Everything it's too much

Некоторые непроверенные заклинания могут давать очень любопытный эффект после их использования — Эллука смогла в полной мере проверить слова мастер Тешицу и, к несчастью для себя, обнаружила в них сущую правду. Игра со временем — опасная игра. Никогда не знаешь, как, куда и почему тебя может закинуть магический артефакт, свалившийся по неизвестной причине из ковчега. Хоть бы кто решился проверить его вместо неё, так нет же, взвалили разбираться с чужими проблемами, как всегда, на плечи одной из самых сильных, пускай и бывшей, жриц. Эллука привыкла помогать, но не когда это шло наперекор её собственным интересам. Здесь же в цветастом букете сложилось всё: и давление со стороны исследовательского института, и со стороны храма, пообещавшего донести на неё в случае отказа, да и корона не поскупилась внести свою лепту в это отдающее гнилью дело. Волшебнице не хотелось, чтобы с Кириллом или Ириной из-за её своенравного характера, проявлявшегося особенно сильно из-за затаенных обид и непереносимой неприязни к бывшем сослуживцам, что — нибудь случилось. Не оставалось выбора — пришлось согласиться. Последствия оставляли желать лучшего, но она хотя бы осталась жива. Было странно попасть в Вельзению будущих годов — Эллука смогла определить своё местоположение по найденной в заброшенном доме карте, в котором она и очнулась. Из неё же она и узнала, что Левианта давно канула в небытие, оставив после себя одни лишь руины, и очнулась она через столетий так пять, не меньше. Ладони, инстинктивно выдавая напряжение своей хозяйки, сильнее сжались на карте. Благо, артефакт остался при самой Эллуке, значит, и вернуться домой при его должной активации она теоретически может. — Нажила же я себе проблем… — с удрученным вздохом сорвалось с губ колдуньи, в то время как она уже силилась покинуть затхлую комнатушку, решив пойти в обход первого этажа. Спрыгнув с крыши второго этажа в пустую повозку, Эллука первым делом решила осмотреться. Вполне возможно, что она сможет набрести на кого — нибудь, кто подсказал бы ей, где она. На карте город отмечен не был, а с её «широкими» познаниями в географии чужих стран можно было спокойно вешаться. Однако встретили волшебницу лишь выглядывающие сквозь плотный туман зубья гор, да сам туман. В его липкой, холодной материи разглядеть другие дома не представлялось возможным. Да и желания у Эллуки заметно поубавилось, стоило ей набрести на опустошенный ангар с полуразложившейся коровой у входа. — Да что здесь произошло?.. — вопрос ушёл в воздух с густыми клочками выдыхаемого пара. Надежда на чью — либо помощь только что выпустила себе пулю в висок — Эллука зареклась искать кого — либо из жителей дальше, уже следуя от найденного ориентира к поместью, что было перечеркнуто красными чернилами, но не настолько затерто, чтобы не прочесть. — Поместье семьи Кончита… Хм, может, хотя бы там кто — нибудь найдется. По крайней мере, от него ближе всего добираться до моря Новой Луны. Не найду там ночлег, попытаюсь выследить корабль и пробраться на него. Поди пойми, как тут иначе выживать… С мрачной решимостью Эллука двинулась вверх по склону, скрутив карту в трубу и запихнув её за пояс платья. Без оружия по таким дорогам ходить худо, но разбойники, если и были когда — то здесь, то давно уже сгинули в этом нехорошем тумане вместе с остальным населением. От тумана отдавало мертвенным холодом, будто сама смерть выдыхала его из тяжелой медной трубки, напичканной дурманом. Озябла колдунья довольно быстро, несмотря на достаточно неплохую выносливость перед непогодой, но продолжала стремительно идти вперёд, пока не добрела до первого дерева. Оно же стало её спасителем на ближайший час от начавшегося дождя, вобрав в свои ветви большую часть влаги, от которой уже становилось, мягко говоря, тошно. Платье неприятно липло к замерзшему телу, а пальцы зябко потирали плечи, но разбивать ночлег на голой земле волшебница решила на самый крайний случай. Ближе к вечеру ей удалось выйти, спустя пять часов блужданий, на нужное место. Но её тут же остановило внутреннее чутье, не позволившее так просто вторгнуться в чужие владения. — «Здесь всё пропитано энергетикой синдрома…», — с ужасом заметила колдунья, спрятавшись от света, лившегося из окна и прямо освещавшего ворота, за частью разрушенной стены. Выбор был невелик: либо двинуться сразу в сторону моря, выйти к порту и уже там разбираться, куда и как отправляться, либо всё — таки проверить на наличие хозяев это пугающее место. Не то чтобы оно возымело сильно ужасающий эффект, но трупный запах разложившегося животного до сих пор стоял у Эллуки в носу. А здесь он только усиливался. — «Чертовщина какая — то. Встреча с хозяевами, думаю, не принесет мне ничего хорошего, но и идти я уже не могу…» Взвесив все «за» и «против», хотя последних было заметно перевешивающее количество, Эллука двинулась в сторону проделанной в стене дыры, тихо ступая по сырому кирпичу, насколько это было возможно. Однако камни достаточно шумно забегали под подошвой её сапог, разогнав стоячую тишину сада, в который она пробралась. Дальше дело было за малым — окно на первом этаже вело на кухню; как раз то, что ей нужно. Мародерствовать, конечно, дело постыдное и последнее для неё, но сейчас приходилось закрывать глаза на свои моральные принципы и делать всё в угоду выживанию и действию. Обкрутив кулак снятым с талии серым поясом, Эллука разбила маленькое оконце черного входа для слуг, открыв себе дверь и живо прошмыгнув на кухню. На ней горел свет, а в котлах во всю кипел поздний ужин. Такой кухни видеть колдунье ещё ни разу не представлялось: высокие закопченные от вечной готовки потолки, стены, сплошь и рядом завешанные самыми различными инструментами, кухонные подвесные тумбы, из которых так и тянуло иностранными специями, а столовые приборы, блестяще разложенные в сушке, одним своим видом радовали голубой глаз. Мешкать ей не стоило, но хозяева, похоже, давно уже спали, так что она сильно им не помешает, если останется на минуту другую здесь. Слуги могли помешать её маленькой экскурсии по расширившемуся миру вельзенийской кухни, поэтому Эллука рассматривала всё вскользь, заостряя внимание разве что на совсем диковинных приготовлениях, пока из морозильных камер хранения, которые, к слову, были почти все опустошены, брала мясо, овощи, некоторые фрукты и завязывала всё это в найденную под чаном тканевую, грязную сумку. Женское любопытство врагом ума не просто так считается, и в ситуации Эллуки исключения не произошло. Уже около выхода она услышала, как в одном из чанов что — то всплыло, будто хватая последние пузырьки воздуха. Из — за доли большой любви к готовке, колдунья позволила себе заглянуть одним глазком, что же такого хотели отведать хозяева на поздний ужин или завтрак. Ко рту подступил комок отвращения, отдававший желчью, а Эллука, вскинув руки, зажала нос ладонями. В чане плавала отрезанная голова мужчины. Глаза, из-за высокой температуры варения, повыпрыгивали из орбит, издавая тот самый булькающий звук. Отступив на ещё один шаг назад, Эллука, ощутив носителя синдрома рядом с собой, инстинктивно отклонилась, перехватывая маленькую, но цепкую ручонку с ножом, застывшую ровно над её плечом. — Ох, мисс, в нашем гостеприимном доме ненавидят воров. Боюсь, что вам придётся заплатить за свою маленькую оплошность, — рука Арте дернулась, но так и не смогла вырваться из сильной хватки волшебницы, выбившей у неё нож и сама им вооружившаяся. — Я боюсь, что сегодня мы с тобой на этом и распрощаемся, — женщина кинулась в сторону, когда на её голову попытались накинуть тканевый мешок из-под картошки, и забежала в глубь кухни, наконец получив возможность разглядеть своих ухищрителей. Светловолосые близнецы, одетые в простую, служебную одежду, бодро поднялись на ноги, совершенно игнорируя факт того, что их свалили с применением грубой физической силы. — Госпожа Баника расстроится, если не увидит вас в своём сегодняшнем ужине, — протянула девчонка, доставая нечто острое из-за пазухи. — Ну же, прекрасная мисс, не упрямьтесь! , — противно вторил ей мальчишка, прежде чем Эллука занесла ладонь над ними обоими, применяя песочное заклинание и сваливая их мановением руки в глубокий сон. — Да уж, ну и детишки здесь живут. Не удивлюсь, если эта «госпожа Баника» и их такими темпами сожрет, как того несчастного собиралась… — она повернула голову в сторону всё того же чана и выключила беснующийся под ним огонь. Внутри горла застряло теперь сожаление к неизвестному, сваренному мужчине, чья голова плавно опустилась на дно жирового супа. — Арте, Полло, ну сколько можно вас ждать! Вы предлагаете мне отужинать сегодня одними тарелками?! , — донеслось несколько истерично громогласным, женским голосом со спешащим стуком каблуков по лестнице, перебираемым шумом ткани платья. Они столкнулись буквально в тот момент, когда Эллука собиралась захватить с собой ещё парочку ножей и наконец покинуть эту адскую кухню. Но её приковал один лишь облик хозяйки дома, пускай и внутренний определить наследственного синдрома заглушил все мысли в голове писком, невольно сравнивая появившуюся леди с Меттой Зельмхофер, о которой Эллука в своё время много читала из газет. — Кто вы такая, и почему мои слуги валяются под вашими ногами? — от этой женщины так и тянуло злобой, ранее Эллукой не виданной. С такими случаями за годы лечения HER она ни разу не встречалась, даже когда болезнь была слишком запущенна. В этой женщине будто… сидел сам бес. Карие глаза опасливо блеснули в ярком свете кухонных ламп, и Эллука не могла с точностью определить, была ли это злость или…голод. В победе над ней с её вымученной усталостью и продрогшим телом колдунья не была уверена совершенно, а потому, проведя цепочку хитрых манипуляций, выдала первое пришедшее в голову решение. — Я прибыла к вам из Асмодина. Хотела устроиться поваром. — Что? — голодный дьявольский огонек, делавший карие глаза хозяйки дома почти алыми, сник, оставляя один лишь трезвый, оценивающий взгляд. — Я потеряла все свои документы и деньги в порту, а оттуда не смогла без них взять повозку, поэтому добиралась сюда пешком по карте и горным дорогам. Извините за ожидание, мисс, вы, наверно, ждали меня куда раньше, — сбросив сумку с плеча на пол, Эллука выдала учтивую улыбку, не забыв спрятать ножи в длинных, широких рукавах костюма. — Вы совершенно не похожи на асмодианку… Скорее, на… — взор женщины приобрел большую заинтересованность, в то время, как сама она чуть приблизилась к незваной гостье, — на левиантку. — У меня в семье были левиантцы, тут вы правы, однако, моя прапрабабушка иммигрировала в Асмодин ещё до уничтожения Левианты, а дальше продолжение нашего рода берет уже из него. — Хм, любопытная история, — и хоть Баника не выглядела сильно убежденной, она хотя бы перестала так странно на неё смотреть, — Ну, а имя — то у тебя есть, потеряшка? Подобное обращение покоробило внутреннее достоинство колдуньи, но она, не переставая улыбаться, ответила несколько усталым голосом: — Лука. Меня зовут Лука Клокворкер. — Что ж, Лука, если ты и вправду повар, и вся твоя немыслимая история, полная захватывающих приключений, правда, то могу посоветовать тебе лишь одно, — переступая через спящих Арте и Полло, Баника притянула и наклонила колдунью за светлый локон волос к себе, накручивая его небрежно на пальцы, — Не разочаруй меня. Эллуке очень хотелось ударить ножом по её руке, но она воздержалась. В конце концов, лучше уж так, чем пытаться добраться в ночи с сумкой, полной сырой еды и с двумя кухонными ножами, до порта. Как же она тогда ошибалась. *** Прошла целая неделя, а она всё ещё была на одном месте. Живая, Слава Левии-Бегемо. За эту сумасшедшую неделю, фактически проведенную полностью на кухне — без преувеличений, два раза колдунья даже спала на ней, — Эллука успевала только осваивать новые рецепты, претворять в готовку свои, родные, но никак не продвинуться в изучении артефакта, и как с его помощью добраться обратно домой, в своё время. С хозяйкой она виделась почти постоянно, отчего и покинуть поместье не было возможности: то она, то Арте и Полло постоянно крутились вокруг, не давая и вздоху сделать без их наблюдения. Без нужного отдыха Эллука далеко не уйдет, да и незавидная судьба пятнадцати съеденных до неё поваров не могла не заставлять мозг активизироваться, и искать в безостановочном порядке выход из ситуации, пересекающий голый побег. Но судьба к колдунье, а может и сами Боги, снисходительна, потому на восьмой день пребывания в поместье Баника пригласила Эллуку отужинать вместе с ней сама. Чем было вызвано это желание, один Бог поймет, но отказаться от него она не посмела, хотя очень сильно хотелось. Ближе к вечеру, когда сумерки начали сгущаться, сменяя обычный рабочий костюм на наконец пришедший от портного, сшитый по её меркам, костюм шеф — повара, Эллука в нём и отправилась к своей закадычной во вкусах хозяйке. Постучавшись, она удостоилась несколько опьяненного «Войдите», после чего бесшумно вошла в чужую опочивальню. Комната леди Баники была красивой — намного красивее кухни — в ней просматривалась любовь к знаменитому энбизанскому шелку, которым во многом была отделана большая кровать с балдахином, шторы и некоторая обивка кресел. В одном из оных восседала сама Баника, попивая вино и несколько мутно — грустным взглядом глядя в трещащий жаром камин. — О, Лука, ты пришла. Прошу, присаживайся, — пригласительно кивнув в сторону напротив стоявшего кресла, женщина отставила бокал, переплетая пальцы под подбородком. Взгляд её внимательно, хоть и несколько расфокусировано следил за действиями слуги, —Признаю, я приятно удивлена. — В чем же, герцогиня? Женщина прищурила глаза в недовольстве: — Зови меня герцогом. Так будет уместнее, учитывая мой титул. — Как скажете, — опустившись на подушку, Эллука сложила руки перед собой, на всякий случай придерживая одну из них на спрятанном в кармане белого пиджака ноже, — Так… по какой же причине вы меня вызвали, если не секрет? — Ах, да, я же не закончила… Меня приятно удивили твои познания в утерянной левиантской кухне. Не знаю уж, от какой прабабки тебе достались рецепты, но я очень давно хотела опробовать их блюда. Жаль только, что даже переданные в другие страны рецепты не могли восполнить точно того самого вкуса. — Вы мне льстите. — Вовсе нет. Ведь для той, кто не является поваром, ты уж больно хороша. Сердце подскочило в горло, а в кончиках пальцев неприятно закололо. Неужели её всё — таки раскрыли?Эллука постаралась всё равно сохранять спокойствие, не перебивая. Баника всё в том же великодушном тоне продолжила: — Я все эти дни хотела узнать о тебе побольше, но не нашла никакой информации о некой семье «Клокворкеров», разве только об Эллуке Клокворкер, но ты совершенно на неё не похожа. «Возможно, одна из наших родственниц…» — Миледи, я… — Тшшш, тише, погоди, клубок загадок ещё не кончился, а мне понравилось его распутывать, — она усмехнулась, дернув открытыми плечами, — даже несмотря на твоё предательство, ложь о себе и своих корнях, я не стану ничего с тобой делать. Свою работу ты выполняешь хорошо, а на остальное мне, честно говоря, плевать. Эллука криво дёрнула уголком губ. Баника оказалась не дурой. Она все — таки проверяет людей, которых нанимает к себе на столь важную должность. — Что — то от вас и вправду есть от той женщины. Темные брови под шапкой каштановых волос вопросительно взметнулись. — От Метты Зельмхофер. Как и в ваших слугах от Гензеля и Гретель из старого пророчества. — А… ты о той старой еретичной сказке о двух богах — близнецах, да? , — Баника откинулась обратно в кресло, притянув к себе бокал с кровавой могилой, — Ну — ка, асмодинка, расскажи мне её ещё раз. И Эллука рассказала обо всём, что сочла нужным рассказать и, по большей степени, знала сама. А потом произошло, пожалуй, самое странное — эта женщина сочла нужным рассказать ей про своё детство, немного о прошлом, будто смакуя воспоминания и ностальгируя по ним, как по недавно съеденному ужину, который ей было жалко. Учитывая, что других слуг, кроме себя, Арте и Полло она не видела, можно было сделать вывод, что Банике может быть в перерывах между едой… одиноко. Пить сначала Эллука не решалась, но потом, демонстрируя, будто вино не отравлено, Баника заставила всё — таки колдунью выпить с ней. — Вы съели пятнадцать поваров, работавших до меня… — Эллука покачивала содержимое бокала, говоря об этом с некой отрешенностью, будто не про свою будущую судьбу собиралась сейчас спрашивать. Баника нехотя подняла на неё голову, подперев щеку ладонью. — Тебя это пугает? Да, я съедала их. Каждого. Разными способами приготовленных и разделанных, как свиней, — герцогиня хохотнула, но тут же притихла, заглядывая собеседнице в глаза, — Будешь работать хорошо, тебя подобная участь не постигнет, обещаю. Ты мне довольно симпатична. Немалая доля стойкости к алкоголю плюс заклинание, точно очищающее содержимое бутылки от яда, и волшебница со спокойной волей наблюдала, как грешница верно на её глазах пьянела. Вопросов она больше старалась не задавать, а если и задавала, то тема упиралась постоянно в последнего повара, которого леди Баника съела со «слезливым», как она выразилась, удовольствием. Эллуке эта женщина была отвратительна, но в то же время доброе сердце бывшей жрицы горевало над её нелегкой судьбой, приведшей к такому образу жизни. Когда же время стало близиться к часу ночи, Баника уже во всю клевала носом, в то время как Эллука не чувствовала как такового упадка сил. Решив, что лучшим решением будет уложить её, женщина подняла герцогиню под подмышки, еле взваливая на руки и перенося на застеленную кровать. Баника против совершенно не была, однако, с не пойми откуда взявшимися силами, схватила уже уходящую Эллуку за руку, дергая на себя и больно удерживая ту около постели: её короткие острые ногти впивались в запястье колдуньи, в то время как взгляд скользил с изменившимся голодом, отдавая пьяной страстью. — У тебя глаза на его похожи… — с придыханием произнесла женщина, утыкаясь лицом в живот слуги и горько что — то неразборчиво шепча про одиночество, схожесть с Карлосом и её ребёнка, оставшегося без отца по её вине. Эллука пыталась отстранить Банику за плечи от себя, но тут же эта попытка была пресечена залезшими горячими пальцами под форму, царапающими спину. Не могло уже быть скрыто желание, с которым леди Баника кинулась к ней, отчего колдунья опешила и пришла в ужас, но не спешила сильно отказываться. Если она проведет ночь с ней, быть может, достаточно получит сил для того, чтобы уйти с утра незамеченной. В любом случае алкоголь навел халатность на несколько моральных устоев, до свадьбы которые нарушать волшебнице совершенно не хотелось, посему она отвела голову грешницы от своего живота, склоняясь и целуя её в полные, приоткрывшиеся губы. *** Утром всё прошло куда более спокойно, чем Эллука ожидала. Проснулась она с ощутимой болью внизу живота, тяжелой головой и сильно расцарапанной спиной. А ещё в сто крат подскочившим опытом, который можно будет по возвращению домой применить на Кирилле. Но об этом позже. Леди Баника ещё спала, когда Эллука покинула её комнату, заходя в отведенную ей, что была совсем неподалеку. Там колдунью уже во всю ожидал открытый артефактом портал в стене и её сложенная ещё со вчерашнего вечера старая одежда на краю не разобранной койки. Вздохнув, Эллука прокляла про себя ковчег всеми нелицеприятными словами, что знала — а запас их у неё был весьма велик — переоделась и, недоверчиво запихивая статуэтку за серый пояс, шагнула в портал. Ей хотелось надеяться, что в этот раз приключение окончиться у порога их с Кириллом и Ириной дома. О проведенной с Баникой ночи она задумываться более не хотела, хотя прекрасно понимала, что такое забыть будет трудно. Но не тут — то было. Путешествие Эллуки на этом ещё не закончилось.