Мы стоим под сиянием другого света. Иного, непривычного. Который тоже проливается на всех жителей планеты. И, в целом, на тех, кому есть что скрывать. Сейчас мы остаёмся в разных кадрах такой разной жизни.
Проснувшись следующим утром, мать Риты стандартно начала день с ранней охоты за дичью, на сей раз избегая каких-либо ресторанов, чтобы снова не нарваться на идентичную вчерашней кошачью или собачью засаду. Она искренне не хотела считать себя старой «леди», но годы брали своё, и пугливость могла возрастать, сильно вытесняя безбашенность ради того, чтобы жить дальше. Отчего могла бы повыситься лохматость. Выйдя из пещеры, она подождала, пока мимо пройдёт поезд, направляющийся в город, чтобы спокойно пойти на ловлю. Помимо того, что она думала о своей чуйке… может ли она сбиться от старости, и что от неё может быть мало пользы… мысли о браке её дочки с экзотическим зверем не оставляли её в покое, пусть она в итоге отнеслась к этому правильно и по-доброму. Вернее, пока шла, сочла это определённо радостным и замечательным событием. Ибо несмотря на свою строгость, была очень рада за них. Рада за то, что дочь нашла того, с кем будет жить счастливо и спокойно, нежели она сама. Опытная и видавшая виды лисица без проблем приняла поражение у своей гордости и непреклонности в подобном вопросе — в вопросе выбора самца для Риты. Сейчас она точно знает, что не станет решать за неё. Тем не менее не настолько, чтобы сожалеть о том, что вначале она не приняла Хьюго ещё с тех пор, как за ним гонялись наёмные охотники Купманна с целью его жены Скорпио получить желаемое. И о том, что она была безучастна в сильной тоске Риты по нему, когда тот был вынужден покинуть Копенгаген. Но чёрствые участки её сердца рассыпались! С каждым разом, когда она вспоминала это тропическое чудо-юдо в деле, и как он к ним обеим относился. Даже стала рада, что встретила его, разглядев в нём смелость и заботливость. И оттого чувство вины начало её грызть примерно также, как она сама своими острыми лисьими зубами при захвате за горло. — Мне в самом деле стоит извиниться перед этим маленьким негодяем. Хорошо, что именно он охмурил мою дочь, а не какой-нибудь одноразовый с целью использовать. Мать Риты держала путь к берегу реки, охватывавшей Копенгаген. И быстро направилась внутрь города с целью найти новые, более безопасные уголки пропитания. Пока искала, заметила несколько мусорных баков за углом недавно открывшейся столовой. В своей собственной стойкой манере с размахом выбила их из стоячего положения и начала рыться в мусоре в поисках съестного, желательно свежего. Вот только пока искала, всё ещё не могла отделаться от чувства, что за ней снова наблюдают. Сейчас ей стало это особенно заметно по ощущению. Даже перед вчерашней потасовкой эти ощущения были не настолько сильными. И чуйка в самом деле не подвела лисью мамочку, всегда живущую по принципу «каждый за себя», однако готовую стоять горой за своих детей, даже если они выросли. Она обернулась и заметила, что кто-то смотрит на неё через бинокль. И, воспользовавшись своей гордостью с целью насмешки, также пристально обратила свой взор с хитрецой в глазах и взмахнула хвостом вверх трубой, выражая презрение. А следом присела, чтобы отлить рядом с мусором. Мол, на… смотри, раз хочешь следить за мной. Как закончила с этой шуткой, как ей показалось, стремглав убежала обратно к пещере предупредить своих дорогих о том, что эта слежка была устроена людьми. И что теперь им всем может угрожать опасность. Конечно же, попутно злясь от того, что её охота опять была прервана, но в то же время ей удавалось скрашивать своё настроение тем, как она пошутила над слежкой. «Да уж, мать. Позволь дать понять людям, чтобы они дополнили информацию о моём поведении на страничку информации о лисах в Красной книге. Ну ты даёшь!» Как и выяснилось, некто из людей, если точнее, старые знакомые, действительно взял мать Риты на след, по которому теперь она убегала, лавируя между поворотами и разворачиваясь гибким стройным телом между едва заметными ограждениями. Но теперь от одного из них, надоедливого недоотсидевшего жирдяя Конрада, к сожалению, было не скрыться. Он тотчас завёл машину профессора Стрикса после простоя во время слежки, как только взрослая самка лисы уже далеко убежала. Он не мог не надеяться, и был уверен, что она точно приведёт его к желанной цели, выдав себя с поличной. — Стрикс, я обнаружил лису, скорее похожую по окрасу и сложению на ту, что вечно с ним ошивается. Она рылась возле мусорных баков столовки «У деда Гарольда»*, и я точно уверен, что туда, куда она сейчас направляется, стоит направиться и нам. Отбой. — То есть, хочешь сказать, Конрад, что с ней его не было? Тогда быстро за ней! Отбой. Купманн едва не оглох от надрывного крика Стрикса, когда тот слишком переборщил с эмоциями, пока они оба общались и передавали сигналы по рации. Ясное дело, что эти двое «живодёров» стремились поймать его и использовать в своих целях восстановления репутации и денежного обеспечения… налицо романтическая любовь к себе любимым. Но их способы достижения этого, заключавшиеся лишь в поимке уникального, единственного в своём роде зверя из джунглей, вряд ли в итоге к этому приведут даже на сантиметр. Однозначно, бывшему продюсеру не нравилось быть слугой или пешкой в чьей-либо руке ввиду головного синдрома «золотых пелёнок» ещё с рождения. Но он был готов стерпеть это ради поимки Хьюго. Поэтому начал преследование, пока ездил за матерью Риты в машине профессора. Сама же лиса убегала так быстро, как только могли её унести лапы. Изо всех сил пытаясь сбить водителя с толку вначале, пробегая между переулками центра Копенгагена, наполненными машинами и пешеходами, и убедиться, что его авто сильно отстало в пробке, она продолжала бежать к пещере, чтобы предупредить свою дочь и Хьюго о надвигающейся опасности. Конрад собирался было уже сдаться, застряв в пробке, но разглядев её издалека среди толпы, дал газу назад, пока его вовсе не успели оккупировать встречные машины, и продолжил ехать за ней между менее людными переулками.***
Мать Риты на всякий случай направилась в небольшой лес, чтобы точно суметь сбить свои следы, и обогнув его, добралась до пещеры. Как только вошла, увидела, что голубки всё ещё спят, обнявшись друг с другом. Как бы ни хотелось долго смотреть на это зрелище и умиляться, убеждаясь в том, что Рита сделала правильный выбор уже давно, её мать взялась будить их. — Рита, Хьюго! Проснитесь! От её резкого голоса, который мог сулить нечто нехорошее, они проснулись практически сразу, и открыли глаза, чтобы её выслушать. Даже без позёвывания. — За мной охотится человек с того момента, как я вышла на утреннюю охоту в город. Я не понимаю, чего он хочет от меня. Но может, вы дадите подсказку. Парочка переглянулась и разочарованно вздохнула от того, что с ними опять повторяется та же история. Уникальность вида Хьюго, которая стоит бешеных денег. Рита построила предположения первой, вспомнив всех тех, кто на неё с ним покушался. — Ох нет, это что ли опять генерал Максимус что-то пообещал даме своего сердца, ненавижу его… или злые браконьеры? — А я думал, их арестовали с тех пор, как он перестали вырубать лес моих джунглей. Выслушивая их догадки, мать Риты сказала всё, как есть. — Кроме еле заметного, сидевшего внутри салона машины человека с биноклем, никого больше не видела. Рита сумела догадаться первой, о ком сейчас идёт речь, понемногу приходя в ужас. — Неужели… бинокль… Не может быть, это Купманн! — Да ладно, серьёзно? Его же посадили на несколько лет за уничтожение заповедного леса вашего города, чтобы ловить меня! И почему выходят на свободу гораздо раньше обычного обязательно такие чокнутые? Это как же ему удалось выбраться оттуда? Хьюго был действительно озадачен этой новостью. Такой человек, как Купманн, принёс ему много неприятностей, впрочем, как и он ему. Он же признавал, что с этого упёртого мужчины, любившего появляться на публике и в окружении прекрасных дам с сигариной в зубах и чёрном костюме, и началось его путешествие по миру. С него началось его знакомство с дорогой его сердцу Ритой, если всё обобщить разом. — Пожалуй, ты слишком ценен для него, тропический проказник. Слишком ценен, чтобы просиживать штаны в тюрьме. Я лично прикрою тебя. Так что давай выбираться отсюда. Умудрённая способами обходить потасовки, или же давать им отпор, лиса была даже рада защитить его, рассчитывая на его прощение. Пусть он даже и не думал его требовать из уважения к ней, как к матери его возлюбленной… и всё же за последние слова он прошептал ей несколько слов благодарности, когда коснулся своей правой ладонью её лапы. — Мам, но куда? — На охотничьи стены в качестве голов, если отсюда не уберёмся, Рита! Придумаем по пути. Занервничали буквально все трое. Мать Риты понимала, что её попытки замести свои следы и путь могут быть тщетны против ярого желания человека. Тем более такого, как Конрад Купманн, который будет готов пойти на всё, даже если всего уже нет. Однако Хьюго поспешил успокоить родных ему самок своим предложением. — Дамы, дамы, тайм-аут, прошу внимания! Все мы трое можем пойти к Чарли-фрикадельке. У этого парня мы точно будем в безопасности. В случае чего он прогонит этого злого человека уголовным кодексом. — А далеко добираться до этого Чарли, Хьюго? Чёрт, неважно, давайте уже выбираться. Действительно, все успокоились и теперь чётко знали о своей следующей цели, стоящей за той, чтобы удрать от Купманна, и вероятно, его сообщника. Теперь мать, идя первой, дала сигнал Хьюго и Рите лапой подождать её сзади. Высовываясь из своей пещеры, лиса осматривалась на наличие того, с кем имела честь столкнуться непрямым контактом. На побережье близ города было тихо, она также лапой подозвала парочку, тем самым настоятельно требуя следовать за ней. После, пробежав приличное расстояние, зверёк и две лисицы бежали в одну шеренгу, кто как мог, по пригороду. И всё же по пути мать спросила Хьюго о том персонаже, к которому они сейчас направляются. — Хьюго, скажи мне, кто он такой, этот Чарли-фрикаделька? Он твой друг? И я так поняла, он тоже человек… — Верно, мадам. Чарли добрый и хороший, самый что ни на есть человек. Одно время мы с Ритой жили у него дома в Антарктиде, а после стечения обстоятельств он переехал в джунгли, откуда я родом. Он повар на круизном корабле, и он делал мне вкусные жареные фрикадельки там, а также тогда, когда я впервые его встретил на его работе. Тогда я впервые был похищен людьми и привезён сюда, в Копенгаген. Пока Хьюго рассказывал о своём старом знакомом коке и его пище, тут же стал облизываться от представления одних лишь запахов этих мясных шариков. Такое хорошо приготовленное мясо со специями он ел бы часами, в отличие от рациона его любимых лисичек. Рита посмотрела на него с наигранным недовольством, поддержав разговор о друге из людей. — М-м-м да-а, потрясающе… Великий и Ужасный Хьюго, ты заставил мой желудок проголодаться. Я тебе об этом напомню, когда доберёмся до Чарли! Вот только он, обычно несерьёзный, но в нужные моменты достаточно ответственный, лишь пожал плечами на её замечание. Пусть и старался скрыть то самое желание, когда, кроме вкуса фрикаделек, его больше ничего не интересует. Во время бегства от самодура было сложно болтать на отвлечённые темы. — Знаете, это удивительно — представлять запах через звуки. Звучит очень хорошо, я вам скажу. Он отнесётся нормально к моему присутствию? Мать Риты спрашивала об этом не просто так. Тем более она убедила себя, что если всё действительно так, как сейчас говорил ей Хьюго о Чарли, то она станет доверять ему ещё больше. И была уверена, что так и будет, раз этот Чарли с заботой относился к Рите. — Он любит животных, не переживайте. Знал бы он, с чем нам приходится сталкиваться сейчас, то посочувствовал бы и помог, чем смог. — Что ж, это звучит ещё лучше, чем его еда, Хьюго. Тогда я с радостью ему доверюсь, а теперь давайте газу. Тревоги матери Риты по поводу этого человека утихли, иначе, скорее всего, они бежали бы от плохого человека в никуда. После её слов прибавить в скорости все дружно стали бежать быстрее, даже не отдыхиваясь. Через полминуты Рита продолжила мысль о Чарли. — Хьюго, я всё-таки надеюсь, что сейчас он о нас не беспокоится. Ведь от Дании он так далеко сейчас. И самое главное… он добровольно нас отпустил, чтобы мы приплыли сюда, пусть и знал, что это может быть плохой идеей из-за того, что примерно сейчас происходит с нами. Не хочется портить нервы такому, как Чарли, ведь он столько для нас сделал, ты ведь понимаешь? Тропический «медведь» тут же представил, что, наверное, это жуткая скукотища — жить в деревянной хижине собственного производства у озера одному. Чарли до сих пор не женат в его в целом молодые годы, и Хьюго с Ритой с лихвой скрашивали его одиночество, пока тот продолжал готовить своё фирменное блюдо. Всё же он помотал головой, пока бежал, чтобы весь негатив, который пришёл в голову, ушёл от неё обратно в воздушное пространство. — Рита, пожалуйста… Он хорошо понимает, зачем мы сюда отправились. Мы смогли объяснить ему, хоть не умеем разговаривать на их языке, о том, что мы пришли к вам, мама, ради вашего одобрения и благословения. Он в порядке. И мы вернёмся к нему, если не будем думать о том, как нам может быть плохо друг без друга. Миниатюрная лисичка успокоилась, даже недолго завиляв хвостом от того, что услышала. За это она и любила своего милого Хьюго — за его искренность и умение трезво понимать ситуации. За его любовь к своим друзьям. Тем, которых бы у него не было бы, не будь он похищен впервые около десяти лет назад. Мать Риты же игриво толкнула его по плечу, и зверёк посчитал, что подобные удары ради забавы очень схожи с её дочерью, пусть они обе старались сильно не перебарщивать с силой удара своим «дамским» кулачком. — А ты, я погляжу, неисправимый романтик и интересный психолог, коротыш. Хьюго, я официально заявляю, что ты нравишься мне всё больше и больше. Но Рита, дочь моя, я не буду отбивать его у тебя. Это твоё счастье, и я безмерно рада, что ты получила его. Тропический зверёк, пока они отбежали приличное расстояние от пещеры, которая теперь может стать забытой и ненужной, смотрел в мордочку сначала взрослой лисе. И заметив её довольную улыбку с несколько плутоватыми уголками губ, переключился на любимую. Рита же улыбалась точно также… даже светилась, отчего он заметил искры слёзок с её глаз. И это заставило его сердце замереть от такого в действительности тёплого приёма… Однако разрядку долго ждать не пришлось, и он, воодушевлённый, продолжал бежать дальше более охотно, чтобы не отставать от очень дорогих его сердцу лисиц. Прокладывая путь по более обширному лесу, недалеко от того, который буквально весь не погорел, всё глубже, троица наконец заметила озеро, возле которого остановилась с целью передышки. Взрослой самке лисы она была особенно нужна ввиду старых костей при по-прежнему удачной сноровке и зорком зрении. Она, наплевав на всё, даже на свой старательно поддерживаемый имидж несгибаемой волевой леди, сразу припала к воде, чтобы испить её и отдышаться. — О-о-о-фх, как же устала бегать! Простите меня, дети мои, я становлюсь старой… фу-у-ух. И меня это жуть как выводит из себя! — Мы с Хьюго ни в коем случае не осуждаем тебя, мама. Тем более, как мы можем вообще это допускать? В конце концов, мы выдохлись тоже, пусть и могли бежать дальше. Пожалуйста, отдохни, пока есть время. Хорошо расслышав учтивые слова Риты, пусть под конец и звенело в ушах от этого долго бега наутёк, мать кивнула ей в знак признательности, пока будто с надрывом пила воду. Их отношения продолжают складываться очень хорошо. Ещё лучше, чем когда Рита была неопытной маленькой самочкой. Через некоторое время они обе заметили, как Хьюго стал взбираться на деревья, и удивлялись его способностью лазать до верхушек даже быстрее, чем за минуту. Ещё через пару мгновений мать спросила каждого по очереди, что они видят, и видят ли тех, кто за ними охотится. Рита, пока высматривала путь, откуда они прибежали, и далее озиралась по сторонам, ничего не увидела. Как и Хьюго тоже, силясь ничего не упустить, пока держался за верхушку дерева, стоя на ветке, где было видно «чистое поле», а не исключительно кроны. — Кажется, это хорошо, что никого сейчас нет… пусть будет так. Хотя бы этот день мы будем в безопасности. Как только мать Риты произнесла эти слова в надежде, что так оно и будет, сразу прилегла на кипу сухих листьев ввиду раннего осеннего настроения погодных условий. Рите не нравилось то, как сейчас выглядит её мать — привлекательная, внушительная своим характером и формами самка выглядит понурой и разбитой всего лишь просто потому, что остро нуждалась в передышке. — Мамочка, ты выглядишь очень уставшей… Что мне сделать? Прошу, скажи мне. — А может, это всё потому, что меня последнее время вечно прерывают на моей охоте? Меня это задолбало! Хоть бы один день без происшествий! Прости, сама не своя в свете последних событий. Карликовая лисичка вздохнула спокойно хотя бы про себя, что мать не стала напоминать о её долгом отсутствии в её жизни. Фырканья матери от боли и усталости подутихли, как только она признала свою эмоциональность и старалась вести себя потише. Это дало ей толчок на продолжение разговора и предложения. — Моя мамочка, я найду для тебя еды. Пожалуйста, не волнуйся. Мы вместе с Хьюго обязательно что-нибудь принесём тебе. Нельзя оставаться с таким истощением до конца дня. — Ох Рита, моя девочка… спасибо. Ты будешь прекрасной супругой для него. И я верю, что вы будете счастливы всегда, пока живёте вместе. Лисичка всё же не выдержала такой её признательности за заботу о ней, и, вначале потеревшись носом об нос матери, чмокнула её в лоб, чтобы потом прошептать самой слова, издающие подобное тепло, о которое можно греть руки и лапы. — Теперь для меня это не должно быть проблемой, мама. Обещаю, что мы вернёмся раньше плохого человека. И надеемся, что он не сунется в этот огромный лес. Хьюго, пошли! Найдём чего-нибудь для нас для всех. — Иду, Рита! Куда сначала пойдём? Рита прервалась с ласками к своей матери, напоследок погладив её за плечо и шею. И после того, как услышала её довольное мурчание, отправилась впереди Хьюго, чтобы тот перескакивал по деревьям за ней. Отчего мог найти что-нибудь на них. — Хьюго, ты, пожалуйста, тоже будь бдителен, хорошо? — Понял. Ради вас я точно буду. Она была всецело довольна своим напарником по жизни. Напарником, изначально ставшим другом… и наконец, любимым. Как он будет чувствовать себя партнёром, Рита об этом ещё не знает. И не узнает, если их снова схватят. Она, помимо безопасности матери, очень рассчитывала, чтобы Конрад Купманн не прикатил сюда раньше того, когда они придут обратно.***
Если же говорить о двух мужчинах, вышедших на охоту за Хьюго, то сам Купманн шёл по следу матери Риты, пользуясь её лисьим запахом. Машина профессора Стрикса была припаркована у ближайшего моста, в то время как он рассчитывал тайком подкрасться к пещере, чтобы схватить их без лишнего шума. Бывший продюсер заметил её, как только спускался с холма. Он достал фонарик и начал заглядывать внутрь, однако из-за своей жировой комплекции не смог войти туда полностью. Никого не наблюдая там даже при свете фонаря, он, насколько для него это было возможно, попытался протиснуться и опустил пальцы, чтобы нащупать землю, а следом и чей-нибудь хвост. Но безуспешно, несмотря на то, что запах животных был ярко выражен. Поднявшись обратно на холм, Конрад сумел почуять тот же знакомый запах к северу от него, и заметил обширный лес… не тот, который он однажды сжигал, чтобы заполучить Хьюго, как миленького для съёмок последнего из его продюсерских работ перед арестом. Поняв, куда следует направляться на машине, он сел в неё, чтобы забрать с собой профессора Стрикса. — Приём, Стрикс. Ты слышишь меня? Я распознал, куда нам нужно держать путь за этими животинами. Они убежали от меня к северной стороне, в этой норе никого нет. Сейчас я заезжаю за тобой, и следом мы отправляемся туда. Отбой. Ответ сумасшедшего учёного, выглядящего вполне нормальным мужчиной, не заставил себя ждать долго. — Замечательно, Конрад! У тебя отличный нюх на выслеживание животных, браво! Я нисколько не сомневался в твоей полезности, пока мы с тобой ловим этого зверька. И раз уж ты едешь за мной, не мог бы взять молока топлёного? Оно у меня кончилось, а мне неинтересно есть шоколадное печенье с арахисом насухую. До связи. Конрада это малость взбесило, но он не стал осаживать наглого Стрикса за некоторое превышение своих полномочий, как нанимателя. В конце концов, он заплатит ему по его словам круглую сумму. В итоге Купманн всего лишь саркастически проворчал про себя от раздражения снобизмом его «босса». Не говоря уже о том, что он жаждет достичь того момента, когда сам снова будет боссом своих замков киноиндустрии, как было раньше. «Да… конечно, дорогая моя. Сладенькая моя, любимая». — Согласен, что поделать. Привезу тебе молока обезжиренного, умник. Отбой.***
Прошло несколько часов, и мать Риты проснулась от необходимого сна после бессилия от бега и голода. С трудом встав, лиса доковыляла до воды в озере и снова начала промачивать горло, чтобы утолить жажду. Пока пила пресную воду, даже попробовала представить какой-нибудь вкусный людской напиток, даже алкогольный, примерно также, как Хьюго с превеликим удовольствием вспоминал про вкус фрикаделек Чарли. И вдоволь напившись, сразу повеселела, понемногу начиная представлять свадьбу дочери. «М-м-м, как хорошо, да! Вода сразу обретает другой вкус, стоит только представить, к примеру, яблочный пунш или апельсиновый сок с экстрактом кокоса. Сразу стало очень интересно, что Хьюго и моя дочка задумали устроить на свадьбе…». Проговаривая про себя все эти представления, от которых на душе стало понемногу радостно среди холодного леса с опадавшими листьями, взрослая лиса направилась в ту сторону, где последний раз видела своих любимых Хьюго и Риту, когда отрубилась. Но стоило ей сделать несколько шагов, как она поняла, что настигнута тем же самым, что и в городе. Не проверяя своих догадок, ибо чутьё на такие вещи, как преследование, особенно с участием знакомого врага, её никогда не подводило, она бросилась наутёк, чтобы найти парочку, которая всё ещё усердно искала еду, и предупредить их об опасности. Рита и Хьюго, как оказалось, проложили дорогу всё дальше вглубь леса, и их смелость была вознаграждена результатом в виде нескольких мёртвых кроликов и побольше веток с черникой, которую они и не могли подумать, что вообще найдут здесь. В этой глуши посреди холодного Копенгагена. — Думаю, что твоя мама бесспорно будет впечатлена нашим уловом! У тебя отличные охотничьи навыки, Рита. Зверёк очень старался выбирать слова в то время, как его, пожалуй, пассия пробуждала в себе охоту на тех существ, которых потом ест частенько с кровью. Пока говорил эти слова, нервно смеялся ей вслед от того, что всё ещё не может привыкнуть к хищническому образу жизни своей дражайшей подруги. Рита, однако, это заметила, но не разглядела в этом усмешки или боязни со стороны любимого… потому что сколько раз замечала такое, но ни в один из этих разов Хьюго не позволял себе падать в обморок от её образа жизни, если речь шла о добывании пищи. Умел справляться со своими чувствами, чтобы точно не расстраивать дорогую его сердцу. Или заставить её стыдиться своей сущности убийцы, которая точно не идёт такой милой миниатюрной леди, как Рита. — О да, родной мой. Она точно обрадуется моему маленькому успеху! Хьюго едва не растерял свой обед по пути, пока краем глаза заметил, как Рита слизывала свежую кровушку крольчатины со своих сочных губ. И продолжал умело делать вид, что не замечает и не придаёт этому значения всё по той же причине. Но разве можно было обмануть ранимое и такое прекрасное на эмоции самочье сердце? — Хьюго, дорогой… что-то случилось? И вот сейчас он был явно ошарашен запахом той же самой крови у неё изо рта, пока она проговорила сей вопрос. Этот специфический запашок, даже если был слабеньким для неё, действовал его ноздрям на нервы, как бы тот не хотел поменять к этому отношение. Тем более, когда понимал, что природу и добывание пищи хищников изменить нельзя. Он и не собирался делать этого, по крайней мере по отношению к своей любимой бордовой лисичке. — Кх-кху-уф! Не-ет, вообще ничего, моя радость… с чего бы это? Но нам стоит поторопиться, чтобы застать твою маму на месте. — Согласна, конечно, но… ты всё ещё ведёшь себя так странно из-за того, что я — хищник? Не так ли? Пожалуйста, скажи, что это так, не пытайся не обидеть меня. Ведь я давно наблюдала за тобой такое поведение. И понимала, почему. Тропическому «медвежонку» было больно видеть то, что она расстраивалась, особенно по его вине. Здесь же его вины в этом не было. Ибо это всего лишь врождённая особенность её класса живых существ, которые не могут прожить без свежего мяса. Или могут, но могут и умереть раньше от нехватки полезных свойств и элементов жизнедеятельности, которое в больших количествах может дать только мясо. Она же не расстраивалась, хоть и с горем в сердце лишь по отношению к нему принимала свою сущность охотницы, какая она есть… отчего исключительно фруктолюбивому Хьюго было сложно принимать такое. Сложнее с каждым разом после её ночных вылазок за дичью, и вдыхания этого удивительно спорного запаха крови из её пасти, даже если они по-романтически целовались перед сном. — Как бы мне хотелось привыкнуть к твоей хищной натуре, о Рита! Но ничего не могу с собой поделать, для меня это несколько страшно! Умоляю простить меня за мою впечатлительность. Я обещаю тебе… обещаю, дорогая, что смогу привыкнуть к твоему рациону и способам его добывания. И ты перестанешь думать о твоём питании, как о пороке. Потому что если ты считаешь так, то и я тоже начну так считать, ибо это нечестно и несправедливо, что страдаешь от этого только ты. Рита была признательна ему за эту тайну, раньше никогда он не говорил о своих беспокойствах по её хищническому образу жизни настолько подробно и максимально честно. Крепко обняв его, она заверила, что ничуть не обижается. — Хьюго, мне так жаль, что я такая, какая есть… и чем я питаюсь. Ты, пожалуйста, прости меня тоже. Я ведь лиса… я должна есть нечто более сытное и питательное, нежели фрукты. Ведь если только фрукты станут моим обедом, я просто истощусь и умру гораздо раньше. Так уж я устроена, мой хороший. Все эти слова Риты сумели заставить его чувствовать себя неловко и подавленно, однако объятия уводили эти мысли прочь от разума Хьюго, который был безмерно счастлив каждый раз быть в объятиях своей ненаглядной лисички. Отчего от сладких мгновений с ней он охватил её ладони своими, придерживая их и начиная скрещивать пальцы друг друга. После начал робко целовать в губы, шепча ей слова принятия и убеждения в её невиновности и внутренней красоте. — Я знаю… я понимаю, родная… В конце концов я самец, и должен принимать самку своего сердца, как часть своей души. Рита, ты прекрасна всегда. И навсегда останешься такой. Но не успела любимая обнять его от порыва чувств, чтобы облизать его морду за столь искренние слова готовности принимать её такой, какая она есть, как они оба услышали знакомый крик. Судя по тому, с какой силой он звучал, это точно было не в их пользу. Хьюго и Рита стали догадываться, что их выследили. И разочарованно убедились в этом, когда разглядели её мать. Которая неслась словно молния к ним навстречу, и продолжала им кричать. — Дочка! Хьюго! Наконец-то я вас нашла! Он тоже нашёл нас! И ещё… он был не один. Как только взрослая лиса подбегала к ним совсем близко, не успела вовремя затормозить ввиду того, что очень торопилась предупредить парочку. Отчего «нажала на тормоза» около грязевой кучи, покрыв ею их обоих. Получилось даже так, что сама набрала её в свою пасть. Тут же быстро выплюнув грязь и успокоившись от раздражения, она стряхнула её и пыль с Хьюго и Риты, пока извинялась за то, что так торопилась. — Вот же твою ж мать! Я дико извиняюсь, сейчас подчищу. — Всё в порядке, мадам. Я уже просто не понимаю… мне не хочется ругаться, да я и не умею также, как вы… но что за нахрен опять происходит! Почему, куда бы я ни отправился, люди хотят меня заполучить? Что во мне такого особенного? Только ли ради людских бумажек, зовущихся деньгами, всё это происходит со мной? Мать Риты была бы рада обдумать и обсудить ответ на этот вопрос в общем кругу. Но разглядев Купманна и Стрикса с мешками и пистолетами с транквилизаторными дротиками сзади парочки влюблённых, которым грубо мешают жить своей жизнью вместе с роднёй, логично посчитала, что сейчас для этого совсем не подходящее время. — Мой дорогой зять, не сейчас нам размышлять об этом. Совсем не та ситуация. Так что бежим врассыпную, быстро! Безусловно, без лишних объяснений, все поняли свою одну общую задачу. И в мгновение ока разбежались в разные стороны, пока двое мужиков мешкали с мешками, несмотря на то, что не отрывали от зверей своего взора. Но даже при их резком отвлекающем манёвре их не упустили, продолжая наступление. — Ты, Конрад, за маленькой вульпиной, я за Хьюго. Пошевеливаемся. — Стрикс, кончай. Ты мог бы просто сказать «лиса». Купманн, виду того, что привык жить в роскоши и при власти с подчинением от ранее его многочисленных сотрудников, лишь усмехнулся на приказной тон профессора. Тон, которому до него самого очень далеко. Он мог бы проигнорировать из вредности сей выпад, но всё же не преминул возможностью ответить ему придиркой, не забывая о главной цели. Потому начал прицеливаться пистолетом с усыпляющими снарядами в двух лисок, которые убегали поблизости. И после пары выстрелов мимо счёл их довольно проворными, но всё же посчитал, что в итоге они выдохнутся. — Мам, беги налево, а я направо. Взрослая лиса послушалась молодую, тем более было совсем неважно, в какую сторону бежать, лишь бы подальше от этих жадных людей. Пока бежали, не вспоминали о Хьюго после того, как он начал перебираться по деревьям. Те же нагоняли их с несильным отрывом друг от друга, пока что промахиваясь и ругаясь вслед, раз уж следовало беречь «патроны». После пары минут Конраду уже надоело гоняться за ними, но что он мог противопоставить тройной звериной прыти, пока пытался целиться во всех подряд по очереди. Перестроив свою цель теперь исключительно на Хьюго, пока бежал, стал прицеливаться в него. Выждал, пока тропический зверь начнёт запрыгивать на следующее дерево, и пустил дротик к его бедру. И как только снотворное попало прямо в цель, Хьюго отключился сразу, упав с ветки прямо в мешок профессору Стриксу. — Чёрт, Хьюго! Я не тебя упущу. Рита неспроста оказалась поблизости. Пока захватчики также были недалеко, в этот момент она спряталась за кусты. И могла бы остаться за листьями, пока Купманн и Стрикс не ушли бы из леса. Но увидев, как схватили её дорогого друга, даже и не думала оставаться в стороне, пойдя на профессора со своими клыками к его заду, чтобы от боли он выпустил мешок из рук. — Ай, сука! Мелкая тварь, я тебя… К своему удивлению профессор среагировал моментально, на мгновение позабыв о боли. Как только Рита сильнее вцепилась ему в ягодицу, он тут же схватил её за шкварник. И вырубил снотворными и её тоже. Потирая пострадавшее полушарие, он не сразу заметил, как Купманн поместил Риту в тот же мешок, что и Хьюго. — Оу-у, острые же у тебя клычки… М-м-м, я и забыл, какая ты можешь быть в гневе, маленькая мисс злючка… Э-э-эй, подожди, а она нам зачем, Конрад? Нам нужен только он. Бывший продюсер не спешил ставить на место учёного, умело скрывающего свои сумасшествие и одержимость, которые могли быть незаметны любому глазу. И не стал указывать на недальновидность своего партнёра по ловле ввиду того, что Хьюго никуда не пойдёт один без неё. Без своей истинной любви. То есть, будет сговорчив на их условия только ради её безопасности. А теперь и также безопасности её матери, в случае, если она тоже будет поймана. Пусть это будет бесцельно. — Стрикс, ты и сам хорошо понимаешь, что без этой злючки, как ты назвал эту лису, он ни на что сговорчив не будет. Его бесполезно приручать и делать то, что мы скажем ему, если мы не возьмём её с собой, как наживку или крючок для того, чтобы дёргать его за ниточки. Этот Хьюго постоянно носился только с ней, когда убегал от меня не один раз. Профессор понял, что Конрад имел ввиду. Вспомнил о том, как ловил их сам посреди обширной Джунгляндии, и согласился с его решением. — Точно, хорошо придумал! Совсем вылетело из головы… — Не надо лизать мне зад, Стрикс. А то на всю жизнь запомнишь мой запах оттуда. Лучше деньги побереги для меня. На это мужчине в очках стоило лишь закатить глаза. Несмотря на то, что Конрад Купманн одно время был его скорее не кумиром, а любимчиком киноиндустрии… его грубоватые манеры в общении понемногу выворачивали Стрикса наизнанку. Впрочем, это были не заслуживающие внимания мелочи, которые люди так любят называть между собой рабочими моментами.***
Прошло некоторое время после того, как лисичка и зверёк были затащены в мешки и брошены в багажник хэтчбека профессора, после чего мать Риты, пока искала их поблизости в этом холодном лесу, сменила цель. Подбегая всё быстрее к машине, она поняла, что не ошиблась, за секунду увидев знакомый бордовый цвет её девочки из погруженного мешка. Уже находясь недалеко от авто, взрослая лиса замедлила шаги, чтобы в случае чего спрятаться под опадавшей листвой от глаз двух похитителей, используя для этого свою плавную гибкость стройного тела. «Куда вы, ироды, увозите мою дочку и моего зятя? Уж я это точно так не оставлю.» Хорошо запомнив цвет и вид машины, мать Риты решила не забираться в багажное отделение, чтобы не быть разоблачённой сразу же во избежание стать чудесно красивым меховым воротником очередной любовницы кого-либо из этих двоих. Бегая сзади неё для того, чтобы мужчины не заметили её через боковые зеркала, самка обращала внимание и на местность поблизости, пока своим бегом за машиной не добралась до знакомых мест в Копенгагене. Ей повезло в том случае, что не пришлось бежать ещё дольше, и по проезжим частям, так как похитители решили свернуть к знакомому ей центральному порту судов. Лиса, после около двадцати минут бега до места, шла в правильном направлении. Так как знакомый на всю жизнь запах её дочери подавал свои слабые, но отчётливые признаки среди всего производственного и пассажирского хаоса, который творился сравнительно недалеко от кораблей. Позже, увидев знакомую машину, мать Риты разглядела, что рядом с ней стояли прочные средние погрузочные коробки из дерева. И она была бы рада подбежать к ним да освободить своих родных, вот только они секунды спустя были увезены погрузчиком. Однако рядом с ними стояло ещё несколько таких же коробок, внутри набитых соломой для хрупкого груза. Взрослая лиса воспользовалась этим и быстро пробежала к одной такой открытой, чтобы в ней спрятаться. Очень рассчитывая на то, что, раз уж коробка схожа с теми, она может быть доставлена туда же, куда и остальные такие же, в одну кучу. Она не могла сразу сообразить о том, что в основном дело бывает в адресате, которому подобные коробки и отправляются. Однако, когда её внутри коробки в итоге погрузили на корабль, запах дочери усиливался, на что она даже и не рассчитывала ввиду своего реализма. Реализма, выглядящего романтичным и весёлым только в её исполнении. Теперь же, когда ящик поставлен устойчиво, бордовая лисья самка меньше всего хотела столкнуться с тем, что на сам ящик могут поставить другой. Поэтому ничего не дожидаясь, поспешила выбраться из него. На её удачу, это у неё получилось сразу. И тогда, вздохнув с облегчением, она открыла крышку и упорхнула из ящика, как только смогла взобраться на его край своими цепкими лапами. После полминуты мать Риты, когда стала обхаживать грузовой бункер, нервно виляя пушистым хвостом, уже плохо различала запах своей молодой дочери. Так как он будто бы рассеивался, стоило ей получше к нему принюхиваться… или же смешивался с другими. Из-за этого она порой злилась на себя, свои немолодые годы и свой нос, который не вовремя стал её подводить, скрежеща лисьими зубками от нависающей безвыходности. «Да ну чёрт побери! Куда же они подевались? Ох и найду я их… одного в очках, другого жирного… Сожру и тут же выплюну». Но через некоторое время всё же уловила знакомый запах, исходящий более чётко к лестнице, ведущей в коридор с несколькими комнатами. По которому не поймёшь, грузовой ли это корабль или пассажирский. Благо, что никто пока из них не выходил, и не направлялся навстречу элегантному, но дикому животному, которое принюхивалось к каждой двери, чтобы поймать запах на живца. Сам коридор был обширен и уставлен столами с большими промежутками между ними и дверьми. Как только самоотверженная мать Риты услышала шум ног, спряталась под один такой ближайший стол как можно незаметнее. И это пошло ей на пользу, когда прямо мимо неё стал проходить Конрад с какой-то металлической коробочкой синего цвета с ручкой, направляясь в свою комнату отдыха. Стало быть, не собирался он «жить» на судне с невыносимым и тощим Стриксом в одном временном «гнёздышке». «М-м-м, а что там в ней внутри, очень интересно… кажется, запах еды исходит оттуда!» Конрад, подойдя к кровати, положил эту коробочку на неё, непредусмотрительно оставив дверь открытой. Чем взрослая лиса и воспользовалась, пробежав к шкафу и сумев быстренько протиснуться под него. Подождав, пока он уйдёт, она тут же юркнула к ней, рассчитывая на то, что не ошиблась… или же рада была бы подвинуть свой эгоизм по отношению к вкусному насыщению для своего желудка, и могла бы найти там какой-нибудь ключик или замочек. Но всё же вздохнула с облегчением, найдя в этой коробке большой бутерброд с салатом, ветчиной и сыром, обёрнутый в полиэтиленовую плёнку. Отчего сразу вовсе забыла про свежий журнал Playboy, лежавший на кровати того ещё Купманна на свободе в его-то возрасте, когда сразу откинула страницы с полуобнажёнными красотками от себя подальше, стоило только прыгнуть на неё, чтобы проверять свои догадки по своему нюху. Отчего перестала проговаривать про себя слова «срамота», «кобели» и им подобные. Тут уже мадам лисе не надо было обдумывать лишний раз, прервётся ли она в поисках с сильным отставанием, пока уплетала бы обед Конрада за обе щёки. Она просто взяла и, порвав обёртку, наконец-то съела съестное. Радуясь про себя, что сейчас её точно никто не прервёт, как было последнее время слишком часто. Затем, как матери Риты показалось, она не особо долго жевала бутерброд врага, поэтому тут же быстро выбежала из комнаты, не запертой на замок. Решила положиться на примерную его тень, которая «расхаживала» в левой стороне от неё.***
— Чёрт бы побрал этого умника, полноправно пользоваться мной как исполнителем — выше моих сел, тем более тогда, когда такой как Стрикс мной командует. Я надеюсь, мой обед никто не свистнет, пока я тут околачиваюсь с этим коротышкой, этого мне только не хватало для полного счастья. Мужчина, пока бормотал всё это про себя от недовольства своего положения, что по-другому быть не могло, достал из широких штанин на ремне ключ-карту и открыл ей раздвижную железную дверь перед собой. Мать Риты не намеревалась отставать от него ни на секунду, пусть и запросто могла быть замеченной, пока он заходил в другую комнату. Оттого очень старалась быть неслышимой… вот только когда проскользнула за сию дверцу, едва не опрокинула сама себя в большие контейнеры с мусорными кучами. Потому при последующем беге за целью немного придерживала свою горячную материнскую импульсивность. Как только взрослая лиса скрылась за грузовыми ящиками при почти полной темноте, услышала не совсем то, что хотела услышать. Во всяком случае, она видела обоих похитителей перед собой, и ей было важно каждое сказанное ими слово. Пусть и интонация в их голосах казалась ей несколько противной, что было лично для неё вовсе неудивительно. — Ну-с, я пришёл. Что тебе нужно от меня сейчас? Стрикс, пока сновал в рубашке и брюках туда-сюда возле стола, который он собирается использовать для опытов, на какой-то момент остановился после того, как Купманн закончил вопрос. Следом повернулся в его сторону и дал поручение, пока его малость морщинистое лицо еле освещал свет грузового отсека, делая слишком затемнённым. — Хорошо, Конрад. Принеси-ка мне зверька и мои инструменты, пожалуйста. На миг бывшему продюсеру такой живой портрет в лице сумасшедшего учёного-«хамелеона» под слабыми бликами света показался пугающим. И понемногу вызывающим тошноту, даже несмотря на то, что он обладает базовыми манерами общения. Самый идеальный эпизод для будущего фильма ужасов под его руководством, которому, может, никогда не суждено быть снятым. — Отлично, ради всего святого… Наконец-то я успокоюсь. Они все у тебя? После неохотно заданного вопроса Конрада, Стрикс, даже несколько воодушевлённый тем, что пузатый «пёсик» за денежки его помалу, но боится, отвернулся и снова обратил внимание на стол. Тут же представляя, что будет делать с Хьюго, и как успеть сделать задуманное быстро. — Да, в моей каюте. Только поторапливайся, а то сотрудники, с начальством которых мы договорились, увидят то, что мы делаем, и начнут назойливо расспрашивать. «Бинго, дуралеи!» Мать Риты, наконец, услышала, что нужно. Довольно улыбнулась во всю свою пасть, пока разглядела уходящего из помещения Купманна, явно впечатлённого вроде бы от ничем не примечательного разговора. И как только он прошёл мимо неё, также пошла бесшумно следовать за ним, чтобы выбежать и продолжить использовать свой нюх по назначению. Пока старалась искать обходные пути, чтобы не попадаться вынужденно отошедшему от дел бизнесмену на глаза. --- *Кто же Hide The Pain Harold не знает… я вот не знал год назад. А он ещё и в рекламе чёрной пятницы был.