Это всего лишь игра.

В гости Юнги, слава Богу, не пришел — я ведь проснулась и ответила ему по телефону. Мы слегка поприпирались, как и обычно — это веселило нас обоих, он назвал меня красавицей, я разошлась и написала ему, что он мне нравиться, потому что бывает милым. Юнги загордился и сказал, что милым он не бывает — милым он остается всегда, и его второе тайное имя — Pretty Boy. «Петя вой?», — написала я ему глумливо, после чего он тут же мне позвонил, пожурил, как малявку, за издевательства над его персоной, после чего заявил, что у него сегодня прекрасное настроение и он готов поделиться им со мной. Вот так мы и договорились о долгожданном свидании. Юнги пообещал, что оно мне понравиться, и я «go into ecstasies». Я тут же сообщила парню, что мне не нужно устраивать ничего экстраординарного — с меня хватит и катания на байке, к примеру (про цветочки я тактично умолчала, надеюсь, он догадается их принести, как это дел Тэхён Дженни). На это Мин тут же сказал, что у нас свидание будет очень милым и спокойным, и поэтому мне волноваться не следует. — Хорошо. — Сказа я на это, подумав, что голос у него подозрительный. — В шесть часов я буду рядом с твоим домом, — напомнил он мне и не отказал себе в удовольствии еще раз назвать меня Бурундуком, после чего положил трубку с чувством выполненного долга, видимо. А я все же немного волновалась — еще бы, как никак свидание с клеевым парнем и хотя, получатся, что на них мы были кучу раз, все равно хочется, чтобы все прошло успешно. Предо мной не возникали ультиматумом вопросы о том, как одеться, чтобы выглядеть классно, как себя вести, какую прическу сделать и какой лак нанести на ногти. Юнги видел меня всякой, и его я воспринимала как человека, которому можно доверять, а значит, рядом с ним можно не особо париться по поводу того, достаточно ли красиво я выгляжу. Но, естественно, мне хотелось, чтобы Шуга воспринимал меня как симпатичную девочку. Мои мысли прервала Чеён — она позвонила и вновь напомнила, что хотела бы мне кое-что сказать, причем, желательно, лично и перед тем, как я отправлюсь вечером на свидание. — Что-то случилось? — встревожилась я. — Я хочу поговорить. — Терпеливо сказала она. — В живую. — Ладно, поговорим, раз тебя телефон не устраивает. Кстати, почему вчера не сказала сразу про своего кретина Джона? И вообще, как ты себя чувствуешь? — Все прекрасно, спасибо. Но не говори мне про это сейчас, хорошо? — Хорошо, — мгновенно согласилась я. Если Чеён просит, значит, нужно так делать. — Во сколько и где встречаемся, мамочка? Мы договорились встретиться дома у Миры, которая осталась на целый день одна — ее родители и бабушка уехали на день рождение к родственникам, решившим отпраздновать его на природе с кастором и с шашлыками. Мира, чуть позже написавшая мне смс, пообещала сделать из меня «улетную девочку» для свидания. Я, помня о муках с платьем и каблуками, перезвонила и тут же сказала, чтобы подруга не перестаралась, потому что шпильки я больше не надену ни под каким предлогом — только если на собственную свадьбу. — Отлично, — воскликнула девушка по телефону. — Доченька, ловлю тебя на слове! На свадьбу я заставлю надеть тебя обувку на огромной шпилище! — Боюсь, к тому времени, как я соберусь замуж, — отвечала ей я, — я буду страдать ревматизмом и радикулитом и артритом. И не смогу натянуть такие туфельки. — Вот же ты дурочка! Да ты замуж раньше меня выйдешь и Чеён! Первой в группе, — пообещала мне подруга. У нас пока действительно не было девушек, вышедших замуж, что очень удивляло маму. По ее словам, когда она училась на третьем курсе, у них уже половина девчонок и парней были женатыми людьми. — Спасибо, утешила. Ладно, жди меня через два часа. — Сказала я Мире и добавив, что нам надо будет как-нибудь поразвлекать Чеён, положила трубку. Минут сорок я проторчала в интернете, а потом начала собираться. Мама заметила мои маневры и тут же спросила: — Ты куда то? А экзамены? — Я к Мире. Будем вместе готовиться, — сказала я ей почти правду. — У нее сегодня дома никого нет, а у нас будет шумно, как всегда. Ты же говорила, к нам сегодня твои подруги придут и наверное, Лиса приедет с Сехуном. — Ну вообще-то да, — согласилась со мной мама. — Но я могу сказать своим девочкам, чтобы они не приходили, и тебе никто не будет мешать. Лиса и Сехун будут вести себя тихо. — Мама, ну что ты как маленькая! Я же говорю, у Миры поучу. Вместе учить лучше. — Тут же запротестовала я. — Ну, хорошо. Я буду тебе звонить. И попробуй только выкинуть какую-нибудь штуку со своим телефоном. — В ее голосе появилась деланная суровость. — Ага. Только не очень часто — звонки отвлекают. Ладно мам, я пошла. — У тебя деньги есть? — Чуть-чуть. А ты хочешь мне дать на карманные расходы? — Обрадовалась я. Мама расщедрилась и дала. Видимо, у нее перед приходом старых школьных подруг было очень хорошее настроение. По дороге на остановку я забежала в небольшой ювелирный магазин, притаившийся между супермаркетом и фитнес-центром, и с интересом уставилась на витрину с серебряными украшениями. Магазинчик хоть и был маленьким, но ассортимент здесь был особенным, отличающимся от прочего в городе — он был рассчитан на молодое поколение и предлагал очень оригинальные, порой даже странноватые вещи из серебра и белого золота. Неформальный народ частенько отоваривался здесь, потому что имел возможность приобрести очень классные и действительно качественные вещи. Самые разные пирсинги, чокеры, браслеты, цепочки, кольца, серьги, которые не продавались больше нигде в городе, — в магазинчике было все, что могло подходить под формат молодежи. И я тоже хотела кое-что купить. Но не себе, а Юнги. У него ведь я забрала кольцо — то самое, тонкое и красивое, которое теперь с удовольствием таскала на большом пальце, а он по смс сказал мне, что я могу его не возвращать и оставить его у себя. Поэтому мне хотелось купить что-нибудь в подарок Шуге, что-нибудь взамен. Не знаю уж, почему, но очень хотелось сделать ему приятное — чтобы он улыбнулся. В кармане лежали не только деньги, выделенные на карманные расходы мамой, а также Сехуном, который хоть и был братом-балдой, но каждый месяц подкидывал мне некоторую приятную сумму, но и часть денег, заработанных мною прошлым летом. Получилась вполне хорошая сумма. Сначала я долго смотрела на подвески — а здесь их было много, а потом все же переключилась на кольца. «Око за око, кольцо за кольцо, счастье за счастье», — выдал умудренный годами светленький головастик, покачивая непонятно откуда взявшейся белоснежной бородой. Мужских колец из серебра было много, очень много, и все они были разными: элегантными и готическими, в виде грубых оскаленных черепов и замысловатых фэнтезийных корон, с витыми узорами и кельтскими орнаментами, в форме ангельских крыльев и с рисунком глаз, перстни-флешки и перстни-часы. Из всего этого шикарного разнообразия меня тут же покорили готические кольца-когти, кольцо в виде шлема древнегреческого война и в форме головы наглого Чеширского котэ, а потом в верхнем правом углу витрины на глаза мне вдруг попалось оно. Серебряное, широкое черное кольцо с изображенной на нем стального цвета юркой ящерицей, у которой вместо глаз были угольно-черные блестящие камешки. Ящерица сразу напомнила мне татушку Юнги и покорила мое сердце. По цене оно тоже вполне подходило. — Мне нужно вот это кольцо, с ящеркой. — Сказала я тут же продавцу-парню с забранными в хвост волосами. Он, только что выпроводивший каких-то двух готов, мигом оказался около меня и взглянул на витрину. — Оно мужское, — предупредил он меня весело. — Я знаю. — Кивнула я. — Покажите его. — Вот, держите. — Он вытащил кольцо и протянул его мне. Я повертела украшение, которое с каждой секундой казалось мне все более и более привлекательным и сказала, что хочу купить его. — Для молодого человека? — уточнил продавец. — Ага. — Классная вещь. Хороший выбор. И гравировка прикольная. Кстати, кольцо не из стали и не из титана, а именно серебряное, только серебро специально почернили. С помощью технологии «финифть». А глаза у ящерки сделаны из агата. Просветили меня. — Вам какой размер нужен? — Не знаю, — слегка растерялась я, спешно припоминая руку Юнги. — Не помню. — Вы примерно прикиньте, какой размер. — Посоветовал молодой человек. — Оно не регулируется, размер фиксированный. Или позвоните, спросите, какой. — Это сюрприз, не могу. А, блин, что делать-то? — Вообще средний размер где-то 20-й. От 19-го до 22-го. Но сейчас что-нибудь придумаем, — подмигнул продавец. По ходу у него часто бывали клиенты, не знающие о размерах колец. Он положил на прилавок свою ладонь. — Смотрите, у меня размер 18, 5, но у меня пальцы тонковаты. Я склонилась над его худой рукой с узкой ладонью. — Ага, у него больше и длиннее пальцы. — Отлично. — Он вышел из-за прилавка и потащил меня к охраннику- явному брутальному рокеру в косухе, с безразличным видом стоявшему около входа. — Вансо, дай лапу, — сказал продавец, — девушка не может размер кольца определить. Бугай Вансо лениво протянул богатырскую руку вперед, растопырив совсем не маленькие пальцы, украшенные грозными рокерскими печатками. — У Вансо 24 размер, — тут же принялись просвещать слегка обалдевшую от такой заботы меня. — Тоже не то. — Ага, — непонятно чему обрадовался длинноволосый продавец. — Эй, парни, — и он, ничуть не тушуясь, позвал трех скейтеров, галдящих около прилавка с женскими украшениями. Их разноцветные скейты возлежали около грозного Вансо. — Парни! Помогите девушке выбрать кольцо своему молодому человеку! Скейтеры оказались ребятами прикольными и понимающими. Они по очереди протягивали мне ладони, чтобы я могла прикинуть, похожи ли они на пальцы Мина. Уж не знаю, что мы все в этом нашли смешного, но все мы ржали на весь магазин. Новые покупатели — небольшая компания парней и девчонок, заинтересовавшись нашими манипуляциями, тоже приняла участие в акции «Помоги Юнни- подбери кольцо Юнги». И хотя я уже слегка опаздывала к подружкам, я все равно хотела выбрать то, что могло подойти Шуге. И, в общем, остановилась на размере 20,5. — Девушка, — сказал один из скейтеров, — не бойтесь, если с размером прокололись, ему хоть на мизинец налезать должен будет! — Спасибо, — сказала я, засмеявшись. Я буду носить его кольцо на большом пальце, он мое — на мизинце. Черт! У меня же было с собой его кольцо! А я тут весь магазин заставила на себя работать! Вот же я тупица тупиц! Зато время хорошо провела и заодно помогла одному из скейтеров подобрать кольцо для его девушки, размеры пальцев которой он тоже не знал. Выйдя из магазина с черной бархатной круглой коробочкой в сумке, перекинутой через плечо, я побежала на остановку и через двадцать минут была в доме у Миры. Она жила в высоком панельном доме, на девятом этаже и из ее окон открывался чудный вид на старый парк с круглым прудом, в котором плавали утки. — Приперлась, — покачала головой Мира, открыв мне дверь и беря из моих рук большое ведерко с пломбиром. — Как всегда, с опозданием. НО раз притащила мороженко, мамочка тебя прощает. — Спасибо, ты такая добрая. Мы втроем расположились на полукруглом диване в большой комнате трехкомнатной квартиры, попивая холодный кофе с молоком и наслаждаясь малиновым пломбиром. Дверь на балкон по случаю жары была открыта и звуковым сопровождением для нас были крики детишек, гуляющих в парке. Сначала мы с Мирой насели на Чеён, чтобы она еще раз все нам рассказала про своего подлого Джона, от чего та долго отмахивалась, пожурили ее вновь за то, что она сразу не поделилась своими проблемами с нами, дружно с Мирой придумали кретину, посмевшему бросить нашу подругу, лучшие казни, а потом незаметно перешли на тему Кёнсу и самой Миры. Оказалось, он настолько сильно запал в ее сердце, что она теперь жаждала снова встретиться с ним, и собиралась теперь позвонить ему, чтобы пригласить погулять. Она даже решила сделать это при нас, но, к сожалению, зеленоволосый не взял трубку. — Ладно, поразвлеклись и теперь я серьезно хочу поговорить, — сказала вдруг Чеён, посмотрев на меня своими темными глазами и нервно постукивая длинными фиолетовыми ногтями по журнальному столику. — О чем? Я так и не поняла, что ты хочешь. — Я хочу сказать, что слышала кое-что. Я не писала об этом и не говорила по телефону, потому что считаю, что такое нужно говорить в лицо. — Задумчиво произнесла она. — Я тут вчера слышала один странный разговор в парке. Разговор твоего Юнги и Дженни. И она поведала нам все, что случайно узнала. У нее была неплохая память, поэтому многие детали она запомнила довольно точно. Мы с Мирой от ее рассказа слегка обалдели. Что там за странные дела у Мина и Троллихи? Что за Джесси, которая знала его друзей, саму Ким и любила Мина? В кого там втюрилась Дженни, если не в Тэхёна? С кем она хочет встречаться и при чем тут Юнги? Чем он ей поможет? Что за хрень вообще твориться? И при чем тут я? При чем здесь О Юнни? — Он сказал, что будет всегда ее защищать, и будет на ее стороне. — Продолжала Чеён, опасливо косясь на меня. Я откинулась спиной на мягкие подушки и молча слушала все это. С одной стороны, ничего преступного Шуга не совершил, но с другой… Мы же договор подписали, в котором сказали, что не будем ничего друг от друга скрывать! Да и пофиг на договор, обидно, когда ты чего-то не знаешь, что знает куча народа вокруг. Может, я бываю рассеянной и не слишком сообразительной, но я ненавижу чувствовать себя полным, нет, конкретным олухом. Я хочу знать все и быть в курсе вещей, которые касаются меня! Орел был не то, чтобы в шоке, он здорово разозлился. Он нашел на столике у Миры фарфоровую утонченную фигурку Аполлона со смазливым личиком, чем-то напоминающего Юнги и методично выклевывал ему правый глаз и ухо. Активисты среди головастиков собирали сородичей на демонстрацию, а иные подталкивали даже на бунт. А я чувствовала, что сегодня Юнги узнает, что такое Юнни в гневе. — Я знала, что Юнги и Тролль с детства знакомы. Вполне возможно, что у них были какие-то общие делишки. — Медленно проговорила я, чуть успокоившись. А ведь Юнги, козлина такая что-то продолжает скрывать от меня — он так и не рассказал, зачем устроил весь этот цирк с тем, чтобы разбить пару «Ким Ким». Типа, это не его тайна, и он все расскажет позже. — Девчонки, а ведь права гадалка, права. Она же сказала, что вокруг Юнни куча вранья и загадок, — припомнила встревожено Мира. — Вот только ее не приплетай, — поморщилась Чеён. — Глупости все это. А если не глупости, то я скоро стану тетей. Юнни, не думай, что я что-то выдумываю. Я сказала все, что слышала. — Брось ты. Я доверяю тебе — отмахнулась я. — Знаете, мне надоело быть дурой. Сегодня же заставлю Мина обо всем мне рассказать. У нас ведь типа свидание сегодня. Пусть все рассказывает, интриган чертов. — Отлично, — решительно закивала головой хозяйка квартиры. — Да, пусть все рассказывает. Ты ведь его девушка, как-никак. Предъявляй ему ультиматум — или он все рассказывает тебе, или…или… ты его наказываешь. — Бросаешь, — сурово добавила ее кузина. — Пусть испугается паренек. Просто мне показалось, когда Ким его обнимала, что на самом деле она страдает по нему. И все эти слова: мне нравиться один парень, а у него есть другая, она хорошая, а я плохая — всего лишь отмазки, чтобы Шуга не узнал, что Дженни по нему сохнет на самом деле. Я так считаю. Когда он ушел, она сильно плакала. Наверное, из-за него. — Точно, — поддержала ее Мира. — И я так поняла, что Ким Тэхён Дженни, наверное, не очень нравиться. Это ведь про него она говорила, что его боится? Или про кого? А чего Тэхёна-то бояться? Обычный парень. — Непонятно, кого она там боится. Сказала только, что он верит в Судьбу. — Тэхён верит в это, — подняла я на подруг глаза. — Он верит в это все. Я точно знаю. Это его Троллиха боится? Бред какой-то. Он ее что, силой заставлял встречаться? — Имен она не произносила. Одни местоимения, — отозвалась Чеён. — Там было только имя Джесси. — Джесси. Я ведь слышала уже это имя. Джесси, она же какая-то там таинственная Лазурная, она же потеря. И она же сестра Дженни. — Вспомнилось мне. — Я не слышала, что у нее есть сестра. — Я тоже. — Никто не слышал. Может, и сама Дженни. Вот же лажа, вообще ничего не понимаю. По ходу дела, Джесси — бывшая девушка Юнги. — Размышляла я, еще больше нервничая. Поганца Мина мне ни с кем делить не хотелось. Хватит, Тэхёна с Дженни уже поделила. — Мне про нее случайно сказал Кёнсу и очень просил это имя не произносить при Юнги. Он же сказал, что Дженни и Юнги просто друзья. Но он ей когда-то нравился. — Так Кёнсу в курсе всего? — подняла брови Мира. — Юнни, я его точно заставлю пойти на свидание, и попробую что-нибудь выяснить! — Он вряд ли скажет. — Меня мальчики любят, — уперлась девушка. — Я его раскручу на откровенность, поверь. — На ребенка его не раскрути, — опять фыркнула ее сестра. — А то будешь ты играть не в русалочку в ванне, а в мамочку. — Такое чувство, что Мин — международный шпион. — Покачала головой Мира, наливая нам еще кофе из кофейника. — Он международный клоун! — Рявкнула я и обозвала парня еще парочкой куда более крепких выражений. Орел оторвался от выклевывания челюсти ни в чем не повинного Аполлона и согласно пару раз кивнул. Ух, и сердит же он был. — Так, сегодня же разберись с этим. Пусть он расскажет, что у него там с этой Ким. Не такая она и простая мочалка, — наставительно говорили мне подружки. — Ага. — Я для себя решила, что сегодня же этим займусь. Вокруг Шуги столько загадок, как будто бы он наша местная Мона Лиза. И я должна, я просто обязана все про него разузнать. Потому что мне он нравиться. И потому что я так хочу. Конечно, этот парень не обязан докладывать мне о каждом своем чихе, но ведь он впутал меня в свою веселую игру для того, чтобы Дженни рассталась с Тэхёном, сказал, что делает это ради Дженни, потому что она нужна ему, а потом оказалось, что ничего он к ней и не испытывает, и делал все это непонятно ради чего. Или ради кого? А по словам Чеён, Тролль еще и прощение у него за что-то просила, а он говорил, что ему нужно было сразу все сказать. Что сказать, мать его, а? Что? — Юнния, тебе смс-ка, — прервала мои размышления Мира. Я вытащила телефон из кармана джинс и в который раз обалдела. «Привет. Как у тебя дела? Готовишься к экзамену?» — было написано на экране моего сотового. — Кто это? — беззастенчиво уставились на телефон сестрёнки. — Это Дженни, — обалдела я слегка. — Девки, это Ким Дженни! Зачем ей нужно знать, как у меня дела? Какая ей разница? Мира и Чеён только руками синхронно развели. — То к тебе Тэхён подкатывает, то Дженни, — сказала Чеён. — Юнни, такое чувство, что им всем от тебя что-то надо! Это ненормально. Дженни никогда с тобой раньше не общалась. У нее была только одна подруга, Джису и все. А тут она резко стала общаться с тобой что ли? — Она точно ревнует! — решила и Мира. — Точно! Напиши-ка ей, что ты с ним на свидание идешь. Пусть обзавидуется. По ходу она просто на него присела конкретно, потому что встречаться с ним хочет, вешает ему лапшу на уши, а он тебе про нее не говорит, потому что думает, что ты его бросишь. — Фигня какая-то, — честно ответила на это я. Но все же не отказала себе в удовольствии ответить Дженни, что дела у меня гуд, и что я, конечно же, готовлюсь к экзаменам с огромным прижеланием. «А я хотела тебя позвать погулять», — написала в ответ одногруппница. «Прости, вечер у меня свидание с Юнги. Давай в другой раз =)» — Дженни слегка настораживала. Как и Тэхён. «Может быть, после первого экзамена?» — Соглашайся, — сказала Чеён, глядя на пару с окна. — Выяснишь, что она от тебя хочет. «Давай. Напомни мне об этом)» «Договорились) Тогда до среды, удачи)» — Без твоей удачи обойдусь. — Отозвалась я сварливо, но написала: «Тебе тоже)» «Если понадобятся ответы на какие-то вопросы-пиши». Хорошо, спасибо)» — Мир теряет корни мироздания. Что со всеми случилось? Ладно, Юнни, напиши-ка Шуге, чтобы он за тобой подъехал сюда, — велела Чеён, умеющая все брать в свои цепкие руки. Наше свидание должно было состояться уже через 2 часа. — А ты, Мира, сделай нашей доченьке боевой макияж для свидания. Сегодня Юнни будет рвать Юнги на куски! — Порву, — мрачно пообещала я. — В этот парк заведу и порву. «И подарок не подарим этому засранцу», — решительно заявили головастики. Они не были жадинами. Они жаждали справедливости. Теперь за меня взялась Мира. Она умела обращаться с косметикой, расческой, феном и плойкой и любила это делать. А, главное, обладала вкусом. Она, как и Лиса с мамой недавно, тут же предложила мне каблуки и платье из своего гардероба, но я отказалась от этого. Тогда она с кузиной, критически осмотрев Юнни, решили оставить меня в моих темно-синих джинсах, только закатали их до середины икры, сказав, что так будет круче смотреться с моими кедами, раз я ни в какую не желаю их менять на туфли. Девчонки, не переставая обсуждать коварного Шугу и интриганку Дженни, притащили кучу кофточек с разрезами и заставили меня всех их перемерить. В результате чуть ли не со скандалом меня вынудили одеть обтягивающий топик, обнажающий плечи и ключицы. После, сказав, что Шуга будет доволен, хозяйка квартиры принялась за мои волосы — распрямила их и с помощью пенки, специальной воды и стайлера, сделав их гладкими и совершенно прямыми. Ногти она мне выкрасила в темно-синий цвет, и объявила, что сделает мне крутой макияж. — Оденешь мои новые солнцезащитные очки, будет вообще восторг, — пообещала Мира, закончив подкрашивать мне брови.- У тебя вид слегка стервозный получиться. Как раз для разговора с Юнги. Мужики бояться стерв. — Юнни не стерва, — отозвалась Чеён. — Она просто у нас решительная девочка без комплексов. — Она не переносит на дух сигаретный дым. — Заметила вторая подруга. — Это не комплекс, дебилка ты, это нелюбовь плюс аллергия. — Тут же возразила Чеён. — Или скорее фобия, — задумчиво отвечала я, вспомнив детство. — Фобия и аллергия. Об этом я старалась никому не рассказывать — подругам тоже. Зачем вспоминать неприятное? Прошло еще полчаса, а я все сидела перед большим зеркалом в комнате подруги, в окружении самой разнообразной косметики, то мрачно, то весело взирая на себя в зеркало. — Я раньше не думала, что мне будет приятно, когда меня красят, — призналась я, пока Мира колдовала надо мной с тенями и тушью, а Чеён решала, какие мне духи пойдут из пары флаконов имеющихся. Она считала, что для моего образа якобы нужны терпкие. А я считала, что Юнги будет плевать, какими духами я буду вонять. Покойникам все равно, чем вокруг них пахнет, правда? — Просто ты, наконец, познаешь прелести быть женщиной. — Заржали девчонки. — Ну да, раньше мне казалось, что быть парнем проще. — Отозвалась я. Шуга приехал вовремя, по-королевски, минута в минуту, и тут же мне позвонил, чтобы сообщить, что он на «Выфере» ждет меня около подъезда Миры. — Бурундучок, как ты и хотела, сегодня у нас будет милый, спокойный вечер. — Сказал он мне своим красивым бархатным и одновременно безумно магнетическим голосом, способным расплавить и железо, если потребуется, не только девичью душу. — Иду, — сказала я ему грозно, предвкушая разговор и одновременно несколько страшась его, и скинула звонок. — Ты мне сейчас все расскажешь, малыш. Девчонки проводили меня до лифта, вручив напоследок стильную сумку Миры и набрызгав духами, и сказали, что они болеют за меня и будут ждать новостей. Наказали во всем расколоть парня и пригрозить ему всеми возможными карами. — Смотри, Дженни один раз, так сказать, увела у тебя Тэхёна, — напоследок произнесла суровая Чеён. — Смотри, чтобы она этот же фокус не провела с Юнги. Он — твой. А не ее. Мужчины, даже самые умные, никогда не смогут противостоять женскому обаянию. — Что ты несешь? — напустилась на нее Мира. — На фига ты это Юнни говоришь? Она у нас и так как ребенок. — Пора взрослеть. — Я знаю, как себя вести, не бойтесь. Как говорил Высоцкий, «жираф большой, ему виднее», — уже из лифта сказала я подругам, приподняв большие черные очки, закрывающие пол-лица, но, кажется, идущие мне. — Пока. — Удачи, О Юнни! Наваляй Мину! — Покажи ему, кто в доме хозяин. — Слава Богу, мы вместе не живем. — Ничего, вдруг у вас скоро свадьба будет? — захихикала Мира. — Это у тебя лялька родиться. — Тут же стала дразнить ее я. Но створки лифта захлопнулись. И я поехала вниз. Мин Юнги, я так тепло к тебе отношусь теперь и ты, вероятно, догадываешься об этом. Пожалуйста, расскажи мне все. И никогда больше не обманывай. Орел уже был на улице. Кажется, он боялся лифтов. А в шахту ему падать вовсе не хотелось. Но он точно знал — одно неверное слово хозяина забавного монстрика, которого орел часто видел в последнее время, и он, гордая птица, точно окажется в этой самой шахте. Без надежды выбраться и взлететь над крышей. Как только лифт увез Юнни вниз, кузины вернулись в пустую квартиру и тут же пошли на балкон. Они увидели около подъезда черно-красный мотоцикл Юнги и его самого, стоявшего рядом, держащего в руке шлем и разговаривающего с кем-то по телефону. Через минуту быстрым шагом Юнни вылетела из подъезда и целенаправленно подошла к парню, который, склонив голову на бок, что-то ей сказал с улыбкой профи-обаяшки. Он попытался обнять ее, но девушка оттолкнула Юнги. Чеён одобрительно кивнула головой. — Ничего себе, у нее походка изменилась и осанка тоже, и даже жесты, — сказала вдруг Мира, наблюдая за подругой и ее парнем. — Ты замечаешь, что стоит ей одеть другую одежду вместо своей обычной, и она сама меняется? — Замечаю. Она странная, но прикольная. Наверное, этим Юнги и понравилась. Артистка. Шуга вновь что-то сказал своему Бурундучку, не забывая улыбаться, а она лишь ткнула его пальцем в грудь. То ли смутилась, то ли еще больше разозлилась. Он зачем-то обошел ее кругом, рассматривая, как восторженный мальчишка новогоднюю елку, наклонился к ее волосам, зарываясь в них носом. — Умеет обольщать… Что этот красавчик скрывает? — Не знаю. Надеюсь, она с ним справиться, все узнает и не разочаруется в нем. И вообще это ненормально, что он такой милый! Какие-то недостатки у него должны же быть! В это время Юнги изловчился и чмокнул Юнни в щеку. Она отступила на шаг. Выглядело это романтично, но Мира и Чеён продолжали с беспокойным интересом наблюдать за парочкой. А Шуга и О разговаривали. Игривость парня уходила. Шуга перестал смеяться, и сестрам показалось, что он стал серьезным. Юнни тоже весельем не блистала. Кажется, их подруга действительно была озлоблена на своего парня. Немного поговорив, они направились в сторону парка. Девушка впереди, парень — сзади, идя за ней как бы нехотя, засунув руки в карманы. — Я хочу, чтобы она в нем не разочаровалась. — Через минуту выговорила Чеён, облокотилась о перила и провожая парочку взглядом. Кажется, Юнни все делала верно. — Почему же? — не отрывала от них взгляда и Марина. — Потому что сама я разочаровалась в том, кого любила. В Джоне. Это довольно тяжело. Я не хочу, чтобы у нашей доченьке было так же. Она такие истерики устраивать будет — мама, не горюй. — Очень тихо произнесла Чеён, не забывая шутить при этом. — Все будет окей, сестренка. — Подмигнула кузине Мира, прекрасно понимая, что той тяжело. — Мне кажется, что Мин — хороший парень. У него глаза добрые. А вот ты… тебе же гадалка сказала, что ты себе паренька ещё найдёшь. У Чеён зазвонил телефон, заиграв известный транс, и она с недовольным лицом уставилась на экран. Опять звонил Джон. Уже который раз за день. Он зачем-то хотел поговорить, а девушка стоически не отвечала ни на звонки, ни на смс-сообщения. Она все же была гордой особой. Вот Мира не выдержала, ответила бы, стала бы кричать и просить оставить ее в покое, а ее кузина просто игнорировала бывшего парня. — Опять он? — Опять он. — Вот скотина. Все звонит. Хочешь, я ему отвечу? — Не надо. Пусть звонит. Со временем успокоиться. — Отозвалась Чеён, выключая телефон на время. — Ты бы лучше на свой телефон ответила. Слышишь, в комнате разрывается мобильник? — О, точно! Кто там меня хочет? — обрадовалась Мира и ускакала за сотовым. Вернулась счастливая, как кролик, объевшийся морковки и капусты. — Это был Кёнсу, — сообщила она сестре. — Сказал, что был занят и не слышал моего звонка. Хм… Странный он какой-то, по-другому себя ведет. Кстати, позвал меня погулять. Так что я тоже сегодня иду на свиданку. Через час. Встречаемся в центре. — Круто, — улыбнулась Чеён, обрадовавшись за влюбчивую Миру. Зеленоволосый ей все же очень приглянулся. На что там повелась Мира, ей было неведомо: на живописные татуировки ли, дерзкий цвет волос, врожденную наглость, смешанную со смелостью, резкостью и умением магнетически притягивать девиц, беззаботность вкупе с решительностью и талантом влипать в самые разные истории. — Я хочу надеть новое синее платье, которое мы вместе покупали. Хорошо будет с белой сумочкой и белыми туфлями смотреться, как думаешь? — Думаю, да. Только браслеты эти с руки сними коричневые, они вообще не в тему. — Посоветовала брюнетка. — Неее, — обхватила вдруг запястье Мира, — они от Ланде на удачу. Не сниму. — Ланде? А, этот забавный парень со светлыми волосами? — припомнила ее кузина. — Да, он. Подарил вчера нам с Юнни браслеты. Прикольно, да? — Безумно прикольно. Ты временами как Юнни — словно дитя малое. Иди, одевайся, я на тебя взгляну. — Браслеты не сниму. — Как твоей душе угодно. Но предупреждаю — с твоим миленьким платьицем ни смотреться никак не будут. — Все равно не сниму. — Отлично. Давай уже, одевайся! Пока Мира одевалась в своей комнате, вдруг неожиданно для самой себя Чеён достала телефон, включила его, так и не прочитав сообщения Джона, и перезвонила своей однокласснице Мине. Мина и еще несколько девушек, с которыми Чеён училась в школе, сегодня хотели встретиться в каком-нибудь клубе и вспомнить школьные годы. Они предлагали Чеён это еще пару дней назад, но она отказалась, думая, что этот воскресный вечер проведет с Джоном, а теперь вдруг решила, что и ей необходимо проветриться. — Мина, привет. У вас еще все в силе? Встречаетесь? — спросила Чеён у одноклассницы, как только та приняла звонок. — О, Чеён, здорово! Конечно, не передумали! А ты передумала, похоже? С нами хочешь? — Догадалась девушка. — Наверное, да. — Это классно. Мы так давно тебя не видели, а сейчас соберемся все вместе, посидим своей компанией. Короче, в 9 вечера встречаемся около «Алигьери». Знаешь, где это? — Да, я была там пару раз. — Отозвалась брюнетка. Да, ей нужно развеяться, пока девчонки будут на своих свиданиях. А то мысли о Джоне ее точно не доведут до добра. — Отлично. Как хорошо, что ты решила с нами пойти! Значит, до вечера. — До вечера. — Говорят, там много классных парней, суперские ди-джеи и улетные коктейли. — Хихикнула Мина. — Оторвемся, вобщем. Пока! — Пока. Оторвемся, — согласилась Чеён, положив телефон на стол. — Эй, Мира! Одолжи мне какое-нибудь вечернее платье! Я сегодня пойду в клуб! — Зачем? — удивилась Мира из другой комнаты. — Искать свою Судьбу, — ухмыльнулась Чеён. Она действительно ее там нашла. С тех пор девушка зареклась гадать и вообще связываться с теми, кто этим делом промышляет. *** — Сон мой, привет. Какая ты сегодня… необыкновенная. Я молчала. — Отлично выглядишь. Образ воинствующей леди тебе очень идет. Я хмурилась. — Моя разрушительница, ты проглотила язычок? Кто так нарядил тебя? Твоя подруга Мира, не так ли? Я повела плечом. Он попытался меня обнять, но я его оттолкнула. — Ты так рада меня видеть, что не в силах вымолвить не слова? И боишься моих прикосновений? Как мило. — В своем репертуаре интерпретировал он мои действия. Нет, вот это уверенность у человека! — Ммм, какие духи. Они мне нравятся, — и Юнги обошел вашу непокорную слугу кругом, как новогоднюю елку. Наклонился к моим волосам, на которые Чеен недрогнувшей рукой набрызгала едва уловимые терпкие духи и, не скромничая, провел по ним рукой. Я ткнула его пальцем в грудь, уперла руки в боки, презрительно склонив голову на бок, из-за чего и без того короткий топик оголил живот, куда гад Юнги с большим и явно нездоровым интересом и уставился. — У меня там цветы не растут, — это было первое, что я сказала ему этим вечером. Отлично началось «как бы первое официальное свидание», ничего не скажешь. — Если я тебя туда поцелую, там будет пожар, — серьезно сказал мне Юнги. — Обещаю. Я рывком стянула с себя не слишком удобные солнцезащитные очки и волком, изогнув шею, глянула на Мина, сузив глаза, ярко подведенные черным карандашом и умело накрашенные серо-коричневыми тенями. Я чувствовала, что пожар появляется у меня не на теле, а в душе: вот-вот подпалит крылья заметавшегося орла. Этот парень, смешливый принц лютиков и расчетливый манипулятор одновременно, скрывает от меня кучу всего. Обманывает, недоговаривает, управляет, как хочет, делает из меня посмешище, так еще и издеваться смеет? — Я так и знал. — Изрек невпопад Шуга, поправляя упавшую на глаза челку. Он изловчился и чмокнул меня в щеку. Мое хмурое лицо, по-видимому, стало совсем уныло-злобным. — Что ты знал? — слегка удивилась я и нервно сглотнула. И даже никак не обозвала. Почему? Потому что на самом деле мне было страшновато. Если Мин расскажет мне сегодня все свои странные замыслы относительно меня, Тролля и Тэхёна, я, наверное, разочаруюсь в нем. Или пойму, что на самом деле совершенно не нужна идеальному мальчику. Или стану не нужна. Или… еще множество «или». И чтобы избавиться от сомнений, что несут в себе эти три простые буквы, я хочу узнать правду прямо сейчас. Потому что ожидание подобно смерти. «Мы боимся правды. Мы очень боимся его правды», — согласились головастики, уныло качаясь в такт грустной и напряженной мелодии, взявшись за лапки — чтобы не было так страшно. — Я так и знал. — Повторил он, задумчиво оглядывая меня с ног до головы. — Мне придется долго делать из тебя взрослую девочку. — Взрослую? Да что вы все заладили, что я ребенок? — тихо, но со злостью спросила я. — Ладно, поговорим об этом позже. А сейчас… — А сейчас ты разрешишь мне тебя поцеловать? — невинно перебил меня этот охломон. — Я честно скучал. Хочу награды. — А сейчас мы пойдем в какое-нибудь укромное местечко… к примеру, в тот парк, и ты… — Почему ты всегда предлагаешь мне уединиться где-нибудь в парке? Я ведь тебе пару раз говорил, что сейчас я не такой экстремал, чтобы делать это в людных местах. У меня дома… — Заткнись, — звенящим голосом выкрикнула я. — Заткнись и дослушай меня до конца. Сейчас мы идем в парк. И ты расскажешь мне все. — Что — все? — Юнги продолжал улыбаться своей уже ставшей для меня фирменной «юнгиевской» улыбкой: обаятельной, обезоруживающей и широкой. В ярко-карих радужках едва заметно отражались кончики темно-коричневых ресниц, на которых искрились внутренние звезды Юнги. Да, с недавних пор мне казалось, что в нем есть звезды, как бы абсурдно это не казалось. У меня разноцветные наглые головастики, у него — яркие, то ли игривые, то ли мудрые звёзды. — Правду. — Уже совершенно спокойно ответила я, но внутри пожар тревоги только рос, и орел был бы не прочь, если бы кто-нибудь залил его огнетушителем. — Правду? — Да. — Какую же? — Большую и волосатую, как мое котэ. — Как котэ… — Он задумчиво, глядя куда-то в небо, набрал полную грудь воздуха. — Хватит повторять за мной. Пошли в парк, и ты расскажешь мне, зачем ты заставил меня поверить, что ты влюблен в Дженни и почему я должна была вместе с тобой играть в «разлучников». Все, иди за мной. Он ничего не сказал и пошел следом. А я, когда мы молча подошли к парку, не оборачиваясь, кинула через плечо: — А, да. Кого там боится наш милый Тролль? И что она тебе не сказала сразу? Часто ты выступаешь для нее нянькой? — Ого, откуда такие сведения? — чуть помолчав, произнес он, не спеша нагонять меня и продолжая шагать сзади. Во мне проснулось немного злорадства. Он явно удивился. Да-да, малыш, Юнни все знает! — Что вас связывает, Юнги? — Как можно более сухим тоном произнесла я. — Не забудь рассказать мне об этом. И про Джесси тоже. Она была твоей девушкой? Любила тебя? Поэтому сейчас ты помогаешь ее сестренке Троллю? Я впервые видела, как он смотрит на меня без эмоций: то ли равнодушно, то ли так глубоко спрятав вдруг все свои эмоции, что его глаза стали пустыми. Кажется, легкий ветер резко затих. — Трехочковый. — Произнес Юнги, продолжая пугать меня своим взглядом. — Ты без труда закинула трехочковый, Юнни. Только очень долго готовилась. — Просто его очень трудно забросить, Мин Юнги. Но, я правда, долго готовилась к этому. Но только сегодня, мне наконец дали мяч в руки. С пустыми руками я не попала бы и в сетку, даже если бы мне пообещали сразу 10 очков. Веришь? Мне хотелось, чтобы он рассмеялся — как и всегда и сказал, что никакой Джесси он не знает и с Дженни его ничего не связывает, но он этого не сделал и, продолжал быть серьезным, что еще больше меня рассердило. — Верю. Мы подошли к свободной лавочке, стоявшей напротив веселого фонтанчика, в котором брызгались два беззаботных ребенка, снявших обувь и шлепающих босыми пятками по воде. Я села, а Юнги встал напротив, засунув руки в карманы темно-синих джинс и загораживая от меня и фонтан с детьми, и весь обзор, как будто бы хотел оградить от всего мира своей тенью. Он смотрел на меня уже не отстраненно, а спокойно: то ли не чувствуя за собой вины, то ли думая, что ничего особенного не совершил. А я взирала на него, как последний истинный патриот Земли на инопланетного агрессора, уничтожавшего кучу населения. Я не выдержала и начала первой. — Юнги, я сейчас очень зла. Или ты рассказываешь мне, в какую хрень и зачем ты меня втянул, или… — Или? — Или я резко перестаю общаться с человеком, который нанес большие повреждения моему носу, — сказала я, еще больше испугавшись его будущих слов и пытаясь неудачно шутить на тему «вождения за нос». — Юнни, — он сел передо мной на корточки и заглянула в глаза снизу вверх. — Сядь рядом. — Что с тобой? Кто тебя обидел? — Ты меня обидел. — Ооо, как все серьезно. — Сядь рядом, — вспылила я. — Потому что мой следующий трехочковый попадет тебе в лицо. Не раздражай меня и начинай свой рассказ. Наверняка он будет долгим, Юнги пожал плечами В кармане некстати завибрировал сотовый телефон. Я дернулась. Неужели мама проверяет, как у меня дела с учебой? Но, оказалось, это была вовсе не мама. — А этому что надо? — перенесла я часть праведного гнева на ни в чем неповинный телефон. — Кому? — мигом заинтересовался смс-кой Юнги. — Хёнджину? Ему ты нравишься, так что ничего удивительного, что он оказывает тебе знаки внимания. — Не Хёнджину. Тэхёну. Вот тогда Шуга перестал быть равнодушным и «пустым». Надолго. Его взгляд стал другим — злым, беспокойным и совершенно серьезным, как у папы, которому сказали, что его друга ранили в перестрелке. Или как у мамы, узнавшей, что в нашем доме был пожар. Он резко выхватил у меня телефон, и я даже не успела прочесть, что там мне прислала мой «новый друг» Ким Тэхён. — Эй! Ты чего, совсем рехнулся? — мигом вскочила я на ноги. А Юнги успел удалить сообщение, и я так и не узнала, что там хотел от меня Тэхён. Как же меня это разозлило! Орла из горящего задымленного леса мигом перекинуло в холодную ледяную пустыню где-то в районе Северного полюса. — Я запрещаю тебе реагировать на него. — Голосом, который не допускал возражений, сказал Шуга, совершенно неожиданным образом сжал мне оба запястья, наклонился и, удерживая руки, словно думая, поступать ли ему так или нет, медленно коснулся губами щеки, а потом решительно поцеловал, шепнув перед этим, что он обязательно мне все расскажет. Бедную птицу вновь вернули на прежнее место обитания — в любимые горы, простирающиеся над прекрасной зеленой солнечной равниной, в которых скоро обещали расцвести розы — в этом годы в долине появился лучший в мире садовник. Юнги долго, с упоением целовал Юнни. Сначала она для порядка сопротивлялась ему, а потом попыталась взять инициативу в свои тонкие, но весьма сильные руки. Обычно Шуга позволял делать это своим девушкам, и ему даже нравилось, но в этот раз он хотел быть лидером. От его настойчивости Юнни даже растерялась, она так и стояла, не двигаясь и не касаясь его. И тогда Юнги, гладящий ее по спине и волосам, просто взял ее руку и положил себе на пояс, не отрываясь от губ своей, как он уже считал, девушки. Ему хотелось, чтобы поцелуй был долгим, потому что он оттягивал разговор, но это оказалось совершенно невозможным. Все имеет свойство заканчиваться. Монстрик с удовольствием подбадривал бы хозяина, вскидывая вверх перепончатые крылья с воплями: «Сделай ее!», но неожиданно сам для себя был облит сверху мстительным орлом, держащим в крыльях ведро ледяной воды. После вероломного обливания он вдруг резко выгнулся дугой, заискрил солнечными лучами и трансформировался в прозрачную копию Юнги — Юнги, попавшего под дождь: грустного, усталого, в промокшей одежде и с мокрыми волосами, по которым на лицо и шею стекали холодные тяжелые капли. Его плечи едва заметно дрожали от холода и пронзительного ветра, надвигающегося откуда-то с Востока, а почти белые, как бумага, ладони, уже устали греть друг друга и безвольно опустились. Этот прозрачный Юнги подошел к такому же прозрачному страшному черному обрыву, где располагалось царство смерчей, и который в этом ирреальном мире начинался совсем недалеко от ног сердитой, Юнни. Он, не мигая, уселся, едва касаясь её, на колени, и протянул вперед пустую руку, на которую тотчас, не задумываясь, опустился застыдившийся орел. Птица, не совсем поняв, что произошло с ее приятелем крепко, до крови, вцепилась в его руку. Кровь — тоже полупрозрачная, больше похожая на клубничный нектар, побежала по бледной коже парня, смешиваясь в дождем. В мире Юнги в очередной раз шел дождь, который он так ненавидел и которого опасался. Ладони настоящего Юнги начали мерзнуть — они всегда становились холодными, когда он нервничал. Он сомкнул впервые горячие руки Юнни в своих пальцах, заряжаясь их теплом — у Бурундука, которая, кстати говоря, в этот момент попыталась тяпнуть Юнги за язык, кожи была не в пример горячее. Через несколько минут парень усадил взбешенную девушку, у которой живописно размазалась вишневая помада по лицу, на лавку, и сам сел рядом, не отпуская ее запястий. Юнни сегодня вновь поразила его. Каким-то чудесным образом умудрилась перевоплотилась в стильную уверенную дамочку со слегка стервозным характером. — Просто слушай меня. — Тихо сказал он ей, наблюдая за детьми, веселящимися в фонтане и поднимающими тучу брызг. — Просто слушай. Можешь не прощать. — Давай, исповедуйся. — Кивнула ему девушка. И по ее голосу Юнги тут же понял, что она беспокоиться. Нет, правильнее сказать, боится. Девочка ведь влюблена в него — и он это чувствует. Ведь и сам он определенно питает к ней светлые, яркие чувства. И это не просто желание — сначала Шуга и вовсе не видел в ней девушку, предпочитая замечать друга и забавного подростка, с которым можно повеселиться и с которым можно поприкалываться. Все пришло постепенно. — Хорошо. — И убери руки. — Я боюсь их убирать. — С чего вдруг? — в голосе девушки появилась злость и усталость. Если бы Лаки Бой не привык скрывать своих эмоций, он бы обязательно ударил сжатым кулаком по дереву лавочки. Куда делось его проклятое везение? Почему он чувствует себя рядом с Бурундуком так хреново? — Вдруг ты не дашь мне больше возможности коснуться их.