***
Припарковать лимузин оказалось задачкой не из легких. Но М-21 с ней как-то разобрался сам, высадив нас в точке назначения. Не удивлюсь, если М-21 на самом деле по-быстрому отогнал машину домой. Или же у них тут есть какая-то секретная стоянка. Но ждали мы его совсем недолго и скоро оказались уже в начале очереди. С нашими билетами нас запустили одними из первых, и мы смогли пройти почти к самой сцене. Охранники усиленно оглядывались, пытаясь предсказать, откуда может явиться опасность. Похоже, расслабляться они не умеют совершенно. И даже сейчас, отправившись на концерт, восприняли это как работу… ну, поначалу. У благородных удивление не было написано на лице, но все же я легко его считывала. Никогда раньше они не оказывались в настолько огромных помещениях. Сейра пыталась сравнить его с лукедонским дворцом, однако все здесь было абсолютно другим. Шинву и Икхан устроили сражение «световых мечей» (у нас у всех были фирменные лайтстики, даже у охранников). Никого не смущало, что на самом деле у джедаев не было мечей такого оттенка (там будто смешались синий и зеленый). Минуту мы наблюдали за эпичной битвой, а потом Икхан залез на ограждение, которое по всему периметру окружало сцену, и провозгласил: «Сдавайся, Шинву! Я стою выше тебя!» На самом деле так они как раз сровнялись в росте. На этом-то Такео невозмутимо снял Икхана с ограждения и сказал больше никуда не залезать. Надо было чем-то себя занять, разговаривать было уже не так-то просто из-за гула толпы за нами. Мы достали верные смартфоны и приготовились делать селфи. Охранники упорно отказывались, но потом все-таки сдались: слишком много рядом было новоявленных папарацци. Да и потом, кто не захочет фотку из такого крутого места? Но Тао поставил одно условие: в сеть ничего с ними не выкладывать. И только я одна (из просто школьников) поняла, почему! Теперь-то мне ясно, почему у нас так мало фотографий с охранниками. Они просто не хотят «светиться». По-видимому, Тао все равно не поверил нашему обещанию, но у него была еще одна «гениальная» идея. «Секундочку!» – и он засунул руку в карман, вытаскивая оттуда что-то маленькое, сложенное и черное. Со стороны двух других охранников донесся стон и вопрос: «Тао, ну что это?» Я уже знала, что это. Прочитала по мыслям Тао, да и потом, я же видела это уже. В «прошлой» памяти, в другом месте, в другой ситуации… Перед глазами встали сцены сражающихся RK. Что такое RK? Не помню, но это были они. Тогда Тао дал им номера и повел в бой… с масками на лицах! «Моя маска не подходит мне по цвету!» – тут же заволновалась Сейра, и я услышала это мысленное беспокойство. Регис так и вовсе зло оглянулся на Тао, и в алых глазах было написано: «Если тебе жизнь дорога, не смей предложить нам эти маски!» Но у Тао было всего три простых черных маски, и он раздал их охранникам. – Это что? Маски? Круууто! – в один голос восторженно протянули Шинву с Икханом. Как ни странно, М-21 и Такео это заявление заметно приободрило. Неужели для охранников важно наше мнение? И все трое дружно надели маски. Не скажу, что от этого они мгновенно стали неузнаваемыми, но шика это только добавило. – Теперь можете фоткать! – радостно заявил Тао и стал позировать так, как будто всю жизнь только этим и занимался. Такео и М-21 с кривыми улыбочками стояли рядом и недоумевали, за какие грехи их наказали фотосессией. Она была совсем короткой, кстати. В толпе все равно особо не пофоткаешься. Однако мы все же и смогли запечатлеть пока пустую сцену, и наклонились так, чтобы было видно подсвеченный морем разноцветных полосок потолок, и просто сделали групповую фотку на фоне толпы, пользуясь тем, что у Такео длинные руки, и он смог сделать так, чтобы все влезли. (Меня, правда, почти не видно, как и всегда на фотографиях).***
И все-таки я вздохнула с облегчением, когда стало понятно, что концерт вот-вот начнется. Я не люблю ожидание среди людского моря. На экранах появился обратный отсчет, и вспыхнули спецэффекты. Посыпались искры, как от бенгальских огней, потом сцену заволок туман, видный в абсолютной темноте только благодаря подсветке с потолка и по периметру сцены. А затем представление началось. Света становилось все больше, и мы увидели сидящий на чем-то элегантный силуэт (Суйи описывала мне некоторые номера, поэтому это сюрпризом не стало). Девушка на сцене обернулась и запела. Собственно говоря, это и была Суйи. Она у нас центр и лучшая певица группы. Сколько ни предвкушала этот концерт, сколько ни представляла, как все будет, одной проблемы я все-таки не предвидела. Толпы людей! Когда весь зал разразился неистовыми криками восторга и приветствий, я почувствовала, что оглушена. И не в ушах ведь дело. Каждый присутствующий страстно желал сюда попасть, ждал этого события, а больше всего – этого самого мига. Первых строчек песни, первых шагов в танце. У Суйи немеренное количество фанатов и фанаток. И все они сейчас вопили от восторга, а их душа ликовала. И внутри все клокотало еще сильнее, чем снаружи! Все эти фанаты счастливее меня лишь в одном: они не слышат мысли других! Когда в голове взорвалась бомба чужих эмоций, я почувствовала, как весь мир рушится вокруг меня. Я стояла беззащитной перед лавиной, стихийным бедствием, ловушкой для одной меня. Я не умею контролировать этот процесс! Я не могу закрыться, я не могу перестать считывать людей! Фанаты грели друг друга общим выражением восторга и преданности любимому айдолу. А сгорала от этой страсти я, точно загнанная в капкан мышка. Все кричали от восторга, я – должно быть, от ужаса, но мой крик тонул в общем хаосе. Я почувствовала на голых плечах чьи-то руки, и мне стало легче. Вернулось чувство безопасности, а крики теперь звучали в отдалении, как будто я смогла чем-то отгородиться. И действительно, когда я закрыла глаза, я словно по крупицам собрала знакомую золотую пелену, которая и отделила мое восприятие от остальных, не дав общим эмоциям поглотить и меня. Первым ощущением была моя неземная благодарность, вторым – вполне земная, низменная, зависть. Почему я тоже не могу так контролировать свои способности? Я оглянулась и встретилась взглядом с Реем, который продолжал заботливо обнимать меня, передавая мне волны уверенности и спокойствия. «Мне приходилось это делать сотни раз, – мысленно успокоил он меня. – Не думай, что это что-то сложное». Перед моими глазами встали черные тени, которые Рей усилием воли разгонял… нет, не золотыми, а красными, похожими на кровь, сполохами. В центре была смутно знакомая мне человеческая фигура. Это был силуэт директора, только горящий сиреневым светом, переходящим во мрак… «Тогда все было гораздо сложнее». «Ты ведь обещал директору Ли не использовать силу», – не могла не подумать я. Рей посмотрел на меня так, будто хотел спросить: «Ты и это знаешь, да?» И только вздохнул. А какой у него был выбор? Должно быть, он лишь поделился своим золотым щитом со мной, а создал его все же для себя. Мне было бы очень неудобно, если бы Рей сделал это только ради меня. Наверно, каждый благородный, читающий мысли, умеет создавать такой щит. И только я не могу, потому что я обычный человек. Рей ободряюще похлопал меня по плечу. «Наслаждайся концертом, – с явными франкенштейновскими нотками, услышанными ранее, сказал он мне. – Теперь ты на время защищена». Я поняла, что чужие восприятия теперь мне действительно не угрожают. Я совсем перестала слышать незнакомых людей, а наша компания будто приглушилась, и я скорее видела, нежели чувствовала их эмоции. Все ведь и так было написано на лицах. Для того чтобы понять, в каком восторге были мои друзья, не нужно было читать мысли. С удивлением я отметила, что все произошедшее заняло всего лишь несколько секунд, так как песня еще только-только начиналась. На сцене появились все пять девушек. Вернее, они были там и до этого, но выскочили из огромных кубов, на одном из которых и восседала до этого Суйи. Раньше в группе было семь артистов, в этом году осталось только центральное ядро. Главная тут Суйи, но девчонки все очень сработанные и держатся друг за друга. Мы с ними никогда плотно не общались, так как они все учатся в другой школе, и Суйи видится с ними только по работе, а мы – только слышим их голоса на выступлениях. Танец был потрясающим, как и наряды, как и песни. Описывать каждый номер я просто не в состоянии, поэтому просто скажу о тех, что мне больше запомнились. Довольно забавным был номер с бабочками. Я не имею в виду настоящих бабочек. Каждая девушка была «бабочкой»: за спиной двигались прекрасные, расшитые лампочками и переливающиеся, крылья. Платья были обтягивающими, но вместе с тем – воздушными, а хореография как раз такая, чтобы казалось, что девушки летают по сцене и перепархивают с места на место. Песенка была о том, что парни сейчас считают девушек красивыми бабочками, которые будут танцевать для них восторженный танец, пока не погибнут от холода и усталости. Они клянутся в верности и дарят ароматные цветы с нектаром, которые завянут на следующий день. Вместо этого девушка хочет сбросить крылья и стать земным существом, но только если найдется тот, кто разделит это существование с ней на сто лет. Несмотря на привязучий мотивчик и внешнюю броскость, шутливость номера, надо сказать, что песни Суйи не лишены смыла. Каждый хочет донести что-то свое, поднимаясь на сцену, но не каждое послание я могу посчитать достойным. А вот это мне понравилось. Так как альбом мы уже слышали и тексты знаем почти наизусть, мы прыгали, размахивали лайтстиками и подпевали. Особенно старался Тао, которого феминистическая проблематика этой песни, судя по всему, совершенно не смущала. Я вот только поражаюсь, он-то откуда слова знает? Еще мне очень понравился номер с ангелом. Тоже про любовь, что-то о том, как тяжело девушке остаться ангелом, когда мир перестает ценить чистоту. Суйи изображала божество, ее платье было выполнено в виде многих лепестков на рукавах и юбке, что изображало израненные крылья. Спецэффекты были просто сумасшедшие, как и ритм танца. С каждым шагом и каждой вспышкой в реальность происходящего верилось все меньше и меньше. Девчонки замирали все в новых позах, драматично поворачиваясь перед каждой новой паузой. Их лица были прекрасны, и казалось, что мы попали на какое-то языческое, но очень красивое действо. Под последние ноты подтанцовка содрала с Суйи растерзанные крылья, и она осталась в коротком облегающем черно-золотом платье, сразу же перейдя к новой песне. Ритм был запредельным. Следующая песня была очень волнительной, томно-динамичной, если так вообще можно было сказать о музыке. Была она тоже вроде как о любви, но не сказано, что к человеку. Она вполне могла быть и о самоопределении в жизни. Под последний звук девушки замерли, образуя пятиугольник или же звезду. В центре была Суйи, в черном, а по бокам – Джунг, кудрявая шатенка в изумрудном платье, светленькая Лин в небесно-голубом и близняшки Тиен и Чау, обе в белом, различающиеся только цветом волос: у Тиен концы покрашены в розовый, у Чау – в сиреневый. Потом на экранах полыхнули фейерверки, и перед девушками выскочили мишени, в которые они мгновенно выстрелили из крошечных пистолетов. И замерли, каждая выразительно оглянувшись в центр. Суйи смотрела прямо на нас. Как бы увлечена я ни была, я все-таки оторвала взгляд от сцены и посмотрела на охранников. Тао то прыгал вверх-вниз, то висел с претензией на обнимашки на обалдевшем М-21, захлебываясь от эмоций. Такео просто стоял, как громом пораженный, и жадно смотрел на сцену. Впрочем, реакция охранников была вполне типичной: люди вокруг нас тоже прыгали и кричали от восторга, все еще немного в шоке. Суйи вздохнула и откинула волосы назад. Она беспокоилась за этот финал, так как нужно было всем пятерым среагировать точно под музыку. Теперь, как она знала, будет проще… Я поражаюсь тому, как девчонки успевают перевести дух, пока меняют декорации и пока что-то говорит ведущий. Тем более, им еще надо переодеться. Суйи выглядела так, как и должна выглядеть звезда: спокойной, уверенной, энергичной. Суйи так рано повзрослела… Еще одна песня задела меня за живое. В отличие от предыдущих, это была медленная песня, которую Суйи в основном пела одна. Я ее раньше не слышала, так как песня не вошла в альбом (Суйи посчитала, что она выбивается из общей концепции, и просто не стала ее включать). Эта вещь тоже была о любви… Припев, который был еще и на английском, я запомнила: Whatever separates us, we will be united, Whatever threatens love, will be de-ignited, You’ll never be alone with me nearby, My glance will console you and say you are mine. Что в моем вольном пересказе значит примерно следующее: «Что бы нас ни разъединяло, мы будем едины, что бы ни угрожало нашей любви, мы победим светом и отвагой, пока я рядом, ты никогда не будешь одинок, и один мой взгляд утешит тебя, когда ты грустишь». И в это самое мгновение, стоило припеву впервые прозвучать, я поняла, что у меня теперь есть мелодия, которая будет ассоциироваться с М-21. С моим чувством к нему. Такая неровная, то быстрая, то неуверенно замирающая, с такой болью и радостью, которую смог выразить голос Суйи, эта песня точно должна быть гимном вечной любви. Сквозь слезы я посмотрела в сторону М-21, чуть-чуть надеясь, что и он обернется ко мне, и я смогу увидеть на его лице знак, что и его зацепила эта песня. Но М-21 на меня не смотрел. Его внимание было поглощено сценой, и мне даже показалось, что его глаза светились, настолько яркими были вспышки спецэффектов. О чем он думал? Вот как раз сейчас я бы многое отдала, чтобы знать. Было уже понятно, что это финальная песня, и толпа неистовствовала, живя здесь и сейчас, кто в чистой любви к Суйи и другим девчонкам, кто вне себя от счастья оказаться на популярном концерте, кто – просто оглушенный и сбитый с толку всеми спецэффектами и утративший связь с реальностью. Я почувствовала, что последние золотые искорки оседают на дно сердца. К груди снова подкатила паника, ведь я не забыла, с какой интенсивностью начала считывать восприятия в самом начале. Эффект щита закончился. Я начала судорожно оглядываться, надеясь поймать взгляд Рея, но толпа уже пришла в движение: кто-то пробирался к выходу, кто-то наоборот пытался приблизиться к сцене и помахать айдолам. Рея как будто оттеснило в сторону, а меня саму тоже подхватило неторопливым людским потоком. Но было бы опасно идти против него. Слой за слоем на моем восприятии появлялись чужие. Еще немного, и эта плотина начнет трещать и сломается под натиском чужих эмоций. Я почувствовала, что дыхание перехватывает, и покачнулась на неудобной платформе новых туфель. Меня поймали за руку и поставили обратно. Я смогла поднять голову и увидела лицо Аджосси, сосредоточенное и озабоченное. Свет зеленого прожектора падал, обрамляя его волосы странным сиянием, а маска была еще более загадочной оттого, что оказалась так близко. – Мы должны отсюда выйти, – серьезно сказал он. – Ты испугалась? Я только растерянно кивнула. Он похлопал меня по плечу, как и Рей недавно, и, все еще придерживая за плечи, направил к выходу. До этого он успел едва слышно в общем гомоне сказать: «Успокойся. Все будет хорошо…» Как вспышка перед глазами, пронеслось его мгновенное воспоминание. От резкой смены расположения земли и неба я чуть не упала. Рука М-21, до этого бессильно лежавшая на обширном плече товарища, теперь дернулась и вцепилась в ткань пальто. С трудом удалось вернуть запрокинутую голову в нормальное положение. Как представлялось М-21, он только что лежал на горизонтальной поверхности, но теперь висел скорее вертикально. М-24 одной рукой придерживал левую руку М-21, которую закинул себе за шею, а второй – прижимал к себе весь корпус напарника. – Куда… теперь-то волочешь? – неразборчиво пробормотал М-21, делая попытку вырваться из хватки М-24 и пойти самому. – Я же просил… дай пять минут полежать… – Уже пятнадцать провалялся, – бурчит М-24. – Тут начальство объявилось, говорят, через полчаса быть, а это не близко. М-21 только тихонько ругнулся. На встречу с начальством не явиться нельзя, как и опоздать. Но прийти в таком виде… М-24 тоже прекрасно представляет масштаб проблемы. Он осторожно, чтобы ничего не переломать напарнику, хлопает М-21 по спине, и, как может, утешает:«Успокойся. Все будет хорошо…» И, хотя, возможно, это только совпадение, М-21 становится легче. Я иду к выходу, как в полудреме, направляемая М-21. Паника перед толпой все еще маячит напоминанием, но уже не пугает. Сцена из прошлого ярко стоит перед глазами, и странно понимать, что это – почти мираж и случилось даже не со мной. Но рука, направляющая меня, почему-то придает мне уверенность и успокаивает почти так же, как это сделал золотой щит Рейзела.***
На улице мы быстро нашли друг друга. Никто не потерялся, за что, думаю, все благодарности охранникам, которые смогли нас согнать вместе, как овечек. Все были еще просто на седьмом небе от счастья, пели кто что, из нового репертуара Суйи, вертели в руках лайтстики, начинали делиться впечатлениями и даже не досказывали предложения, запутавшись в том, с кем говорили. Аджосси мы отрядили обратно за машиной, договорившись, где встретимся. После помещения казалось, что на улице очень свежо и холодно. Если не считать толпы народа, которая продолжала сверкать фонариками и лайтстиками, было даже как-то темновато. И город казался внезапно разбуженным среди ночи. Я представила, как было бы неуютно добираться домой на такси, и обрадовалась, что нас отвезут на лимузине. А еще меня все еще грело то вынужденное прикосновение М-21 ко мне, хотя плечи уже остыли на открытом воздухе и покрылись мурашками. Он бы помог любому из учеников… Я тут ни при чем. Важно было даже не это прикосновение. Это – другое. Это – связь, которая между нами есть. Я знаю, она есть, я почти зрительно, почти осязательно чувствовала ее. Наша связь – это те воспоминания, которые я продолжаю считывать. Какие-то отрывочные, сокровенные моменты из его прошлого. Предсказуемо или нет, но и в наибольшем экстазе от концерта был Тао. Если не брать во внимание официальный костюм, тем более, дополненный странной маской, Тао ничем не отличался от наших парнишек. Сейчас они, взявшись за руки, бегали друг за другом, выкрикивая слова песни и хохоча, и вся эта карусель раскручивалась все быстрее и быстрее. Мы с Такео и благородными с опаской следили за сценкой, а потом мои одноклассники, пыхтя и шумно вдыхая воздух, вывалились за пределы этой карусели, присев на корточки. А Тао продолжил носиться вокруг, как снаряд, откуда-то выпущенный и отталкивающийся от только ему видимых углов. На просьбы угомониться Тао никак не реагировал, беспрерывно хихикая и пританцовывая прямо на бегу. Жаль, я не догадалась достать телефон, так бы хоть Суйи показала одного из новых фанатов. Ничего не добившись словами, Такео просто открыл бутылку с водой и облил Тао всем, что там оставалось. Промокший и поумневший «номер первый» поубавил прыть и возмутился: мол, вредно вот так по ночам водой обливаться. На что Такео со всей серьезностью заявил, что у него есть все основания так поступать, и вообще, глоток-другой водички Тао не повредит, он спрашивал. В смысле, у самого Тао. Что-то едва уловимое разноцветной волной прошло перед глазами, но я не успела схватить воспоминание: раздался уже знакомый сигнал нашего лимузина. М-21 вернулся. «Порулить» хотелось всем, но Тао за руль не пустили, не обращая внимания на заявления в стиле: «Я уже адекватный», а выбор пал на Такео. Тао бурчал себе под нос – и заодно Икхану – про то, как мир к нему несправедлив, ведь Аджосси уже два раза всех возил, Такео один, а вот он, гений во всем, к чему ни притронется, – еще ни разу. Но, пожалуй, на этот раз Икхан был согласен с большинством, что с Такео за рулем как-то понадежнее.***
А ночью, между красочным бредом из вспышек прожекторов и танцующих силуэтов, я увидела еще один сон-воспоминание.