— Жаль, что план пришлось пересмотреть, — тяжело вздохнул Гарри, спешно следуя за зельеваром. — Так хотелось выставить Крама придурком. Ты видел Гермиону? С ней все в порядке?
— Спешил к тебе, — фыркнул Северус.
— Да мы просто Чип и Дейл, — фыркнул Гарри и раздраженно закатил глаза, увидев, что наставник не понял хорошей шутки.
— Сотня футов до финиша. Будь добр, сделай соответствующее лицо, — прошипел Северус, схватив подопечного за плечо.
Гарри ворчал, послушно следуя за зельеваром к крикам и свету. Стоило им выйти на освещенный пятачок перед входом в лабиринт, как они тут же стали объектами повышенного интереса. Вырвавшись из хватки Северуса, Гарри торпедой пронесся сквозь всех и от всей души и с особым удовольствием врезал сидящему на земле Виктору. Чувствовать хруст костей под кулаком было самым приятным за сегодняшний вечер ощущением.
— Гарри!
— Директор, он вернулся, Волан-де-Морт. — Ну вот, имя произнесено. Побольше экспрессии, страха и дрожащих ноток в голос. Фадж, словно ворон, кружил вокруг чемпионов, призывая всех разойтись, и лишь отмахнулся на вопрос Альбуса, который желал узнать, следует ли и Гарри отправить в Мунго на обследование как и Крама в следствие нервного потрясения?
— Расходитесь, турнир окончен, здесь не о чем больше говорить, — махал министр руками, не позволяя никому подобраться ближе.
Гарри настолько вошел в образ испуганного ученика, что не сразу оценил обстановку, а когда огляделся по сторонам, похолодел. Ни Гермионы, ни Крауча-Грозного глаза не наблюдалось в пределах его видимости.
«Северус!»
Видимо, волна паники была настолько сильна, что на него обратил внимание не только зельевар, поджавший губы, но и Альбус. И если первый нахмурился, то второй лишь снисходительно покачал головой, выцепив главное из страха ученика: волнение за девушку.
«Боюсь, что твое волнение не беспочвенно, беги, я поговорю с директором».
Все-таки Северус был невероятным. Может, Гарри даже назовет сына в его честь…
Скрыться в суматохе было просто, Поттер бежал по коридорам, собирая косяки и углы, добавляя себе новых синяков. Почему он не подумал дать Гермионе такую же монетку или что-нибудь другое, способное подать сигнал? А еще думал о том, что обязательно будет тренировать ее ставить щиты, самые сильные какие знает Северус.
В комнаты Аластора он ворвался не имея ни единого плана или стоящей мысли в голове. Грозный глаз стоял, тяжело опираясь на крышку стола, никак не отреагировав на шумное появление ученика, лишь через минуту оторвался от бокала, что наполнил до краев.
— А, Поттер, не думал, что Крам брешет. Ну, и как это было? — с придыханием спросил он, не обращая внимания на дико оглядывающегося по сторонам Гарри. — Каков он?
— Как лысая змея. Шипит, плюется ядом, — пробормотал Гарри, надеясь, что запущенные поисковые чары Грозный глаз не заметит. И ведь не заметил, а Гарри скрежетнул зубами на результаты: этот больной сукин сын засунул Гермиону к настоящему Аластору. По крайней мере, тепло из сундука шло от двух человек.
— Как ты смеешь? — прошипел Крауч, но тут же взял себя в руки. — А остальные? Где были остальные на кладбище?
Гарри, прикинув, продолжал прикидываться идиотом, медленно подбираясь к сундуку.
— Окружили его, доказывали свою преданность, — и, не зная почему, уточнил: — словами. Лизали руки, клялись в верности, потешно пугались его ярости, — послушно перечислял, медленно, боком продвигаясь к сундуку.
Кажется, он сказал что-то не то, потому что Крауч уставился на него словно перед ним вдруг появился Темный лорд во плоти.
— Что? Вы же сами спросили?
— Клялись в верности? Они? Жалкие трусы! Они не понимают, ничего не понимают. Один лишь я, только я… — монолог перешел в невнятное бормотание, но вот взгляд… Взгляд был фанатичным и пугающим. — Представляешь, как он наградит меня, когда узнает, что я раз и навсегда заставил молчать великого Гарри Поттера? — наконец начал угрожать Крауч.
Гарри тысячу раз пожалел, что стоит рядом с сундуком. Если Грозный глаз начнет метать заклинания, то может случайно и его задеть. Не смотря на то, что сундук был артефактом довольно защищенным, неизвестно, как он отреагирует на такое магическое вмешательство.
Дверь сорвало с петель ужасно вовремя, когда Грюм достал волшебную палочку. Альбус, Северус и Минерва словно три мушкетера ворвались в кабинет, а Гарри, простучав сундук, наконец-то нашел запирающий механизм. Не обращая внимания на допрос и откровения Крауча, он ждал, когда перестроятся металлические стенки.
— Гермиона? — заорал в открывшийся темный провал.
— Гарри! Ты в порядке? Мы здесь с настоящим профессором Грюмом. Ты не пострадал?
Поттер наколдовал веревки, что змеями спустились вниз, надежно обвивая Гермиону и вытягивая из потайного пространства сундука, и лишь когда обнял подругу, смог отпустить напряжение этого адского вечера.
На ужин, к сожалению, они все же опоздали.
***
Закутавшись в мантию-невидимку Гарри ждал.
Следующие два дня после финала Турнира трех волшебников были… насыщенными. Допрос у директора был жестким. Нет, директор был мягким добрым старичком-волшебником, но хватким легиллиментом. Если бы Северус не отвлекал Альбуса временами, Гарри пришлось откровенно туго.
— Я не знаю, как смог трансгрессировать, директор, — растерянно говорил он, глядя кристально честным взглядом в добрые глаза Дамблдора. — Я боялся, и очень хотел оказаться в безопасности. Я перенесся на границу Запретного леса, там нет стены лабиринта, почему-то не стал обходить кругом, это было глупо с моей стороны, — сокрушенно вздохнул Гарри. — На пути попал в ловушку, мне помог профессор Снейп, — смущенно закончил он, скосив глаза на зельевара, который тщательно скрывал ухмылку в уголках губ.
Ну и после двухчасовой пытки горячим шоколадом его отпустили отдыхать. Гермиону оставили на день у лекарей с переломом руки, Крауч просто скинул ее с высоты, и, не увези его в Азкабан, Поттер с удовольствием сломал бы ему руку в ответ.
Министр Фадж, присутствующий при рассказе Гарри, брызгал слюной, настаивая, что всех трех чемпионов нужно отправить в Мунго: Седрик из-за воздействия Империуса был слегка заторможен, а у Виктора и Гарри, по мнению Корнелиуса, вообще на нервах поехала крыша. Но министр утверждал, что это лечится.
Будь воля Поттера, он бы сам с удовольствием, залечил Министра. До смерти.
Гарри встрепенулся, возвращаясь во мрак коридора, когда услышал тяжелые шаркающие шаги. Проверив коридор, он осторожно поднялся, оставив мантию у порога комнат зельевара.
— Северус, это я, — тихо сказал он, боясь нарваться на проклятие.
Выглядел наставник после встречи с Лордом и пожирателями отвратительно. Никто не ожидал радушного приема, но и
такого Гарри не ожидал. Неужели Северус все время проходил через подобное? Один?
В комнатах зельевара Гарри ориентировался довольно неплохо, поэтому, сгрузив Снейпа на диван, без особых проволочек выполнил команды:
— Зелья, третья полка — второе, десятое, нижняя полка, пятое справа. Диагностирующий артефакт на подоконнике. Одеяло в спальне.
— Из тяжелого, — бодро начал Гарри, проведя артефактом от макушки до пят лежащего наставника, — перелом ребра, глубокие порезы на ноге. Новое заклинание что ли испытывали? Не тянешь ты на подопытную свинку. Проклятие на левой руке, пальцы почернели, похоже на то, что было у Дамблдора после крестража.
— Нужна примочка, а потом забинтовать, завтра разберусь, — с расстановкой сказал Северус, закрывая глаза.
Познания Гарри в медицине были откровенно слабыми, одна надежда на зелья Северуса. Поттер промыл и очистил раны, влил в наставника одно зелье за другим, накрыл теплым одеялом и присел рядом, думая обо всех тех годах, когда Снейп был двойным агентом.
— Гарри, это что, жалость?
— Как ты мог обо мне такое подумать? — тут же возмутился он. — Дышать легче?
— Определенно. Завари чай. И собери поесть.
— Сию минуту, — фыркнул он. — Тобиас!
***
Утром Гермиона прислала записку с совой, предложив прогуляться у озера. Ее выписали с утра, но на завтрак она опоздала, жаловалась, что ей не давали подняться с кровати весь прошлый день, и она мечтает о прогулке.
Привычный выступ под раскидистым дубом глубоко вдавался в озеро. Вот только привычный пейзаж нарушало присутствие Драко Малфоя, какого-то помятого и потерянного. Непривычно было видеть его таким. Впрочем, стоило тому заметить Гарри, как он вернул на лицо привычное высокомерно-надменное выражение лица.
— Здравствуй, Драко. — Как и предполагалось, в ответ на вежливость получил кучу всякого нелицеприятного о своей скромной персоне. — А кто ты есть, чтобы можно было гордиться? — не выдержав, спросил Поттер.
— Я Малфой!
— Плод многовековой селекции. Действительно повод для гордости. — И, воспользовавшись заминкой оппонента, продолжил: — Каждому приходиться в какой-то момент жизни делать выбор, Драко, и не всегда твой личный путь должен совпадать с возложенными ожиданиями. Кто ты? Придаток к фамилии или цельный самодостаточный человек?
И, увидев выходящую из замка Гермиону, пошел навстречу, не желая продолжать разговор, который мог перерасти в неприятную перебранку. У него было это чудесное утро, рука Гермионы в его руке, а все остальное может немного подождать.
