откинув тяжелую светлую прядь своих длинных волос, обернулась в мою сторону и улыбнулась. Искренне, как старой подруге, которую давно не видела.