Кадры

Затеряться среди всей этой городской суеты. Так поразительно сложно, почти недостижимо. Но ведь получилось же. Найти тот самый уютный уголок, в котором хочется расслабиться и быть собой. Не задумываться об обществе, которое там, за порогом, словно хищный зверь притаилось. И не так важно, что на столько короткое время – ночь прошла, оставалось лишь несколько часов. Счастье – как нечто эфемерное, недостижимое. Здесь оно обитало почти постоянно, исчезая лишь иногда, когда в доме становилось пусто. Ведь счастье – это люди. Пусть такие разные, порой злые, порой добрый, но все они – составляющая одного большого целого. Флер, уже давно выпускница Хогвартса, стояла в уютном старинном номере в небольшом отеле, потерянном средь лондонских улочек. Хозяин любезно согласился предоставить молодой волшебнице место на одну ночь, будто старой знакомой. И вот ночь прошла, наступило утро. В округе не было огромного количества деревьев и цветов, только красно-коричневые дома с потрескавшимися от старости окнами, затхлые магазинчики и сонные люди, спешащие в ранний час по своим делам. Солнце, казалось бы, любило это место – спокойное, без городского шума, напоминающее провинциальный городок. Здесь всегда было светло. Город в городе, так можно было бы охарактеризовать это. Свой отдельный маленький мирок. Но это лишь несколько улиц на окраине английской столицы, не более. С третьего этажа, где как раз находился номер Делакур, открывался вид на просыпающуюся улицу. То тут, то там пробегали один за другим сонные прохожие: мужчины в деловых костюмах с черными чемоданчиками все как один, женщины в легких платьях и с соломенными шляпами на голове. Открывались двери магазинчиков, скрипя и сотрясаясь. В начале седьмого часа утра местечко постепенно оживало, наполнялось красками – из красно-коричневой гаммы в ало-золотую, живую. Огни ночи исчезали – некоторые неоновые вывески затухали, становясь простыми надписями на листах бумаги прямо над дверями в ларьки. Зашевелились жильцы: в соседнем доме завыла собака, закричал петух – никто понятия не имел, что это животное делает в городе, но по всей видимости хозяина-старичка это мало волновало. Внизу с балкона свесилась женщина, старательно отряхивая большое цветастое покрывало. Затем обернулась и с криками ушла обратно в дом. Рутина, какая она есть. Флер с интересом осмотрела свой номер. Старые обшарпанные оконные рамы обрамляли достаточно чистые стекла, пропускающие мерцание солнечного света в помещение. Кое-где стекло было рельефным, будто старинными, но это придавало комнате свой особый, неповторимый шарм. На узком подоконнике, шириной, наверно, с ладонь, не больше, стояла бутылочка с давно засохшими полевыми цветами. Такими хрупкими: дотронься – и они посыпятся пеплом на пол. Как мечты, как планы, порой. Все желания прахом, к Мерлину. Но несмотря ни на какие болезненные воспоминания Флер улыбается – оголяя белоснежные зубы, в глазах светится огонек от переливов солнца на стеклах. За спиной девушки стояла большая кровать с разбросанными по ней подушками и покрывалом. Хватило бы лишь пары взмахов палочкой, чтобы прибрать все это в достойный вид. Но Флер совершенно не хотелось этого делать: ей нравился этот вид – чуть небрежный, но живой. Настоящий. Под кроватью лежала почти неразобранная сумка с вещами, рядом пара обуви. На старом, обветшалом кресле рядом – комплект одежды, в котором Флер предстояло ехать дальше весь день. Сейчас же девушка стояла лишь в одной короткой ночной рубашке, наслаждаясь утренней прохладой. Ветерок, пробравшийся сквозь приоткрытое окно, шевелил занавески кремового оттенка с незатейливым рисунком в виде сеточки. В комнату проникла утренняя свежесть, перемешиваясь с запахами свежей постели, засохших цветов и мятной зубной пасты, которую так любила Делакур. Поток воздуха дотронулся до стройных ног девушки, заставив ту поёжиться, а затем улетел куда-то на улицу. «Самое прекрасное на свете чувство – когда ты жив. Свободен. Не обременен проблемами и заботами», — задумалась Флер. И пусть она сейчас не там, где хотелось бы – в теплой Франции, пусть не рядом с любимым человеком, но она счастлива. Она дома. Потому что дом – там, где мы есть. В этих старых стенах, поскрипывающей кровати, обшарпанных окнах и чуть ли не доисторической лампе на железной ножке. Здесь. Напевая незатейливый мотив из какой-то маггловской песенки, девушка развернулась и направилась прямиком к своей еще не собранной постели. Оставалось собирать вещи и двигаться дальше. Впереди лежала долгая дорога, и преодолеть ее хотелось поскорее. Хотя нет. Наоборот – растянуть подольше, насладиться утренним Лондоном, а затем затеряться в провинциальных городках.