Муфаса жил и будет жить...

Такая гордая, но такая одинокая долина простиралась где-то далеко внизу. Не раз видевшая рождение и смерть в который раз встречала она новый день, благоговейно внимая мягкому, чуть властному теплу. Огромный огненный диск величаво всплывал над тонкой линией горизонта, даря этому миру свет и тепло, будто король, внимательно осматривающий свои владения. Такой близкий и родной, но такой далёкий и опасный. Протянешь лапу и обожжешься. Опалишь и шерсть, и гриву. Ничто не помешает наблюдать за сим величественным действом. Ни волнующая сердце высота, ни знойный ветер, то и дело норовящий опалить нежную кожу и потеребить густую гриву. Несмотря на столь ранний час, который я вполне мог провести в сладкой дреме, рядом с моим новорожденным сыном и дорогой сердцу Сараби, я поднялся сюда, в тень одного из выступов скалы предков, находящегося чуть выше нашей прохладной пещеры. В наблюдении за рождением нового дня я находил какое-то щемящее душу удовольствие. И пусть весь оставшийся день я скрывал от всех свои зевки и слушал доклады Зазу лишь в пол уха, я все равно поднимался сюда. Хотя бы раз в пару дней. Небо почти мгновенно окрашивалось в ярко-малиновый цвет, резко контрастируя с ослепительным солнцем и темной, почти черной землей, из которой прорастали редкие, но крепкие деревца, окрашивающиеся в аспидный цвет на фоне воистину королевского рассвета. Черными тенями казались мне редкие подданные, по какой-то только им ведомой причине поднявшиеся в такую рань, то появляющиеся будто из ниоткуда, то исчезающие за горизонтом, поглощаемые жадными, ненасытными лучами, беспощадным белым светом. Приятно знать, что у вверенного тебе народа все хорошо, что кто-то встретил очередной рассвет. И лишь на время становится несколько тоскливо от того, что кто-то все же его не увидел. Ибо каждый рождается и каждый умирает, замыкая этот вечный круг жизни. Говорить отчаянно не хотелось. Хотелось молча ловить такой редкий прекрасный момент, отпечатывая глубоко в памяти начало очередного дня подвластного мне края. Звенящая тишина раскладывала мои мысли по порядку, оставляя после себя лишь покой и умиротворение. Хорошо быть царем зверей. Только ради таких моментов стоило в свое время взвалить на себя тяжелую ношу короля, чтобы сейчас, довольно жмуря глаза, каждой клеткой впитывать в себя лучи еще одного правителя. Куда более величественного, могучего и грозного, чем когда-либо был и стану я. И каким когда-нибудь станет мой сын, в свое время наследующий все это роскошное великолепие. Ведь когда-нибудь сопровождаемое меня солнце зайдет, оставляя место для нового короля. Моей частички. Моей отрады. Сегодняшний рассвет значил для меня гораздо больше предыдущих. Сегодня взошло солнце моего сына. И пусть оно еще не достигло своего пика, пусть означало, что ходить по этой земле мне скорее всего осталось не так уж и долго. Пусть... Зато мой народ будет счастлив. Счастлив жить и умирать под солнцем нового достойного правителя, а что Симба станет достойным, я не сомневаюсь. Все же он - мой сын, и я помогу ему. Помогу взойти так высоко, как это возможно и не ослепнуть, а пока... Пока я могу спокойно продолжать смотреть на всплывающий над землей диск, обеспокоенно хмурясь, замечая вдалеке небольшие мрачные облака. Предстоит нелегкое время. Что-то обязательно случится! А сжимающееся в тревоге сердце подсказывало, грядут перемены. И перемены далеко не в лучшую сторону. А мне оставалось лишь растить своего сына в строгой заботе и мягкой любви, надеяться и слепо верить в лучшее. Мой сын со всем справится. Со всеми преградами на своем нелегком пути, а если где-то оступится, то я непременно ему помогу, как поможет ему его мать, его друзья и его подданные. Как помогали когда-то и мне.

***

Солнце поднималось все выше, а малиновый цвет небес причудливо смешался с насыщенной голубизной. На скале сидел задумавшийся правитель. Могучую гриву ласково трепал знойный ветер. А задумчивый взгляд его желтых глаз то и дело возвращался на горизонт. Залитые светом реки продолжали мерно течь, громко журча и изредка выплескивая свои бурные воды на сушу. Редкое ржание и пение птиц постепенно нарушили тишину, заставляя покинуть свой укромный уголок одного из самых великих королей и вернуться того к своей горячо любимой семье. К своей любимой, к своему сыну, к своему прайду.