Rape me.

Темнота, рваное дыхание тяжело отдается головокружением. Волнение, интрига.       Джонни стоит у стола и недовольно смотрит на Тэна. Капли пота медленно стекали со лба. Только отыграв концерт, он сразу ворвался в гримерку, чтобы посмотреть на то, как нога Тэна якобы болит из-за его собственного косяка в своей партии. - Как ты мог так облажаться? - он нервно вздыхает. Тишина стремительно капает на нервы, давит. Он раздражённо цокнул и в ответ на молчание продолжил говорить грубым, низким голосом: - И что, ты не пойдешь прямо сейчас тренироваться? Ты же конкретно забыл почти всю свою партию. - Нет, не пойду, - спокойно отвечает Тэн, сидя на кожаном стуле, намертво уткнувшись в пол. Черный кафель помогал появлению не щадящей обстановки. Молчание, но Тэн слышит еще нестабильное дыхание Ёнхо из-за сильной усталости после тяжёлого танца. (Дыхание... наверняка такое томное). Его кожа покрылась мурашками, отчего уголки губ немного поднялись вверх.       Но это всё не мешает самому Ёнхо взглянуть на телевизор, а затем на Читтапона, сказав: - Как же ты меня бесишь.       Тишина. - Взаимно, милый. - Тэн, укоризненно ухмыльнувшись, заметил, как силуэт высокого парня развернулся к нему.       Кулаки Со сжались от ненависти настолько сильно, что парочка суставов громко хрустнула. Быстрые, громкие шаги приближались к уставшему Читтапону. Каблук громко стукал по кафелю, отдаваясь эхом в ушах тайца. На мгновение ему показалось, что перед глазами всё плывёт. Усталость. Ёнхо схватил его за подбородок и посмотрел в глаза. - Я не собираюсь из-за тебя отчитываться перед менеджерами и директором, идиот. Постоянно портишь всё ты! Ты ведь даже не признаёшь свою ошибку. Еще и ставишь себя выше других, - громко вздохнув, он продолжил смотреть на него.       А что Тэн? Его до дрожи заводило что-то подобное: что кто-то толкает его или начинает гнобить.       Чокнутый мазохист. - Ничего не хочешь сказать? - левый глаз Ёнхо начал заметно дёргаться. Руки Ёнхо немного тряслись, что немного рассмешило тайца. - Мне нечего тебе говорить, - улыбнулся Тэн.       Со отходит к телевизору, пересматривая их собственное выступление. После партии Тэна он издевательски усмехается, вновь взглянув в его сторону. Гул в ушах затмевает шум телевизора, Тэн произносит: - Ты такой глупый. Говоришь что-то мне, главному танцору, пока сам забываешь движения или тормозишь. Знаешь, почему тебе дают мало партий? - Читтапон поднял голову и показал надменный оскал, - потому что ты ужасен.       Тощая фигура в черном пиджаке медленно поворачивает голову в его сторону. - Повтори, что ты там вякнул, выскочка? - он снова подходит к нему и стукает со всей дури по кожаному креслу, - следи за языком, принцесска, если не хочешь оказаться в больничной койке. - Только угрожать можешь? Конечно. Потому что на большее ты и не способен, - Тэн тихо засмеялся.       В голове будто что-то щёлкнуло. - Иди сюда, ублюдок. Джонни грубо хватает его за рубашку и буквально вытягивает из кресла, притянув его к себе настолько близко, что они чувствовали нервное дыхание друг друга. В коридоре стало подозрительно тихо, но сейчас в ушах Джонни слышится только звон. То ли от громкой музыки на выступлении, то ли от злости. Глаза, полные ненависти, смотрят на Тэна.       Ненависть, агрессия? Серьёзно? Читтапон продолжает смеяться, на что получает шлепок по щеке. Внезапное осознание всего происходящего будто окунуло Тэна с головой в кипяток. Ладонь Со слабо покалывает и начинает жечь. Он сжимает кисть в кулаке и смотрит на Читтапона. Тот, пошатнувшись, делает два шага назад. Взглянув на Джонни, он спросил: - Это все, на что ты способен, да? Вау. Рука напрягается. Джонни делает два шага вперед и с размаху бьёт его по лицу. Он начал ощущать тупую боль в костяшках. - А теперь как? Приятно? - Тэн отошёл назад, опустив голову. Когда он вновь разворачивается к нему лицом, Ёнхо замечает, как по дрожащим губам бежит струйка крови. Тэн вытирает белым рукавом рубашки густую темно-бордовую субстанцию и смотрит на Ёнхо. - Хах, слабенько.       А на самом деле, в душе уже кипело удовольствие. Органы будто сжимались от наконец-то пришедшей боли. Отвернувшись после еще одного удара, он лишь закатил глаза от удовольствия. Содранная кожа на челюсти начинает краснеть. На самом деле, он бьет довольно сильно и беспощадно. Голова чуть кружится. Читтапон глядит на бледное лицо парня с леденящим взглядом. Подкашивались ноги. Тэн приближается к Со, чувствуя волну мурашек по коже. Он вытирает пальцем кровь на своей губе и проводит им по щеке того, кто на голову выше него. - Че ты творишь, идиот? - он толкает его, а затем, подойдя, прижимает к стенке. Глухой стук. - Тебе смешно? - в ответ он не слышит ничего, кроме надоедливого шоу по телевизору.       Читтапон лишь улыбается. Не выдержав, Джонни хватает его за волосы на затылке, оттягивая назад, из-за чего голова громко ударилась о стенку, - смешно, да?       Тэн еще раз закатывает глаза. Видимо, Джонни заметил это, отчего вопросительно поднял одну бровь. - Не представляешь, насколько. - Да что ты вытворяешь, - чуть вскрикнул Джонни, а затем размахнулся и снова шлепнул его по щеке. Так, что Тэн чуть согнулся в корпусе, поддавшись вперед. Дрожащей ладонью он накрыл свою горячую щёку. Джонни схватил его за плечо, пытаясь выпрямить спину, и, размахнувшись, ударил локтем куда-то в ключицу. Хотелось бы в живот, да, но Тэн слишком резко дёрнулся. Кости немного заныли. Таец начал кашлять от того, что в лёгких будто резко закончился весь кислород. Чувствуя из-за этого сильное покалывание внизу живота, он ощущает, как член постепенно начинает твердеть. - Посмотри на меня, - Со схватил его за глотку и, придушив, притянул к себе. Читтапон схватился руками за его предплечье. Сильно надавливая пальцами на напряженную шею, Ёнхо чувствовал, как Тэн сглатывает слюну, а затем громко вздыхает. Перед глазами внезапно всё стало размыто. Звёздочки вразброс плыли всё то время, пока его глотку туго сжимал Джонни. - Может, ты меня еще изнасилуешь, хаха, - хриплая, издевательская усмешка тайца была настолько тихой, что Джонни мог бы ее и не заметить, если бы не смотрел прямо ему в лицо. Прикосновения Читтапона к Ёнхо, словно молния, дрожью пробежали по спине. Сделав хватку более смертельной, Со наблюдал, как лицо покрывается розовым оттенком, из-за чего уголки его губ невольно поднялись вверх. Тэн презрительно откидывает голову назад, приоткрыв рот. Надавив еще немного, Джонни услышал сдавленный, изнывающий стон. - Что, черт побери, ты только что сделал? - глаза расширились до невероятных размеров. Он, ослабив хватку, а затем вовсе убрав руку от шеи и сделав несколько шагов назад, продолжал смотреть на Тэна. Тот надрывно глотает кислород, хрипло кашляя. Выровнявшись, Тэн тоже взглянул на Джонни. - Не могу скрывать больше, - отдышавшись, он продолжил, - Твою мать, Джонни, я безумно люблю тебя. А эти странные вещи... я... мазохист. Эм, ну... пробирает от каждого твоего оскорбительно словечка ко мне, а когда ты и применяешь грубую силу, я вовсе будто схожу с ума... - Воу... Тэн, - взгляд притупляется и устремляется куда-то вдаль, будто сквозь Читтапона, - Я... не думал, что это будет взаимно, правда. Психолог поставил меня на учет. У меня наблюдаются наклонности к садизму, но об этом никто не знает. Я до дрожи в коленках думаю о тебе каждый день, но все это время понимал, что ты точно не воспримешь это, поэтому предпочел просто ненавидеть тебя. Это приносило мне дикое удовольствие. Каждый раз после того, как я издевался над тобой, то забегал в комнату и дрочил до изнеможения.       Оба удивившись, они притихли. Тэн опять поднял голову и, сделав шаг навстречу, произнёс: - Что же мы тогда медлим, милый? - Тэн, чуть привстав на носочки, целует его в шею. Джонни блаженно вздыхает и, обвив руки вокруг талии Читтапона, прогибает его в корпусе, успевая рассмотреть, как тонкая шея блестит из-за тусклого света, как губа, треснувшая от удара, еще немного кровоточила, а сами ключицы, которые еле как виднелись из-под рубашки, были красными. Такими же красными, как и его щёки, минутой ранее пострадавшие от нескольких шлепков по коже. Превосходно. Притянув тайца к себе, Со немедля кусает его за шею. Так сильно, что тот, чуть проскулив, схватил его за руки. Ноги Тэна задрожали. (Это то самое неземное чувство, которое способно вызвать смертельный оргазм, хах).       Джонни схватил его за рубашку, оттягивая назад, отчего пуговица на воротнике впилась в кожу на шее. Тэн вдохнул, откидывая голову, всё еще ощущая, как Ёнхо грубо оставляет кровавые отпечатки на его коже. Когда возлюбленный выпускает острые зубки и почти до крови кусает его, из уст Тэна вырывается настолько громкий стон, отчего по всему телу Джонни пробежал ток, отдаваясь сильной пульсацией в паху. Это сильное возбуждение... он хочет вечно наслаждаться его лицом, вдыхать его аромат, слышать шлепки по его нежной коже и ощущать вкус его крови на своих губах... Но стон отдавался таким пронизывающим эхом по всей гримерке, из-за чего стало боязно, что кто-то зайдет. Резко отстранившись от Тэна, Джонни быстрым шагом прячется в темноту, доходит до двери, закрывая её на щеколду, а развернувшись, видит почти растаявшего от удовольствия парня. Картина была похоже не миллион таких, что встречались в фильмах ужасов, когда жертва, не имея никакого выхода сбежать, оказывалась почти в руках маньяка. Но это был тот случай, когда жертва не хочет бежать. Жертва хочет оказаться наказанной.       Видимо, пока Джонни оставлял засосы, Тэн несколько раз прикусывал губы, отчего теперь на них красуется кроваво-алый оттенок. Шея была ярко-бордового цвета с достаточно выраженным укусом на тихо колеблющемся теле.       Свет тускло освещал гримерку; от темноты их предостерегали лампочки на зеркалах для наведения макияжа. Джонни сел на мягкий стул, чуть расстегнув ширинку брюк. Взглянув на Тэна, он вымолвил: - Иди сюда, принцесса, не бойся. Папочка не собирается делать тебе больно. Подойдя к креслу, Тэн садится на бёдра, поглаживая его шею. Приблизившись к левому уху, он прошептал: - Потому что папочка сделает мне очень больно, не так ли? - появляется пошловатая улыбка. Прижавшись губами к мочке уха, Тэн чуть прикусил ее. Тот чуть выгнулся, но позволяя Читтапону еще на секунду помучить его. Грудь снова опалилась кипятком. Бешеное сердцебиение можно было услышать, а особенно в мёртвой тишине. Затем Ёнхо притянул его за подбородок и поцеловал, сразу углубляя страстные прикосновения. В голове был беспорядок. Мысли перемешивались. Не верится, на самом деле, что всё это происходит. Но сейчас они почти не думают о чём-то подобном. Сейчас есть только Тэн и его папочка.       Только они вдвоём. Скоро разорвав поцелуй, Джонни заставляет Тэна привстать, снимая с него джинсы. Дрожащими руками таец расстегивает рубашку на себе, немного испачканную в крови. Стянув с него джинсы, Джонни, не глядя на руку, кидает их куда-то в стену, вновь прильнув к хрупкому, содрогающемуся телу. Укусы. До сумасшествия приятно. Это доводит до головокружительно чарующих ощущений.       Тэн следовал за ним. И почувствовав, как тот оттягивает его назад, то встает с кресла. Со расстегивает ширинку полностью, немедля Тэн схватил его за руку, которая держала собачку. Заведя руки Тэна за спину, Джонни сжал кисти, из-за чего таец теперь мог работать только ртом. Встав на колени, Читтапон, взявшись зубами за ширинку, аккуратно стягивал с него брюки. Опустив их до уровня колен, он прильнул к резинке боксеров. Стянув их тоже, Тэн прижался губами к каменному стояку, после чего он услышал протяжное низкое мычание, а затем одна рука зарылась в его волосы на затылке, чуть потянув их вверх, чтобы губы прошлись по всей длине. Поглаживая член, Тэн остановил руку у основания и приоткрыл рот, круговыми движениями языка облизывая пульсирующую головку, губами сжимая тонкую кожу. - Черт, быстрее, - прорычал Джонни, схватив его за волосы, и вперед, проникая сразу же наполовину. Чуть оттягивая его за волосы назад, он даёт Тэну время привыкнуть. Вновь подтолкнув его вперед, еще дальше, он чувствует, как прикасается к задней стенке глотки. Постоянный глотательный рефлекс, сказывающийся массажем на члене, заставлял протолкнуть его еще дальше. На уголках глаз начали собираться слёзы. Голова очень болела, но это было приятно. Отстранившись, Тэн, чуть отдышавшись, покорно послушался хватке за волосы на затылке. Ускоряя темп, Тэн начал работать ладонью, синхронно продолжая движения головой. Когда Джонни уже томным голосом громко стонал, откинув голову назад, Тэн резким рывком отстранился, толкая его на стул. - Нет-нет-нет, папочка, не сейчас. Стянув с себя боксеры, он с большей уверенностью подошел, но садясь не сразу, попытаясь расслабиться полностью. Чуть издеваясь над Ёнхо, он с язвительной улыбкой глядел, как тот уже изнемогал от сильного возбуждения.       Но кто тут главный? Джонни схватил его за кисть руки и грубо притянул к себе, целуя в мокрые губы. Из-за бешеного ритма сердца начала кружиться голова. Джонни, разорвав поцелуй, взглянул на его губы, которые Тэн в эту секунду успел облизать. Прильнув к ним снова, он прикусывал тонкую кожу, отчего Тэн хрипло простонал ему в губы, сразу притихнув. Поглаживая его тонкую талию, Джонни перешел к его паху. Чуть поглаживая всю длину его твёрдого члена, он приказал Тэну чуть согнуться в ногах. Волнение сопровождалось колющими ударами по всему телу. Бабочки в животе давно сошли с ума, въедаясь в рёбра, щекоча каждую клетку его организма. В телах обоих происходил какой-то непонятный апокалипсис. Со почувствовал, как прикоснулся к его аналу. Когда кольцо ослабло, он медленно вошел, заметив, как тело Читтапона покрывается мурашками и начинает дрожать еще сильнее. Надавив на его талию, что заставляло Тэна сесть еще сильнее, Джонни чувствует дикую волну возбуждения, прошедшую с головы до ног. От наслаждения оба на миг закрыли глаза. - Это твой первый раз, малыш? - Да, но я растягивался для тебя. Ёнхо чуть улыбнулся и, прильнув к его шее, произнёс: - Хороший мальчик, - затем он надавливает на него еще сильнее. Тэн сел почти до основания, уже постанывая и неритмично и громко дыша. Обвивая руки вокруг его талии и чуть запрокидывая голову назад, он позволил Джонни впиться в его шею снова.       Начиная двигаться, Тэн заставил себя сесть полностью, глухо простонав. Джонни моментально начал двигаться вперед-назад, слыша громкие стоны, ласкающие его слух. Схватив его одной рукой за шею, а второй облокотившись о стол, он продолжал наращивать темп, чувствуя, как тот начинает двигаться навстречу. Голова раскалывалась от непонятной тупой боли, но это такая мелочь на данную секунду. Тэн закатил глаза, чувствуя, как совсем не хватает воздуха.       Проводя руками по рёбрам Тэна, скорее всего, завтра на тех местах будут красоваться яркие синяки, но, надавив ещё сильнее, Читтапон прогибается в спине, прижимаясь к нему сильнее, немного впиваясь ногтями в его спину. Ритм ускоряется. С ним увеличивается и температура. Одной рукой Джонни держит его член, немного сжимая, отчего тот уже буквально начинает трястись, иногда громко постанывая переходящие на выкрикивания. Ёнхо схватил его за волосы и оттянул назад еще сильнее, облизывая кадык, чувствуя, как гудками вибрирует его горло от надрывных стонов каждый раз, когда он прикусывает шею, когда входит резко и полностью.       Тэн, как восковая свеча с хрупким стержнем. Свеча эта колышется буквально от всего.       А Джонни, как пламя, от которого хрупкая восковая малышка сразу тает. Горячая жидкая субстанция стекала по свече, отчего она, сгибаясь, плавится лишь сильнее. Этот текущий воск - каждый поцелуй, подаренный Тэну, каждый укус, каждый удар, шлепок и поглаживание. Волна накатывает на обоих всё сильнее. Они чувствуют ритм друг друга, чувствуют синхронные толчки. Симфония стонов сливается в одну композицию. Это что-то похожее на пение, которое Ёнхо никогда не надоест, которое он захочет слушать всю свою жизнь. Самое главное сейчас - подступающий к оргазму Тэн, его красивые формы, оставленные бурые синяки и засосы.       Самое главное всегда. Со чувствует, что подходит к разрядке. Еще одна волна окатывает его тело по новой, вырывая стон из его уст, эхом разнося куда-то по комнате, куда-то в стены, где они навсегда останутся, как напоминание о их взаимной любви и взаимном счастье. Тэн, склонившись над Джонни, прижимается губами к шее, страстно кусая уже мокрую кожу. Ёнхо начинает грубо водить пальцами по члену Тэна, а тот уже изнывал. Природная смазка удобно растеклась по всей длине, Джонни ласкает его каменный стояк, проводя подушечками пальцев по каждой венке, не обходя ни сантиметра. Сильное напряжение, которое переходило в гнетущие спазмы на ногах, руках, спине. Ёнхо резко начал водить рукой еще быстрее, не останавливаясь. Тэн срывается на крик, снова прижимается к его шее и, проводя руками по прессу старшего, тот рывком кусает его хрупкую, ноющую от боли, но просящую ещё, шею.        Фейерверк. Последняя, самая сильная волна, напоминающая своей весомостью уже цунами. С этим не сравнится ничего на Земле. Они почти одновременно простонали, а Джонни, не отрываясь от шеи, впился, чувствуя, как клыками нижней и верхней челюсти оставил кровавые укусы.       Расслабление. - Когда-нибудь я убью тебя от возжелания ещё большего причинения боли. - Я буду ждать этот день с нетерпением, - улыбнулся тот. Чокнутый мазохист - скажут остальные. Моя любовь - скажет Джонни.