КОГДА РАССЫПАЮТСЯ МАСКИ ЛЖИ

       Весна. Чудесное время для любви. Это время, когда можно вылезти из кокона зимы и, подобно бабочке (не акуме), порхать по земле, излучая счастье и веселье. Самое время, чтобы оставить пледик и чаек в дальнем шкафчике. Это время всплеска чувств, огромного восторга. Время безумных поступков во имя любимых людей.        Сегодня должен был осуществиться грандиозный план, разработанный Сезар. Мамочка Алья заставила вызубрить все слова, чтобы малышка Маринетт смогла все сказать предмету своего обожания без единой запиночки. План был продуман до мелочей. Бывшая Леди Вайфай решила именно сегодня любыми способами окончательно свести Первого-красавчика-всея-колледжа-имени-Франсуа-Дюпона-Адриана-Агреста и свою любимую девочку.        Препятсвия в виде Лилы и Хлои попросили устранить Кима, который совершенно неожиданно подцепил вирус «неуклюжести» и совершенно «случайно» облил сначала чаем, а потом соком, обеих девушек. Потому дело оставалось за Дюпен-Чен, что стояла у входа в кабинет, где в одиночестве у окна стоял Агрест. Маринетт боялась. Ведь не каждый день признаешься в любви парню. Такое бывает лишь раз. Сердце быстро стучало в груди, грозясь вот-вот вырваться наружу и распасться миллиардом кусочков на дрожащих холодных руках.        — Ну же! Иди! — шепнула Алья, толкая свою подругу в кабинет. — Удачи! — и дверь закрывается снаружи.        «Ну, спасибо, Алья!» — успевает подумать девушка, кидая нервный взгляд на свою сумку. Там сидела Тикки, сжимая крохотные кулачки. Ее взгляд горел решительным настроем. Она словно говорила своей подопечной — вперед! И голубоглазка пошла.        — Адриан! Мне нужно тебе кое-что сказать! — выпалила скороговоркой одну из заученных фраз Марин.        — Что? А, это ты, Маринетт! — приветливо улыбнулся Агрест, заставляя коленки своей одноклассницы подгибаться. — О чем разговор?        — Я… ну… это… в общем… в тот день, когда… Аргх! Не то! — хлопнула себя по лицу брюнетка, паникуя из-за забытых слов. — Я… тот зонт… И вообще…        — Так, — хохотнул парень, хватая ту за плечи, — успокойся. И вдохни уже!.. молодец, а теперь спокойно скажи: в чем дело?        — Я… — вдохнула Дюпен-Чен. — Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ С САМОГО ПЕРВОГО ДНЯ НАШЕГО ЗНАКОМСТВА! Вот.        С ее плеч будто свалился весь тяжкий груз последнего месяца — во время которого разрабатывался план призания. Она смогла — минутная радость озарила ее ум, но тут же сменилась страхом ожидания. Адриан молчал, бессмысленно глядя в голубые глаза.        Часто бывает так, что мы влюбляемся в тех, кто нас не любит. А зачастую нас любят те, к кому мы не испытываем любви. В такие минуты чувствуешь себя ничтожеством. Ты боишься отвергнуть, потому что причинишь боль. Но боишься принять чувства человека и осчастливить его — тогда ты будешь лжецом.       Именно так сейчас чувствовал себя Адриан. Он любил свою одноклассницу, как лучшую подругу, как одну из самых дорогих людей в его жизни. Если бы не было его Леди, то он непременно влюбился бы в эту очаровашку с двумя детскими хвостами. В милую Маринетт. Она добрая, честная, она заслуживает лучшего. Не лжеца с наигранными чувствами.        — Маринетт, — наконец решает он заговорить. Плечи девушки под его руками напряглись. — Ты прекрасная девушка. Ты лучший в мире человек. Ты лучшая. Если бы я мог, я бы выкинул ту девушку из головы, но я не могу. Прости, Маринетт.        Он поднимает виноватый взгляд на девушку и видит улыбку боли на ее лице. На голубых глазах дрожат слезы. Вот-вот сорвутся по щекам вниз.        — Ничего, — вдруг перестает заикаться она, — я все понимаю. Пока, Адриан! До завтра! — машет Дюпен-Чен рукой и выходит из класса, а потом срывается на бег и бежит, бежит до дома.        Сабина с беспокойством глядит на дочку, что, ни говоря ни слова, тихо всхлипывая, закрывается в своей комнате. Мадам Чен только тяжело выдохнула — она знала, что за мероприятие готовится у Альи и Маринетт. Даже хотела дать пару советов, но девочки сказали, что справятся сами.        — Почему, Тикки?! Ну, почему?! — тихо скулила Дюпен-Чен в подушку.        Квами только тяжело вздохнула — пусть проплачется — так будет легче. Ведь никакие самые теплые слова утешения не смогут залечить разбитое сердце в один миг. Для этого нужно время. Или другой человек, но этот вариант был исключен.        Маринетт было плохо, как никогда. Внутри все болезненно ныло. Да, пусть она и значила для Адриана очень много, но он не испытывал к ней то же самое, что она чувствовала к нему. Было больно. Но, в конце-концов, не закончилась жизнь на этом мальчике модельке. Потому, нужно было идти дальше.        — Тикки, трансформация! — выкрикнула Дюпен-Чен, облачаясь в красный костюм.        В следующее мгновение к Нуару пришло сообщение от Леди:       Жду на нашем месте.

Твоя Леди.

***

       Заброшенное старое здание стало для Парижских супергероев вторым домом уже очень давно. За это долгое время на старом чердаке пришли в более-менее нормальное состояние старый диван, небольшой деревянный столик, третьей ножкой которому служила стопка старых книг, деревянный шкаф, пара стульев и все еще работающий холодильник — на всякий случай. Вдруг трансформация закончится?        Здесь Кот и Леди иногда сидели за чаем и рассказывали о своих проблемах друг другу. Здесь они стали настоящими друзьями.       Чердак встретил ЛедиБаг неприятным холодом. Словно он отговаривал ее от этого безумного решения. Словно сама судьба говорила, что нельзя ничего делать сгоряча. Нужно все как следует обдумать, но не поддаваться эмоциям. Зачастую, такие решения не приводят ни к чему хорошему. Однако, Маринетт решила проигнорировать эти мысли и послать к чертям весь этот мир с Адрианом, Альей, родителями, Бражником и его акумами.        Иди оно к бражниковой матери.        Рука в латексной перчатке сжимала небольшую бутылку вина, что было захвачена тайком из дома. Так. Для храбрости.       «Раз уж Нуар меня любит, то пусть хотя бы он из нас двоих будет счастлив!» — подумала героиня Парижа, отхлебывая немного прямо из бутылки.        — Оу! По какому поводу праздник? — отозвался голос со стороны двери, где стоял Нуар, опустивший уши.       Адриан пребывал не в лучшем расположении духа. Он беспокоился за Маринетт. На звонки она не отвечала. Дома не открывала. Она просто игнорировала его. Нуар был настолько расстроен, что даже не обратил внимания на то, как подписалась в своем сообщении ЛедиБаг. Лишь раз в жизни ему было так же тяжело — в день, когда пропала Эмили Агрест. Потерять еще одного родного человека было для него просто невыносимо. И никакая Леди не могла сейчас затмить его тревожных мыслей. По крайней мере, так он думал.        — О? А, это ты, Котик! — наигранно-ласково промурлыкала Леди, подходя к парню, что застыл в дверном проеме.        — Что с тобой? Судя по колличеству выпитого — ты еще относительно трезва, — шутить у парня не было желания, даже когда рядом была она.        — Ничего, мой Котенок, ничего, — лукаво протянула напарница, ставя бутылку на столик.        Что-то с его Леди было не так. Акум вроде не было, выглядит так же. Только с чего бы вдруг она стала к нему вдруг так обращаться?        — Круасаны будешь? — села Леди на скрипучий диван и достала из пакета небольшой контейнер с выпечкой.        — Крумяусаны? Пожалуй, буду! — промурлыкал Адриан, сказав самому себе, что поговорит с Маринетт завтра.        Бухнувшись на диван и подняв в воздух пыль, Нуар открыл рот, отправляя туда сладость. Лукавая улыбка Леди немного настораживала.        — Так все же, по какому поводу праздник, миледи?        Героиня Парижа слизывает крошки со своих губ, а у Нуара сдавливает щипцами горло. Она сегодня слишком привлекательная, или это все из-за падающего на нее янтарного света заженной лампы. А может из-за ее поведения? А может из-за того, что у него уже окончательно поехала крыша и ему пора в психушку?        — А сам не понимаешь, Нуар? — жутким соблазнительным шепотом звучат во всех ушах Кота ее слова, пока она приближается к его лицу.        — Кажется, догадываюсь, Жучок! — тихо ухмыляется Черный Кот, запуская пальцы в хвостики и стаскивая с них ленточки. — Давно хотел так сделать…        — Идиот, поцелуй меня уже!        — Любой каприз моей Леди! — хищно прищурился блондин, невозможно-медленно приближаясь к ее губам.       Где-то внутри тонкий противный голос кричит о том, что это неправильно. Но Маринетт шлет его подальше и надолго, неумело целуя Нуара и запуская руки в его пшеничные волосы. Как оказалось, не она одна не умеет целоваться. Кот оказался в этом не большим знатоком, нежели она. Дон Жуан слегка не оправдал себя.        — Я же говорил, что это вопрос времени, Миледи! — немного самодовольно промурлыкал парень, ненадолго отстраняясь.       Маринетт лишь тихо усмехнулась, легко толкнув потянувшегося за поцелуем Кота в грудь, отчего тот упал на диван, удивленно глядя на нависшую над ним девушку.        Нуар закусил губу — она была чертовски соблазнительна.        — М! Жучок любит быть сверху! — ухмыльнулся пленник Леди. — Прости, уж не в этот раз!        Теперь Ледибаг была в ловушке. В ловушке рук и зеленых глаз. Сердце снова зашлось бешенным ритмом, подрывая дыхание.        — Кот, свет! — успела прошептать Маринетт, на секунду оторвавшись от губ своего напарника.       Едва темнота накинула свое покрывало на старый чердак, тут же две вспышки осветили на миг пространство, оставляя во мраке только двух подростков. Наедине с их чувствами и желаниями.        Тикки только недовольно помотала головой, утаскивая Плагга в дальний угол. Нужно было о многом поговорить. Особенно, о тех двоих, что сейчас во мраке ночи ослеплены своими идеалами.        Адриан на тысячу раз пожалел о том, что в обычном облике у него нет ночного зрения. Увидеть Леди без маски, с румянцем на щеках, часто дышащую — просто один из его снов. Снов, что сейчас стали явью.        В эту ночь тишина долго не находила себе пристанища на старом, но уютном чердаке.