10 июня, ночь, дома
Тао проснулся вскоре после того, как я уселась записывать его восприятие. Я до того увлеклась, что чуть не пропустила тот момент, когда за меня зацепился удивленный, слегка растерянный со сна, взгляд агента. Это длилось какую-то долю секунды, а потом Тао распутал переброшенные через подлокотник ноги и поморщился: наверно, затекли. «Ничего себе, я долго дрых», – была его достаточно обычная для утра воскресенья мысль. Вот только «долго» – это сколько?
– Ты почему не спишь? – поинтересовался он, потягиваясь. – Легла вроде поздно.
– Да как и всегда, – пожала плечами я, заслужив недоверчивый взгляд.
Нет, ну а что вы хотели? Действительно, школьники и так не высыпаются из-за количества уроков и заданий, недаром мы с утра всегда как сонные мухи. Если бы не математика первым уроком, вообще спали бы на партах, наверное. И это еще большинство. А я – вообще отдельный случай, у которого тяга к эпистолярному жанру (правда, все письма отправляются самой себе) пересилила даже банальную потребность в сне.
– Тем более, могла бы хоть ради разнообразия выспаться… – взгляд Тао стал чуть более цепким. – Ты как после вчерашнего? Ничего не болит?
– Нет, все хорошо, – отозвалась я.
Все и правда было до смешного… нормально. Хотя в этой ситуации по умолчанию нормальным не могло быть просто ничто: ни мое похищение, ни раненый М-21, ни я, ночующая в комнате моего школьного охранника, ни обманутый Франкенштейн, ни воспоминания «переметнувшегося» на сторону директора вскоре после знакомства Тао…
Но я действительно чувствовала себя хорошо. По идее, я должна была проснуться полностью разбитой, учитывая, что спала мало и беспокойно. И вчерашнее должно было меня мучить. И страх, что мой немаленький обман перед родителями раскроется. И что Франкенштейн рассердится… И перед Тао мне должно бы быть неловко…
А у меня включился режим приключений. Интересно мне, понимаете ли. Весело.
– Рад за тебя, – сказал Тао, и по его тону трудно было понять, искренними ли были его слова. Да он и сам, похоже, не знал. – Ну что, предлагаю тебе еще немножко посидеть здесь, а я пойду на разведку…
Я кивнула, и Тао поднялся с кресла и оглядел комнату в поисках розовых тапок, которые обнаружились рядом со шкафом, где хакер их еще вчера стряхнул, не задумавшись. Кажется, будь его воля, он бы по всему дому ходил босиком, да вот только хозяина это раздражает.
Пока Тао разведывал обстановку, я успела записать большую часть нечаянно украденных во сне воспоминаний. Потом он вернулся, какой-то чуть менее напряженный и больше похожий на обычного себя. В руках у него была тарелка с бутербродами. Неужели он только ими и питается?
– Держи, – сказал он. А-а, так это было мне, а не ему.
Я с благодарностью взяла тарелку и только потом сообразила, что сначала неплохо бы умыться… Но выползать из комнаты казалось рискованной затеей, так что я сначала расспросила Тао о дальнейших действиях и о ситуации.
Оказалось, что М-21 уже чувствует себя хорошо и что-то читает у себя в комнате. Меня так и подмывало спросить, не интересовался ли он мной, но я поскромничала, а Тао по этому поводу ничего не сообщил. Франкенштейн был в нормальном расположении духа, ничего каверзного ни с чьей стороны не ожидал и в настоящий момент просто готовил для всех завтрак. Повертевшись на кухне ровно столько, сколько потребовалось, Тао выудил все необходимые ему сведения и еще в нагрузку парочку бутербродов.
Короче, мне в плену у Тао сидеть оставалось не так долго: сразу после завтрака (явно позднего; сдается мне, все отсыпаются после напряженной недели) у Франкенштейна были какие-то свои планы. Кажется, деловая встреча в школе. Я невольно посочувствовала: даже в воскресенье директору придется идти на работу. Ни секундочки покоя! Зато мне это очень даже на руку… А пока я расположилась на кровати Тао с бутербродами и блокнотом, а сам Тао опять уселся в кресло и погрузился в бесконечный поток цифр и каких-то неизвестных мне обозначений. Они фоном бежали перед моим мысленным взором, пока я «дописывала до точки» недавний сон. Надо сказать, этот вот аккомпанемент неслабо так отвлекал.
– Почему вы все-таки решили выгородить меня перед директором? – вдруг спросила я, и Тао отвлекся от потока данных. «Вы ведь его до сих пор боитесь, я уж не знаю, почему», – надо было добавить мне. Тао это понял просто по моему взгляду.
– Успех командной работы – это как раз-таки оставаться командой, – проворчал Тао, – даже если
другие этого не понимают… я следую этому правилу.
– Другие? – я не поняла, отчего, но у Тао почему-то резко упало настроение.
– М-21, – сказал Тао, и удивительно было слышать, что он не шифруется, произнося настоящее имя своего напарника. Кстати, странно все-таки, что Тао и Такео называются при нас «своими» именами. Может, изначально их и звали по-другому, но эти двое явно не считают их кодовыми именами. – Когда-нибудь мы все-таки поплатимся из-за его самодеятельности.
«И твоей», – услышала я, хотя Тао ничего такого не говорил и даже не имел в виду.
– Вы на него обижены, да? – осторожно поинтересовалась я, нервно закусывая бутербродом. Джем казался слишком сладким, но запить его было нечем.
Тао хмыкнул и пожал плечами, но на этот раз его отношение к ситуации было очевидно. К тому же…
– Мы не можем остаться просто потому, что нам так захотелось…
– Если останемся, возможно, господину Рейзелу придется опять использовать свою силу.
– Ты что-то ухватила, да? – вторгся в пока расплывчатое воспоминание Тао. Я вспыхнула и постаралась стряхнуть это восприятие. Но Тао не сердился. Вернее, сердился, но не на меня. – Так вот, как ты это делаешь, да? – он задумчиво поднялся, а потом уселся рядом со мной, едва заметно усмехнувшись при виде моего смущения. – Просто берешь и… слушаешь, кто что вспомнит, да?
– Как вы догадались? – не очень-то радостно спросила я. С укоризной так.
– Да у тебя в глазах такое… не знаю, как объяснить, – Тао поводил рукой в воздухе. – Ну, представляешь человека в линзах? Я иногда в линзах тоже хожу… Взгляд немного меняется. Вроде бы ничего особенного, но если знаешь, как человек выглядит, замечаешь что-то неестественное. Да если и не знаешь, тоже: блеск другой, контуры радужки…
– У меня что, глаза перекрашиваются? – ужаснулась я. Почему-то сразу представилось, что они у меня становятся красные, как у благородных. Это мало того, что было бы жутко, но еще и очень палевно.
– Да нет, – усмехнулся Тао. – Просто другое выражение появляется. Нетипичное для тебя. Я тебе… помешал, да?
«Я вам не мешаю?» – обычно так интересуются учителя на уроке, если твои соседи по парте совсем страх потеряли. Но Тао вроде спрашивал без этого угрожающего намека. А словно просто исследовал меня и испытывал мои возможности.
– Ты сбилась, да? – продолжал допытываться он. Я кивнула. – Да, с многозадачностью тебе еще работать и работать… – выдохнул он, больше для себя, чем для меня. – Рассказать тебе, о чем я думал?
С чего бы такая щедрость?
– А как вы узнаете, что я считала: ваши мысли в тот момент или просто какую-то случайную ассоциацию? Она ведь может промелькнуть – и все, и дальше связи с мыслями никакой.
– Как? – Тао всерьез над этим задумался. – Пока не знаю. Но интересно проверить. А думал я про тот вечер на балконе, когда мы решали, что делать дальше.
Я дернулась, невольно подтверждая, что Тао озвучил как раз то, что я уловила.
– Это было буквально на днях, – вздохнул Тао, меньше всего напоминая поймавшего на подслушивании мелкую девчонку. Уж скорее, он сам сейчас казался ребенком. – Мы решали, уйти нам или остаться… и решили, что мы все же
команда и будем стоять до конца.
Уйти?! Я была в шоке. Неужели мы были прямо-таки на грани катастрофы? Потому что, если бы охранники сменили работу, для меня лично это была бы форменная катастрофа. Или под «уйти» имелось в виду вообще из дома? «Но имей в виду, больше не придем, потому что ты должна быстро-быстро выздороветь!» – вспомнились мне слова того же Тао, сказанные в больнице. Еще тогда в его тоне промелькнуло что-то тревожно-ностальгическое, и мне стало страшно, хотя я не поняла, почему. Выходит, последнюю неделю-две они и правда обдумывали что-то такое…
– Но вы точно никуда не уйдете? – робко поинтересовалась я.
Тао замотал головой, и его челка легла так, словно это топорщилась шерсть.
– В тот вечер мы договорились, что будем держаться друг друга и… и будем готовы ко всему.
Я поежилась. Под этим «ко всему» Тао имел в виду что-то очень неприятное, и эвфемизм мне не понравился.
– Почему вы… рассказываете мне все это? – удивилась я. И в самом деле, людей должно раздражать, если кто-то копается у них в душе или в мыслях, а Тао тот еще параноик, как вчера выяснилось, так с чего бы ему тогда помогать мне?
– Ты же все равно прочитала бы мысли или догадалась бы, если бы я тебя не остановил, – с какой-то покорной меланхолией развел руками Тао. – Я просто хочу тебе объяснить, чтобы ты теперь не терзалась догадками. – Я напряглась и подалась вперед, ожидая то ли выговора, то ли посвящения в страшную тайну.
– Да? – полушепотом поторопила я, так как Тао замер, все-таки сомневаясь.
– Мне жаль говорить такое. Ты… я бы хотел, чтобы у тебя просто было нормальное детство. В смысле, насколько оно вообще может быть нормальным, с вашими-то школьными нагрузками, – криво усмехнулся он. – Но ты уже влезла во все это по самую шею, так что тебе безопаснее просто все знать. Ты же в курсе, что Рейзел – не просто ваш одноклассник?
«Он и правда просматривал дневник по диагонали, – подумалось мне. – Иначе, конечно же, знал бы наверняка». Я кивнула.
– Господин Рейзел сильнее нас всех вместе взятых. Он только играет роль школьника, и все это время мы считали, что и с другой своей ролью – защитника всех, кто собрался в этом доме, – он справляется играючи, – хакер вздохнул. – Но это не так. Он тратит свою жизненную силу, когда приходит нам на выручку. А недавно произошло кое-что такое, из-за чего мы неизбежно окажемся под пристальным вниманием очень… неприятных людей. И нелюдей, – усмехнулся он, но в его глазах прыгали блики опасения. – Ты ведь не в курсе, что произошло? – И как только он по одному моему выражению лица определяет? Ему не нужны никакие суперспособности, чтобы все понять. – Нет,
это я не буду тебе рассказывать.
– Но все очень плохо, да? – предположила я.
– Мы справимся, – сказал Тао, даже не пытаясь придать своему голосу правдоподобной уверенности. Плохо дело. Он же аналитик. И раз он сам не верит, что все хорошо обернется, то ситуация вырисовывается устрашающая. В голове у меня вдруг мелькнуло, что Тао мне это рассказывает не для того, чтобы предостеречь меня или что-то объяснить, а потому что ему самому очень хочется выговориться. Поделиться переживаниями с кем-то, кто не варился бы во всем этом, но сумел бы понять, что происходит.
– Ну конечно, – улыбнулась я, и эта улыбка была столь же обнадеживающей, сколь и застенчивой. Утешать взрослого – это все-таки как-то странно.
– Так вот, – продолжил Тао. – Учитывая все это, безопаснее нам всем было бы просто залечь на дно, но податься нам некуда, а здесь мы подвергаем опасности Рейзела и Франкенштейна. Поэтому лучшим вариантом было уйти, но мы решили остаться. Вот. Это… опасный путь, и чтобы не навредить, мы должны быть осмотрительны. Не рисковать без крайней необходимости. Не лезть на рожон. Не рваться в бой.
– Столкнувшись с противниками сильнее нас… без шанса на победу… мы просто-напросто умрем, вот и все, – сурово и просто произнес Такео. – Тао, нас готовили к худшему.
– Точно, – помолчав, неохотно признает он. Напарник прав.
– Мы все это решили, и чуть ли не на следующий день М-21, наш напарник, наш
друг, плюнув на все эти договоры, бросается в логово врага. Один, без подготовки, без прикрытия. Никому даже не сказав.
«Он мог погибнуть, или попасть пленником обратно в «Союз», что тоже означает смерть, но еще более мучительную, или поставить под удар всех остальных…»
– Простите, – как мышонок, выдавила я. – Это ведь все из-за меня…
Тао прикрыл глаза, то ли борясь с какой-то мыслью, то ли усмиряя свое недовольство. Потом несмело потрепал меня по плечу.
– Ты не виновата. Мы всегда знали, что есть риск такого вот похищения. То, что это все-таки произошло прямо у нас под носом, не может не настораживать. Но ты тут ни при чем. На твоем месте любой мог бы оказаться. А вот то, как себя повел М-21, доказывает, что он не отдает себе отчета… Не понимает, насколько мы сейчас и без того рискуем.
– Он привык так жить, – вступилась я. – Ходить по грани. Он же всегда был сам за себя, выживал, как мог, ему непривычно думать о целой команде.
– Защищаешь его? Это хорошо, – вдруг озорно усмехнулся Тао. И снова посерьезнел. – А ты думаешь,
мы не привыкли так жить? Просыпаться с осознанием, что этот день может стать последним? Это просто предыдущий год выдался каким-то нетипично… домашним. А так, агенты рискуют всегда. Но его импульсивность, его неспособность увидеть всю картину – вот, что меня, собственно, злит.
Я кивнула. Тао, конечно, прав. М-21 поступил необдуманно. Но мне вовсе не казалось, что Аджосси такой уж легкомысленный или не может оценить риски. Он выживал в таких ситуациях, где больше никто не смог выжить. Для этого нужны и ум, и расчетливость – не говоря уж, конечно, о везении. Но почему же он сейчас ломанулся за мной, никого не предупредив?
Все-таки зря я с ним тогда не поговорила. Похоже, он так и не понял, что ему писала Мэри, пока не встретился с нею лицом к лицу. А ведь она и есть тот самый более сильный противник. М-21 чудом избежал смерти. Опять. Если бы я рассказала ему о обо всем, что видела (похоже, благодаря неудачному контролю разума, который Мэри пыталась применить ко мне), М-21 не стал бы действовать так безрассудно.
– Не бери в голову, – заметив, что я погрузилась в сосредоточенное молчание, сказал Тао. – Хорошо то, что хорошо кончается, и на этот раз все кончилось лучше не придумаешь. Кроме того, – фыркнул он, – что твой пиджак так и не отстирался…
Он и это успел проверить? Даже как-то неловко… Я раздосадовано шлепнула рукой по коленке. Белая ткань! Ну вот почему нельзя было нам черную форму придумать?
– Не беспокойся, я уже заказал тебе другой, – утешил меня хакер. – Кстати, Юна, почему ты просто не призналась всем, что с тобой произошло? Почему не пошла домой? Думала, стали бы ругать?
«О, еще как стали бы».
– Я не хочу, чтобы все раскрылось, – я вздохнула и лбом уткнулась в колени. – Понимаете, я уже устала все вспоминать с нуля. Франкенштейн каждый раз стирает мне память, но как избавить меня от дара, кажется, не знает. А я, – я вскинула на него горящий упрямством взгляд, – и вовсе не хочу потерять эту способность. – Тао задумчиво на меня смотрел, нервно теребя пальцем щеку. – Как и менять школу или город. А это обязательно случится, если мама с папой узнают, что мне что-то грозит. И сидеть в лаборатории или в психушке я тоже не хочу.
«Я просто хочу быть одной из вас».
«Я просто хочу быть вам полезна».
«Я просто хочу быть рядом с М-21».
Мой собеседник чуть заметно поморщился, но возражать не стал: по-видимому, описанное мной было не надуманным, так что к моим опасениям он отнесся всерьез.
– А некоторые захотели бы, – тихо произнес Тао. – Лишь бы обезопасить себя. – Я удивленно на него взглянула, не понимая, прозвучало ли в его тоне одобрение или сожаление. – Согласились бы и на опыты, лишь бы избавиться от такого дара, и на переезд, только бы спасти свою шкуру. И в психушке порой безопаснее, чем в школе.
Я засмеялась. Но вообще Тао прав. Сколько школьников страдает психическими расстройствами только из-за того, что себя не щадя готовятся к экзаменам и олимпиадам? А все они выиграть никогда не смогут, это же понятно. Бегаешь по кругу. Прыгаешь выше головы, пока не откажут ноги. И, самое противное, все понимаешь; вот как тут не начать сходить с ума? И главное, ради чего?
– Не сказать, чтобы я одобрял твой выбор, – помолчав, пояснил Тао. – Так ты и себя, и свою семью подвергаешь большей опасности. – «И нас». – И нам всем было бы спокойнее, если бы вы вообще остались в стороне. – «Но Рейзелу вы нужны, и он принял этот риск, значит, придется и нам». – Но я тебя понял. Ты неплохо осведомлена о ситуации, и раз ты все равно сделала этот выбор, твое решение надо уважать, – кажется, Тао убеждал скорее себя, чем меня. – Но ты уже взрослая девочка, – вот, значит, как, неожиданно. – И ты должна вдумчиво оценивать каждый свой шаг, поняла?
Я кивнула. От моего легкомысленного предвкушения приключений не осталось и следа. Теперь мне было тревожно и еще немножко жалко себя. Впрочем, может быть, это я просто заразилась настроением Тао, который по-прежнему сидел слишком близко от меня.
– В принципе, удачно вышло, – чуть просветлев лицом, заключил Тао, – что мы с тобой вот так поговорили. И что не надо больше друг от друга шифроваться. Оно вроде и прикольно, но как-то совсем не до того сейчас.
Я опять кивнула.
– В общем, давай, завтракай, переодевайся, – переключился на простой и понятный план действий Тао. – Спрашивай, если что понадобится. А мне тут надо кое-что доделать, пока Франкенштейн не ушел…
«Неужели он всю ночь разбирался с теми данными, которые собрал для него Такео с места происшествия? Вот подкинула я им всем работки с этим похищением…»
Но, с другой стороны, «пока Франкенштейн не ушел». А он, можно сказать, не в курсе.
– А над чем вы сейчас работаете? – стараясь, чтобы прозвучало, как праздное любопытство («А с чего ты решила, что это не оно?»), спросила я. Совсем обнаглела. Выходит, это не мой случай, а что-то еще.
Взорванное здание, которое я видела в кошмарах. Машины скорой помощи, разрушенный квартал. Все это я уже видела в новостях, но как-то не соотносила. Больница. И штаб-квартира KSA. А может, вот куда я бежала в тот вечер, уж и сама не знаю, что и как пытаясь предотвратить.
Агенты Ан Санъин и На Ёнсу. У меня замерло сердце. Они ведь живы, да? Тао для них… что-то надо сделать. Или не для
них, а для организации в целом?
– Деятельность KSA на 70% остановлена из-за вмешательства «Союза». Те, кто был на заданиях, выжили, да и филиалы в других городах еще функционируют, но на этом хорошие новости заканчиваются.
– А вот эта информация не для тебя, – подмигнул мне Тао и хитро так на меня уставился, изучая мое выражение лица.
Пытается понять, считала я его восприятие или нет. Тренируется он так, что ли? Наверное, Тао из этих переглядок понял куда больше, чем я. И в роли секретного агента он, известное дело, лучше меня. Потому что я так и не уловила, какой он сделал вывод.
Потом он взял свой понтовый ноутбук и снова погрузился в поток цифр.
А я вернулась к дневнику. Любопытная, однако, ситуация. Все это время Франкенштейн был против агентов из KSA, но теперь его подчиненный помогает этой организации восстановить данные? Разве что Тао действует у шефа за спиной, но это маловероятно…
***
Когда вечером я снова засобиралась в гости к Рею, мама, мягко говоря, не обрадовалась.
– Ты и так у них ночевала, забежала домой на пару часиков, а теперь опять туда намылилась? Даже ешь – и то там.
Возразить мне было особо нечего, но пойти было надо: иначе как я буду объяснять друзьям, почему меня не было? Они-то ведь не знают, что я и так всю ночь провела в этом доме. (Если бы знали, Суйи замучила бы меня расспросами, а Икхан бы обзавидовался: ведь Тао его кумир, но он ни разу не звал его к себе на ночевку). А еще, я так и не видела М-21 сегодня. В школу Франкенштейн ушел вместе со всеми тремя охранниками, а я просто выскользнула из дома через некоторое время. И так ни с кем и не пересеклась. Тао, конечно, сказал, что с М-21 все уже хорошо, но я должна убедиться сама.
В конечном итоге, мама клюнула на какую-то полуправду о том, что вчера весь вечер мы развлекались, а вообще-то хотели все вместе готовиться к экзаменам, так что нам очень нужно собраться у директора сегодня вечером. К тому же, учиться нам всего месяц, и задавать стали очень много. Если мы не поделим домашку, то получим незачеты. Ну или списывать с интернета придется.
Последний довод маму убедил, так как списывание она поощряет уж совсем в крайних случаях. Так что я ушла «готовиться» к экзаменам, прихватив с собой еще и «Эрудита», благо игровое поле компактное. Но я не совсем соврала, потому что уроки мы тоже делали. Куда ж без них?
Я пришла чуть позже остальных, и они как раз обсуждали первое прохождение Икхана и Шинву, которое мальчишки недавно выложили на всеобщее обозрение. Разумеется, в мою сторону посыпались упреки, как только выяснилось, что я еще ничего не смотрела. И даже лайки еще не поставила. (А вот когда бы, скажите на милость, я это успела?) Но парни быстро остыли, продолжив обсуждение, и зачастили своими игровыми терминами, строя догадки, что там будет в следующей части игры. Мы с Суйи сначала вежливо поддакивали, с усилием продираясь сквозь игровой жаргон, а потом бросили и пытаться. Вместо этого Суйи рассказала мне и Сейре о более понятных вещах: о том, как у нее сейчас дела в чартах, о том, что ей недавно поступило новое предложение сотрудничества, а еще – что на каникулах она собирается на очередные гастроли. К сотрудничеству, кстати, подруга отнеслась со всем возможным вниманием: ей часто поступают предложения что-нибудь прорекламировать, и даже если агентство не против, Суйи обычно отказывается. Как и я, она девушка принципиальная, и ни за что не станет рекламировать что-то вредное. Или, скажем, неэтичную косметику. На этот раз Суйи всю голову сломала, пытаясь решить, как ей поступить: данных по новой продукции в интернете пока просто нет. Но это же не значит, что никто ничего не знает! «Хоть у Тао расследование заказывай, – мысленно усмехнулась я. – Уж он-то умеет добывать засекреченную информацию». Но у Тао, как бы ни были для нас важны принципы косметических брендов, есть сейчас дела поважнее.
На середине эпичного рассказа о том, как Шинву ухитрился пройти игру в обратную сторону, где-то применив не тот ключ к воротам, во входной двери заскребся реальный ключ, и домой вернулись Франкенштейн и охранники. Мы выскочили в коридор их встречать.
Директор Ли расплылся в лучистой и наполовину фальшивой улыбке, но, когда его взгляд остановился на Рейзеле, эта улыбка стала искренней и какой-то… более пронзительной, чем обычно, что ли? Словно даже уходя на пару часов из дома, Франкенштейн боялся оставлять Мастера без своего внимания. Словно… самое его присутствие делало Рейзела чуть менее уязвимым.
Я опять вспомнила странный несчастный случай в центре города, отключение энергии, осунувшееся и бледное лицо Рея, когда он пришел навестить меня в больнице. Несомненно, Рейзел тоже как-то во всем этом замешан. Может быть, как и я, уловил какой-то сигнал тревоги и отправился к месту действия? Пытался спасти агентов? Или своих? «Он тратит свою жизненную силу, когда приходит нам на выручку, – вспомнила я слова Тао. – А недавно произошло кое-что такое, из-за чего мы неизбежно окажемся под пристальным вниманием очень… неприятных людей».
Я перевела взгляд на Рея, и тот, почувствовав, вопросительно сверкнул глазами. Так значит, вам всем тогда досталось, и все было настолько плохо, что тебе пришлось вмешаться? Ты ведь обычно выжидаешь в стороне, давая людям шанс разобраться самим. Ты не любишь активных действий и не любишь говорить, но если уж скажешь, то оставишь последнее слово за собой. Потому что ты прав. И потому что сила на твоей стороне… Мы все это так или иначе чувствуем. Подчиняемся твоим решениям. Прислушиваемся к желаниям.
Но ты не всесилен. Чем больше ты нам помогаешь, тем больше страдаешь сам.
И все-таки ты откликнулся на мой отчаянный призыв вчера. И пришел. И помог. И даже пообещал не закладывать меня Франкенштейну. Зачем ты это делаешь?
Рейзел едва уловимо пожал плечами и отвернулся. «Все мы когда-то заблудились», – сказал мне в автобусе М-21, имея в виду совсем другое. Но что, если Рейзел, как и я, как и агенты, просто не знает, какой путь правильный? Что, если мы просто все идем наугад. Тао вот считает, что мы команда. И независимо от того, насколько достижимую мы выбрали цель, идти нам все равно рука об руку.
Во взгляде Франкенштейна горело какое-то интригующее предвкушение. На секунду мне показалось, что он приготовил нам всем какой-то приятный сюрприз. Но нет, он и словом об этом не обмолвился, а только дружелюбно провел рукой, приглашая всех вернуться в столовую, а сам отозвал в сторону Рея. Мне было любопытно, зачем, но я вернулась в столовую со всеми.
М-21 под шумок наших приветствий испарился из коридора так быстро, что я и взглянуть на него не успела. Но он вскоре возник в гостиной, все еще в обычном деловом костюме, но без пиджака (кстати, о пиджаках – свой новенький белый пиджак я у Тао забрала этим же вечером). Вместо этого на Аджосси красовался традиционный уже розовый фартук. Не тратя лишних слов, они с Такео удалились на кухню, чтобы помочь Сейре помыть посуду после готовки.
Я ускользнула следом, дождавшись, когда одноклассники начали обсуждать животрепещущую тему перехода на другую учебную систему, а Такео уселся в гостиной чистить яблоки для пирога. Учитывая, как споро это у Такео получается, поговорить с М-21 у меня было от силы минуты две.
Он делал вид, что не понимает, зачем я пришла. Я делала вид, что совсем не тушуюсь. Получалось у нас у обоих не очень.
– Сегодня никаких экскурсий не планируешь? – не отрывая взгляда от раковины, поинтересовался наконец он.
– А вы от напарников больше никакого подозрительного спама не прячете? – спросила я в ответ.
М-21 выключил воду и обернулся ко мне. Лицо у него было такое же непроницаемое, как обычно, но в глазах танцевали смешинки. «А ты осмелела», – услышала я.
– Хотя… ты ничуть не изменилась с нашей первой встречи, – вдруг сказал он. – В тебе смелости как было больше чувства самосохранения, так и осталось.
Я усмехнулась.
– То же самое можно и о вас сказать.
М-21 прикрыл глаза и покачал головой, отказываясь со мной спорить. Ведь и так очевидно, что я права.
– Надеюсь, Тао не докучал тебе своей болтовней? Он сказал, что вы сидели вместе работали.
– Ну что вы, – картинно махнула я рукой, – это я ему докучала.
Все, чего я добилась, это вспыхнувшего и тут же погасшего изумления в его глазах. И то верно, М-21 я едва ли кажусь болтушкой: все-таки при нем я обычно стесняюсь говорить. Но я чувствую, что вчера мы словно сломали какую-то невидимую преграду, и что-то кардинально поменялось.
М-21 показал мне палец вверх и вернулся к своим тарелкам.
– Зачет, – сказал Аджосси, – переболтать Тао – это достижение, доступное не каждому.
– Давайте, я вам помогу? – предложила я, и М-21 кивнул на полотенце, которое я с энтузиазмом подхватила и начала вытирать чистую посуду. – Как вы себя чувствуете? – робко спросила я, так как моих наблюдений, чтобы ответить на этот вопрос, оказалось недостаточно. И где моя хваленая смелость? Я еле-еле заставила себя произнести эти слова!
– Нормально, – пожал плечами М-21. – Как и всегда. Ты не думай, я и не после такого восстанавливался.
Не то чтобы он так хотел меня ободрить. Скорее, отмахивался из гордости. Но это не значило, что ему и правда не получшело.
«Как и всегда». А ведь он не соврал. Я уже поняла, что формулировка в таких вещах – это очень важно. Как и видеть оттенки значений, которые можно заложить в каждую из фраз. Как и всегда… Он привык к боли, привык исцеляться после тяжелых ранений, привык к постоянной борьбе за выживание… Даже если он и не чувствует себя совсем здоровым, он жив – и это успех. Конечно, ему вчерашняя «экскурсия» не кажется чем-то таким уж вопиющим. Просто потому, что у него вся жизнь такая. А Тао вот кажется, что М-21 рано или поздно докличется беды с таким подходом…
– Рада слышать, – чуть формально кивнула я, будучи не в силах поделиться с ним всеми этими опасениями. Хотя, может, и стоило бы.
Аджосси хмыкнул и просто продолжил мыть тарелки.
«А еще говорят, не бывает совпадений», – подумал он.
Это было буквально вот только что. В кабинете Франкен… ну то есть, директора Ли. Так вот, на какую встречу он ходил. Не такая уж и формальная, но и дружеской не вполне назовешь: с одной стороны, он сам и трое охранников, с другой – агенты На Ёнсу и Ан Санъин. (Они-таки живы!) Атмосфера… не напряженная. Скорее, настороженная.
– Добро пожаловать, – как обычно, директор безукоризненно вежлив. – Похоже, вам уже лучше.
– Намного, спасибо.
Они и правда нормально выглядят. Немного более замученные, чем когда вели у нас уроки, и маска невозмутимости на их лицах явно держится из последних сил. Но агенты, должно быть, как и Тао, сказали бы, если их спросить, что они как-нибудь «справятся».
– Я слышал, что KSA нанесен серьезный урон. Как обстоят дела?
– Со временем все войдет в привычную колею. Скоро начнем нормально работать.
– Рад это слышать.
Как и я в случае с М-21, Франкенштейн знает о ситуации KSA куда больше, и ему есть, что сказать… но он обходится вежливыми общими фразами. Чтобы не раскрыть свои секреты.
– М-21, – позвала я, и он вздрогнул от этого обращения. Действительно, он раньше не слышал, чтобы я называла его так. – Я ведь вас, по-моему, так и не поблагодарила. Ну, за то, что спасли меня. И не извинилась.
– За что бы тебе извиняться? – он изучающе скользнул взглядом по моему лицу, а потом опять сделал вид, что его интересует только сковородка, которую он оттирал.
– Что попалась. Что не сказала вам сразу о своих подозрениях. Что была с вами резкой… я не хотела, правда. Просто нервы.
– Так ведь и я не извинился, – М-21 смыл с рук пену, завернул кран и протянул мне руку. – Ну, мы квиты, что ли?
На кухню вошел Такео с тазиком почищенных и нарезанных яблок. Мы с М-21 среагировали с идеальной четкостью. Я тут же протянула ему свое полотенце, и он начал как ни в чем ни бывало вытирать сковородку, а я повернулась к замершему Такео и взяла у него тару с яблоками.
– Давайте, я пирог поставлю, – оживленно предложила я и щедро плюхнула на уже заготовленное тесто начинку, только потом вспомнив про такие вещи, как корица и крахмал.
Такео обвел нас с М-21 подозрительным взглядом, но потом улыбнулся и ничего не сказал.
А потом мы все вместе ушли в гостиную играть в «Эрудита».
***
Правда, Сейре пришлось почти тут же выйти из игры. Несмотря на такое разнообразие блюд и поставленный готовиться пирог, она ушла делать рамен! Нет, с этим надо что-то решать. У нее вкусно получается, но даже Рею пора бы понять, что бывает и другая еда.
Моего набора оказалось на всех мало, поэтому Шинву притащил заныканный где-то в коридоре свой второй набор, и мы смешали буковки, не сильно-то задумываясь, как потом будем сортировать их обратно по двум комплектам.
Учитывая, что играли мы в английскую версию, у многих возникли затруднения.
– Нет, Суйи, «separate» пишется не так! – делает ей замечание всезнающий Икхан.
– Ну и как оно, по-вашему, пишется?
– Да так и пишется: «Се-па-ра-те»!
– Да у меня ни одной «а» нету! – расстраивается она.
– А «n» есть?
– А «n» есть, – и не одна, а целых две штуки. Со мной бы поделилась, что ли…
– Ну тогда собери «serpent»!
– А это что ещё такое?
– Ну это типа… змея такая подколодная, – вдруг неожиданно вылезает Шинву, который, похоже, успел включить словарь.
На слове «conscience» мозг сломали все, вспоминая, сколько там «с» и нужно ли «h». И вот то же самое со словами «rhythm», где ту же самую «h» забыли и заметили это только через два круга, и словом «success», где вместо обеих «с» были звездочки, и потом никто не мог вспомнить, что это за слово такое. В итоге обе звездочки забрал себе Тао, которому не хватало двух букв до длиннющего слова «mischievous», которое он как-то насобирал.
– Итого… двадцать семь! – торжествует Шинву, приткнув-таки свое слово так, чтобы две буквы попадали на утроение. Не всего слова, а очка за конкретную букву.
– Да где там двадцать семь? Двадцать четыре же всего… – не теряет бдительности Икхан.
– Как ты его написал-то? – ухмыляется Регис, радуясь, что тут заметил подвох. Ему трудно играть по-английски, потому что язык за одну ночь не выучишь.
– «Truely», вот!
– Эх ты, там же без «e»… – добродушно вздыхает Икхан, а Шинву смущенно чешет голову.
С кухни донесся приятный аромат, и голодные мы предвкушающе обернулись к Суйи, которая как раз принесла первые тарелки.
– Пойду помогу ей, – тут же джентельменски поднимается Регис, и игра пока замирает. Ничего, доиграем после еды.
– Где ж там Рей? – удивляется Шинву. И то верно. Пришли к нему в гости, а в итоге и Рей, и директор куда-то пропали. И даже охранники чем-то своим заняты (ну, в смысле, Такео и М-21, Тао-то с нами сидит), одни мы тут играем между собой, как в клубе. Аж неловко.
– Да-а, я уж чую его любимый рамен…
– Не влезает! – раздается вдруг замечание Суйи, которая все это время что-то там тщательно считала.
– Почему?
– Да потому что тут девять букв надо… «knowledge» с «d» пишется.
– А-а, ну ладно. Да отложи пока, потом доиграем…
– О, а вот и Рей идет! Как раз к ужину!
Со второго этажа действительно спустились Рей и Франкенштейн. На лице директора блуждала какая-то загадочная улыбка, и он, кажется, сейчас меньше всего задумывался о том, какой мы развезли в его доме хаос со всеми этими домашками, тарелками и «Эрудитами».
Мы вскочили со своих мест и радостной толпой пошли помогать Сейре накрывать на стол. Мальчишки оживленно обсуждали, не пойти ли потом всем вместе снимать вторую часть прохождения, но решили, что все-таки поздновато. Может, завтра, после уроков? Мы с Суйи заговорщически переглядывались.
– Ты заметила? – спросила она, украдкой кивнув в сторону Рея.
Когда Суйи ставила перед Рейзелом его тарелку, она углядела на его пальце какое-то кольцо, которого там раньше не было. Заинтересованная, я повторила маневр подруги и, принеся на стол уже готовый яблочный пирог (пусть и явно рановато, ведь мы чай пить еще даже не начинали), попыталась разглядеть кольцо.
Оно было массивное, чернее ночи, с каким-то глубоким, тоже темным, камнем. Мне показалось, что если долго на него смотреть, то обязательно начнешь падать, проваливаясь в пустоту, и я поспешно отвела взгляд.
Рей же, нисколько нас не смущаясь, разглядывал кольцо без всякой боязни. Едва ли оно ему так сильно нравилось: на его лице, как и обычно, не было никаких ярких эмоций, но брови его слегка хмурились, выражая то ли неодобрение, то ли беспокойство. Странно, подумала я. Черное вроде не совсем подходит Рейзелу. Почему так подумала – не знаю. По идее, черный очень универсальный цвет. И подходит почти всем. Пусть и не все его любят.
Краем глаза я заметила сиреневый блик на кольце. Интересно, откуда же у Рея это кольцо? Я вообще заметила, что благородные любят всякие такие украшения. Но спрашивать – нет уж, увольте. Я и так превысила сегодня свой лимит наглости, поговорив и с Тао, и с М-21.
Они, кстати, вполне довольные жизнью уже сидели за столом и уплетали мой пирог, напрочь проигнорив рамен. Ну-ну… Вообще-то правильно: незачем так уж на ночь-то наедаться. Даже если все в этом доме, как и Тао, ложатся ближе к рассвету…
Кстати, интересно, закончил Тао ту работу или нет? Жалко его, он ведь даже не школьник, и ему экзамены не сдавать. А не высыпается, прямо как мы.
– Совсем стемнело, – заметил между тем директор. – Регис, включи, пожалуйста, свет.
Регис повернул выключатель, но сделал это, по-видимому, слишком быстро. Одна из лампочек издала «треньк» и перегорела. Я дернулась, вспомнив, как весь район погрузился в темноту, когда
наши дрались с кем-то на крыше. Дернулась – и успокоилась.
В комнате все равно было светло. Все мои друзья были в сборе, целые и невредимые. За столом стоял веселый гул, прерываемый сосредоточенным жеванием всяких вкусностей. Не верилось, что вчера для меня и М-21 все могло так глупо и бесславно закончиться. Всего в жизни не просчитаешь. Может быть, Тао и ошибается со своими мрачными прогнозами. Может быть, нам просто стоит надеяться на лучшее и доверять в этом вопросе Рею, благодаря которому мы вообще тут из раза в раз собираемся.
Тао не уверен, что Рей поступает мудро, общаясь с нами несмотря на риск? И остальные домочадцы того же мнения? И Рею лучше держаться в стороне? «Тогда были только мы… но теперь он постоянно окружен весельем», – уловила я чью-то мысль, кажется, директора. И в этой мысли не было опаски или осуждения, только умиленное спокойствие.
Они все думали примерно об одном и том же и, не сговариваясь, сделали такой же выбор, что и я. Рискнуть.
Я не знаю, что готовит будущее. Но ради настоящего я готова его принять.
