***
Острить над экстрасенсом не получается. Он глушит всякие попытки, как туман - звуки, и прячет все тайны в глубине капюшона. Сквозь плотно сжатые веки Фран видит вместо него скользкую ящерицу. После вопроса: научит ли он и него так же отбрасывать хвост в момент смертельной опасности - экстрасенс впервые смотрит на него ясно, как когда-то босс, отдавая приказ “вербовать”.***
- Апатит хранят в шкатулке отдельно от других камней, чтобы он не навредил им… - роняет Фран, глядя в потолок. Маммон отрывается от блокнота. - И? - недовольно спрашивает он, высоким голосом нарушая затянувшееся молчание. - И всё… В складках плаща, опутанный цепями заклятий и рун, прячется ненавистный артефакт. Тонкие нервные пальцы порой теребят его как ошейник, и пухлые губы кривятся почти отчаянно. “Цепи блокируют силы, чтобы их свечение не выдало меня”. Франу кажется, что экстрасенс говорит только половину правды. Будь это всё так, Маммон не следил бы за надежностью замков с такой ревностью, находясь в кругу собственной семьи. От проклятья Аркобалено веет чем-то, отчего по спине растекается липкий страх.***
- Займи его чем-нибудь! Твой же преемник! - Хорошо. Но надеюсь, сотто, вы понимаете, что сумма за эту услугу превысит ваш долг в три с половиной раза? - Какой еще долг?! Я тебе все отдал!.. - Вы закрыли последний долг, но забыли про апрельскую ссуду в размере… - Врой! Я ничего не занимал у тебя в апреле!.. - Занимали! У меня всё записано... Маммон занимается Франом только после приказа босса.***
- Значит так. Вот тебе книжка, сиди тихо и не мешай мне, - вяло говорит экстрасенс и утыкается в пухлую бухгалтерскую книгу. - Потом мы обсудим то, что я прочел? - Едва ли. Ты и так всё знаешь. - Вы не знаете, что я знаю, капо Вайпер. - Моё имя Маммон, это во-первых! - Губы экстрасенса досадливо морщатся. - А во-вторых, я знаю, что знает твой первый учитель! Одной встречи мне хватило... - Вы не поверите, он учил меня так же… - вдыхает Фран, теребя потрескавшуюся от старости обложку. Маммон молчит, глядя в упор сквозь длинную непослушную челку иссиня-фиалковыми глазами. Жуёт губами и наконец откидывается в креслах с видом вдовствующего императора, обреченно махнув белой рукой: - Хорошо. Обсудим. Только не мешай мне!***
Эспер теребит в руках овальный, объятый серебром топаз. Говорят, этот камень предугадывает действия и замыслы врагов, сулит благосклонность сильных мира сего и богатство. Но выразительный рот кривится. Беспокойство. Оно точит маленькое сердце, как червь - прогнившую древесину. Чего-то отчаянно не хватает. То ли для полного счастья, то ли для ровного счета...***
Вайпер сидит в кресле, как Плутос, одной рукой поглаживая свою невероятных размеров жабу, и слушает, слепо глядя в пространство. - ...Меркурий в заточении... Козерогом правит Сатурн, сулящий наследство и удачу в финансовых делах, - раскачиваясь с пятки на носок, заученно повторяет Фран, - Марс, несущий распри и разрушение, экзальтирует; Луна, символизирующая духовность, находится в изгнании, а Юпитер, справедливый суд, — в падении... Капо Маммон, зачем мне всё это учить? - Знание - это власть, - тихо отвечает экстрасенс. - Созвездия в той или иной степени управляют людьми. Зная это, по звездам можно читать чужие судьбы, следовательно - манипулировать сознанием. - Так по-вашему, говорят, власть - деньги? - Деньги не власть, а средство ее достижения. Не отвлекайся. - А какое созвездие управляет вами, капо Маммон? Экстрасенс досадливо отмахивается. - Сам догадаешься... Продолжай. - Водолеем правит…***
Эспер всегда покупает в лавке самый дешёвый шоколад одной и той же марки. Он грызет его долго, откусывая по маленьким кусочкам и смакуя. При этом его личная экономия не распространяется на мороженое, книги и разнообразие корма Фантазмы. Аркобалено Солнца не знает об этом и при встрече однажды пеняет экстрасенса за скупость. Маммон вспыхивает и зло советует ему не считать чужие деньги. Дело явно не в цене. Шоколадки не очень-то вкусные, в шуршащей пестрой обертке, немножко отдающие дегтем… В них нет ничего особенного... Когда Фран замечает, как босс ест хлеб, - задумчиво отщипывая по кусочку от ломтя и не роняя ни крошки, - до него внезапно доходит. Даже если этот шоколад станет дороже Amedei Porcelana, Маммон всё равно будет его покупать.***
На миссиях Вайпер появляется так же, как босс: только в чрезвычайных случаях. На одной из операций он демонстрирует все свои способности. Фран смотрит и отмечает: учитель никогда не достигнет такого уровня в создании иллюзий. Маммон выворачивает пространство лентой Мебиуса, раскладывает цвета на составляющие, крошит звуки и вколачивает в сознание отравленные аконитом иглы. Он парит в трех футах над землей, раскинув руки в стороны и запрокинув голову назад. Глаза горят фанатичным огнем, зрачки сузились, а на груди темным сгустком расцветает базилик. Когда по нервам как по расстроенной скрипке заиграли лапки лобелий, Фран понял, что что-то идет не так. Что-то сильно идет не так... Раздался выстрел, и мир рассыпался на стекло под дикий крик Маммона. Ядовитый дым рассеивается, и Фран видит стоящего на четвереньках, бледного как полотно экстрасенса с окровавленным плечом. По трупам и развороченным глыбам стен быстро пробирался босс, пряча в кобуру пистолет. Подойдя к мелко трясущемуся Вайперу, мужчина склонился над ним и заговорил. Смуглая ладонь теребила загривок Маммона, то ли успокаивая, то ли слегка придушивая; экстрасенс закивал и трясущимися руками потянулся к артефакту. Цепи серебряными змеями скользнули к нему и исчезли в складках плаща. Неделю Эспер ходит как привидение, сторонясь людей. По ночам в его комнате горит свет, а Фран представляет, как экстрасенс не раздеваясь сидит на неразобранной кровати и не мигая смотрит прямо перед собой, точно напившись из ониксовой чаши и видя мрачные тени. Иллюзионисту кажется, что он его понимает. Тонкая нить стягивает запястья невидимой и прочной связью.***
Вайпер сидит в гостиной до последнего, бездумно глядя в книгу, слушает гул вокруг. Бел треплет нервы сотто и тот огрызается на весь этаж, Луссурия увлеченно рассказывает Леви последние новости моды, у стены фыркает Моска. Фран чувствует себя одиноким посреди орбит быстро летящих миров, объятых взрывом ярких красок. Сознание на вкус - ягоды белладонны. Офицеры расходятся за полночь. Маммон медленно откладывает книгу и поднимает к потолку болезненное лицо. - Фантазма... - слабо зовет он, и жаба пропрыгивает к нему через всю комнату. - Фантазма... Тонкие пальцы скользят по влажной холодной коже, обводят размытые пятна, похожие на спирали галактик. Усталые глаза закрываются. Теперь Фран знает, почему учитель так берег наивную ласковую Наги: в ее теплых ладонях он находил то, что отразилось в глазах Эспера, когда иллюзионист подал ему стакан с молоком.