Where do we spend the night?

Троица сидела за столом, обложившись папками с документами.  — Кажется, нашел. Заявление девяносто восьмого года, — сказал Салли, держа в руках вырезку из газеты. — Ребенок пропал с улицы. Мать ушла за дом, оставив ребенка в манеже.  — Поверить не могу, — сказала Каллиста, забирая у Салли из рук бумажку. Она пробежалась глазами по тексту и едва улыбнулась.  — Я тем временем просмотрел некрологи за то время и имя твоей матери нигде не было. Значит, она жива, — сказал Люк, откладывая папки. Он наконец-то выдохнул, нечаянно сдув пыль с документов. Они отнесли папки на стойку администратора и Салл видел, как девушка нервничала.  — Боишься? — спросил он, забирая у нее из рук листок бумаги, который уже был до безумства смят.  — Безумно, — призналась Каллиста и убрала руки в карманы кофты. К ним подошел Люк и троица вышла из городского архива. Они шли по главной улице и Каллиста держала Салли за руку, стараясь не сжимать ее слишком сильно от нервов.  — Зато сразу видно, где психушка, — нервно улыбнулся Люк, смотря на здание в конце улицы. Старая больница, которая все еще действует, стояла на небольшом холме. Парень заметил, что все улочки сходятся в главную, а та, в свою очередь, ведет прямиком к больнице.  — Надеюсь, они хоть нормальные, — с надеждой в голосе прошептала Калли, смотря на дом, в котором родилась. Скорее всего, забор и лающая за ним собака появились уже после ее похищения. Девушка постучалась в калитку и ее сердце словно пропустило удар.  — Тихо, Боб! — прикрикнул голос за забором на собаку и та сразу утихла. Затем шаги приблизились к калитке и женский голос за ним спросил: — Кто? Люк подвинул Каллисту и подошел ближе к забору.  — Мы по поводу пропавшего ребенка еще двадцать один год назад, — сказал он, пытаясь заглянуть в щель в заборе, но там ничего не было видно.  — У вас есть какая-то информация? — голос за забором стал более мягкий, но калитка так и не открылась.  — Вам лучше открыть и посмотреть самой, мисс, — предложил Люк и замок на калитке наконец-то щелкнул. Секундное открывание калитки для Каллисты показалось вечностью. По ту сторону забора она увидела женщину, заметно постаревшую, но все еще красивую. Калли точно знала, что это ее мать — такие же черные волосы с белой челкой и черно-белые брови с ресницами. Это нарушение было генетическим. Девушка сначала подумала, что смотрит на себя в более зрелом возрасте, но, когда женщина улыбнулась шире, то поняла, что это не так.  — Эмили, — расплакалась женщина, протянув руки и обняв Калли.  — Как много имен, — прошептал Люк Салли, когда парни переглянулись. Тот пожал плечами.  — Сейчас по документам меня зовут Каллиста. Мне пришлось сменить их, когда сбежала от тех сумашедших, что меня украли, — улыбнулась девушка, когда мать ее отпустила.  — А чего мы стоим? Проходите, — вдруг развела руками женщина и пропустила друзей за забор. По дороге к дому они представились и оказалось, что мать Калли зовут Адель Блоссом. Салли задумался о том, что Калли могла сейчас быть Эмили Блоссом, жить более счастливой жизнью, учиться в колледже и иметь много друзей. Но вместо этого она выросла у психов, которые заставляли ее заманивать людей в дом. Девушке пришлось бежать из дома и зарабатывать на жизнь отловом сверхъественной фигни.  — Чего задумался? — Люк торкнул Салли, а сам смотрел на Каллисту, которая не могла перестать улыбаться. Они сели за стол и Адель поставила кружки с чаем на стол.  — Рассказывай, что случилось с тобой за все это время, — улыбнулась женщина, взяв девушку за руку.  — Ох, это долгая история, — сказала Калли, глотнув чая. Но рассказ все-таки начала.