И ничего личного

Когда «старый пройдоха» Киничи Айно, которого все считали непотопляемым, а кто-то даже и бессмертным, решил оставить свой бизнес и уйти от дел, японская земля содрогнулась. По крайней мере, известие об этом имело эффект разорвавшейся бомбы, и сотрудники «Вояжа» неделю ходили с испуганно выпученными глазами, боясь в открытую обсуждать свалившуюся на их голову новость: а вдруг старикашка передумает, и вообще, все это извращенный розыгрыш? Однако следующее заявление уже грянуло, кажись, на весь мир, и развязало-таки языки даже самым осторожным и трусливым: мало того, что Кеничи Айно совершенно точно принял решение удалиться на заслуженный отдых после многолетней тирании и тюремных порядков, так еще и оставил вместо себя свою чудесную дочурку, которая, если верить источникам из секретарской, даже университет не смогла закончить. Всеобщая судорожная паника вызывала у Ятена кривую ухмылку, полную темного сарказма, и он лениво наблюдал, как его коллеги, прижимаясь друг к другу и косясь на двери, шепотом советуются, когда нужно писать заявление и искать новое место. В то, что железная туристическая мини-империя непотопляемого Кеничи Айно в скором времени повторит судьбу Титаника, никто не сомневался. Абсолютно всем (за что вновь спасибо секретарской) было доподлинно известно, что Минако Айно нравов батюшки не переняла и является праздной пустоголовой девицей без зачатка разума. Ятен лично видел пару раз эту вертлявую особу, безвкусно одетую в навороченные тряпки, бесцеремонно врывающуюся в кабинет своего отца прямо в разгар рабочего процесса, и не мог, если честно, не согласиться с заключениями секретарши Кеничи. Похоже, мисс Айно была далека от бизнеса ровно настолько, насколько Фудзияма далека от луны. Однако ж если известие о смещении Кеничи посеяло панику среди львиной доли «Вояжа», то Ятен не переживал от слова «совсем». Коу работал на Кеничи чуть больше трех с половиной лет и ни разу не удостоился даже премии; нет, платили ему вполне щедро, как и всем сотрудникам, за что они готовы были сносить железные порядки босса и не шибко жаловаться на судьбу. Но Коу совершенно чистосердечно вкалывал, и усердие его оставалось неизменно незамеченным закостенелым старикашкой Кеничи, видимо, искренне считающим, что люди без всякого поощрения должны отдавать всех себя его детищу. Коу уже видел, как взбунтуются бессловесные работники, стоит только Минако выйти на свое новое (и мужчина отчего-то был уверен, первое) рабочее место, и доселе подавляемые рабы системы «Вояж» быстро почувствуют привкус свободы и беспомощности нового начальства. Вот тут-то Коу и собирался выступить вперед. Если во времена правления Кеничи у него не было практически никаких шансов добиться повышения и вполне заслуженных лавров, то ничего не мыслящая в туристическом бизнесе девица могла бы, пожалуй, стать даже слишком простым объектом его планов. Нет, Ятен не вынашивал свои коварные думы годами, идея пришла в его голову сама по себе, буквально за чашкой кофе в местном кафетерии; однако ж почему бы не попробовать взять то, что само плывет в руки? Когда перепуганный народ взбунтуется, а кто-то перебежит к конкурентам, Ятен протянет Айно своеобразную руку помощи, и, наверное, она даже будет рада скинуть кому-то свои дела. А если еще и пофлиртовать… Ятен не считал своей сильной стороной искусство обольщения (если честно, то даже совсем), но сейчас это ему не так уж и претило. Перспектива занять пост директора «Вояжа», маячившая где-то на задворках сознания, пугала и привлекала Коу одновременно, словно знаменитый запретный плод. Однако мужчина оставался спокоен, насколько позволяла сложившаяся ситуация. Пока главный офис «Вояжа» жужжал роем потревоженных пчел, Ятен ждал своего часа. *** Минако Айно оказалась низкорослой блондинкой в слишком коротком и обтягивающем юбочном костюмчике серебристого цвета и с глупейшим алым бантом на затылке; пожалуй, именно так она представляла себе офисный стиль, рассмотреть который на представлении нового главы «Вояжа» Коу не потрудился. Она пронесясь по коридорам «Вояжа» на своих десятисантимитровых каблуках мимо комнаты, в которой сидел Ятен со своими коллегами, и, размахивая лакированным клатчем, заперлась в своем новом кабинете и не выходила оттуда до самого обеда. Проследить за этим было очень даже просто, потому что ее предшественник батюшка установил практически по всему офису стены-витрины, на три четверти представляющие собой прозрачные перегородки до самого потолка — пугающее зрелище, напоминающее лабиринт для лабораторных животных, коими отчасти и являлись сотрудники фирмы; зато себя Кеничи огородил стенами со звукоизоляцией. Ятена так и подмывало как бы ненароком постучаться в обитель нового босса с какой-нибудь ерундовой просьбой и выведать-таки обстановку, однако Айно, на удивление всему офису, никого к себе не пускала. Когда девица наконец выползла вялой походочкой в секретарскую, «Вояж» дружно изобразил рыб и по въевшемуся на подкорку рефлексу уткнулся в компьютеры и бумаги. Ятен скосил вправо взгляд на разделяющую витрину, за которой стояла, утирая пот со лба, новоявленная начальница. Пальцы его машинально перебирали лежащие перед ним бумаги. — Кошмар, Элиса, — донеслось из-за открытой настежь двери, и Коу про себя поморщился от высокого голоска Айно, — почему мне никто никогда не говорил, что мой отец — сущий неряха? Сосед Ятена, которого Коу прозвал «очкастым Гарри» за странноватое сходство с одноименным героем романов о бессмертном мальчике, с ужасом хрюкнул в папку с отчетом, и мужчина не услышал, что ответила ей Элиса. — Нет, уборщица прекрасна, просто памятник ей поставить надо, — продолжала вещать Минако, размахивая клатчем, — но что творится в ящиках, в шкафах… В местном кафетерии продают шерри? «Мда, она еще и алкоголичка», — приподнял брови Ятен, уже в открытую пялясь на девушку, обмахивающуюся наманикюренной ручкой. — Если что, я на обеде, — и вертлявой походкой удалилась в противоположную от Коу сторону. — Перекусим? — машинально спросил у очкастого Гарри Ятен, продолжая думать о своем, и, не дожидаясь ответа, поспешил за Айно. Пару раз он глянул на свое отражение в витринах, чтобы удостовериться, что светло-синяя рубашка и белые брюки идут ему ровно так же, как и утром, а из заплетенного книзу хвоста не выбилось ни одной платиновой длинной пряди. В остальном же мужчина предпочел спуститься на обед в неизменном одиночестве и молчании, так разочаровывающем местных девушек, провожающих зеленоглазого блондина тоскливым взглядом. В просторном помещении кафетерия, одном из немногих мест, где присутствовали нормальные стены, Ятен нашел Минако сразу. К его удивлению, она стояла в общей очереди и совершенно отказывалась пройти вперед, чем повергала подчиненных в ужас: Кеничи никогда не опускался до обычной столовой и никогда никого не ждал. Насвистывая что-то себе под нос и развязно вертя головой, девушка, видимо, привычным движением крутила в руках клатч, вовсе не замечая напряженных взглядов в свою сторону. Ятен поспешил занять очередь, и теперь их разделяли всего лишь четыре перепуганных до невменяемости сотрудника. Набрав себе целый поднос еды, мисс Айно прошествовала к одному из свободных столиков, и Коу стал искоса наблюдать, как та с аппетитом поглощает закуску за закуской, не смущаясь своего голода. За своими подглядываниями мужчина даже забыл, что должен что-то заказать и, схватив первую попавшуюся тарелку, невпопад расплатился и поспешил составить компанию своей начальнице. Он прямо чувствовал, как начинает притягивать изумленные взгляды, когда остановился около столика Айно, скользящей пальцами по экрану смартфона. — Можно присесть? — Коу услышал свой спокойный голос как будто издалека и весьма обрадовался тому факту, что почти никогда не отличался излишней эмоциональностью; внезапно появившаяся нервозность была вот вообще не к месту. Минако наконец оторвалась от переписки и подняла на мужчину голубые глаза; лицо ее, секунду назад озадаченное, расцвело глуповато-восхищенной улыбкой, неизменной спутницей общения Ятена и женщин. Подвинув поднос, она приветливо указала на стул напротив: — Конечно, — сейчас, когда она говорила, не повышая голос, ее интонации не казались такими визгливыми и противными. — Признаться, я уж и не надеялась… Коу непроизвольно приподнял брови, и Айно поспешила объясниться: — Что ко мне хоть кто-то подойдет. Честно говоря, — наклонилась она над своим подносом, который уже был пуст чуть ли не на половину, — от меня тут все носятся, как от… в общем, обедайте, — перебила она себя и коротко рассмеялась. — А то я единственного желающего побыть рядом лишусь. Болтлива. Явно не в своей тарелке. Падка на симпатичные мордашки. И, слава небу, хоть и несколько вульгарна, довольно миловидна. Ятен постарался улыбнуться с заговорщическим видом, будто давая понять, что знает, каково это быть в неловкой ситуации, и протянул ладонь через стол: — Ятен Коу. Я из отдела маркетинга. Минако с искренним счастьем в глазах энергично потрясла широкую мужскую ладонь двумя своими крошечными ладошками: — Минако Айно. Я… в общем, я новый… — Начальник. Я знаю, — любезно подсказал Коу. — Ну да. Меня, конечно, вчера представили, но я до сих пор, если честно, чувствую себя… В общем, бывало и получше. Хорошо, что у меня теперь появился новый знакомый, — сияла Минако, и Ятен понял, что все складывается так, как он и предполагал. — Можете обращаться. Я гораздо ближе, чем вы думаете. — Да? — От секретарской меня отделяет только одна витрина. На слове «витрина» Айно смешно поморщилась и откусила кусок кекса. Ятен наконец тоже вспомнил про обед, но с разочарованием увидел суп с креветками, которые не переносил. — Угощайтесь, — щедро предложила Минако, подталкивая к Коу свой поднос, на котором все еще находилось несколько нетронутых закусок и десертов, — для меня это все равно слишком много. — Да, спасибо, — растерялся Коу, — но у меня есть… — Но вам же не нравится, да? Вижу, что не нравится. Ешьте, правда. И Коу ничего не оставалось, кроме как принять предложение. Пододвинув к себе первую попавшуюся тарелку, он взял в руку палочки. И вдруг, осмелев, выпалил: — А может, на ты? Минако снова расцвела, сверкая белоснежными зубами: — Знаете, мне здесь очень не хватает людей, с которыми можно на ты. Для тебя — Минако. Можно Мина. Она без умолку болтала еще полчаса, пока Ятен, не вставивший и фразы, не остановил словесный поток напоминанием об окончании обеденного перерыва. Минако страшно огорчилась; она со страдальческим видом сграбастала поднос с пустыми тарелками, который Ятен тут же у нее отобрал, и поплелась в свой кабинет, не переставая махать мужчине на прощанье. Для того, чтобы положительно настроить к себе свою новую начальницу, ему потребовался всего лишь обеденный час. Недурно. К себе Коу возвращался в весьма приподнятом настроении. *** — Доедать с подноса начальства? Мда, Коу, я был о тебе лучшего мнения, — услышав за спиной такой знакомый насмешливый голос, Ятен едва заставил себя не передернуть плечами. — Катись к чертям, Алмаз, — огрызнулся Ятен, открывая очередную программу на компьютере. Алмаз издевательски рассмеялся. И выбрал же такое время, когда практически все сотрудники уже ушли по домам. — Все настолько на поверхности, что только глупышка Мина может поверить в твою обходительность. — Тебе что, заняться нечем? — интонации Коу были более чем прохладными, но Алмаза, кажется, это ни капли не смущало; расслабленно разлегшись в чужом кресле, он покачивался в стороны, размахивая носком лакированной туфли. — Ты бы перепроверил отчет, а то за прошлый тебе такую взбучку устроили, что весь офис дрожал от криков Кеничи. — Неуд за остроумие. Да и Кеничи в прошлом. Зато есть миленькая маленькая Минако, которая очень доверчива и весьма хороша собой. И вообще, хочу сразу предупредить, что не ты один метишь на место Айно. — Я тебя умоляю, не неси чушь, — брезгливо фыркнул Коу, внутренне содрогаясь от мысли, что его моментально раскрыли люди, которым он мало-мальски знаком. — Не хочешь работать — вали восвояси, и без тебя дел невпроворот. — Фу, как грубо, — Алмаз вновь бархатно рассмеялся, отбрасывая отпущенные практически до плеч волосы с лица, от которых так млели местные барышни. Ятену очень бы хотелось от души вмазать по этой лощеной мордашке, да все никак не попадалось случая; видать, скоро все изменится, и их давняя вражда из смеси конкуренции и неприязни выльется-таки в хорошую свару, однако сейчас Коу изо всех сил держал себя в руках. — Вот увидишь, Коу, ты опять пролетишь, как фанера над Парижем. С твоими медвежьими манерами Минако очень недолго будет восхищаться тобой. Ничего личного. Алмаз вышел, издевательски улыбнувшись на прощание, как бы давая понять, кто именно положит его надеждам конец, и Ятен едва удержался от того, чтобы не запустить сопернику что-нибудь в спину. Ведь в его словах, так противных Коу, все-таки была некая правда. Ятен мало чего мыслил в отношениях и не обременял себя ничем, кроме коротких интрижек; женщины, едва поняв, в кого влюбились, бежали от него без оглядки. Да, было несколько особенно отчаянных, от которых Коу месяцами получал сообщения, письма с признаниями и угрозами, но и они в конечном счете отставали не солоно хлебавши. А куда им было деваться? Мужчина и сам понимал, что, наверное, просто не способен на нежные чувства, и был от романтики настолько далек, как… «…Фудзияма от луны. А Минако — от туристического бизнеса». В этом, пожалуй, обходительный сердцеед Алмаз был действительно впереди. Ну да и Ятен не так прост. У него есть цель, и он ее добьется, даже если придется научиться ухаживать и обольщать. И Айно будет его. Обязательно.