***
— Может, мне всё-таки сделать укол от бешенства? Вдруг он был заразен, а когда это подтвердится, будет уже поздно что-то делать, и я также свихнусь? А я… я посильнее его буду! — судорожно убеждал парень медицинского работника, который только закатывал глаза, да качал головой. — Не беспокойтесь, герр Линдеманн, ничего с вами не случится. Идите лучше к друзьям, успокойте их, а мне остальных осмотреть надо. Тилль, всё ещё убеждённый, что его одноклассник был болен бешенством, вышел из кабинета врача, прижимая к груди забинтованную руку. Перед кабинетом сидели некоторые одноклассники подростка, которые находились ближе всех к эпицентру бешенства Грегора, и учительница, сломавшая ногу, когда уворачивалась от летящей ручки и сломала каблук. Чуть подальше, в коридоре, беспокойно ходили от окна к двери, а потом обратно Оливер и Рихард, к которым и направился Тилль. — И от кабинета вас выгнали? — шутливо удивился парень, привлекая к себе внимание двух пар глаз. — Ты как? В порядке? — Они сделали уколы? — ребята сразу метнулись к другу с допросом. Когда всё происходило, Оливера послали за журналом в учительскую, а вернулся только под самый конец, так и не застав экшена. Рихард же счёл, что его это не касается, пока не получил тетрадью в лицо, после чего решил, что возле одноклассника от него пользы не будет, и заснял концовку происшествия на камеру телефона, оставаясь на безопасном расстоянии, у выхода. Тилль же, как благородный рыцарь и самый крепко сложенный в классе, ринулся останавливать Грегора, что почти удалось. Но, как говорится, почти не считается, и теперь Линдеманн считается раненым недогероем класса. — Нет. Они только осмотрели, промыли, обозвали царапиной, замотали для вида и отправили домой, — почти печально признался «недогерой». — То есть, ты у нас теперь с-раный? — не упустил шанса подшутить над другом Круспе, отбегая за Оливера от греха подальше. — Ух, я тебя! Вот пришибу как-нибудь и притворюсь, что случайно. Меня даже совесть мучить не будет! — пригрозил Тилль шутя. Добравшись до раздевалки, ребята взяли свои куртки и, отпросившись у несчастной старосты, которой ещё объяснительную писать, как что произошло, отправились в сторону Рихиного дома, дабы перекусить в той дешёвой кафешке. — Вот ведь не повезло Анне! Она, небось, весь день провозится в учительской, пытаясь объяснить, что произошло, — с сожалением сказал Оливер. — А что на него нашло-то? Вроде, нормальный чувак был, семь лет с ним вместе проучились, и вдруг он такой финт выдаёт! — удивлялся Тилль. — Да он ещё когда только в класс вошёл странный был. Словно в прострации или под наркотой, — задумчиво ответил Рихард. — Может, его чем накачали? Или что-то случилось? Хотя, хер его знает. Он всегда был человеком настроения, — уже стараясь забыть происшествие плюнул на это обсуждение Линдеманн. — Э! Слушайте, а куда та баба делась? У которой Грег сумку спиздил? — вдруг задумался Оливер, останавливаясь посреди дороги, где в него сразу врезался какой-то парнишка, шедший до этого позади. — Да блять! Столбняк не лечится, парень! — улыбаясь, махнул незнакомый блондинчик с хвостиком у шеи и кольцами в ушах Оливеру, поправив ремешок чехла по-видимому с гитарой, и пошёл дальше. — О! Ты теперь у нас лошадь, Олли! — залился ржачем Рихард, не обращая внимания на яростный взгляд друга. — Где-то я этого коротышку уже видел… — задумчиво пробормотал Тилль, смотря вслед удаляющемуся парню. — Ты бы его запомнил. Яркий пацанчик, — задумчиво ответил Круспе, тоже наблюдая за пареньком. — Любовь с первого взгляда, Круспе? Ты у нас теперь гей? — отомстил другу Оливер за лошадь. — Нихерашеньки подобного! Жрать идём — у меня уже живот болит, — вернул друзей к движению обиженный Рихард.***
— И всё-таки, куда пропала новенькая бабёнка? — уже сидя в кафе и поедая сладости с горячими напитками вспомнил о теме прерванного разговора. — Вот волнует тебя это? Говоришь, как сутенёр, у которого шлюха сбежала! — в себя засмеялся Рихард, прикрываясь чашкой с горячим чаем. — Да наверняка, она отобрала свою сумку в обмен на отсос, попутно откусив пол члена Грегу, и домой в обидке упиздила. Вот он и бесится, — выдал свою теорию Тилль, вызывая изумлённые взгляды друзей, — Что не так? Всё логично, все сходится! — Извращенец, — со смешком ответил Оливер, сидящий рядом с Линдеманом, и, воспользовавшись положением, дал подзатыльник другу. — Да чего не так? Я бы так же рвал и метал, если бы мне член откусили! Может даже и сильнее, — искренне не понимал друзей Тилль, вызывая у Рихарда еле сдерживаемый ржач, — Да что с вами не так, друзья мои? Вы больны! — Ахахах, ты просто себя со стороны не слышишь! — не выдержал Круспе и заржал в голос, привлекая всеобщее внимание. — А сам говорил «не шуми, а то худо будет!», — передразнил друга Оливер. — Круспе! — послышался голос из зала. — Ой, блять! Это брат. Мне пиздец! — моментально прекращая веселиться словно сжался, как ёж, Рихард, прячась за салфетками. — Ты и вправду считаешь, что я тебя потеряю из виду, сопляк? — высокомерно заявил подошедший к их столику костлявый высокий парень, совершенно не похожий на самого Рихарда. — Гордон, ну чего ты пристал, а? Я в одиннадцатом классе и называть меня сопляком попросту глупо. Дай отдохнуть! — пытался отвязаться от брата Рихард. — Да хоть в пятидесятом классе! Ты младше меня, значит сопляк. Отдыхать? Не заработался ещё, чтобы устать! Или ты от отдыха и отдыхаешь, братец? — с наездом говорил Гордон, словно сминая взглядом брата, как бумажку, в комок, чтобы после кинуть им в голубя на проводах, — Так я тебе помогу! У нас дома посуда не мытая, грязь повсюду… А ну быстро пошли домой, а по пути ещё расскажешь, где деньги взял, и почему сейчас не в школе! — Герр Круспе, мы… — друзья хором пытались не отдавать Рихарда его брату, стараясь лично объяснить всё. — А с вами я вообще говорить не хочу! Вставай! Пошли давай! — отмахнулся Гордон и вместе с братом, прощально взглянувшим на друзей, скрылся в толпе улицы. — Во как! — удивлённо и с неким отвращением смотрел Тилль туда, где потерял братьев Круспе из виду. — Да ладно тебе. Ничего он ему плохого не сделает. Может, деньги и сигареты отберёт. Уже вечером будем втроём снова где-нибудь во дворах в футбик играть! — зная такую не хорошую привычку Гордона отбирать у них младшего Круспе, уверил друга Оливер. — Нет. Сегодня в футбик не получится. Мы ведь четыре урока пропустили, значит нужно их пройти самим и плюс домашка. — Да. И такое есть. Это, знаешь, уже даже надоедать начало, — с некой грустью ответил Ридель, почёсывая затылок. — Да там делать-то нечего. Если бы это всё на два года раньше не проходили, то было бы, как и всем, сложновато. А так, просто старые конспекты найти и напомнить себе что-то, если позабылось. — И то верно, — скучающе ответил Оливер, залпом допивая остатки чая, — Идём?***
Наконец забежав на нужную улицу Пауль остановился и опёрся руками о колени, пытаясь немного отдышаться. В этом районе города, видимо, недавно шёл дождь, из-за чего всё вокруг было мокрым, как и жопа Ландерса, который умудрился на этой мокрой травке поскользнуться и упасть прямо задницей в лужу, пока бежал на репетицию. Вообще весь его сегодняшний день был наполнен сплошными неудачами: сначала кто-то из семейных забрал кипятильник, на поиски которого ушло не менее получаса, при том с нулевым результатом. Затем из-за этого несчастного кипятильника он опоздал на пару, и строгая математичка отказалась его впускать и сказала закрыть дверь. Пришлось искать обходной путь, благо кабинет был на первом этаже, а подоконник находился довольно невысоко от земли, и Паулю удалось его использовать в качестве парты, а лекцию слушать через открытое окно. Ох, как после этого часа болели его ноги! После несчастный Ландерс умудрился облить себя кофе, и весь оставшийся учебный день он ходил в футболке Кристофа, которая, естественно, была ему велика и смотрелась, как мешок. Что же ещё могло пойти не так? А то, что когда Пауль вернулся домой и нашёл всё-таки несчастный кипятильник, оказавшийся каким-то образом в душевой кабинке, он решил разогреть молоко, которое, как вы уже догадались, убежало и залило собой весь кухонный стол. Понимая, что если начнёт убирать весь хаос в доме (а он был глобальнее, чем Великий Потоп), то опоздает на автобус, Пауль решил получить вечерние тумаки от матери, но спокойно успеть на репетицию группы, и тогда со спокойной душой, гитарой за спиной и улыбкой на лице он вышел, не спеша, из дома, даже не догадываясь, что по пути врежется в высокого оленя, схватившего столбняк, и опоздает на рандомно приехавший раньше положенного, а соответственно и уехавший также раньше автобус, и ему придётся бежать на другой конец города, следя за ранимой и любимой гитарой. Так наш герой оказался на большом перекрёстке, с мокрой жопой, запыхавшийся, мокрый от пота, но всё ещё не упавший духом! Пауль разогнул хрустнувшую в этом движении спину и только собирался побеждать дальше, как какой-то мудак на мотоцикле решил романтично проехать по луже и обдал выпрямившегося Ландерса с ног до головы грязью. — Прекрасно, — устало сказал Пауль, надеясь, что за оставшиеся 5 минут бега до райского уголка в гараже с ним ничего не произойдёт. Так он направился к дому вокалиста группы Алёше Ромпе — грязный, уставший, с мокрой жопой и волосами, с теперь уже нервной улыбкой во весь рот. Стоит ли говорить, что прохожие его шугались, или как минимум провожали взглядом? Думаю, это и кроту видно.***
— Ну нихера себе ты вырядился! — изумлению одногрупников, подобно Вселенной, не было предела. — Ладно, я ещё понимаю, когда ты опоздал на лекцию и решил постоять под окошком, вслушиваясь в речи «Джульетты», ладно чай на себя пролить, но это… — лисьи глаза Шнайдера превратились в два блюдца. — Ты ещё и на пол часа опоздал, знаешь об этом? Где тебя носило? — самым спокойным из всех оставался Флаке. — Я пролил кофе, Шнай. Это был жутко тяжёлый день и сейчас я ничего не хочу, кроме ванны, в которой, по закону сегодняшнего дня, я сварю себя в стиле а-ля Краб Пауль, — отмазался от рассказа длинной истории сегодняшних приключений Ландерс и скинул с себя кажущуюся очень тяжелой гитару на кресло и пошёл в дом, мыться. — Никогда такого не было! Лёш, помоги ему, а то и вправду сварится там, и кто мне тогда футболку возвращать будет? Её ж в хламе его квартиры никто потом не найдёт! Ты бы видел, какой там хаос! Хоть Сусанина запускай! — попросил барабанщик, подкрепляя свои слова выразительным «бдумс»… To be continpfunpfunpfunpfu…