Призраки отеля KIMGRANT

Чонин украдкой смотрел на Кенсу, пока тот дрожащими руками удерживал кружку с чаем, изредка делая глотки. Он всё ещё не мог понять, какое тот решение принял. До вообще старался не смотреть ему в глаза, просто тупо смотря на бутерброд, в кружку, на стол. Ким внутри себя бесился из-за этого, но был рад уже тому, что тот не сбежал. Они поцеловались. Не известно какого Кенсу, но вот Чонин чувствовал, что внутри него бомба взорвалась, когда он, не удержавшись, припал к этим аккуратным пухлым губам, соленым на вкус и слегка шершавым. Ким думал, что его легкие потеряли способность дышать в тот момент. Кенсу вообще не подавал признаков жизни, не шевелясь и лишь только еле заметно тянув носом воздух, поэтому президент даже позволил себе наглость жадно целовать его, будто первый и последний раз в жизни. После того, как он отстранился, переводя дух, то Кенсу так и не открыл глаза и просто стоял на месте, сглатывая и стараясь размерено дышать. Слёзы всё еще не высыхали на его щеках, и Киму захотелось закутать его в одеяло и так продержать до конца дня и вообще всей их жизни. Когда он всё же открыл глаза, то в них стояло смятение, потерянность. Чонин боялся что-либо сказать снова, не услышав ответ, просто намертво заключив того в кольцо рук. До нашел в себе силы, и высвободив руку, дотронулся до смуглого лица, будто проверяя настоящий ли Ким, а потом просто положил голову ему на грудь. С того момента, он ни слова не сказал больше. Молча принял приглашение позавтракать, перед этим сходив в ванную. Согласился даже одеть кимовксую домашнюю одежду, которая была слегка большевата, от чего президенту пришлось сдержать умилительный смех. А еще Кенсу поглядывал на часы, которые, к слову, уже перевалили за девятый час утра. Чонин переживал внутри себя на столько сильно, что у него кололо под лопатками. Он снова встретился со своим братом, который оставил не понятное послание. Кима пугало то, что тот продолжит приходить и что тот оказывается не упокоился себе с миром, а всё это время был тут, рядом. А еще было страшно, вдруг он снова попытается вселиться в тело До, ведь сразу понятно, что это не самое приятное, когда твоим телом управляет призрак… Из-за того, что всю ночь и всё утро у президента тряслись внутренние органы, он не мог нормально есть, только цедил несчастный кофе, пытаясь уже о чем-то поговорить и выяснить всё, что происходит между ним и уборщиком. Кенсу тоже к еде не притронулся, только пил чай и смотрел на столешницу, будто там было что-то действительно интересное. Он пугал своим молчанием и пугал тем, что выглядит достаточно спокойно, хотя кто знает, что происходит у него в голове. — Кенсу… — позвал Чонин и тот дернулся от неожиданности, поднимая на него глаза. — У тебя замерз язык? До хотел было открыть рот, но в этот самый момент сильно дернул плечо, раздражаясь и шикая на нечто невидимое. — Проваливай, я не хочу! — проворчал он, а затем покосившись на Чонина, опустил голову. Ким потянулся через стол, осторожно беря его руку в свою и переплетая пальцы. Кенсу отреагировал спокойно и прошептал: — Прости, я не знаю как сказать… — О чём? — Ответ на твой вопрос, Чонин. — уборщик почесал нос, а затем поднял голову и задумчиво добавил. — Сказать, что это опасно? Или о том, что все мои отношения жили не дольше месяца? Чонин закатил глаза, не рассчитывая на такой разговор. Просто хотелось уже нормального разговора, а у До будто пластинку заело. Ким выдохнул, ложась головой на стол. — Ты меня с ума сведёшь… — проныл он. — Да плевал я на призраков, Су. Я плевал вообще на всё. — он резко дернул головой, при этом дергая Кенсу за руку на себя, заставляя его придвинуться ближе. — Или просто ты ненавидишь меня? Терпишь из-за того, что у меня есть особенный дар? — Глупость сейчас спорол, честное слово. — становясь прежним ворчащим До Кенсу, с каменным выражением лица, проговорил уборщик. — Ты себя в зеркало видел? — Это был комплимент или ты пытался обозвать меня? — Чонин улыбнулся, поняв, что наконец-то смог разговорить его. Кенсу покраснел и высвободил руку из захвата. — Понимай как знаешь… — он нервно отпил чай из своей кружки и поднялся. — Меня теперь из-за тебя уволят. — Пфф! Это мой отель, Кенсу, кто тебя уволит? — посмеялся Ким, поднимаясь следом. — Я сейчас отдам тебе одежду и уйду… — Уйдешь? В воздухе повисла тишина, от которой сразу начало резать уши. Ну вот и к чему вообще привел их утренний разговор и разговор сейчас? Вообще ни к чему. Чонин, видимо, ответа не получит, а Кенсу в очередной раз сделает вид, что все в порядке и вообще ничего не произошло. Тупая его привычка делать вид, что ничего не происходит. Ким разочарованно выдохнул и отворачиваясь от него. В нём закипел котёл обиды, как бывает у всех избалованных детей, когда им не покупают игрушки в магазине. Но винить хотелось не уборщика, а себя. Видимо, не достаточно он хорош, чтобы пробить эту стену, что тот выстроил вокруг себя. Неожиданно До, улыбнулся краешком губ, обошел стол, подходя к Киму и приподнявшись на цыпочках, поцеловал в щеку, опаливая её своим дыханием, от чего у президента температура тела резко поднялась. Не теряя момента, Чонин обхватил его лицо, сразу же впиваясь в губы и жадно поцеловал, издавая громкий чмок. Кенсу даже пискнул от неожиданности и машинально схватился за его бока, пытаясь удержаться на подкосившихся ногах. А ещё он начал потихоньку двигать губами в такт, начиная сбито дышать. — Я могу принять это за согласие? — на выдохе спросил Ким, лишь на сантиметр отдалившись от его губ. — Верно? Кенсу только кивнул и сам потянулся за ещё одним поцелуем, невесомо закусывая нижнюю губу президента, а затем резко вырвался и выбежал из кухни. — Да он просто играет со мной! — Чонин усмехнулся, довольно улыбаясь. — Ладно. Посмотрим, кто продержится дольше… Не успел Ким сказать об этом, как Кенсу вернулся, хватая свой телефон со стола, быстро чмокнул того в губы и, хохоча, снова убежал. — Йа! Ты! Я по твоему железный? Это возмутительно! — проворчал президент, а затем счастливо затопал ногами. — Чтоб тебя, Кенсу! У тебя раздвоение личности? *** — Куда ты вчера так внезапно ушел, хён? — спросил Сехун, перепрыгивая через швабру, которой Кенсу водил по мраморному полу. — Даже не предупредил. — А, привет! — кивнул До, продолжая неотрывно работать, так как этаж с магазинами временно закрывался на праздники. — Мне стало дурно, и я пошел спать… Прости, просто ты отошел, а я не знаю твоего номера телефона, так бы я скинул тебе смс… — Дать тебе свой номер? — улыбаясь охранник достал из кармана смартфон и начал водить по экрану. — Ты пока занят, продиктуй мне свой номер, а я сделаю до звон. Кенсу внезапно вспомнил, что свой номер вообще никому не давал в этом отеле, кроме Чанёля, который всё ещё был в Японии и присылал фотографии. Даже Чонин не знает его номера, что говорить про Сехуна с которым он знаком несколько дней и один коктейль? — Хён? — позвал парень, помахав рукой перед лицом уборщика, который залип. — Ты мне дашь свой номер? — А? О! Давай позже, ладно? Я недавно сменил, поэтому не помню его наизусть, а телефон оставил в служебном помещении. — нагло соврал Кенсу, добродушно улыбнувшись. — А, ладно, — поверил охранник, убирая телефон. — Тогда встретимся в кафетерии? — Окей! Сехун еще раз улыбнулся и, уходя, помахал рукой. У Кенсу улыбочка резко спала с лица, как только он скрылся за поворотом, потому что все это время, пока он болтал с охранником, рядом с ним стоял призрак… — Ты говорил с ним? — сквозь зубы спросил уборщик, даже не смотря на призрака. — Ты, черт тебя возьми, пошел к нему вчера! — Прости, ты слишком долго игнорировал меня, я решил сделать всё сам… Кенсу повернул голову и встретился со светло-серыми мертвыми глазами, что внимательно смотрели на него. Каждый раз при встрече с ним, у До мурашки шли по коже. Пятнадцатилетняя копия Чонина. Мертвая копия. От него морозило, сильнее чем от призраков с заброшенных больниц, потому что, наблюдая его и Чонина в одной комнате, становилось дурно. Чонсок никогда особо не навязывался ему, просто молчал и наблюдал за уборщиком, когда тот появлялся в пентхаусе, часто усмехаясь над своим братом. Он всё ещё помнит, когда увидел его за спиной Чонина почти десять лет назад. Он, заметив, что Кенсу видит его, только удивился. Этот мальчик не испугался того, что умер. И от этого от него было жутко. — Чонин не сказал тебе, что я приходил, да? — призрак наклонил голову. — Странный он порой, тебе не кажется? Уборщик действительно не мог смотреть на него, его схожесть с президентом, просто бросала в дрожь, а серый и пронизывающий до самых костей взгляд, заставлял все внутри трястись. — Просто не делай так больше, я не давал тебе разрешения пользоваться моим телом! Чтобы ни держало тебя тут, просто отпусти это и уходи. — грозно ответил Кенсу, снова начиная водить шваброй по полу. — Я тебе ничем не помогу. — Ты знаешь, почему у него бессонница? — Чонсок будто бы не слушал его. — Три года назад, после смерти отца, он напился и попал в аварию и провалялся с сотрясением мозга почти три месяца в больнице. Это открыло двери в его сознание. Кенсу замер на месте и поднял голову: — Что значит открыло? — Он был в коме три дня, может он и не помнит, однако мы с ним даже проводили вместе время за этот период. — призрак пожал плечами и обошел Кенсу со спины. — А когда очнулся, то его голову заполонили такие же как и я потерянные души. Ну ты знаешь какого это, когда толпы мертвецов ходят за тобой? Так же и он мучился ночными кошмарами, в которых они травили его, прежде чем я закрыл для них вход. Правда, это привело к бессоннице. — Ты? Закрыл? — До все ещё не мог понять, что призрак имеет в виду. — Я не могу уйти, Кенсу, потому что как только я уйду, его сознание снова будет открыто. Однако рядом с тобой он засыпает вполне спокойно. — Чонсок снова наклонил голову. — За годы, что я оберегал его, ты первый, кого он впустил дальше порога. После моей смерти, наша мать возненавидела его, отец не мог ничем помочь, а три года назад и вовсе умер. Наша семья — это кладезь тайн и загадок, Кенсу-я, так что если ты считаешь, что Чонин пострадает от тебя, то ты ошибаешься. Ты пострадаешь больше, если будешь с ним. Так вот значит к чему он вел этот разговор. Чонсок просто пришел предупредить, что заводить отношения с таким, как Ким — опаснее, чем жизнь отшельника с приступами и очередью призраков на «консультацию» длинною в бесконечность. Да если у Кенсу начнутся проблемы, которые будут отличны от его существующих, то он будет рад разнообразию. А ещё ему не было интересно, на сколько сложно будет жить рядом с Ким Чонином, потому что он влюбился, а ещё устал убегать от своего счастья, и существовать между двух миров. Рядом с этим мужчиной ему было комфортно, будто они уже давно вместе, все грани были стёрты в ту ночь, когда Ким позволил заснуть рядом с собой и после того, как закрыл собой от призрачного мира. А еще они похожи, потому что оказывается не одного Кенсу допытываются призраки, от этого стало как-то немного спокойнее. А ещё, подумав немного, допивая утренний чай на пару с человеком, который признался ему в чувствах, Кенсу понял, что хочет хоть раз в жизни быть эгоистом и позволить себе немного счастья. Совсем чуть-чуть, потому что понимал, что всё закончится быстро, также, как и началось. Ибо у него всегда так… — Но я смотрю, ты не собираешься в страхе бежать, да? — Чонсок сказал это ему прямо в ухо. — Тогда готовься, ибо наша мамочка уже скоро сюда нагрянет, я уверен… Он растворился в воздухе, оставляя после себя прохладу, что мурашками отозвалась на теле. До посмотрел на своё отражение в витрине магазина, который был временно закрыт из-за рождественских праздников, и оценил себя. Худой, бледный, с выражением лица, словно у него нет чувств и эмоций, помятая грязная рабочая одежда, совершенно не красивый и даже не симпатичный. Тогда что в нем было? Наверное, что-то есть, просто Кенсу привык не смотреть на себя в зеркало и всё запускал, потому что это было не нужно. Даже не смотря на угрозу Чонсока, его почему-то в этот самый момент волновало то, что он похож черт знает на кого, и вот на такого вот каждый день смотрит Чонин? Уборщик нахмурился и отвернулся от витрины, даже не желая видеть себя. Зато призрак, что сидел на диванчике возле магазина с обувью, внезапно окликнул его, прося подойти, так как он не может подняться с места. — Чего? — посмотрев по сторонам шепотом спросил уборщик, чтобы его не слышали другие. Призрак тыкал пальцем на магазин, в котором не горел свет и вопросительно смотрел на него. — А чего ты хотел? Рождество, все на праздники укатили. Вот и не работают. — буркнул уборщик, разворачиваясь, чтобы уйти и в этот самый момент почти столкнулся с Ким Чунмёном, чуть не разлив на него ведро с водой. — Даже знать не хочу, почему ты разговариваешь с диваном. — надменно сказал он и развернулся. — Иди за мной. — Да, господин… Конечно, его бесило, что тот его как собачонку за собой ведет, но начальство есть начальство, а с ним спорить такое себе… — Садись, — скомандовал Чунмён, заведя его в просторный кабинет, где стояли только диван и три кресла. Кенсу мельком оглядел помещение и сел на кресло, что стояло с краю. Секретарь уселся на кресло напротив, и достал небольшой планшет из внутреннего кармана пиджака. — До Кенсу, 12 января 1993 года рождения… — начал он, и До показалось, что его привели на допрос. — Хм… 12 января? Интересно. — Да, господин. Двенадцатого января я родился. — решив, что до конца не будет поддаваться абсурдной ситуации, прокомментировал уборщик на что секретарь только вздернул брови и продолжил. — У тебя вообще нет семьи? — спросил он прямо в лоб. — Ты в семейном регистре один-одинёшенек. Сирота? — Мать умерла, когда мне исполнилось двенадцать. Бабушка — когда исполнилось семнадцать. Отца не было и не знаю, как звали даже. — Кенсу это задело, поэтому он ответил достаточно в дерзкой интонации. — Ага… — отозвался Чунмён и добавил. — Однако ты выучился в отличных школах. Откуда были средства на такое? — Мамина страховка. — уборщик уже был готов закипеть. — На универ денег уже не хватило, если вам так интересно. — У тебя десять приводов: дважды за непристойное поведение, нападение на уполномоченное лицо, — по мере того, как он перечислял, его глаза становились шире. — Взлом? Незаконное проникновение в жилище?! Вандализм? РАЗРЫВАЛ МОГИЛЫ? — Это все не было доказано. Не взламывал — а дверь была открыта, не проник — а просто вошел. — Кенсу пожал плечами, стараясь сохранять хладнокровие. — Непристойное поведение — был пьян, полицейский нарвался кстати. Могилы… Хм… Долгая история. И да, гробовщик преувеличивал. Чунмён был немного шокирован информации, что прочитал, но прокашлялся и сделал серьезный вид. — Ты сменял места работы очень много и часто… Так… ты отказался делать уборку в бассейне и на третьем этаже? Странно. — Число три — не счастливое. — соврал Кенсу. — В бассейне сырость, у меня астма… — Ладно, — на выдохе произнес секретарь. — У тебя еще красивый список по больничным считам, его я даже зачитывать не собираюсь. Чунмён откинул планшет в сторону и придвинулся вперёд. — Ты чем-то болен? Находишься на учёте у психиатра или… — начал он, но До сразу же перебил. — Недосып считается? Вы можете объяснить, что это за допрос такой? — ему уже совершенно не нравилось это. — Потому что, при всем моем уважении, мне не приятно было выслушивать всё, о чем вы только что прочли. Секретарь усмехнулся и сделал глубокий вдох. — Просто я пытаюсь понять, — на секунду мужчина задумался. — Почему ты? Кенсу с безразличием смотрел на того, пожимая плечами. — Что «я», господин? — Из сотен людей, что его окружают, он выбрал тебя. — секретарь поджал губы. — А ты — совершенно сломан. — Я что, китайская гирлянда? — Кенсу заметно злился. — Нет, я не хотел тебя оскорбить, просто… Кенсу, пойми… — Я тоже! — выпалил Кенсу, от чего секретарь дернулся. — Что? — Я тоже его люблю, ясно! После этого До вскочил с места и бросился прочь из кабинета, не желая слышать больше ничего. Он решил. Он не хочет больше быть один, не хочет справляться с этой тьмой в одиночку. У него в голове отпечаталась улыбка на лице Кима, его спящий образ и теплые руки, которые защищали его. Захотелось плакать, как не вовремя… А ещё ему надо дать свой номер телефона Чонину. Очень срочно.