петушиные бои в открытом космосе

      — Ребята, как обстановка? Полиции не видно? — Роун осматривается вокруг и дотрагивается до передатчика; с предплечья свисает потрепанная джинсовка, погода на планете выдалась на редкость отвратительной из-за аномальной жары, но маску и очки снимать нельзя — его лицо на каждом углу этого рынка, а попадать в тюрьму он сегодня явно не планирует.       — На три часа от тебя через сто метров один из полицейских, — голос Тэяна в наушнике слегка хрипит, похоже, запчасти передатчика на звездолёте пора менять.       — Детка, ты опять разлил кофе на панель? Я тебя еле слышу, — Роун смеётся и начинает рассматривать товары в лавках: бесполезные побрякушки, куча подделок, которые лишь создают видимость того, что это оригинал (Ёнбин научил отличать, у него за столько лет глаз на это намётан) — ничего интересного, ни один из товаров не стоит ни копейки своей суммы, Роун в этом уверен, однако взгляд падает на самый дальний кубок. Он не уверен, оригинал это или подделка, потому что аналогов он не видел, но золото точно настоящее, и символы эти странные. Роун не может вспомнить, видел ли их где-то раньше — возможно, в древних книжках Тэяна или в его документах на сенсорных панелях.       Кубок приковывает взгляд настолько, что ранее сидевший за планшетом продавец внезапно оживляется и спрашивает, заинтересовало ли Роуна что-то конкретное, на что тот просто качает головой.       — Нам нужна запчасть модели mac17-87, — снова говорит Тэян, заставляя Роуна оторваться от разглядывания прилавка. — Из-за её неисправности возникли проблемы с передатчиком. Роун, у тебя там всё в порядке? Ты подозрительно молчалив, учитывая всю эту ситуацию.       — Я засмотрелся на дешёвки, — он улыбается, когда говорит это, и снова осматривается.       — Тебе сейчас лучше отойти в сторону: полицейский патруль на семь часов, погоня за мелким вором, не за тобой — уже хорошо. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, Хвиён откажется тебя заново латать, а я не переношу вида крови.       — Вы такие омерзительно милые, — голос Давона в наушниках язвительный. — Из-за вас я не смог сконцентрироваться и ничего не украл, а там знаете, какие клёвые штуки? Плеер и кассеты времён еще до второй волны технического прогресса! Они стоят, как наш звездолёт и вся наша команда разом. Ну, кроме Инсона, он бесценен.       — Так, закрыли рты все, — Ёнбин необычно серьёзен. — Тэян, что там по патрулю? Попался кто-то из наших? Я не могу связаться с Джухо.       — С ним всё в порядке, у него передатчик полетел, успел отправить нам одно сообщение об этом, он на два часа от тебя в ста метрах, всё в порядке. Из того, что я выяснил по каналам полиции, какой-то мелкий что-то неудачно своровал в полукилометре отсюда, но передвигаются они быстро. Будьте настороже и не попадайтесь, потому что они передвигаются хаотично.       — Класс, мы остались без связи с нашим главным стратегом, а сюда сейчас приедет патруль. Понял, — отвечает Роун и поворачивается по указанному Тэяном направлению, откуда должен выехать патруль. — Ёнбин, что там с поставкой?       — Намджун сейчас подойдёт, — тот нервничает, это так слышно, что Роун напрягается, потому что с этой незапланированной погоней за каким-то мелким всё идёт наперекосяк, хотя день на рынке обещал быть спокойным, учитывая, что сегодня поставка нового товара. — Ненавижу иметь дело с коалиционными предателями.       — Мы сами такие же, — со смешком подмечает Давон.       Роун ещё раз осматривается вокруг: признаков того, что патруль уже близко, нет, даже мерзкого звука сирен не слышно. Он снова поворачивается к лавке и опять рассматривает кубок: без понятия, чем он ему так приглянулся, но вещь красивая, хоть и совершенно безвкусная. Вообще-то, Роун на таких заданиях, в отличие от того же Давона, старается поступать по чести и ничего не ворует, но что-то ему кажется, что за этот кубок ему придётся отвалить половину состояния.       — А что это за кубок? — пока Тэян и Инсон молчат и, вроде, никакой опасности ближайшие пару минут не предвидится, можно хотя бы с торговцем поболтать (он всё ещё плохо знает местный язык и звучит довольно ломано, но старается изо всех сил, чтобы тупого акцента не было так слышно).       — Молодой человек, который отдал мне его, сказал хранить, пока он не вернётся за ним, — торговец говорит вполне добродушно и Роун не слышит в его словах какой-то фальши, ему даже жаль, что он собирается его обмануть.       — Тогда почему вы его продаёте?       — Вы слышали о войне возле Юпитера два года назад? — внезапно спрашивает торговец и Роун тушуется, потому что знает, что Ёнбин был там. — Он там погиб, его шаттл подорвали на моих глазах. А что мне с этого кубка? Я даже не знаю, что на нём написано, если это вообще язык какой-то.       «Зато Тэян, вероятно, знает», — думает Роун прежде, чем слышит звук сирен, и, пользуясь замешательством торговца, что так вовремя повернулся к источнику шума и подошёл к другому концу лавки, схватил кубок (возможно, ценность он всё-таки какую-то имеет) и скрылся за ближайшим поворотом, стараясь не особо привлекать внимание. Уже там он ускоряет шаг и по передатчику сообщает, что патруль в его секторе прямо сейчас. Кубок в его руках как будто жжётся, он прячет его в сумку на поясе.       — Сейчас поверни налево и иди по прямой, — подключается Инсон. — Патруль направляется в противоположную сторону, но они могут направиться и к тебе, не могу просчитать траектории их движения. Чёртов вор.       — Следи за языком! — голос Давона запыхавшийся; похоже, ему пришлось побегать. — Еле оторвался от патруля! Ты раньше предупредить о том, что они в мою сторону едут, не мог?       — Подожди, — Инсон цокает языком и мгновение молчит, — ты сейчас где?       — Южная часть возле диванных гадалок, — констатирует он и начинает говорить тише, чтобы не привлекать внимание напуганных патрулём торговцев и прохожих. — Я врезался в гребанный электрокар и, кажется, что-то сломал, и вообще…       — Давон, заткнись на минуту, пожалуйста! — прерывает его Инсон и выдыхает. — Как ты можешь быть в южной части рынка, если на карте ты непосредственно рядом с Ёнбином? Ничего не понимаю, сбой программы, наверное. Роун, пройди вперёд метров двадцать и поверни направо, там должен быть арочный выход за пределы рынка, пройди через него и снова поверни направо, по этой стороне должен быть канализационный люк, когда будешь там, свяжись с нами. Давон, следуй к Роуну на восток по направлению три часа от тебя.       Роун послушно отчеканивает «понял» и идёт по указанному направлению. За поворотом совсем пустынно, это немного расслабляет, но он всё равно оглядывается по сторонам, вверх и вниз, чтобы, мало ли, не напороться на что-нибудь на дороге или не попасться под камеры патрульных дронов. Он только издалека слышит сирены и думает, что у него, в принципе, есть эти несколько минут, чтобы добраться до места, если нет — найдёт, где можно спрятаться, хотя голые, поросшие уже пожухлой травой стены вряд ли его спасут. Роун заворачивает направо, как и говорил Инсон, но натыкается только на тупик. Он мотает головой в разные стороны, думая, что ошибся, потому что назад ещё один тупик и ни намёка на арку.       Возможно, у них полетела система и нужно её обновить, но Ёнбин сделал это буквально сегодня утром прежде, чем они выдвинулись, и сейчас это всё выглядит настолько дерьмово, что в голову закрадываются не самые лучшие мысли.       Роун только хотел связаться с Инсоном, как рядом с ним вдруг кто-то рухнул; он оборачивается, роняя джинсовку на землю и выставляя бластер вперёд: перед ним взлохмаченный мальчишка отряхивает коленки потрёпанных джинсов, а с плеча свисает огромный портфель, в котором то и дело слышно, как бьются друг от друга, вероятнее всего, какие-то запчасти.       — Ты ещё откуда? — спрашивает он, не убирая бластер.       Мальчишка только поднимает на него взгляд, коротко улыбается и в тот же момент одним движением выбивает бластер из его рук, наносит удар в живот. Роун ударяется спиной о стену и шипит, пока видит, как тот хватает его куртку, бластер и убегает. Он не сразу осознает, что вообще только что произошло, щурится и пару раз кашляет, а когда наконец до него доходит, то тут же быстро связывается с Инсоном и боится, как бы не выблевать собственные органы:       — Инсон! — он старается быть спокойным и держится за живот, пытаясь отдышаться. — Тут чёртов тупик и какой-то мудак отобрал мой бластер и джинсовку! Срочно сориентируй меня.       Роун срывается с места, как только боль становится более терпимой, и бежит за вором своей собственности, стараясь не отставать. Мальчишка невероятно ловкий и быстрый, при беге умудряется оставлять за собой нехилые преграды и погром, что Роуну приходится перепрыгивать; хорошо, что не удаётся отставать, даже с ужасной болью в районе живота — ну и ладно, и не такое терпели, а тут, чёрт возьми, джинсовка и бластер! Айрин его точно ёбнет, если он просрёт и это оружие.       — Куда ты, твою мать, побежал?! — подключившись, Инсон уже дерёт на себе волосы и не может понять, что происходит. — Там не может быть тупика!       — Ребят, — когда подключается Ёнбин, то слышно, как он бежит и, кажется, сбивает лавку с фруктами, потому что на фоне слышится, как один из торговцев кричит проклятия; его голос чертовски взволнованный, — с каких пор у простого патруля форма и байки коалиционных «псов»?       Инсон не верит собственным ушам и проверяет все имеющиеся камеры на рынке, замечая то, что не увидел сразу, как только они прибыли: мокрая земля и лужи, это наталкивает только на одну мысль и она не нравится Инсону от слова совсем — запись вчерашняя, сегодня не было дождя. Он сжимает пальцами приборную панель, когда ему приходит сообщение, выводящееся на весь экран:       « :^) »       — Твою мать, — выдыхает он и взволновано смотрит на нервного Тэяна, смотрящего на двигающиеся точки по приборной панели и не обращающего внимания ни на что другое, а затем резко встаёт и бежит на капитанский мостик, где прохлаждается их пилот, закинув ноги на приборную панель и слушая в громоздких древних наушниках (Давон украл их в прошлый раз — сказал, случайно) треки какой-то супер старой группы или исполнительницы — Инсон не разбирался.       Чеюн вообще ожидал того, что сможет наконец-то часик посидеть и послушать музыку без лишних заёбов по поводу того, что нужно следить за управлением, или того, что над ухом приходится слушать ворчания Джухо. Ему, как главному (и единственному по сути) пилоту, тяжелее всего приходится — по крайней мере, он так сам про себя считает, потому что Джухо хоть и умеет управлять звездолётом, помогает ему очень редко и чаще всего занят продумыванием каких-нибудь краж, нытьём, общением с Ёнбином или починкой штук у себя в каюте. Чеюн любит, когда все на задании, потому что ему никто не мешает и он вдоволь может насладиться пейзажами разных планет и газировкой с чипсами под боком. Он, конечно, хотел бы выпить пива, но он же пилот, кто ему даст?       Чеюн с закрытыми глазами потягивается и тут же чуть не падает со своего удобнейшего кресла, когда его плеча касаются слишком резко. Удержаться на месте ему удаётся лишь из-за того, что он схватился за панель управления. Он снимает наушники и непонимающе смотрит на дико взволнованного Инсона:       — Что-то случилось?       — Быстро взлетай! — тот выводит на голографический экран пришедшее сообщение и Чеюн, кажется, понимает всё без слов. — У нас сбились все карты и ребятам пиздец, первыми забираем Ёнбина и Джухо — они в эпицентре. Давон и Роун должны быть в одном месте, я постараюсь сориентировать хотя бы одного из них.       — Что с системой и что это за точки на карте? Патруль? — Чеюн растерянно смотрит на экран.       — «Псы», — отвечает тот коротко, от чего у Чеюна отпадают все вопросы.       Когда звездолёт взлетает, Инсон убегает обратно к приборной панели. Чеюн разминает шею и настраивает голографический экран, чтобы без проблем отслеживать движение всей команды и коалиционных «псов»: Давон прямо сейчас бежит в восточном направлении и, если постарается, то через пять минут будет рядом с Роуном, который вообще передвигается по странной траектории в непонятном направлении — Чеюн ничего не понимает, но у него уже начинает болеть голова от того, как ему нужно лететь. Было бы намного легче, если бы это был шаттл — он меньше и управлять им намного проще, в отличии от массивного звездолёта, который точно-точно украденный, а на рынке вообще-то коалиционные «псы» — отличный день для того, чтобы сесть в тюрьму. Интересно, что ему грозит за предательство коалиции и многократные кражи машинной техники? В этом случае, что угодно лучше, чем «Афина» на отшибе галактики, хотя Сочжон пару раз оговаривалась, что «Арес» намного жёстче.       Чеюн выворачивает звездолёт и банка колы, стоящая на приборной панели, падает на пол; жидкость вытекает, разливаясь по всему периметру — ну, у него хотя бы сейчас есть оправдание тому, что это случилось, иначе первое, что сделал бы Ёнбин после возвращения — дал подзатыльник и заставил выдраивать весь капитанский мост.       — Ёнбин, — Чеюн подключается к общей системе, — я подлетаю, не могу связаться с Джухо, он рядом?       Огромный украденный звездолёт с преступниками в нескольких метрах над рынком, охраняемым патрулём? Отличное решение, конечно. Глупо надеяться, что они остались незамеченными, потому что это, чёрт возьми, огромная махина, которую ещё и припарковать как-то нужно (хотя, наверное, можно; он видел огромный звездолёт на одной из крыш рынка, вот это классная машина, Чеюн был бы не против угнать).       — Я вижу тебя! — Ёнбин кашляет, звездолёт поднял много пыли. — Джухо рядом, мы на три часа от тебя. Крыша здания прямо над тобой может выдержать, приземляйся ровно тогда, когда мы поднимемся, я не уверен, что прямо сейчас кто-нибудь из «псов» нас не убьет.       Роун решает рискнуть в тот момент, когда этот наглый малый неудачно проезжается по спуску и, кажется, подворачивает ногу — отличное время для того, чтобы совершить манёвр и спокойно его догнать. Казалось бы, ничего сложного. Только Роун резко останавливается, когда малого сбивают с ног и перед глазами становится пыль стеной, от чего приходится закрыть лицо, перекрестив руки перед собой.       — Что за… — от ветра маска, которой служил шарф, падает с лица и пыль попадает в рот и нос; он заходится кашлем и старается сквозь очки рассмотреть хотя бы что-нибудь.       — Пиздец, Роун, — слышится голос рядом, он явно не из наушника. — Я бегу за тобой уже два гребаных квартала!       — Давон? — через кашель спрашивает он.       Давон, довольный до чёртиков, стоит рядом с упавшим вором и крутит в руках лёгкие шарики бомб — он обязательно потом скажет спасибо Ёнбину за них, потому что подорвать толстую стену шариком диаметром от силы два сантиметра для него что-то невероятное. Он давно хотел их опробовать, только вот причины не было, да и Ёнбин запрещал.       — Надо срочно сматываться, — говорит Давон и наклоняется, чтобы рассмотреть мелкого, который потирает лоб и щурится от сильного удара о землю. — И ты не смог догнать это?       — Пошёл ты, — Роун всё ещё кашляет и отбирает у мелкого свою джинсовку и бластер, а затем связывается с кораблём. — Мы где-то на три часа от центра. Инсон? Тэян? Вы как?       — Мы почти у… — связь становится настолько хреновой, что Роун щурится от того, что по его ушам как будто ток бьёт. — Оставай… — договорить не успевают, связь обрубается резко и бьёт по ушам мощнее.       Роун шипит и резко снимает наушник:       — Чёрт, эти штуки бесполезны, — он шмыгает носом и звонко чихает, а потом смотрит на мелкого, который всё ещё лежит на земле, и направляет на него свой бластер; тот тушуется и пытается отползти назад. — Успокойся, придурок, ты, видимо, в бластерах не разбираешься, раз не замечаешь видимых повреждений, от которых он так же бесполезен, как и радиосвязь.       С этими словами он отбрасывает бластер в сторону — он им точно не пригодится, а Айрин точно-точно его убьёт. Давон осматривает местность и пытается настроить хреново работающие датчики, от которых пользы сейчас тоже мало.       — Знаешь, что, — внезапно выдаёт он.       — Давай только без твоих тупых шуток, ок? — раздражённо выдыхает Роун и злобно смотрит на того же мелкого. — Вот и надо было тебе появиться в этом сраном переулке.       — Не вини его, — цокает языком Давон, — так вот, мне кажется, что мы в полной жопе и я очень надеюсь, что Чеюн вырулит эту колымагу и заберёт нас прямо сейчас, потому что что-то мне подсказывает, что я слышу звуки двигателей.       — Это, мать твою, рынок, здесь всегда можно услышать звуки двигателей!       Роун злится и пинает маленький камень от взорванной стены. Он не представляет, что им сейчас делать без связи и толковых указаний. Здания на окраине рынка высокие, за ними даже небо едва проглядывается, не то, что огромный звездолёт, а ещё вдобавок к этому крыши увешаны полотнами и прочим дерьмом, которое не успели убрать после празднеств. Им поможет разве что какое-нибудь сверхчудо, которое внезапно свалится им на головы и достанет из этой задницы.       — Так, завали ебало, — Давон трёт лоб и поправляет волосы. Он тяжело выдыхает и старается прислушиваться ко всем звукам, которые их окружают, несмотря на то, что они в удалённой от рыночного шума части города, — я тебе говорю, что это…       — Оставайтесь на местах!       — …коалиционные «псы», — договаривает тот, как только из-за угла неожиданно выруливают три мотоцикла. — Твою мать!       Давон стискивает зубы и поднимает руки над головой, как только один из «псов» наводит на них пушку. Роун поджимает губы и следует чужому примеру. Он исподлобья смотрит на троих «псов» и пытается просчитать, есть ли у него и Давона шанс сбежать, но пока все варианты заканчиваются фатально. Был бы рядом Джухо, всё было бы иначе и они сейчас бы уже всех перебили, но у них на троих неработающий бластер, тупой недовор, швейцарский нож под поясом у Давона и капля надежды в огромном море проблем.       Малой на земле бегло осматривает всю локацию в поисках хоть какого-то выхода, но один из «псов» делает предупреждающий выстрел в землю рядом и тот сразу тушуется, подскакивая и так же поднимая руки.       — Если мы выживем, малой, — говорит Роун, — что вряд ли, ты будешь две недели готовить мне жрать, и мне плевать, что я даже твоего имени не знаю.       — Я Чани.       — Сейчас не время для знакомства в тиндере, — огрызается Давон и пальцами пытается достать до воротника на шее, чтобы нащупать наличие ножа в подкладке, но «пёс», тот, что справа и самый мелкий, стреляет и Давону еле удаётся уклониться. — Ты ебёшь стрелять по рукам?!       «Пёс» лишь сдавленно смеётся, через шлем очень сложно вообще различить, были это слова или смех — Давон не раз говорил, что считает их форму достаточно непрактичной, а ещё она выглядит дерьмово (они бы ещё им портупеи нацепили и обвесили всякими кожаными браслетами и цепями), но кто он такой, чтобы в такой момент выражать своё модное «нет».       — Сегодня у нас удачный день, — подаёт голос тот «пёс», что выглядит крупнее и стоит с мотоциклом посередине. — Главнокомандующий будет рад вас видеть.       — Вау, этот уёбок всё ещё живой? — снова язвит Давон. — Я думал, он сдохнул в собственной желчи и желании угодить президенту.       Тот «пёс» посередине трёт шею (а Давон говорил, что форма — дерьмо, ещё и в такую аномально жаркую погоду; он удивляется, как они ещё не умерли от ебучей жары) и снова смеётся:       — Главнокомандующий оценит твоё чувство юмора сразу после того, как мы повяжем всю вашу компанию, — он отцепляет от мотоцикла три пары электрических наручников и кидает к ногам Роуна. — Сами наденете или мне вас заставить?       Почему-то впервые за много лет Роун ощущает, как у него подкашиваются колени, когда он смотрит на эти массивные электрические наручники, что при падении запачкали пылью его кроссовки. Как-то нехорошо вышло, что последним, что он сказал Тэяну перед уходом на дело, было что-то вроде: «Уберись в нашей каюте» — ну, или типа того. Роун вздыхает и поднимает взгляд на «псов», как вдруг что-то бликует в одной из арок зданий за чужими спинами и он жмурится. Хочется прикрыть глаза, чтобы так не светило, но, пересиливая себя, он присматривается и еле-еле подавляет в себе все эмоции, чтобы не заставлять «псов» оборачиваться.       Роун усмехается и пинает наручники обратно:       — Передавай привет главнокомандующему, лошара.       — Ты что тво…       Давон не успевает договорить. Всё происходит слишком быстро: две механические стрелы прилетают в спины тем «псам», что стоят по бокам, и их сразу же вырубает разрядом тока. Тот, что стоял посередине, не успевает обернуться — стрела в спину прилетает следом. Малой от неожиданности дёргается и прячется за спину Роуна, пока в мотоциклы одна за одной прилетают маленькие бомбочки, из-за которых приходится укрыться. Давон следует примеру мелкого и прячется за Роуном, а тот, в свою очередь, закрывает лицо и отворачивается. Взрыв получается не особо сильный, но из-за него все же пришлось ухватиться за ближайшую стену, чтобы не упасть, одновременно закрывая собой двоих. Если на его спине опять будет куча ссадин и ожогов, Хвиён точно его прибьёт.       — У вас секунда, чтобы залезть, иначе сдохнете, как только они очнутся. Если ещё не умерли, конечно.       Звонкий девичий голос раздаётся совсем рядом вперемешку с мотором мотоциклов и Роун оборачивается, чтобы увидеть перед собой своё спасение. Или проклятье. Это он узнает, когда они будут в безопасном месте. Не особо думая, Роун залезает на мотоцикл и наспех надевает предложенный шлем, его примеру следует и Давон, залезая на другой.       — Эй, малыш, — Чани понимает, что обращаются к нему, потому что стоило тому самому Давону усесться на мотоцикл к одной из девчонок, как они сразу же уехали, подняв облако пыли. Перед ним осталась одна девушка на роскошном огромном мотоцикле, которая протянула ему шлем и открыла защитное стекло на своём, чтобы было видно лицо. Чани на какой-то момент застывает, осматривая её блестящие от редких лучей серебристые волосы. — Ты же не хочешь умереть? Залезай, быстро.       Чани вроде и не хочет, потому что двигаются они все в одном направлении, а это значит, что придётся снова пересечься с этим дылдой, но другого выхода у него нет. Он поднимает свой рюкзак с земли, принимает шлем и послушно залезает. Девушка следит, чтобы он надел шлем, и только тогда отворачивается, чтобы настроить голографическую панель.       — Держись крепче, малыш, — голос у неё звонкий и прежде, чем они дают по газам, она добавляет. — Меня зовут Луда, кстати.       — Да пошёл ты нахрен, Ким Ёнбин! — Сочжон ругается в рацию и ещё раз чётко и ясно называет их координаты в тридцати километрах от рынка.       — Восток? — голос Ёнбина по рации раздражённый. — Ты ебёшь? Зачем вы туда уехали?!       — Потому что тут безопасно?! — Сочжон выходит из себя и метает нож в ближайшую стену старой заправки.       — А на юге никак? Я знаю, что у вас там есть какой-то притон! — Ёнбин по ту сторону рации, кажется, тоже выходит из себя окончательно. — К тому же у нас сбились карты, мы не можем вас отыскать, всё пошло по полной пизде. Единственная чистая часть карты — юг.       — Так, послушай меня внимательно: это всё «псы» и их многоходовочки, там, на юге, нихуя не безопасно, значит, наш, как ты выразился, притон прикрыли к херам. Если вы нас не можете найти на ебучем пустыре, то скажи своему Чеюну, что он снова обосрался с управлением. Жаль, ваш единственный ходячий компас Давон с нами, он бы сориентировал вас по сраным сторонам розы ветров. Пиздато вам, конечно, «псы» систему поломали. Если Джухо с этим не справится до вашего прилёта сюда, я всё починю, но ты мне и так будешь должен за спасение твоих ребят! — она размахивает бластером, который взяла с минуту назад со стойки, и Луда, находящаяся совсем рядом, следит, чтобы та по неосторожности случайно не нажала на курок; прострелить кому-нибудь башку Сочжон всегда успеет.       — Мы бы сами спокойно справились… ай! Осторожнее можно?       У Роуна снова на спине куча ссадин, царапин и даже есть ожоги. Его джинсовка безнадёжно испорчена из-за взрывов и зашить её не получится вообще никак. Роун зло сверлит этого Чани взглядом и наотрез отказывается с ним мириться, пока Ченсяо откармливает мелкого сэндвичами. Хёнджон тяжело вздохнула и отвесила Роуну подзатыльник за то, что тот вообще возмущается, пока его латают.       — Мы спасли вашу жопу, а ты мне говоришь, что спокойно справились бы сами? — Сочжон поддерживает портативную рацию между щекой и плечом и, пока на том конце Ёнбин пытается что-то объяснить Чеюну, перезаряжает бластер, а затем разминает шею. — Отлично, в следующий раз от «псов» будете спасаться сами.       Она смотрит на Роуна так зло, что у него по спине проходят мурашки, он дёргается и снова ойкает, потому что эта самая спина всё ещё болит, а «волшебные» руки Хёнджон могут сделать так же волшебно больно, если ей помешать.       — А где Давон? — Роун всё никак не может заткнуться и Сочжон чувствует, что ещё одно слово, и она выстрелит ему в ногу.       — Спит, — она выдыхает и пожимает плечами, а затем указывает на дверь возле затхлого прилавка.       Межгалактическую заправку забросили лет десять назад, если переводить на земные. На востоке одного из торговых спутников Юпитера вряд ли что-то можно найти, он просто вымер и ныне является, судя по всему, единственным безопасным местом.       На фоне тихо шумит старый приёмник и станция с севера, с помехами играет какая-то дико древняя песня с Земли про солнце.       Роун тихо вздыхает.       — По-моему, он всегда спит, когда мы не на заданиях.       — Может, нужно, чтобы его Хёнджон осмотрела? — внезапно спрашивает Ченсяо и вытирает испачканные в крошках руки о джинсы. — Это не очень нормально, знаешь ли. Я знаю только то, что так долго могут спать только клоны, ну эти, у которых ещё штрих-код с номером на затылке. У Давона же такого нет?       Роун пожимает плечами.       Ребята прилетают только через минут сорок — слишком много для такого маленького спутника. Ёнбин дико злой, а Сочжон ещё злее. Она встречает его гневным взглядом и огнемётом в грудь, едва он пересекает порог заправки. Прямо за ним Инсон — он тушуется и отходит на пару шагов назад, чуть не сбивая Чеюна, которого вовремя ловит Джухо, качая головой, мол, достал падать, скоро сломает себе что-нибудь уж точно.       — Я тоже рад тебя видеть, а теперь опусти это херовину, — Ёнбин наигранно поднимает одну руку над головой, а указательным пальцем второй тычет в огнемёт.       — Хреновиной будешь называть то, чем закупаешься у своей Айрин, ровные пацаны крадут оружие, а не покупают, — отвечает Сочжон и убирает оружие от него. — Ты мне должен бабки за то, что я не убила твоего придурка, — она указывает на Роуна, тот выкрикивает недовольное «эй!» и в следующий момент так же недовольно шипит: Хёнджон больно надавила на спину, напоминая о том, чтобы тот не дёргался.       В этот момент, оттолкнув Ёнбина, в помещение почти влетает Тэян и, забывая даже поздороваться, подбегает к Роуну, ласково берёт его лицо в свои ладони и проговаривает тихое «живой». Хёнджон даже на момент перестаёт обрабатывать чужую спину, только осторожно наблюдает. У Роуна глупая улыбка на лице. Он мягко обхватывает своими ладонями Тэяновы запястья и утыкается носом в его свитшот.       — О, это твоя жёнушка, что ли? — притихший к этому моменту Чани внезапно оживляется и решает вставить колкий комментарий.       — Пошёл ты нахрен.       Роун хотел бы подскочить, чтобы врезать ему, но ладони Тэяна скользят к его плечам и пальцы на них несильно сжимаются. Тэяну не нужны лишние конфликты, тем более с каким-то совершенно левым мальчишкой.       — Все живы? Где Давон? — из-за спины Ёнбина внезапно вылезает Инсон, осматривает всех и замечает усевшегося рядом с Ченсяо парнишу. — А это кто?       — А это что, не ваш? — Сочжон хмурится, кладёт огнемет на одну из стоек и смотрит на Луду — это она его привезла.       — Мы что, похожи на общество педофилов? Ему сколько? Пять? — Инсон проходит вперёд и подходит ближе.       — Вообще-то мне восемнадцать, — говорит Чани и мотает ногами; он сидит на высоком стуле и до пола ему ещё сантиметров пятнадцать.       — Этот мелкий засранец украл мою джинсовку и сломал бластер, из-за него мы оказались в западне с «псами», — обиженно проговаривает Роун, стараясь не делать резких движений. Хёнджон снова обрабатывает и массажирует его спину. — Айрин меня точно прикончит.       — И тогда зачем он здесь?       В разговор как-то неожиданно влезает Джухо. Он заходит самым последним, закрывая за собой дверь, и опирается плечом о стену, осматривая мелкого таким пронизывающим взглядом, что тот ёжится от неприятного чувства, будто его сканируют.       — Это же за тобой гнались «псы»? — не дожидаясь ответа на свой предыдущий вопрос, снова спрашивает Джухо. — Что ты такого украл, что за тобой послали их?       Чеюн подходит к нему близко и шепчет, чтобы не пугал мелкого своим глубоким устрашающим голосом, тот же ещё совсем ребёнок, ну, мало ли, просто попал не в то время и не в то место, эти «псы» совершенно не избирательны в том, за кем охотиться. Главное, что они не за ними приехали на рынок, просто команда неудачников попала под горячую руку.       Ёнбин различает пару слов из этого полушёпота и кашляет, привлекая внимание:       — Я бы не был так уверен в том, что мы попали просто так. Что они могли забыть на вымирающем торговом спутнике? — его взгляд мрачнеет, и Чеюн отходит от Джухо.       Чани слезает со стула и пинает свой рюкзак:       — Ничего особенного я не крал, можете сами убедиться. Эти уроды внезапно появились.       — Их стиль, — сонно проговаривает Давон, вылезая из подсобки; его волосы в таком беспорядке, что Инсон подбегает к нему быстрее, чем тот успевает сообразить, и поправляет их, осматривая на предмет каких-либо ранений. Давон только отмахивается, потому что Хёнджон его уже осмотрела и вроде он живой; по крайней мере, внешних повреждений точно нет, а полный осмотр сделает Хвиён. Мимолётно Давон спрашивает о том, где тот, кстати, на что Инсон отвечает, что он, как обычно, не хочет никуда вылезать в такую мерзкую погоду.       Ёнбин не верит, совсем. Он вообще за столько лет такой жизни не привык доверять кому-то на сто процентов, кроме собственной команды, Айрин и Сочжон — все остальные мимо. От каждого он ждёт удара в спину. Чани не выглядит шпионом или вроде того, но доверять ему причин нет совершенно.       — Вы его проверяли на жучки или подобное дерьмо? — Ёнбин снова поворачивается к Сочжон.       — Ты за кого нас держишь? Конечно, мы даже ваших проверили, — она отходит к стойке, служившей когда-то кассой, и берёт открытую банку земной колы. — Луда его просканировала, пока они ехали сюда. Он чист, а в его рюкзаке какое-то тупое барахло. За него на чёрном рынке можно получить что-то максимум на закупки в продуктовом.       — Ага, — кивает в подтверждение чужих слов Луда и достаёт планшет. — Нужно обновить железо, этот уже еле пашет. Сейчас закончится анализ личности и картина станет более ясной.       Чани дёргается и Сочжон, заметив это, слегка хмурится, но тут же обращается к Ёнбину:       — Вы, кстати, починили свою колымагу?       — Кое-как настроили карту, — тот пожимает плечами и кивает в сторону Инсона. — Вирус поломал всю навигационную систему, залез слишком далеко. Поможешь?       — Как будто у меня есть выбор.       Ёнбин проходит к Хёнджон и рассматривает повреждения на спине Роуна — в этот раз даже дополнительная помощь Хвиёна не нужна, Хёнджон отлично справляется. Ёнбин даёт подзатыльник Роуну и отходит к Давону, чтобы сделать то же самое. Тот недовольно мычит и устало утыкается лбом в плечо рядом стоящего Инсона. Такие вылазки выматывают его больше всего, особенно, когда приходится много бегать. Он чувствует себя настолько уставшим даже после небольшой дрёмы, насколько это вообще возможно. Инсон мягко приобнимает его за плечи и улыбается — хорошо, что он в порядке.       — Что мы с этим делать будем? — Джухо всё так же стоит недалеко от двери и не сводит взгляд с мелкого. — Тебя вообще как зовут?       — Чани, — отзывается он и смотрит слегка испуганно; ему не очень нравится эта ситуация, но вроде убивать его никто не собирается, а значит, здесь безопаснее, чем если бы он попытался улизнуть, оставшись на рынке.       Планшет издаёт гулкий звук, сообщающий о готовности данных. Луда убирает прядь волос со лба и вчитывается: поначалу ничего особенного, обычный школьник с Земли, мама-папа профессора, куча наград — ничего необычного, но… Она выдыхает тихое «ого» и подзывает Сочжон и Ёнбина, отходя от Чани. Тот, в свою очередь, напрягается и поджимает губы.       — И долго ты собирался молчать? — Ёнбин берёт планшет из рук Луды и подходит к Чани. Он выглядит таким грозным и возвышается прямо над ним, от чего тот весь сжимается и ему кажется, будто он становится визуально меньше. — Я просто не могу поверить, — он смеётся и кладёт свою руку ему на плечо.       На момент воцаряется тишина и все непонимающе смотрят на них обоих. Сочжон достаёт из-за спины бластер и сжимает его в ладонях. Луда смотрит на неё и нервно кусает губу, не зная, что ей делать и куда деть собственные руки.       — Что случилось? — в разговор внезапно влезает Тэян и хочет подойти, но Роун тянет его назад за рукав, обращая внимание на то, насколько сильно сжимаются пальцы Сочжон на бластере.       — Я думал, что в этой жизни меня уже ничем не удивить, — Ёнбин чешет затылок и затем берёт планшет в обе руки, чтобы повернуть его к остальным и показать досье. Чани, кажется, даже не дышит. — Перед вами Объект Два Нуля из засекреченных архивов данных главнокомандующего Кима.       — Ты ебёшь?       Джухо на полученную информацию только вопросительно вскидывает брови и подходит к Ёнбину, отбирая планшет и вчитываясь в текст. Перед глазами информация о втором в рейтинге самых разыскиваемых преступников галактики, которого ищет весь департамент последние два года. Неуловимый, быстрый и невероятный в краже того, что, казалось бы, украсть невозможно. Не стал первым лишь из-за того, что лидирующую позицию в незавидном рейтинге занимает Ёнбин. Джухо снова переводит взгляд на сидящего мальчишку и не может понять, где подвох. Это всё похоже на глупую шутку и никак иначе.       — Я не верю, — отрезает он и резко отдаёт планшет Ёнбину, чтобы в следующее мгновение подойти к Чани и встать рядом. — Мне нужны доказательства. Я не поверю даже сканированию системы Луды, хотя она никогда не ошибалась.       — С чего такое недоверие? — закинув ногу на ногу, Ченсяо пьёт колу и внимательно смотрит на всех присутствующих.       — Ему только-только восемнадцать земных исполнилось, — чуть ли не выплёвывает он. — Ты думаешь, я поверю тому, что этот малой уже стал таким прошаренным? Ёнбин только в двадцать стал настолько «знаменитым».       — Эй, — в разговор снова подключается упомянутый Ёнбин, — вообще-то в семнадцать я уже был в списках на десятом месте!       — А он на втором, — Джухо чешет лоб и внимательно смотрит на Чани. — Айрин рассказывала, что годом ранее она перевела на зашифрованный счёт Объекта огромную сумму денег за украденный код безопасности с Нептуна по маршруту между Аресом и Гаванью. В Гавани потом говорили, что маршрут три цикла патрулировали, потому что все пункты наблюдения сошли с ума. Что ты, если это, конечно, ты, такого украл, что это вызвало такой ажиотаж?       Чани кусает губы и опускает голову. Ему никогда не было так страшно, потому что да, он, конечно, может украсть, что угодно, откуда угодно, но прямо сейчас на него пялится вся команда того самого Ёнбина, что самый первый в списке. Честно говоря, Чани всегда хотел с ним встретиться, потому что для любого преступника тот является кумиром. Неуловимый, невероятный… а сейчас хочется провалиться под землю. Ему кажется, что все его возможности меркнут и превращаются в ничто, когда люди видят его настоящее лицо.       Он вздыхает.       — Это был человек, — говорит он. — Заказ от неизвестного. Я никогда раньше такого не делал, но мне заплатили огромную сумму и после выполнения заказа выдали коды безопасности, которые я сплавил на чёрный рынок по просьбе того же заказчика. Его я не видел и не контактировал с ним никак, кроме переписки.       — Человек? — Сочжон опускает бластер. — Что за человека ты должен был украсть с Нептуна, что это стоило кодов безопасности?       — А каких людей отправляют на Нептун? — Чани усмехается как-то грустно.       — Только правительственных изменников… — говорит она тихо и задумчиво отводит взгляд в сторону.       — Ладно, — громко говорит Ёнбин и подходит ближе к Чани, чтобы легонько похлопать его по плечу. — Является он Объектом или нет — не наше дело, но у меня есть предложение.       Он его обходит и садится на корточки прямо перед ним:       — Хочешь в команду?       Все замирают.       Ёнбин в команду подбирает всех по непонятной системе, словно брошенных котят, которым нигде нет места. Джухо, которого тот встретил первым, никогда не понимал, по какому принципу всё происходит и зачем ему так много людей. Его даже немного бесит то, что Ёнбин всегда ко всем привязывается слишком быстро и это чересчур заметно, даже доверять начинает рано, не проверив временем, однако до сих пор ни разу не ошибся — никто из команды его не предал.       — Наверное, — пожимает плечами Чани. — Я привык работать один.       — У тебя есть время подумать, — Ёнбин смотрит на часы электронной панели на руке. — Взлетаем отсюда завтра утром. Надеюсь, «псы» нас не найдут.       — Тут жучки по всему периметру, — говорит Луда, забирая планшет. — Засекут в двадцати километрах отсюда.       — Отлично. Тогда отдыхаем до завтра.       — Можно тебя на пару слов?       Они знают друг друга, кажется, целую вечность. Сочжон прекрасно помнит, как они познакомились, почему не сошлись характерами, но не понимает, почему никто из них до сих пор не умер или не сидит в тюрьме, хотя казалось бы. Ну, Ёнбину, конечно, повезло чуть больше, потому что, в отличие от него, Сочжон посидела в «Аресе». Недолго, но это того совершенно не стоило — так себе курорт, да и тамада неинтересный, могли найти получше, чем того, что она грохнула, когда бежала оттуда в Гавань.       Она восхищается Ёнбином, потому что тот старается ради всех, кого взял под опеку, даже под огонь идёт первый — настоящий лидер. Ей кажется, что если настанет момент выбора между командой и чем-либо другим, то он, не задумываясь, выберет их. Он даже как-то раз обмолвился и назвал их своей семьёй. Сочжон не помнит, чтобы он говорил о другой.       — Что-то случилось?       Да. Проблемы с доверием в собственной команде.       Сочжон запрыгивает на стойку, усаживается удобнее и наблюдает за тем, как Ёнбин заваривает чай: так по-старомодному — кто вообще пьёт листовой, когда в магазинах продаются чайные смеси?       — Я хотела поговорить… — она поджимает губы. В кухне звездолёта начинает пахнуть мятой и лимоном. — Этот Чани сказал про человека, которого ему нужно было «украсть».       — Ага, — Ёнбин кивает и берёт кружку, отдаёт ей, сам не будет. — Ты его знаешь?       — Нет, — она берёт кружку и смотрит на него. В его глазах столько доброты, Сочжон не может перестать удивляться, откуда этой самой нежности браться, исходя из его образа жизни. — Ты же слышал об этом? Ну, о том, что случилось на тюремной базе близ Нептуна? Ну… с Чимин.       — С Шин Чимин? — он дёргается, и на секунду выражение его лица становится беспокойным.       — Нет, Пак Чимин.       — Нет, — задумчиво тянет Ёнбин, тут же меняясь в лице, и чешет щеку. — Я знаю только то, что она сотрудница пятнадцатого уровня доступа и отвечает за системы безопасности на маршрутах между планетами.       — Была ей. Её пытали на той базе из-за политической измены и… — Сочжон внезапно замолкает и смотрит на дверь.       В кухню входит Ченсяо, та ей мягко улыбается.       — Давон попросил принести ему печенье, — говорит она.       — В контейнере верхнего ящика, возьми солёное, у него от сладкого дикая гиперактивность, — Ёнбин смеётся.       — Какой заботливый отец, — Ченсяо достаёт печенье и выходит.       В комнате на мгновение повисает тишина. Ёнбин смотрит на дверь, а Сочжон — в кружку, наблюдая за тем, как листья чая опускаются на дно. Она не знает, когда перестала говорить о делах своей команды с самой командой, делясь всей информацией только с Хёнджон, зная, что та её точно не предаст, зная, что она будет молчать. Откуда взялись подозрения, Сочжон тоже не может сказать, просто в какой-то момент начало казаться, что всё вокруг идёт слишком хорошо, что они сами ни разу не попали под прицел «псов» и главнокомандующего, что из «Ареса» сбежать удалось тоже до глупости просто — так не бывает, ей никогда так не везло и везти уж точно не может. Даже Ёнбин, который в преступном мире уже очень много лет, постоянно попадает в передряги, разве что, да, в «Афине» не сидел, но это, наверное, вопрос времени.       — Какой характер измены? — внезапно спрашивает он.       — Помогла скрыться кому-то очень важному для главнокомандующего, — она пожимает плечами и дует на чай.       — И как это влияет на меня?       — Не знаю, я просто не хочу, чтобы у тебя было ещё больше проблем из-за этого Чани, — Сочжон вымученно улыбается. — Наш любимый главнокомандующий Ким уже точно в курсе, что «псы» упустили сразу двоих самых лучших мальчиков по версии форбса преступников.       Он смеётся и приобнимает её за плечи.       — В моей команде семь людей, которым я дал второй дом. Ничего страшного не случится, если нас будет девять.       Она хмыкает и делает глоток. Осторожно, чтобы не обжечься.       — Почему ты просто не хочешь на все накопленные деньги выкупить какой-нибудь дом в Гавани и остаться с ребятами на одном месте? Там спокойно, Ким с ума сойдёт и сожрёт сам себя, когда узнает, где вы, да ещё и Айрин твоя рядом… — Сочжон быстро замолкает, опускает взгляд и кусает губы.       — Она не моя, — усмехается Ёнбин и кладёт голову ей на плечо. — Знаешь, я думал об этом… Ну, о том, чтобы остаться в Гавани навсегда. Но ты же сама понимаешь, что тогда всему конец? Это зона комфорта, из которой никто не захочет вылезать, а я не смогу заставить ребят снова подвергать себя опасности ради лёгких денег.       — Ты эгоист, Ким Ёнбин.       — По крайней мере, пока всех устраивает именно такой дом.       В каюте тихо. Роун переодевается в другую майку, а ту, на которой остались следы крови и грязи, кидает на пол — она ему вряд ли снова пригодится когда-нибудь, её только на выброс.       — Зря мы на него так.       Тэян подходит незаметно и осторожно обнимает со спины, утыкаясь носом между лопаток и тяжело вздыхая. Это был очень тяжёлый день. Они в принципе редко сталкиваются с «псами», потому что слишком часто меняют своё местоположение, но долго, в основном, задерживаются только в Гавани. Там правда спокойно: вокруг головорезы и преступники из сотки самых разыскиваемых, но никто друг друга не трогает, потому что никому не хочется разрушать оазис, выстроенный вокруг не самыми простыми путями — самый настоящий рай. Тэян думает, что на накопленные деньги они могли бы купить неплохой пентхаус или вроде того где-нибудь на сотом этаже, наблюдать за закатами и рассветами трёх звёзд, днём гуляя где-нибудь вдоль искусственной реки Фисон, окружённой жилыми домами со свисающим плющом. Инсон говорил, что улицы вдоль Фисона такие узкие, что напоминают улочки утонувшей в Мировом океане Венеции на Земле пару веков назад. Тэян читал о ней, видел на старых-старых картинках из древних книг, но даже не может представить, насколько, должно быть, она была красивой, раз ею восхищались в те времена. Сегодняшняя встреча с «псами» заставила его изрядно поволноваться, потому что в эпицентре был Роун, а он… они просто хорошие друзья и слишком близки, чтобы не волноваться о том, что в такие моменты каждая секунда превращается в ужасное испытание из-за жуткого волнения.       Роун кладёт свои ладони поверх Тэяновых и улыбается.       — Он назвал тебя моей жёнушкой, — смеётся.       — Но это ведь не так, просто глупый подкол, — Тэян улыбается и Роун чувствует, как по собственной спине пробегают мурашки.       — Нет, ноу хомо и всё такое, — с языка чуть не слетает противоположное и он поджимает губы.       Они пару мгновений молчат, пока Тэян снова не решает заговорить:       — Давай поднимемся на крышу звездолёта? Ченсяо сказала, что тут ночью хорошо видны кольца Сатурна.       Ёнбин всегда говорил, что на крыше небезопасно, там всё скользкое, грязное и расцарапанное космическим мусором так, что бесполезно каждый раз проводить полировку, когда они останавливаются у Айрин, та обычно только цокает языком, театрально закатывает глаза и говорит, что на чёрном рынке звездолёты чересчур ходовой товар, так что если они развалятся посреди космоса, то вряд ли она сможет спасти их (все знают, что всё равно спасёт). Ни Роун, ни Тэян никогда не слушают Ёнбина и всё равно взбираются наверх через шлюз (Тэян замечает, что к одному из вкраплений приклеилась какая-то трава, наверное, ещё с рынка).       Они садятся на плед, который Роун предусмотрительно взял с собой, и между ними остаётся меньше метра.       Там, в космосе, поистине красиво: огромный Сатурн с его невероятными кольцами завлекает своей какой-то успокаивающей красотой, особенно, когда его так хорошо видно. Дальние планеты и звёзды мигают еле заметными огнями, но между ними хорошо видно внеорбитные спутники, построенные чуть ли не в начале двадцать второго века. Тэяна завораживает вся эта неописуемая красота так, что он от испуга вздрагивает, когда Роун переплетает их пальцы.       — Ты не замёрз? — спрашивает тот.       Тэян поворачивается к нему и хочет охнуть от того, сколько в чужом взгляде нежности и беспокойства.       — Нет, — он пожимает плечами, — а ты?       — Совсем немного, но всё нормально.       Тот улыбается, а Тэян не знает, что сказать. Он снова смотрит на кольца Сатурна и вздыхает.       — Давай чуть ближе подсядем?       Роун соглашается, а Тэян встаёт первым. Идёт вперёд и выглядит в ночном свете так хорошо, что Роун невольно залипает на то, как в чужих волосах играет свет от звёзд, настолько сильно, что не сразу замечает, как Тэян поскальзывается и чуть не падает, но успевший встать Роун быстро подбегает, хватает за руку и тянет на себя, отходя назад.       Тэян даже не понял, что произошло, знает только, что если бы упал, то проехался бы по корпусу звездолёта десяток метров вниз, но сейчас он стоит, прижатый к дрожащему Роуну, сжимающего его в своих тёплых объятиях и дышащего в самую макушку.       — Не делай так больше, — просит тот тихо.       — Я…       Тэян поднимает голову и встречается взглядом с Роуном; тот смотрит на него, как на самое большое сокровище во вселенной, и Тэян испытывает так много чувств, что не может сказать конкретно, какое из них он сейчас ощущает отчётливее всего.       Они смотрят друг на друга, кажется, вечность, потому что знакомы по ощущениям примерно столько же и то, что между ними происходит прямо сейчас, не кажется чем-то странным, скорее непонятным, потому что оба не привыкли ощущать такое… влечение? Джухо, который совершенно не падок на глупые разговоры о каких-то собственных чувствах, как-то сказал, что глупо прятаться от чего-то, что никак не минуемо. Тэян воспринял это по-своему и, кажется, до него только сейчас дошёл смысл сказанных Джухо слов. Он хочет что-то сказать, но слова не вяжутся между собой и не складываются в предложение, ворох мыслей слишком огромен и запутан, чтобы вытянуть оттуда что-то одно. Тэян шумно выдыхает, когда Роун наклоняется чуть ближе.       В этот момент шлюз открывается и из него вылезает Давон, поправляя кепку, слезшую на глаза.       — Ребят, там Джухо приготовил ужин и… вы чего тут? — он немного опешил, а затем хитро улыбнулся.       — Тэян чуть не упал, — быстро находится Роун. — Мы сейчас идём.       Тэян тяжело выдыхает.       Гавань встречает их согревающими лучами трёх звёзд и ленивой повседневностью живущих здесь. Звездолёт команды знают, пропускают даже без предъявления пропуска, даже не спрашивая, по какой причине они решили посетить Гавань в этот раз: ясно, что либо на заправку, либо в кабаре — других вариантов не дано. Чеюн плавно управляет звездолётом, пролетая мимо крыш высоток, поднимает пыль с крыш и платформ, стараясь ничего не задеть — в этом вопросе Ёнбин ему полностью доверяет.       Они садятся на посадочную площадку буквально на пять минут, чтобы высадить девочек. Сами же должны лететь на восток к заправке. Сочжон очень долго не хочет отпускать Ёнбина из объятий, причину так и не объясняет, говорит, что очень хочет, чтобы с ними было всё в порядке, мол, предчувствие у неё плохое. На это Ёнбин треплет её волосы и улыбается, говоря, что с ними точно всё будет хорошо, а она сама должна следить за собственной командой и перестать быть такой недоверчивой (всё-таки девочки проверены временем и ни одна ни разу не подвела). Он отдаёт Сочжон честь в тот момент, когда звездолёт взлетает. Она улыбается и сжимает амулет на шее (его когда-то подарил Ёнбин, Сочжон считает, что он её оберегает).       На заправку они долетают быстро и опускаются как-то непонятно, совсем неаккуратно, чуть не сбивая знак и вывеску о скидках на бутерброды в какой-то закусочной через три километра отсюда. Ёнбин прибегает на капитанский мостик в тот момент, когда Джухо держит Давона за майку, а второй рукой упирается в грудь Чеюну.       — Давон разлил колу на панель, — поясняет он.       Ёнбин честно старается дышать спокойно, потому что Сочжон только-только починила всю их систему, а тут ещё одна напасть. Он трёт переносицу и выдыхает:       — Починишь? — обращается к Джухо, зная, что тому и так не помешал бы нормальный сон, пока они в Гавани и «псы» им точно не угрожают.       Джухо только утвердительно кивает, а затем отпускает Давона (он тут же показывает Чеюну язык) и говорит тому срочно заварить пару литров кофе, потому что если не удастся починить панель, то кому-то бесполезному очень сильно не поздоровится. Чеюн поправляет волосы и зло смотрит на Давона, а затем переводит взгляд и чуть смягчается, потому что Джухо убирает руку с его груди и начинает успокаивающе гладить по плечу.       Ёнбин не собирался улетать из Гавани примерно пару дней, чтобы после налёта быть точно уверенным в том, что они оторвались от «псов», хотя те, вероятно, точно знают, где они прячутся (там же, где и все остальные, за кем они охотятся, там, где у них нет никаких прав). Он разминает шею и на ходу накидывает потрёпанное коричневое пальто (снаружи немного ветрено и прохладно, вечные проблемы с климатом на востоке не перестают удивлять даже спустя столько времени).       — И куда это мы такие красивые? — Инсон опирается о стену и вопросительно смотрит на Ёнбина, когда тот нажимает на панель открытия ангара.       Конечно же, он знает, куда он весь такой на стиле, а не, как обычно, в пыльном худи и рваных джинсах. Не наряжался бы так, если бы не прилетели сюда.       — Выпрашивать нам оружие взамен того, что Роун успешно сломал. Вернее, не он, но ты понял, — Ёнбин как-то нервно смеётся и чешет затылок. — Найди мне, кстати, Чани, хочу показать его нашему главному поставщику.       Когда ангар начинает открываться, снаружи слышен громкий хлопок железной двери и один мощный предупредительный выстрел. Инсон вздрагивает.       — Ким, мать твою, Ёнбин! Ещё раз вы заденете своей консервной банкой крышу моей заправки — и ваша вип-парковка превратится в минное поле!       — Помяни чёрта, — вздыхает Ёнбин и хлопает Инсона по плечу, а затем спускается, напоследок добавив, что Чани должен быть здесь в течение пяти минут.       Снаружи и правда дует ветер, не то, чтобы сильный, но на востоке с этими пейзажами от песка в лицо хочется только быстрее укрыться, а ещё, несмотря на солнце, достаточно прохладно, и Ёнбин укрывается в пальто прежде, чем ему в грудь упирается чужая ладонь.       — Я требую извинений.       — Дорогая, — он расплывается в самой невинной и сладкой улыбке, на которую только способен, — давай без кровопролития.       — Ты должен был прилететь ещё вчера, — она смотрит на него так остро, что Ёнбину кажется, он вот-вот порежется, если посмеет сделать или сказать что-нибудь не то. Она выглядит чересчур строгой в этой своей куртке, его кофте и «маминых» джинсах. Ёнбин соврёт, если скажет, что ему не нравится то, как она выглядит (а ещё эти чёрные растрёпанные волосы и пушка в руке — идеальная женщина). — Какого чёрта ты прилетаешь сегодня и чуть не сносишь мою заправку?! Если бы ты прилетел вчера, то твоя ненаглядная пушка, которую я искала по всем возможным точкам, уже сегодня была бы у тебя.       — Моя детка S-9311? Не говори, что ты её продала, — его взгляд тут же становится побитым.       — Ну, уж извини, я продаю хороший товар за хорошую цену, если другие покупатели не пишут мне о том, что они не смогут пока что приобрести этот самый товар, — она пожимает плечами и указывает на него бластером (Ёнбин знает, что тот предупредительный был последним в зарядке). — Может, ты всё-таки объяснишь, какого чёрта ты прилетел сегодня?       — У нас возникли некоторые проблемы с «псами». Мы должны были получить посылку у Намджуна, но что-то явно пошло не так и мы наткнулись на кое-кого интересного.       Ёнбин оборачивается в тот момент, когда из звездолёта выходит Чани. Он совсем запуганный, оглядывается по сторонам, наверное, о Гавани только слышал, но даже со своим статусом никогда не бывал здесь, а тем более на чёрном рынке сбыта оружия. Для него это всё в новинку, он даже не обращает внимание ни на Ёнбина, ни на девушку рядом с ним. Тот только усмехается: его первая реакция на Гавань была такой же, только тогда это был юг с его богемной атмосферой и ночными огнями, запахами острой еды и специй, шумом рынка и пением птиц в фруктовом саду, да и тогда всё было не так застроено. Кажется, что это было так давно, будто Гавань строилась и разрасталась у него на глазах, но прошло всего каких-то десять лет.       — Вы немного похожи, — она цокает языком. — А ещё он выглядит таким маленьким… Ким Ёнбин, ты что, украл у кого-то ребёнка?       — Надеюсь, что нет, — Ёнбин неловко смеётся и кладёт ладонь на плечо Чани. — Чани, позволь представить тебе хозяйку чёрного рынка оружия — Айрин.       Она только кивает в знак приветствия, а Чани выглядит немного ошарашенным.       — Дорогая, ты просто представить не можешь, кто перед тобой стоит.       — Я надеюсь, не твой сын, — Айрин смотрит на него укоризненно и складывает руки на груди.       — В моём сердце всего лишь две женщины: моя детка, — он указывает на звездолёт и затем снова смотрит на неё, — и ты. Так что нет, ты не права. Это Объект два нуля.       Айрин смотрит на него мгновение и не знает, что сказать, переводит взгляд на Чани и тихо смеётся:       — Ты издеваешься, да?       — Ни капли, — Ёнбин отрицательно мотает головой. — Ну, скажи ей, сколько и за что она в прошлом году тебе заплатила?       Чани, кажется, теряется ещё больше. Ему всё ещё непривычно, что столько людей знают о его настоящей личности, но видят в нём только ребёнка и не более. Всё, что он делал, все его задания и лихо провёрнутые дела как будто стираются, тупо исчезают, когда все вокруг знают его в лицо. Раньше это не было такой проблемой, когда его днк случайно попало в архив засекреченной базы и его личность раскрыли те самые «псы» — даже тогда он чувствовал себя безопаснее, чем прямо сейчас, стоя перед самыми опасными людьми во вселенной.       — Три миллиона межгалактических канонов за коды безопасности маршрутов между Гаванью и Аресом с базы Нептуна.       Айрин выглядит ошарашенно ещё на сумме, потому что она помнит, что сама платила кому-то столько только в одном случае — как раз год назад этому самому якобы неуловимому Объекту. Это всё еще кажется ей глупой шуткой, но не верить она не может. Никто не знал о точной сумме и товаре, кроме неё.       — Вау, — выдыхает она. — Ты решил завербовать себе в команду всех самых лучших, Ёнбин? Малыш, — обращается уже к Чани, — я не понимаю, как ты согласился.       Чани только пожимает плечами в тот момент, когда Ёнбин мягко толкает его вперёд и приобнимает Айрин за плечи.       Когда они заходят внутрь, проходя через узкий тёмный коридор, Чани чувствует, что наконец-то это место больше похоже на тот самый чёрный рынок, о котором разговоров за вторым астероидным столько, что уже перестаёшь верить из-за бесконечных «они могут достать всё, что хочешь». Конечно, после того, как Чани собственноручно продал коды безопасности, он поверил, но сейчас видеть всё собственными глазами кажется чем-то невероятным. Хотя на самом деле внутри «рынка» нет ничего особенного. Ну, как: пара модернизированных панелей последней модели, камеры по всему периметру и вся стена за прилавком увешана разным оружием — и всё. За этим же прилавком симпатичная девчонка лопает пузырь жвачки и поднимает взгляд от планшета на вошедших.       — Йери, познакомься, это Чани.       Названная кивает и дальше утыкается в планшет. Чани заинтересованно смотрит на неё и снова переводит взгляд на оружие за её спиной.       — Это Объект, — продолжает Айрин, как будто эта информация такая важная.       Йери снова смотрит на них и откладывает планшет:       — Мам, ты прикалываешься?       — Мам? — настала очередь Чани удивляться, он непонимающе переглядывается с Айрин.       — Я ненамного её старше, она называет меня матерью из вредности, — улыбается та и обращается к Йери. — Я бы сама не поверила, если бы он не назвал мне сумму за коды безопасности, которые я купила год назад.       Йери якобы понимающе кивает и смотрит на Чани, всё ещё не понимая, как он может быть тем самым преступником, который стоит в списке самых разыскиваемых сразу же после Ёнбина. Ну, с Ёнбином хотя бы понятно, он в своё время натворил столько всего, что историй для потомков хватит на пять столетий вперёд точно, его теперь вряд ли кто-то сдвинет, если, конечно, никто не додумается сбежать из «Ареса» или «Афины». Однако, несмотря на всё непонимание такой действительности, Йери облокачивается на стойку, щурится и улыбается:       — Хочешь посмотреть на склад?       За Чани отвечает Ёнбин, когда подталкивает его вперёд, а Айрин в это же время кладёт ладонь на предплечье Ёнбина и говорит, что это, вообще-то, отличная идея, а взрослым как раз надо поговорить.       Айрин громко хлопает дверью и подходит к столу, чтобы в тот же момент повернуться лицом к Ёнбину и сложить руки на груди:       — Объяснись.       Не то чтобы Ёнбину было страшно. Он, вообще-то, не из пугливых. Просто вид раздражённой Айрин его слегка выбивает из колеи. Понятное дело, что она не будет вести себя так на людях, потому что ей совершенно не хочется отпугивать клиентов своим грозным взглядом, но при Ёнбине можно. Ёнбин будет летать сюда закупаться оружием и какой-нибудь информацией даже в том случае, если к его горлу каждый раз будет подставлен нож, а к виску — смертоносная пушка.       — Я тебя не понимаю, — говорит он и снимает пальто, а затем поправляет волосы.       — Понимаешь.       Прямо сейчас с Айрин и правда страшно. Ёнбин пытается себя чем-нибудь занять, лишь бы не сталкиваться с ней взглядами, поэтому сначала кладёт пальто на кресло, потом пытается протереть экран панели на запястье и даже поделать с ним что-то, просто листая туда-сюда режимы отображения информации — лишь бы только не глаза в глаза.       — Ладно, я задам вопрос прямо, — она выдыхает. — Какого хрена ты до сих пор сотрудничаешь с Намджуном?       — Ну, — Ёнбин поджимает губы, — он должен был доставить нам пакет засекреченных данных о перевозках главнокомандующего Кима.       Айрин тяжело вздыхает и берёт со своего стола планшет и в пару кликов пересылает на панель Ёнбина несколько файлов. Он непонимающе смотрит на неё, а затем на уведомление о пришедших файлах.       — Что это?       — Знаешь, я не привыкла искать информацию о тех, с кем ты работаешь, но твой этот Ким Намджун слишком много знает о правительственных объектах. Тебя это разве не настораживает? — она вскидывает брови и внимательно смотрит на него.       — Мы с ним знакомы уже больше пяти лет, я ему доверяю.       Ёнбин всё ещё теряется и смотрит на уведомление. Пальцы тянутся раскрыть информацию и почитать всё, что там есть, но почему-то ему кажется, что ему это совершенно не понравится.       — Так ты не собираешься открывать? Я могу и так рассказать, что там, — Айрин совершенно не собирается отступать. — Я уверена, что когда-то Намджун был контрабандистом с неплохой репутацией, но мне с ним не удалось поработать ни в то время, ни сейчас, но на него столько материала можно найти, что я даже начала сомневаться, а не он ли первый в рейтинге.       — Что ты имеешь в виду? — он всё ещё смотрит на панель с файлом.       — Я бы советовала всё-таки открыть, но как хочешь, — она пожимает плечами и открывает информацию у себя на планшете. — Три года назад Намджун исчезает со всех радаров почти на полгода: его карта нигде не регистрируется, его счёт в банке Гавани заморожен, паспорт не проходил ни по одному маршрутному контролю и нигде не записан, а шаттл найден разбитым на Эриче. Ты помнишь, где находится Эриче?       — Возле Урана, это же его искусственный спутник… — Ёнбин совсем теряется и всё ещё не понимает, к чему клонит Айрин. Это начинает напоминать затянувшуюся шутку, к смыслу которой его пытаются подвести, но всё как-то не получается.       — А следом за Ураном у нас что? Правильно, мать твою, Нептун и эта блядская тюрьма для правительственных изменников.       — Но оттуда не уходят живыми.       — Вот именно.       Айрин подходит ближе к нему и открывает файл самостоятельно: перед их лицами высвечиваются голограммы с досье, фото и видео — слишком много букв, Ёнбин плохо концентрируется, но старается вникнуть в весь текст. Айрин стоит рядом и сама просматривает информацию, закрывая ненужные голограммы и оставляя всё самое важное, то, что им точно пригодится. Ёнбин невольно отвлекается, смотрит на её пальцы с красным облупившимся лаком, на массивные кольца и тонкие запястья, невзначай переводит взгляд на макушку и который раз сам для себя помечает, что она такая низкая, но у неё очень «удобный» для объятий рост. Правда, однажды он её обнял сзади, когда сильно устал, и получил пощёчину, но оно того точно стоило.       Из транса Ёнбина выводит то, когда Айрин поворачивается к нему и ладонью указывает на оставшуюся информацию — всего пара статей с громкими заголовками и несколько фото и видео. Он смотрит на это всё недоверчиво, но терпеливо читает каждую статью, пытаясь вникнуть в смысл всех текстов.       — Я всё ещё не понимаю, к чему ты ведёшь, — вздыхает Ёнбин.       — Не ври ни мне, ни себе, — раздражённо отвечает она и одним движением пальцев увеличивает одну из статей. — Ты всегда такой упрямый в собственных убеждениях… Два с половиной года назад Намджун снова появился везде и тут же нашёл тебя. О вас тогда даже в местных газетах Гавани написали, мол, любимое дуо вернулось с ограблением самого охраняемого археологического комплекса на Земле — вот это да.       Айрин снова складывает руки на груди и смотрит на Ёнбина укоризненно, а он совсем-совсем не знает, что ему говорить, потому что правда не вполне понимает, зачем ему информация, которую он и так наизусть знает, потому что это — его жизнь.       Она продолжает:       — Так вот, хочешь узнать, почему именно ты первый в списке самых разыскиваемых преступников по версии личного биллборда Ким Чонина, а не чёртов Ким Намджун?       Ёнбин как-то неуверенно кивает, а Айрин только улыбается и одним движением выносит всю панель за пределы стеклянного экрана; голограммы газет, отрывков из каких-то дел, фото и видео кружат вокруг, не давая сосредоточиться на чём-то конкретном и в конце концов Ёнбин просто сдаётся, когда пытается понять хоть что-нибудь самостоятельно.       — За два года Намджуна зафиксировали все возможные камеры, которые находятся в пределах Солнечной системы, — Айрин выуживает куски информации из голограмм и выглядит довольно сосредоточенной, Ёнбин честно пытается концентрироваться на всём том, что она говорит, а не конкретно на ней. — Вот здесь, — она показывает ему голограммы, на которых прокручиваются сотни отрывков с передвижением Намджуна в разных уголках Вселенной, а затем указывает на одну из областей. — А знаешь, что это за места? Это засекреченные правительственные точки, о которых знают только те, кто работает на Нептуне. Как видишь, туда не берут кого-то с улицы, но Намджун каким-то образом оказался во всех этих местах, причём несколько раз, и после этого его даже никто не посадил.       — И как ты всё это получила? — Ёнбин видит Намджуна, замечает, как тот на некоторых моментах смотрит в камеры, и всё ещё не догоняет. — Ах да… коды безопасности, которые тебе продал Чани?       — Да, — она кивает. — Ну, и парочка знакомств. Только не делай вид, что удивлён. Я так давно в этом всём, что было бы странно, если бы у меня этих знакомств не было. В правительстве хватает своих уродов, знаешь ли. Главный из них, конечно же, главнокомандующий, но мы сейчас говорим о другом и конкретном.       — Я всё ещё не могу понять, к чему ты ведёшь.       — К тому, что твой чёртов Ким Намджун работает на Ким Чонина и сдал вас «псам». Ты думаешь, что они по приколу оказались в одном месте с вами?       — Но там был Чани, — Ёнбин ладонью зачёсывает волосы назад. — Это могла быть случайность.       — Господи, Ёнбин, — она тяжело вздыхает и чешет переносицу, — вот читай всю эту информацию с голограмм. Тут доказательств того, что Намджун сдал не только вас, но и ещё кучу важных для правительства людей, хватит для того, чтобы самолично убить его из огнестрела.       — Тогда почему ты даёшь мне всё это прочитать?       — Потому что я знаю, что ты этого не сделаешь, — Айрин поджимает губы. — Я доверяю тебе больше всех, потому что…       Она замолкает и кусает губы. Выглядеть беззащитной перед ним совсем не хочется, но она всё равно опускает взгляд и не знает, что сказать, поэтому вздыхает и решает перевести тему:       — Ты останешься?.. Хотя бы на день?       — На день останусь, — Ёнбин не решается подойти ближе, чтобы что-то сделать, так и стоит рядом с голограммами из отрывков с Намджуном. — Нам нужно починить приборную панель и обновить систему безопасности.       — С приборной панелью может помочь Сыльги, а систему безопасности обновит Венди и ещё что-нибудь прикольное вам поставит, — Айрин как-то сразу становится легче. — Скажи Джухо, чтобы выкидывал всё своё оборудование на помойку и закупился чем-нибудь новым. Вам, в принципе, пора обновить всё на корабле.       — С чего ты взяла?       Айрин сворачивает все голограммы и берёт планшет в руки, открывая приборную панель, на которой в момент проводится диагностика и выводится схема звездолёта со всей общей статистикой.       — Я сканирую всё, что сюда прилетает, — говорит она прежде, чем Ёнбин успевает что-либо спросить. — Вам нужно заменить кучу всего: систему охлаждения топлива, посадочный двигатель барахлит, дополнительную броню вообще пора выкидывать, стабилизаторы вот-вот выйдут из строя и требуют срочной диагностики, двигательный реактор перегревается, опять же из-за проблем с системой охлаждения… вот и приборная панель, лазеры дальнего боя неисправны и могут взорваться во время использования, а ещё вашей гидравлической системе конец. У меня, к слову, всё это есть.       — Скидку сделаешь? — он неловко смеётся и смотрит на неё.       — Ты самый богатый пират в галактике и всё равно выпрашиваешь скидку… Отдам за бесплатно, если пообещаешь больше никогда в жизни не вести дела с Намджуном, — Айрин говорит достаточно серьёзно, чтобы не поверить в то, что она действительно так и поступит. — И ещё… передай своим ребятам, что какой бы безопасной Гавань ни казалась, нужно быть начеку. В последнее время ходит слушок, что здесь затариваются правительственные ублюдки, получившие доступ, так что будь осторожнее, ладно?       — Идёт.       Когда перед Чани открывается массивная дверь, он не сразу верит своим глазам, потому что он никогда в жизни не видел столько оружия в одном месте, начиная от небольшого револьвера и заканчивая последней моделью противотанкового гранатомёта. Челюсть сама собой падает, когда Йери аккуратно закрывает его ладонью и щёлкает по носу.       — Не отвлекайся, — говорит она и ведёт за собой.       — Это выглядит так круто…       — Я думала, что крутой Объект каждый день такое количество оружия видит, — она усмехается.       — Я против насильственных методов, — цокает языком Чани. — Ну, знаешь, красть можно без причинения кому-либо вреда и всё такое, если ты достаточно изворотливый.       — Зануда, — подмечает Йери. — Пользоваться оружием весело, пользоваться оружием со знанием дела — вдвойне.       Она снимает с полки один из огнестрелов и кидает в руки Чани; тот еле успевает словить и внимательно его осматривает, хочет даже спросить про модель, потому что видел уже такие у парочки правительственных крыс, но за столько лет так и не удосужился научиться распознавать модели с одного только взгляда (хоть она и чертовски редкая).       — Это B/A-0309. Маленькая, правда? — Йери улыбается и подходит ближе, чтобы забрать огнестрел из чужих рук. — Но весь её прикол в самонаводящихся пулях. Пару веков назад был такой фильм на Земле, «Стражи галактики». Там у одного из героев была стрела, которая управлялась свистом, но для B/A нужны специальные пули, которые ты должен запрограммировать сам и синхронизировать с пушкой и прицелом. Одной из таких пуль можно за раз убить пять человек.       — И сколько такое удовольствие стоит? — интересуется он, осматривая пистолет в её руках.       — Пятьсот тысяч канонов, — невозмутимо отвечает она. — Можно две квартирки тут купить за эту сумму.       — А оно вообще законное?       Йери смотрит на него так, как будто тот родился только вчера и вообще ничего не смыслит в окружающем его мире, но нет, это тот самый якобы очень крутой Объект Два Нуля, из-за которого Джой чуть не извелась, когда хотела лично с ним встретиться, а тут оказалась совершенная залупа в соотношении «ожидание-реальность». Йери тянет тихое «мда-а-а» и смеётся.       — Если она здесь, значит, нет.       Они проходят пару стеллажей, как вдруг рядом с одной из пустых стен Йери замирает и смотрит в неизвестную точку на ней, а через мгновение хватает Чани за руку и рывком срывается вперёд. В следующую секунду та самая стена взрывается и ребята падают на пол; Чани успевает сориентироваться и прикрывает собой Йери, но она цепляется за его кофту и переворачивает на спину, прижимая к полу и выставляя над ними двоими руку. На её запястье загорается датчик и в тот же момент их закрывает силовое поле в виде щита.       — Охуеть… — только и хватает сказать у Чани, когда куски разрушенной стены перестают на них падать.       Йери выключает датчик и трёт запястье — это была достаточно плохая идея. Щит находится в тестовом режиме и не был рассчитан на такую силу, он мог в любой момент дать трещину и их, возможно, прижало бы куском стены (так себе перспектива). Йери встаёт с пола, отряхивает одежду и смотрит на чуть содранную кожу ладоней, а затем подаёт руку Чани, который всё ещё не встал, а только смотрел на остатки стены вокруг себя.       — Ты где такое купила?       У Чани такой восторг в глазах и словах, что Йери невольно вздрагивает. Он на своём веку, обкрадывая всех приспешников Коалиции, ни разу не видел, чтобы те же «псы» использовали что-то такое. Силовое поле полностью покрывает всю зону вокруг на расстоянии около двух с половиной метров, если Чани, оглядываясь, не ошибся (он заодно думает о том, что с Роуном такой щит будет достаточно сложно применить). Он, вообще-то, драки не любит, но убегать от них приходится часто, а чтобы избежать выстрелов одной изворотливости не хватает, поэтому ему нужно ещё что-то дополнительное и классное.       — Эксклюзивная разработка, — Йери идёт к дыре, попутно подобрав с пола один из не повреждённых во время взрыва стволов. — Сыльги сделала для меня. Она очень крутая, у вас ещё будет время познакомиться, а пока…       Она резко становится в проёме, возникшем из-за взрыва, и направляет ствол туда. Конечно, вряд ли какие-нибудь идиоты решили на них напасть, но бывает всякое. Чани терпеливо ждёт и его совсем немного начинает трясти, но Йери тут же начинает смеяться.       — Ну ты даёшь! Я уж подумала, что какой-то идиот решил напасть на нас, — она всё ещё смеётся и Чани даже тянет шею, чтобы посмотреть, но перед ним возникает только Йери и незнакомая девушка, держащая в руках огромную пушку, похожую на пулемёт. — Джой, ты сейчас растеряешь всё своё дерьмо, когда я тебе скажу, кто этот чувак! Только дай я заберу твою новую игрушку, чтобы ты не разрушила ещё что-нибудь.       Названная Джой выглядит слегка растерянно, когда отдаёт Йери пушку и смотрит на Чани. Тот, в свою очередь, глядит на них и думает, что такие красивые девчонки должны быть на президентских приёмах, а не прятаться в Гавани на заправках. Во всяком случае, в Гавань в первый раз попадают не от хорошей жизни.       — Удиви меня, — говорит Джой и поправляет куртку (та блестит, переливаясь перламутром, и шуршит совсем немного).       — Это Объект Два Нуля! — Йери выглядит довольно возбуждённо, не так, как когда ей об этом сказала Айрин. Наверное, это какая-то особая атмосфера.       — Круто, — она подходит ближе и протягивает ему руку. — Я Джой.       — Чани, — он не знает, куда смотреть, поэтому переводит взгляд на её огромные кольца на руках, а потом — на такие же массивные серьги. Выглядит внушительно. — А что это за пушка?       Джой на момент поворачивается к Йери, которая всё ещё держит в руках то, что разрушило стену:       — Разработка Венди, — она пожимает плечами. — Тестовая модель. Я была в нашем тире, это три помещения отсюда, и решила посмотреть, как эта штука работает во время смоделированного боя. Как видишь, у неё отлично получается, — Джой указывает на дыру и смеётся. — Венди ещё не дала ей название, но я в шутку хочу назвать эту детку Айрин.       Йери внезапно сгибается пополам от смеха и чуть не роняет пушку на землю. Джой смеётся вместе с ней, а Чани не понимает. Наверное, ему надо будет с ними реально ещё раз пообщаться, чтобы понять все их локальные шутки.       — Видишь, — Йери аккуратно вытирает уголок глаза от слёз из-за смеха и обращается к Чани, — стрелять здорово, а по всяким коалицонным «псам» вдвойне, — одной рукой она убирает прядь волос с лица. — А могли бы сейчас в школе задротить. Дикая трагедия, да?       И тут уже Чани смеётся, потому что для него это слишком жизненно. Будь он на Земле или где-нибудь возле Юпитера, то, вероятно, заканчивал бы сейчас старшую школу и поступал в университет какой-нибудь престижный, пошёл бы потом работать в бухгалтерский отдел Лаборатории и умер бы от скуки в лет шестьдесят. Но с ним этого не случилось, и именно поэтому он сейчас в Гавани тусуется с группой преступников, разыскиваемых по всей немаленькой галактике.       Внезапно их обрывает покашливание и все трое оборачиваются, чтобы увидеть, как за их спинами неодобрительно качает головой Айрин, а Ёнбин улыбается и тоже почти готов засмеяться.       — Объясните?       — Новое дизайнерское решение? — Йери пытается спрятать эту массивную пушку за спиной, но это выглядит довольно комично, поэтому она лишь виновато улыбается.       — Ваши новые заботы, — говорит Айрин. — Убрать всё.       — Ну мам, — Йери показательно ноет и притаптывает ногой в детском протесте.       — Не мамкай.       Ёнбин всё-таки не сдерживается и начинает смеяться, а затем подходит ближе и приобнимает Чани за плечи:       — Пойдём, не хочу, чтобы ты случайно попал под раздачу.       — Ким Ёнбин! — Айрин пытается его остановить и подбирает один из электрических револьверов с земли.       — Это мой ребёнок, Айрин! Не заставляй его работать!       Ёнбин возвращается вместе с Чеюном к Айрин, чтобы помочь разобрать завал, и освобождает от этого Йери и Джой, при этом оставляя Чани на, пожалуй, самых безответственных членов команды.       — Ну так что?       Инсон и Давон выглядят довольно пугающими, когда садятся по обе стороны от Чани и внимательно на него смотрят, ожидая ответа после длинной непонятной речи о том, что они все вместе должны сходить куда-нибудь, пока у них есть на это время и пока они в Гавани, потому что в следующий раз такой случай появится только в двух раскладах: либо понадобится срочно закупиться оружием, либо Ёнбин захочет увидеть Айрин — второе маловероятно, но никто из членов команды не скрывает, что знает, зачем их капитан даёт курс на Гавань каждый раз, когда ему что-то стрельнёт в голову.       Вообще-то, Чани хотел бы помочь Йери и Джой, но Ёнбин сказал сидеть здесь, поэтому он думал побродить по кораблю, чтобы осмотреться и, может, поболтать с кем-нибудь, кроме этих двух, потому что он так и не понял, чего от него хотят, но явно ничего хорошего.       — Что? — он смотрит на этих двоих по очереди и срочно хочет сбежать.       — Пойдёшь с нами гулять? — в голосе Давона столько надежды на их авантюру, что Чани сдаётся слишком быстро и ликующих ребят прерывает только вошедший Тэян, который как-то внезапно интересуется, что здесь происходит. — Мы гулять.       Лицо Тэяна становится таким просвещенным, что он незамедлительно отсылает сообщение кому-то, улыбается, сразу же получив ответ, и наконец-то снова обращает внимание на ребят.       — Я и Роун тоже пойдём, — говорит он с ужасно приторной улыбкой на лице, такой сахарной, что Давон закатывает глаза от интонации, которой Тэян произнёс чужое имя.       — Когда вы уже перестанете делать вид, что между вами ничего нет? — Давон вздыхает и смотрит на Тэяна, как будто в комнате кроме них двоих больше никого нет.       — Не понимаю, о чём ты, — Тэян пожимает плечами и собирается уходить. — Мы выйдем через десять минут.       Как только он уходит, Инсон цокает языком и даёт Давону подзатыльник, чтобы не болтал лишнего, потому что так и не научится перестать говорить всякую ерунду, когда его не просят. То есть, это не совсем ерунда, а, вообще-то, отчасти правда, но его всё равно никто не просил, так что получил он заслуженно.       — Что с этими двумя не так? — внезапно спрашивает Чани, все еще глядя туда, где парой мгновений раньше стоял Тэян.       — Без понятия, — отзывается Инсон, — все вокруг давно поняли, что между ними… эм, искра? Но проблема в том, что поняли все, кроме них двоих.       То, что прогулка по Гавани с этой четверкой — плохая идея, Чани понял тогда, когда Давон начал ругаться с Роуном из-за какой-то глупости. Они пререкались минут пятнадцать, пока дорога лежала в одном направлении. По обе стороны Чани разглядывал высотки и огромные броские рекламные щиты, аккуратные магазины и лавки, какие-то кафешки на разных уровнях от земли, над головой кружили шаттлы и корабли, такси, вокруг столько людей, что Чани с трудом успевает хватать за ладонь Инсона, пока тот идёт вперёд (толпа не такая большая, но Чани впервые страшно потеряться) — не так он себе представлял Гавань, скорее, как забитое, грязное и вонючее место по типу пиратских бухт из древних сказок Земли. В Гавани всё совсем по-другому и почему-то Чани, несмотря на страх заблудиться, чувствует себя здесь довольно спокойно. По крайней мере, спокойнее, чем в любом из других уголков бескрайней галактики.       — Ну и как тебе здесь? — спрашивает внезапно Инсон, крепче сжимая чужую ладонь.       — Спокойно, — озвучивает собственные мысли Чани. — Здесь безопасно. Ну, я так чувствую.       — В этом и смысл Гавани, — Инсон цокает языком следом за своей фразой, Давон и Роун начинают неимоверно раздражать. — Тебе не обязательно быть преступником, чтобы жить или закупаться здесь, потому что этот маленький рай в реалиях тоталитаризма нашей галактики предназначен именно для того, чтобы тебе было нестрашно жить. У Гавани своя политика и самые опасные преступники на стороне, так что ни главнокомандующий, ни президент со своей армией сюда не полезут. Им проще, когда они знают, где находятся все преступники, чем искать всех тех, кто постоянно летает по галактике, как мы.       — Знаешь, это даже как-то грустно, — задумчиво отвечает Чани.       — В плане?       — По сути, все преступники заперты здесь, — продолжает свою мысль он и на мгновение осматривается. — Если они хотят вести дальше спокойную жизнь, то должны до конца своих дней проторчать в Гавани без права вылета, а если они хотят свободы, то вынуждены постоянно спасаться от коалиционных «псов» так же, как это делаете вы. Это какой-то замкнутый круг.       Инсон совершенно не знает, что ответить, и только вздыхает. Это действительно выглядит довольно печально, но Ёнбин не обещал предоставить безопасность никому из них, когда предлагал путешествовать и воровать у богатых. Они добровольно пошли на это, зная, что в любой момент их могут поймать, посадить или убить (и повезёт, если убьют сразу) — любая связь с Ёнбином дорогого стоит.       В конце концов, Роун и Давон ругаются так, что Тэян прекращает попытки справиться с этими двумя и отходит на безопасное расстояние. Почему эти двое поругались — так и остается загадкой. Инсон смотрит на сложившуюся картину, вздыхает, достаёт пушку из-за спины (на территории Гавани запрещено пользоваться оружием, но это не мешает припугнуть двух надоедливых идиотов) и направляет её на этих двоих.       — Мне даже не страшен штраф за попытку использования бластера на территории Гавани, но если вы оба сейчас не заткнётесь, то я готов даже на смертную казнь за преднамеренное убийство вас двоих.       — Зай, положи пушку обратно, — Давон сдаётся и поднимает руки с раскрытыми ладонями, показывая, что он всё-таки сдаётся.       — Прекратите ругаться и тогда я сделаю это.       У Чани, кажется, звёздочки и сердечки с огромным восхищением в глазах, когда он смотрит на Инсона, потому что тот казался ему довольно спокойным в некоторых моментах и немного безбашенным, когда дело касалось Давона, но вот он держит пушку и выглядит донельзя серьёзно и так классно, что хочется попросить автограф.       — Я думаю, что мы с Роуном сейчас пойдём на юг и посидим в какой-нибудь «Рапсодии» или погуляем, — вмешивается Тэян и берёт Роуна за локоть, отводя в сторону. — Встретимся вечером!       — Они точно не встречаются? — спрашивает Чани, как только эти двое отходят на приличное расстояние.       — Пока нет, — говорит Давон и пожимает плечами, а затем смотрит на то, как Инсон наконец-то убирает пушку (повезло, что их не повязали). — Может, на рынок?       Рынок располагается в восточной части Гавани и идти до него очень долго. Вообще, можно было бы проехаться на каком-нибудь автобусном шаттле, но Давон сказал, что Чани должен почувствовать дух Гавани или вроде того. Чани не вслушивался даже. Он всё так же продолжал разглядывать окрестности и всех вокруг. Когда они проходили мимо станции, Чани даже на момент остановился, чтобы посмотреть за тем, как отправляется скоростной поезд в не известное ему направление. Толпа на станции расходится, оставляя на виду только клубы пыли. Чани никогда не ездил на скоростных поездах и ему это почему-то кажется самым большим упущением в жизни.       Ни о каком духе Гавани речи и не шло. Гавань больше похожа на типичную промзону Земли, только вверху нет плавающих по небу дисков со слежкой и труб, тянущихся к главному корпусу Лаборатории, тут только чистое небо и искусственные солнца с еле виднеющимися звёздами. Чани тут правда нравится, потому что здесь очень спокойно и он пока не заметил ничего, что могло бы его напугать. Он бы здесь остался. Во всяком случае, Чани всё ещё ничего не обещал Ёнбину, а на деньги с карты и чипа его паспорта можно уж точно обеспечить себе невероятную жизнь здесь, денег хватит на три земных года вперёд (купить небольшой шаттл и иногда вылетать, чтобы выполнить заказы, ему никто не мешает).       Из раздумий его вытягивает Давон, который хлопает его по плечу и показывает тот самый рынок, который больше напоминает какой-то торговый центр с самообслуживанием и системой бесконтактной оплаты по карте. Они проходят пару рядов под восторженные крики Давона из-за каких-то новых видов чипсов и деталей для звездолёта, а Инсон восхищается новыми изданиями книг, которые, как он сказал, очень популярны только в Гавани, потому что уже пару веков никого не интересуют печатные издания.       — Здесь столько талантов, Чани, — дополняет Инсон. — Они могли бы стать самыми продаваемыми писателями в галактике, но вынуждены быть здесь просто из-за преступлений. Не у всех хватает смелости бороздить просторы космоса, когда на хвосте гончие главнокомандующего.       Он заканчивает говорить и бьет Давона по рукам, когда тот пытается украсть что-то прямо с прилавка. Чани бы не заметил, если бы Инсон не дернулся в сторону.       — За что?! — Давон изображает недовольство и надувает губы.       — Для профилактики. Мы в Гавани, здесь красть нельзя.       Давон шмыгает носом и идёт вперёд, а потом Чани буквально видит, как над его головой загорается лампочка с новой идеей, и тот разворачивается, подбегает к нему ближе и обнимает за плечи:       — Видишь вон тот прилавок?       Чани не сразу понимает, куда указывает Давон, а как только находит место, куда ему нужно смотреть, то утвердительно кивает. Перед его взором небольшая лавка с фруктами, там, на первый взгляд, половина из тех, что Чани в своей жизни совершенно не пробовал.       — Ты должен кое-что попробовать!       Инсон устало говорит: «боже, Давон, блять, нет», но тот парирует: «Давон, да!» и спешно отводит Чани к прилавку, собирая в пакет пару странных на вид голубых фруктов и моментально расплачиваясь.       — Во всей галактике не найдёшь ничего вкуснее! — всё так же восторженно говорит Давон.       Чани не нравится его напор и фрукт этот странный тоже не нравится; пахнет от него, в общем-то, ровно так же мерзко и подозрительно. Но Давон его вообще не слушает и пихает фрукт прямо в рот под тяжелые вздохи Инсона.       Тэян улыбается так ярко, что его улыбка заменяет Роуну солнце. Он не знает, что тот с ним делает, но явно ничего хорошего, потому что смотреть на Тэяна и не ослепнуть от нереальной красоты просто невозможно. Роун видит, как люди оборачиваются, видит, что они заинтересованы в Тэяне и том, как он на всё восторженно реагирует, как будто они здесь впервые, но Тэяну они не интересны совершенно. Он рассматривает горящие огни вдоль реки и свисающие со зданий стебли цветов. На юге всегда очень красиво — центр богемы, центр красивой жизни Гавани. Роун знает, что Тэян всегда хотел здесь жить, что ему, на самом деле, не по душе все эти побеги от «псов», вечные кражи и ни минуты спокойствия на просторах космоса, только здесь он чувствует себя свободным и счастливым. Роун ловит себя на мысли, что хочет видеть его таким счастливым постоянно, но вслух так и не решается об этом сказать, только молча следует за ним и легко улыбается, наблюдая за тем, как тот запрыгивает на невысокое ограждение между прогулочной дорожкой и рекой.       — Возьми меня за руку, — говорит Тэян, улыбаясь, и Роун не может отказать.       Тэян ведёт его за собой, Роуну хочется запрыгнуть следом, но наблюдать так за поистине детской радостью в глазах Тэяна, за тем, как он аккуратно ступает по узкому ограждению, как встаёт на носки, чтобы дотянуться пальцами до цветка, свисающего с длинного стебля, и сорвать его, а затем любоваться на то, какой цветок большой и красивый — дорогого стоит. Роун отдал бы всё, лишь бы наблюдать за этим вечность.       Тэян спрыгивает как-то неожиданно и становится прямо перед Роуном, поворачиваясь к нему и держа в руках цветок, а затем тянется и цепляет цветок за его ухом, проверяет, чтобы хорошо держался и выглядел аккуратно, а затем снова улыбается, ярко-ярко, отворачивается и переплетает их пальцы, чтобы в следующее мгновение пойти вперёд.       Роуна всё это бьёт прямо под дых, он не знает, как реагировать, когда Тэян ведёт себя так, но ему кажется, что за такие моменты он бы точно продал душу дьяволу и отдал жизнь.       На входе в звездолёт Инсона, Давона и Чани встречает грузный взгляд Джухо, который был не слишком довольным, что его опять не взяли никуда (да и не только его). Только он хотел бы разразиться гневной тирадой дальше, как Чани открывает рот в извинениях, а Джухо складывает от смеха пополам. Рот Чани светится голубым — побочное действие того самого фрукта; пакость Давона вполне удалась.       — Вы накормили его этим дерьмом? Как вам не стыдно, — а сам не прекращает смеяться и хлопает Чани по плечу. — Тебе нужно сходить к Хвиёну.       — Кто это? — Чани непонимающе косится на него и прикрывает рот ладонью.       — Ты не успел с ним познакомиться? — Джухо задумчиво чешет щёку. — Ах да, он же не выходил на общий ужин… Это наш штатный доктор. Он не особо разговорчивый, но тебе реально нужно к нему сходить с вот этой штукой.       Джухо ещё раз усмехается и показывает на приборной панели возле входа, где находится медицинский отсек. Хвиён точно должен быть там.       На самом деле, медицинский отсек находится не в такой уж и глубине, но Чани кажется, что он идёт туда слишком долго. По дороге он осматривает стены корабля, видит какие-то неровности, фотографии, свисающие подвески, которые наверняка что-то значат для каждого члена команды. Звездолёт выглядит слишком уютным, чтобы они не могли назвать его домом. Чани кажется, что он плохо вписывается в эту атмосферу.       Медицинский отсек, судя по плану на одной из стороне бесконечных проходов, находится прямо перед ним. Ёнбин вчера вручил ему карточку, с помощью которой Чани может проходить практически во все помещения звездолёта, но ему почему-то всё равно страшно, что карта не сработает. Он не совсем понимает, откуда взялся этот страх, но как только зелёный индикатор загорается и дверь перед ним открывается, Чани чувствует себя намного спокойнее.       В отсеке сильно пахнет спиртом и Чани морщится, закрывает нос и рот воротником куртки. Всё настолько стерильно, что у него начинают болеть глаза уже через три шага, однако присутствия кого-либо он не замечает, пока не заворачивает за угол и случайно не натыкается на кого-то. Он громко ойкает и сразу же просит прощения.       — Очередной подкидыш? — спрашивает этот кто-то в тот же момент.       — В каком смысле… — Чани не понимает, а неизвестный проходит мимо и кладёт что-то на высокую полку, так и не посмотрев на него. — Мне сюда сказал идти Джухо.       — А, значит, подкидыш, — парень наконец-то поворачивается и пожимает плечами. — Я Хвиён, единственный врач на борту, а ты…       — Чани.       — Давон накормил тебя этим дерьмом?       Чани тяжело вздыхает и кивает, а Хвиён подходит ближе и осматривает его лицо так близко, что Чани начинает чувствовать себя неловко.       — Ты знаешь, что у этих фруктов есть побочки, помимо того, что ты похож на удильщика? Тебе повезло, что у тебя ни одной нет. Они, как правило, все проявляются в первые десять минут и в основном они внешние и не самые приятные, типа прыщей, шелушения кожи, открывающихся язв, гнойники, ну, и всё такое…       Хвиён говорит настолько спокойно, что Чани даже не сразу осознаёт, что мог бы быть похожим на атомную войну, если бы на нём проявилось всё то, о чём он только что услышал. Он решает для себя, что первый пункт в его личном своде правил выживания в этой команде; «не доверять Давону». Инсону, вообще-то, тоже не нужно, потому что тот даже его не остановил.       — А это как-нибудь вымыть можно?       — Вообще, оно пропадает через неделю, постепенно, — Хвиён цокает языком и слышит, насколько тяжело вздохнул Чани. — Но у меня есть кое-что, что поможет тебе.       Он подходит обратно к многочисленным полкам, где всё расставлено по цветовой гамме, и через пару секунд, поджав губы, достаёт оттуда одну из колб. Затем подходит обратно к Чани и отдаёт её ему.       — Эта штука уберёт эффект на некоторое время. Давон раньше объедался этими фруктами, как только понял, что побочка у него проявляется только одна, поэтому нужно было вот это. Я пока ничего лучше не придумал.       — Ну, и на этом спасибо, наверное, — Чани выпивает и надеется, что как минимум до поздней ночи не будет больше выглядеть, как удильщик.       — Просто не доверяй команде полностью. Мне можно, я хороший, а вот остальные могут учудить что-нибудь.       — Даже Ёнбин?       — Даже Ёнбин, — повторяет Хвиён и смотрит на панель на собственном запястье. — О, нам пора.       — Куда это?       С Чани, кажется, достаточно сюрпризов, но Хвиён ничего не говорит и просто берёт его за руку, уводя из медицинского отсека куда-то в противоположную сторону от той, от которой он шёл сюда. Чани вообще без понятия, куда его ведут, он даже не успел изучить корабль досконально, только расположение капитанского моста, столовой, кают и вот теперь медицинского отсека, а корабль немаленький, он довольно огромный, наверное, точно-точно угнанный у Коалиции, но Чани не видит ничего, хотя бы минимально схожего с кораблями властей, на которые ему удавалось пробраться.       Хвиён заводит его в тренировочный отсек — по крайней мере, именно это написано на навигационной карте. Как только они входят, то Чани видит всех, кроме Ёнбина, и сразу же подбегает к Инсону; тот стоит и надевает перчатки, а Давон на заднем плане пытается победить Джухо в невероятной словесной перепалке, которая действует как мешающий фоновый шум.       — Что происходит? — Чани задаётся этим вопросом уже минут пять или семь (вообще-то, целые сутки), но всё же решается обратиться. На всякий случай.       — Хвиён тебе не сказал? — удивляется Инсон, надев перчатки и начав настраивать что-то на голографическом экране наручной панели.       — Он просто сказал, что нам нужно идти.       — У нас матч по лазер-тагу, — внезапно к ним подходит Чеюн. Чани его запомнил как довольно спокойного и любящего только свою детку (этот звездолёт), а ещё очень неловкого и неуклюжего, судя по тому, как часто Джухо ловил его или его вещи за вчерашний вечер. — Мы его устраиваем каждый раз, когда прилетаем сюда, потому что Ёнбин никогда не ночует на корабле, если мы тут, ну, если ты понимаешь…       — Он и, эм, Айрин? — Чани чешет щеку. — Я думал, они вообще женаты.       Внезапно Чеюн и Инсон начинают смеяться и первый легонько хлопает Чани по плечу:       — Ёнбин самый завидный жених в галактике и больше любой девушки его хочет заполучить себе разве что главнокомандующий Ким, но Ёнбин всё ещё свободен и не хочет признаваться, ради кого он сюда прилетает тогда, когда в этом даже нет нужды.       — Я слышал, — в разговор неожиданно вклинивается Давон, — что у главнокомандующего уже кто-то есть.       — Не думаю, что у кого-то есть столько терпения, чтобы его выдержать, — цокает языком подошедший Джухо. — Сегодня, вон, послал на одного только Чани весь свой собачий сброд. Видимо, утром забыл подрочить и поэтому тестостероном забрызгал всех своих подчинённых.       — Не выражайся при детях! — Чеюн даёт ему подзатыльник.       Джухо чешет свой побитый ни за что затылок и хочет что-то сказать, но к ним подходит Хвиён с коробкой.       — Нам надо делиться на команды, — говорит он. — И разобрать оружие тоже, — в знак соответствия он трясёт коробку в своих руках и улыбается.       Давон становится на носки и осматривает зал. Вообще, Чани не сказал бы, что зал довольно большой для лазер-тага, да и в лазер-таг он играл только один раз, потому что больше предпочитал отсиживаться где-нибудь во временных маленьких квартирках, которые снимал на время, чтобы отдохнуть, посмотреть древние аниме и поесть уличной кухни. Здесь его два дня кормят сытной едой, приготовленной Джухо и Инсоном, а каталог кино, сериалов и аниме настолько огромный, что Чани мечется между свободой и риском умереть, пересмотрев все существующие в мире аниме, сидя на огромном диване и зарывшись в подушках.       — Роун и Тэян в одной команде, как обычно, — цокает языком Давон и смотрит на задумавшегося Чани. — Раньше с ними было прикольно, потому что они играли друг против друга, а сейчас только в одной команде и чаще всего всем надирают зад, — он пожимает плечами.       — Ты знаешь правила? — всё-таки спрашивает Чеюн, обращаясь к Чани.       — Да, — тот неловко чешет затылок, — правда, я не знаю, с кем хотел бы быть в команде.       — О, это не проблема, — подбадривает его Чеюн, снова хлопая по плечу. — Инсон и Давон всегда играют в одной команде, я и Джухо никогда не играем в паре, а Хвиён играет не так часто, так что думаю, будет нормально, если ты будешь в команде, например, со мной?       Чани как-то неуверенно кивает, а Хвиён подаёт ему один из игровых бластеров. Чани всё ещё осматривается, пытаясь прикинуть, как они всё-таки будут играть в этом зале.       — Нам хватит места? — спрашивает он.       — Конечно, — Джухо осматривает свой игровой бластер так, как будто он настоящий. — Виртуальная реальность! Ну, не совсем, конечно, но, по крайней мере, Давон смог настроить её так, чтобы она помещалась в пределы тренировочного зала и не нужно было надевать громоздкие очки, когда есть вот это, — он достаёт из кармана тонкие очки и отдаёт их Чани.       — Это же новые технологии из Лаборатории? — восхищённо выдаёт тот. — Я перестал следить за новостями о проработке виртуальной реальности после сообщения о возможности вмещения её в ангар с неограниченным перемещением по всему виртуально созданному миру… Не думал, что у вас есть столько денег на то, чтобы вместить её сюда.       — Ну, — тянет Джухо, — это же простая небольшая локация. Да и, к тому же, не зря нас разыскивает правительство. Давон всего лишь доработал её.       — Вау…       Чани поворачивается в сторону Давона и выглядит таким удивлённым, что тот усмехается. Давон совершенно не выглядит серьёзным, но он такой умный… Чани помнит жизнь на Земле и возле Лаборатории, помнит заказы в ней, помнит, как приходилось пробираться к самым засекреченным разработкам, но по степени его удивления они даже рядом не стояли со словами Джухо. Наверное, главная проблема всего мира заключалась в том, что, как и говорил Инсон, в Гавани заперты самые талантливые люди. Давон, конечно, не заперт, но в розыске, а это уже большая накладка. Возможно, Ёнбину и всей команде в случае поимки светит минимум смертная казнь, потому что главнокомандующий не глуп и прекрасно знает, что либо они сами выберутся с такими-то гениальными умами и умениями уходить от погонь, либо их кто-то вытащит — таких людей опасно держать даже в Афине и Аресе.       — Итак, — наконец говорит Инсон, — значит, команды на сегодня: Роун и Тэян, ничего удивительного, я и Давон, Джухо и Хвиён, и Чани и Чеюн — всех всё устраивает?       Когда десять раундов подряд Роун выбивает из руки Чани бластер и убивает его, тот собирается бросить игру и уйти, потому что сил совсем не остаётся. Опытный игрок мстит за свою чёртову джинсовку и загоняет Чани в угол, а затем стреляет, не давая возможности дойти до подзарядки, чтобы совсем не сдохнуть — это нечестно.       Джухо видит этот беспредел и уговаривает Чани на ещё одну игру, рассказывая о том, что они могут быть одной командой и тогда победить Роуна будет намного легче. Чани соглашается сразу же и Чеюн не против, маленькие пакости ему всегда нравились. Хвиёну, вообще-то, всё равно, но он соглашается подыграть.       Роун понимает, что что-то идёт не так, когда у Чани и Чеюна загораются разные индикаторы команды, а потом он смотрит на Джухо и кусает губы от досады, что ему, кажется, сейчас полная жопа из-за того, сколько раз он убивал Чани за сегодняшнюю игру. Если до этого у Джухо не было приоритета убить Роуна как можно раньше, то сейчас он гоняется за ним по всему периметру уже третью игру подряд и убивает самым первым, несмотря на то, что главной целью любой игры было обезоружить Чеюна и заставить его искать любой способ откопать новый бластер, чтобы в конце концов остаться один на один. У Чеюна была такая же цель. Но сейчас было намного интереснее наблюдать за страданиями Роуна.       Интересно было до момента, пока этот придурок не выбежал на площадку к Инсону и Давону, а Джухо промахнулся, попал прямо в индикатор Давона и тут же пожалел об этом, закрыв глаза рукой и тяжело вздыхая.       — Только не это… — Хвиён, который появился на площадке внезапно, откинул оружие в сторону. — Ладно, ребята, пока, я к себе!       Чани подбегает сию же секунду и ничего не понимает, косится на Джухо, а потом видит, как Инсон бросает всё и подбегает к Давону, который лежит прямо на земле и делает вид, что прямо сейчас умрёт от потери крови или чего хуже.       — Нет, Джек! Не умирай! — кричит и театрально всхлипывает Инсон, падая на колени прямо перед ним.       К ребятам прибегает Тэян и выглядывает из-за плеча Джухо:       — О боже, они что, опять?       — Ага, — подошедший Чеюн кивает и неодобрительно качает головой.       — Что происходит? — Чани вновь задаёт все тот же вопрос, но не дожидается ответа, потому что Джухо прикладывает палец к своим губам и кивает в сторону, чтобы тот наблюдал.       Инсон касается щеки Давона и другой рукой прижимает его ладонь к собственной груди:       — Держись, ты справишься, не оставляй меня!       — Роуз… — Давон театрально кашляет и мягко улыбается, а затем тянется ладонью к его лицу и кончиками пальцев касается губ. — Я люблю тебя… — рука драматично падает и Давон закрывает глаза.       Инсон обнимает его и так громко рыдает, что можно показаться, будто Давон взаправду умер, хотя он просто притворяется. Чани всё ещё непонимающе смотрит на открывшуюся перед ним картину и снова смотрит на Джухо, ожидая ответа.       — Это из старого фильма. Только там был корабль, а не лазер-таг, — говорит тот, повернувшись к Чани. — Попроси Хвиёна как-нибудь посмотреть с ним, у него остались древние оцифрованные записи фильмов. Качество, конечно, так себе, но терпимо. Это один из его любимых фильмов, так что я не думаю, что он откажет.       Ночью дверь заправки открывается и слышен глухой стук каблуков армейских сапог по бетону. На улице громко шумит ветер, песок заметает внутрь, но дверь не спешат закрывать до тех пор, пока ещё одна, уже внутри, не распахивается и выбегает Айрин, натягивая на ходу чужое пальто и вытаскивая бластер из-под стойки.       — Что ты тут делаешь? — она наставляет пистолет на незваного гостя и выглядит довольно серьёзно.       Тот молча улыбается и закрывает дверь, бесшумно, чтобы не разбудить других. Тут только у Айрин настолько чуткий слух, но если хлопнуть дверью, то, вероятно, проснутся все.       — Я пришёл купить оружие, — говорит он.       — Поздней ночью? Ты знаешь, что в это время мы закрыты до следующего цикла, — она не опускает оружие и смотрит на него со злобой; знает, что он ничего не сделает, но всё равно остаётся настороже. — Проваливай, Джексон, или я вызываю патруль.       — И что они мне сделают?       Джексон улыбается нагло, подходит настолько близко, что ему кажется, будто он чувствует чужой страх, но страха совсем нет, есть только боль и переживание… Джексон так отчётливо это ощущает, будто сам испытывает всё это, но это точно не его эмоции, слабину в этом мире он дать не может. Он смотрит на Айрин, которая даже не дрожит и всё ещё целится ему в лицо (прямо в искусственный глаз, чтобы изуродовать лицо окончательно, как будто огромного шрама на всей правой части лица ему явно мало). Джексон знает: одно лишнее движение — и она точно выстрелит, поэтому даже не пытается, но слышит, как открывается дверь и внезапно чувствует, как быстро забилось чужое сердце, как поменялось настроение Айрин и усилилась её тревога. Джексон не может объяснить, почему так отчётливо понимает каждую её эмоцию, почему чужое сердцебиение бьёт по его вискам, а беспокойство оплетает его самого, но в какой-то момент это уходит на второй план, потому что к ним выходит тот, кого Джексон совершенно не ожидал здесь увидеть.       — Они — ничего, а я смогу убить. Розыск ещё и в Гавани мне не навредит, — Ёнбин становится рядом с Айрин и смотрит с такой остротой, что можно даже порезаться. Джексону хочется узнать, насколько глубоко войдёт это лезвие, если он попытается что-либо сделать.       — Невероятно, — Джексон хрипло смеётся, — я пришёл купить оружие и позлить госпожу, а получил такой подарок судьбы. А остальные тоже здесь? Интересно, как сильно будет рад главнокомандующий, когда узнает, кого я к нему привезу? — он решает проявить дерзость, потому что ему кажется, будто уже ничего не грозит, даже если ему до сих пор целятся в лицо.       — Не смей, — заявляет твёрдо Айрин и становится перед Ёнбином, загораживая его собой.       Джексона не хватает на колкость, потому что он чувствует, как его резко пронзает ярость; чужая, не его. Он ощущает, как она закипает в крови Айрин, и ему честно хочется спросить у неё: «Почему я чувствую всё, что чувствуешь ты? Может, мы близнецы или типа того? Или, может, я просто схожу с ума?», но молчит. Все слова теряются, когда за яростью видно, как сильно она хочет защитить Ёнбина, и Джексон понимает, что у него нет шансов. Почему-то ему кажется, что даже если он пригонит сюда весь легион главнокомандующего, Айрин убьёт всех их разом, но не позволит тронуть Ёнбина. Джексон не понимает, почему чувствует это так отчётливо.       — Хорошо, — выдыхает он, — просто можешь продать мне пару фазовых сферических бомб? Я не буду его трогать и сразу же свалю, — Джексон вскидывает раскрытые ладони и пытается сделать всё, чтобы она поверила, перед этим достав паспорт и нажимая на панель, чтобы перевести деньги на счёт заправки — сумма внушительная.       Айрин осторожно берёт бластер одной рукой и идёт за стойку, всё так же наведя на него пистолет. Она оставляла парочку, кто-то там заказывал целый ящик, но так и не пришёл за заказом. Айрин думает, что лучше отдать их Джексону, если тот обещает, что свалит, а если объявится старый заказчик, то она ответит то же, что и обычно: «Продала за более выгодную цену более добросовестному покупателю». Она ногой выталкивает пластиковый ящик и аккуратно пинает их в его сторону; тот отпрыгивает и смотрит на неё испуганно, а ей хочется засмеяться.       — Они взрываются тогда, когда ты хочешь, а не тогда, когда их кто-то толкнул, — говорит Айрин и опускает бластер. — А теперь вали отсюда нахрен.       Ёнбин поправляет пальто на её плечах и смотрит на Джексона. Ему совершенно не нравятся такие совпадения, но раз уж это произошло, то он ничего не может с этим сделать, осталось надеяться, что чёртов цербер будет держать пасть закрытой и не понесёт информацию прямо в руки своему хозяину.       Джексон поднимает коробку и выходит, напоследок только подняв руку в знак прощания, а затем идёт к своему кораблю. Он ставит коробку рядом с входом внутрь и осматривается. Айрин совсем не освещает заправку ночью в этом цикле, поэтому рассмотреть что-то не получается. Он пытается заставить работать свой искусственный глаз, но каждый раз, когда он сюда прилетает, его протез и мозг вместе с ним как будто сходит с ума. Иногда Джексон слышит голос, похожий на Айрин (но это точно не она, ему кажется, что это не может быть она), у себя в голове и это начинает пугать. В такие моменты он старается крутить кольцо, которое ему подарил старый друг, но сейчас он в массивных перчатках и это слабо поможет, да и голосов-то никаких нет.       ты слышишь меня? джексон?..       Джексон трёт виски и морщится от запаха дешевой кожи перчаток, нужно срочно купить новые, но сначала… Он всё-таки снимает перчатку, сжимает её зубами и на наручном индикаторе отправляет короткое: «они в Гавани».       Чонин устало вздыхает и смотрит на панель перед собой. Она горит множеством индикаторов, загорающимися на разных точках карты на ней. Он сверлит взглядом лишь один, что уже определённое время слишком странно перемещается и ему кажется, что это полный бред, а все в этом мире решили над ним поиздеваться, особенно… Чонин не успевает додумать, чужие ладони ложатся на его плечи, а пальцы аккуратно сжимают их. Он выдыхает и расслабляется.       — Что тебя беспокоит? — мягкий голос обволакивает его, и Чонину хочется затеряться где-то между двумя реальностями, слышать всего один-единственный голос и чувствовать прикосновения к себе, но никак не сидеть и наблюдать за панелью перемещения по галактике.       — Моя затёкшая спина, — Чонин улыбается и чуть поднимает голову, чтобы лучше рассмотреть лицо пришедшего к нему. — А ещё перемещение моих артефактов.       — Ты всегда за ними следишь. Что сейчас изменилось?       — То, что вот этот индикатор, — он указывает на оранжевый, — перемещается слишком странно, и мне это не нравится. Я не могу понять, почему. Я раньше не видел оранжевый индикатор…       Чонин прячет лицо в своих ладонях и снова тяжело вздыхает, понимая, что, помимо больной спины, у него болит ещё и шея (наверное, ему стоит поменять это чёртово кресло, да и вообще заставить сделать в его кабинете ремонт, съезжать он отсюда совсем не хочет: тут из панорамных окон во всю стену виднеется светлое, пусть и ночное небо с еле заметной Церерой, одним из небольших продовольственных спутников Земли, огромные водопады и скалы — этот вид его успокаивает, но состояние его дел — не очень). В итоге Чонин просто поворачивается на кресле и обнимает своего гостя за талию, позволяя чужим пальцам зарыться в мягкие волосы.       — Сехун… — говорит он, скорее выдыхая, — я так устал от всего.       — Тебе нужно отдохнуть, я тебе повторял это очень много раз, — говорит тот и улыбается, пропуская его волосы сквозь пальцы. — Как насчёт островов на спутнике Венеры? Там сейчас, судя по прогнозам, довольно благоприятная погода.       — Мне нужно добыть все артефакты, Сехун, это нужно, чтобы спасти нас, чтобы спасти тебя, — почти умоляюще говорит Чонин, отстраняется и берёт его ладони в свои, медленно и нежно целует костяшки и снова поднимает на него взгляд. — Понимаешь?       Сехун на какой-то момент теряется, внутри него происходит целый программный сбой. Он до сих пор не привык к такому отношению. Однако через пару мгновений он возвращается в прежнее функционирующее состояние и мягко улыбается.       — Понимаю, но тебе никто не мешает наблюдать за этим с пляжа, только чуть-чуть реже.       Чонин не хочет соглашаться на авантюру, ему это сейчас совсем не нужно, но пляж и солнце так манят его, что все мысли путаются только от одной мысли привкуса маргариты на языке и того, как Сехун будет есть эти чёртовы ананасы с его собственных рук. Соблазн настолько велик, что Чонин готов согласиться хоть сразу, но…       — Когда у меня получится убить трёх зайцев одним махом, сразу же полетим туда, куда захочешь, — он поворачивается обратно к панели и легко улыбается одним лишь краем губ, когда видит, как розовый индикатор неизбежно приближается к оранжевому.       Утро выдаётся жарким, искусственные солнца палят так, что кажется, будто они вот-вот взорвутся, но этого, конечно, не произойдёт, просто опять какой-то сбой в программной системе. Наверное, должны починить до завтра, а сегодня можно и потерпеть.       Ёнбин возвращается на звездолёт раньше, чем просыпаются все члены команды. Он заставляет всех встать и прийти на капитанский мост, а там уже рассказывает дальнейший план действий и то, что Айрин попросила достать пару схем оружия, заплатит она за это весьма прилично, поэтому желательно выдвигаться прямо сейчас. Давон устало зевает и потягивается; ему хотелось бы поспать ещё немного, в принципе, как и всем остальным, но Ёнбин говорит, что они отоспятся, как только завершат это задание, а значит, выбора сейчас у них совершенно нет.       Подготовка к полёту длится довольно долго. Сыльги пару раз проверяет всё, что вчера она вместе с Венди поставила на «эту рухлядь» и посоветовала купить новый звездолёт, более мощный. Чеюн встрял в разговор и сказал, что, вообще-то, это его детка и он её не продаст, она стоила ему возможности сесть в Афину до конца жизни. Сыльги на это только цокает языком и закатывает глаза.       Джухо думает о том, что у него так-то есть ещё минут пятнадцать прежде, чем они соберутся окончательно, потому что Ёнбину и Чеюну нужно попрощаться с Айрин, Чани с Йери и Джой, Сыльги будет ругаться с Давоном и Инсоном, а Венди нужно отчитать Хвиёна за то, что он даже не вышел с ней поздороваться. Джухо только вздыхает: такой балаган происходит каждый раз, когда они прилетают.       Он отступает от входа заправки на пару шагов и закуривает. Чеюн его снова наругает за это, но перед полётом можно; неизвестно, когда он в следующий раз сможет нормально покурить. Тем более, что за схемами они летят на какой-то нестабильный спутник Юпитера, в котором не атмосфера, а пиздец. Хочется, конечно, верить, что они разберутся с этим довольно быстро, чтобы можно было наконец снова вернуться в Гавань и отдохнуть здесь около недели без всяких заданий, но это же не соло-кампания, а дружба с Ёнбином, в таком случае никогда не бывает просто.       Его хлопают по плечу и Джухо оборачивается, а затем застывает.       — Зажигалки не найдётся?       — Что ты тут делаешь? — Джухо достаёт из кармана джинсов зажигалку и протягивает её человеку напротив.       — Затариваюсь, — говорит тот и улыбается, — а ты?       — Не говори мне, что тебя это волнует, Хосок, — Джухо закатывает глаза, отбирает зажигалку и отворачивается, глядя куда-то вдаль, на линию горизонта, где виднеются высотки и станции. Айрин выбрала довольно странную локацию для размещения заправки, хотя, учитывая специфику её работы, это было вполне разумно.       Хосок усмехается и втягивает дым. Он молчит некоторое время, равняясь с Джухо, и так же смотрит вдаль, как будто они оба ищут на что-то ответы. Вообще-то, чисто теоретически, можно сказать, что им обоим не помешали бы эти самые ответы на некоторые вопросы, но никто из них не хочет их задавать.       — Так что ты всё-таки тут делаешь? — всё-таки спрашивает снова Хосок. — Я не видел тебя очень много лет.       — Затариваюсь, — парирует Джухо, показывая, что он не хочет продолжать этот бессмысленный диалог, но Хосок упрямый, в этом они похожи.       — Мы не можем ругаться каждый раз, когда видим друг друга.       — Мы можем просто не разговаривать каждый раз, когда видим друг друга.       — Не будь такой паскудой.       — Не будь такой сволочью.       Хосок вздыхает и прикрывает глаза. Сигарета в его руках медленно тлеет, пока он думает, что бы ему ещё такое сказать, чтобы диалог не был похож на тупую ругань (но это невозможно с их уровнем взаимоотношений) — в голове по нулям, он не может найти ни единой темы для разговора, однако…       — Когда ты в последний раз вспоминал о доме?       К моменту, когда Хосок задаёт этот вопрос, Джухо уже докуривает и выбрасывает бычок, хочет уйти, но сказанные слова останавливают его, а по телу как будто проходит разряд тока, от чего он ёжится и медленно оборачивается к Хосоку.       — Каждый день, — отвечает он и тут же разворачивается, чтобы уйти.       До отлёта около двух минут. Первым делом Джухо идёт на кухню, чтобы заварить себе кофе и уже после этого пойти на капитанский мост, чтобы наблюдать за диагностикой оборудования (Сыльги очень просила прислать ей все данные, потому что оборудование тестовое; «— а если нас ёбнет в открытом космосе? — пришлёте счёт, я всё возмещу и заплачу за похороны»). Он думал, что кофе поможет ему расслабиться, но на кухне он встречает Ёнбина и Тэяна, которые смотрят на него с немым вопросом. Джухо спокойно достаёт кофе и кружку, ставит нагреваться воду и через пару мгновений уже заливает растворимый (такой ублюдский, но это единственное, что можно было достать пару дней назад в одном из магазинов) кофе водой, и только после этого всё-таки обращает внимание на этих двоих, что не сводят с него взгляда.       — Что?       — С кем ты говорил на заправке? — спрашивает Ёнбин. Ему, вообще-то, всё равно, но Айрин попросила его быть осторожнее, поэтому он не может рисковать.       — Да так, чувак какой-то спрашивал, разбираюсь ли я в байках. Ему помощь в починке нужна была, — Джухо пожимает плечами и вдыхает аромат кофе, а затем ставит чашку на столешницу и достаёт из холодильника открытую бутылку воды; ему очень хочется пить. — Мы спешим, поэтому я сказал, что не могу ему помочь.       — А ты разве разбираешься в байках? — спрашивает Тэян и в удивлении вскидывает брови.       — Вообще-то, да, — зевает Джухо и делает глоток воды. — Просто вы никогда не интересовались, поэтому я и не рассказывал.       Джухо как-то угрюмо усмехается и спешит выйти, попутно забрав чашку и похлопав Тэяна по плечу.       Чангюн трёт виски и жмурится от количества света снаружи. Он не привык выходить из своего отсека куда-либо, потому что ему намного больше нравится работать за компьютером, нежели с людьми. У них в команде ещё шесть человек помимо него, и они отлично справляются с задачей отлова преступников, ну, если не считать происшествия на рынке, даже взлом чужой системы не помог поймать эсэф, а это могло бы вылиться в долгожданную прибыль и отпуск в целый цикл! Но главнокомандующий узнал о провале и сказал, что даже в случае поимки в последующие разы никакая прибыль, а тем более отпуск им не светит. Чангюн, конечно, поворчал на это всё, но что ещё ему остаётся делать? Отчасти, наверное, это и его вина, надо было полностью сносить их систему, но их программист тоже не промах и установил неплохую защиту. Чангюн, наверное, только зря бы время потратил на это.       В этот раз Шону сказал ему и Кихёну пойти купить пару пушек и деталей для корабля. Правительство не выделяет столько денег, чтобы они могли купить это всё на официальном рынке, поэтому приходится выкручиваться. Хорошо, что у них здесь есть свои люди, которые дали доступ в Гавань, а то им бы точно пришлось несладко.       Кихён разминает шею и рассасывает леденец. Чангюн обращает внимание на то, что губы у того блестят, но тут же отводит взгляд, понимая, как это может выглядеть. Он не знает, чего они ждут, но Кихён стоит на месте и ничего не делает, просто сверяясь с часами на наручной панели.       — Может, мы уже пойдём? — спрашивает наконец Чангюн.       — Нет, я не доел леденец, — отвечает тот. — Не люблю говорить с набитым ртом.       — Повтори мне это в следующий раз, когда мы остановимся в Hope World, — цокает языком Чангюн и в тот же момент оказывается прижат к стене, больно ударяясь головой.       Кихён держит его за джинсовку и зло смотрит на него, его розовая чёлка падает прямо на глаза и он пытается её сдуть, но получается это довольно плохо. Он так близко, что Чангюну в какой-то момент становится жарко, но он не понимает, от чего именно: от этой близости или от температуры на улице — и от этого ли у него цветные круги под глазами и кружится голова. В затылке всё ещё тупая боль, а сознание становится таким мутным, что Чангюн теряется между реальностями и слова Кихёна про то, что это не его дело, переплетаются вместе со звяканьем связки ключей и щупальцами, которые будто бы оплетают его, и Чангюн не понимает, галлюцинация это или нет, но почему Кихён тогда не реагирует… Мысли растворяются с мнимым щелчком лампочки в мозгу и вдруг всё становится слишком ясным, а голова больше не болит.       Чангюн отталкивает Кихёна и поправляет собственные волосы, пальцами зачёсывая чёлку назад. Он снимает джинсовку и кидает её Кихёну, пока тот совсем не понимает, что происходит, после чего закатывает рукава рубашки и расстёгивает две пуговицы — ему не хватает ещё шубы и колец, но это всегда можно раздобыть позже.       — Оформишь заказ сам, у меня дела, — бросает Чангюн и заходит внутрь заправки, где за стойкой скучает Йери. — Айрин у себя?       — Ага, — говорит та совсем безэмоционально (на самом деле, Йери сложно привыкнуть, что Айрин согласилась работать с «псами»; сама Йери их просто ненавидит, но Чангюн кажется довольно терпимым, в отличие от Минхёка. Ей кажется, что Минхёка даже его собственная команда терпеть не может). — У неё настроение с утра нервное. Ну, это так, на всякий случай.       — Понял тебя.       Чангюн заходит в одну из дверей прямо возле стойки и идёт вперед по небольшому коридору. Он разминает шею и улыбается прежде, чем войти.       — Доброе утро, Чангюн, — говорит Айрин, как только видит, кто вошёл. Она выглядит довольно расслабленной и листает новостные слайды, обозревая, что произошло за одну ночь в галактике, надеясь на то, что главнокомандующего Кима всё-таки кто-то прикончил.       — Джухён, мне нужны ключи, — говорит он и захлопывает за собой дверь.       Айрин поднимает голову и закрывает все слайды, а затем встаёт с места:       — О нет.       — О да, Джухён, ты думала, что от меня так легко избавиться? — Чангюн нагло улыбается и подходит чуть ближе.       — Стой, где стоишь, или я убью тебя, даже не моргнув, — говорит она. В её голосе нет ни капли страха, но Чангюну кажется, что она просто хорошо это скрывает.       — Не убьёшь, — Чангюн над ней насмехается и делает ещё один шаг вперёд, буквально чувствуя, как она напрягается от каждого его движения. — Ты так старалась сохранить всю нашу семью, что разбросала нас по всей галактике, а её оставила гнить прямо там, что я не могу сказать, конечно, про твоего любимого сына. Давно его навещала?       Айрин не сдерживается и кидает в него нож. Он пролетает аккурат рядом с чужой щекой, оставляя царапину, и попадает в стену, но Чангюн даже не морщится, он не чувствует боли, только тупое жжение и то, как маленькая капля крови скатывается вниз.       — Разозлило, правда? — он делает ещё один шаг вперед. — Представь, каково мне, когда я второй раз просыпаюсь, вспоминая, почему заперт.       — Я не отдам тебе ключи. Я не хочу, чтобы она оказалась на свободе, — Айрин настроена решительно и сжимает кулаки, показывая всем своим видом, что он отсюда живым точно не выйдет и плевать, что он — коалиционный «пёс», а вся его команда затаривается у неё уже два цикла после того, как им кто-то предоставил доступ. Стоит ей указать на то, что они из правительства, и ни один из них отсюда не улетит.       — Я хочу вернуть свою нормальную жизнь, Джухён.       — А я хочу спокойно продавать оружие и не думать о том, что в любой момент вы все сможете разрушить галактику.       — Как жаль, что наши планы не совпадают.       Айрин нападает первая, зная, что у неё есть только одна попытка, перепрыгивает через стол и опрокидывает Чангюна прямо на пол. Она держит его за горло и каблуком упирается в солнечное сплетение — у неё не так много времени, чтобы пытаться ему сказать о том, что она очень сильно сожалеет о том, что ей приходится делать это в который раз, но она правда так и думает. Это слишком тяжело, но пока в этом мире есть те, кем она дорожит, у неё просто нет другого выхода. Вторую ладонь она прикладывает к его лбу и смотрит на него с чересчур явной жалостью.       — Не делай этого, — хрипит он, но в следующий момент валит её на пол, нависая над ней и удерживая её запястья одной рукой, а второй давя на горло так же, как делала она мгновением раньше. — В этот раз у тебя нет шансов.       — Мне жаль, — тихо говорит Айрин и на какой-то момент Чангюн застывает, не понимая, к чему она, неужели и правда решила сдаться, но тут же получает сильный толчок ногой в живот и отлетает к столу, снова ударяясь головой, но на этот раз без галлюцинаций, только с болью в затылке и животе.       Она откашливается и встаёт, а затем подходит к Чангюну и опять упирается каблуком ему в живот — один сильный удар и он мёртв, Айрин это прекрасно знает, ему ничего не поможет, только если она отдаст ему ключи, но она, конечно же, делать этого не собирается. Она садится напротив и берёт его за подбородок. Чангюн открывает глаза и смотрит на неё слегка замыленным взглядом. Он не чувствует, как болит всё тело, но прекрасно ощущает головную боль и это кажется пыткой; у него всё ещё не так много сил, чтобы совсем не чувствовать боли. Айрин всё так же смотрит на него с жалостью и заботливо прикладывает ладонь к его лбу.       — Просто убей меня, но не запирай снова, — он просит почти болезненно, на грани с тем, чтобы вспороть самому себе живот её туфлями.       — Ты сам сказал, что вы — моя семья. Я не могу этого сделать, — Айрин выдыхает и сосредотачивается.       — Я видел его, — хрипло произносит Чангюн и она снова открывает глаза. — Того, кого ты так сильно боишься. Держи свою любовь подальше от себя, ты знаешь, что он заберёт у тебя всё самое дорогое.       — Он мёртв, — решительно говорит она и снова закрывает глаза.       Чангюн видит из-под её ресниц яркое свечение и то, как её волосы поднимаются от энергии, которую она в него вкладывает, чувствует, как его пробирает зарядом тока и думает лишь о том, что ему повезло — секунду спустя он не будет помнить об этой боли.       — Не могу поверить, что он так споткнулся, — Шону чешет затылок и неловко улыбается. — Прости, с ним иногда бывает. Он довольно неловкий, поэтому старается не выходить из своего отсека. Я думал, что хоть какое-то разнообразие пойдёт ему на пользу.       — Ничего, — Айрин улыбается в ответ и старается выглядеть спокойно. — Главное, что с Чангюном всё в порядке.       На корабле Чангюн озадаченно трогает смешной пластырь (его приклеил Минхёк и даже в щеку поцеловал — от этого боль, кажется, только усилилась) и пялится в стену, сидя перед мониторами и думая о том, что целый кусок из его памяти просто стёрся. С ним уже такое бывало, но он не думал, что это произойдёт снова. Кихён сказал, что он какой-то странный, а Айрин посоветовала быть аккуратней. Куда уж аккуратнее, если он почти не встаёт из-за компьютеров, а он говорил Шону, что это, вообще-то, плохая идея выпускать его за пределы отсека, но тот не послушался — и вот, он теряет память уже во второй раз, да ещё и не понимает, о чём говорит Кихён.       Внезапно к нему влетает Минхёк и тянет за собой Хосока, параллельно что-то очень громко и бессвязно болтая. Хосок совсем поникший, но старается не подавать вид, что всё действительно так, а Минхёк тем временем, судя по всему, готов откусить ему лицо; он размахивает руками и продолжает много болтать. Чангюн поворачивается к ним на кресле и вопросительно смотрит на обоих до тех пор, пока Минхёк не обращает на него внимание.       — Что-то случилось? — спокойно спрашивает он.       — Да! — выпаливает Минхёк. — Угадай, кого упустил этот придурок?       Чангюн даже представлять не хочет, что случилось, но, конечно же, догадывается. Он снова поворачивается к мониторам и видит, что пару минут назад пришло сообщение для Шону, которое успели посмотреть все в команде, кроме него. Чангюн выводит его на главный монитор и на экране появляется лицо главного технического специалиста под началом главнокомандующего Кима — Бён Бэкхён. Чангюн вздыхает. Это лицо он совсем не хотел видеть в ближайшее никогда, но, похоже, сегодня судьба совсем не на его стороне.       — Несколькими часами ранее нам сообщили, что в Гавани видели Ким Ёнбина и его команду, а парой минут ранее звездолёт, похожий на тот, что мы ранее подозревали, был замечен на трассе возле Гавани. Пока что они в зоне видимости, но мы не знаем, куда они направляются. Шону, он дал вам двадцать четыре часа на поимку: живыми или мёртвыми — плевать. Я отследил номер, вышлю текстовым сообщением. Отсчёт пошёл.       Сообщение заканчивается и Минхёк говорит, чтобы Чангюн проверил следующее сообщение от Бэкхёна. На одном из мониторов высвечивается номер и Чангюн в растерянности поворачивается обратно к ним.       — И что?       — Короче, мне стало скучно на борту и я бродил вокруг с бутылкой лимонада…       — Минхёк, можно ближе к делу? — Чангюн разминает шею и тяжело вздыхает.       — Так вот! Я видел, на второй парковке был звездолёт с таким же номером, а этот придурок, скорее всего, разговаривал с одним из членов команды Ёнбина прямо возле входа и даже не понял этого! Видите ли, они о погоде говорили да о байках…       — Окей, это моя ошибка, может, ты перестанешь? — Хосок готов убить Минхёка, но он смиренно ждёт, пока у него иссякнет весь запас энергии и вся эта пытка попросту закончится.       — Прикольно, конечно, ребят, а от меня что требуется? Вообще-то, Чжухон отвечает за управление этим мусором, — Чангюн цокает языком и всем видом показывает, что хочет, чтобы эти двое тупо ушли.       — Рассчитай оптимальный путь полёта, ориентируясь на те данные, которые дополнительно прислал Бэкхён. Их нужно поймать, я не хочу остаться без отпуска!       То, что у них проблемы, стало ясно через пару часов полёта, когда они отлетали от Марса и спокойно занимались своими делами. Джухо слишком внезапно прервался от наблюдения за приборами и метнулся к Чеюну, чтобы нажать кнопку усиления щита, а затем сел в кресло и пристегнулся, громко приказывая всем, кто находится на мосту, сделать то же самое.       — Чт…       Ёнбин не успевает договорить, как следом за выполненным приказом идет сильный удар по щиту. Корабль встряхивает, и Чеюн еле удерживает управление, чтобы не сбиться с курса; он вопросительно смотрит на Джухо, когда тот отстёгивает ремень и вскакивает, чтобы подбежать к своей панели и просмотреть данные.       — Что это было?! — на мост прибегает Роун и вытирает полотенцем лицо от кофе.       — То, чего не увидели наши старые приборы, — Джухо запускает пальцы в волосы и зачёсывает их назад, нервно кусая губы. — Модель наблюдения, которую разработала Венди, настолько усовершенствованная, что зафиксировала правительственный звездолёт раньше, чем они собирались по нам ударить.       — Правительственный звездолёт? Только не говори мне, что главнокомандующий выследил нас и решил лично прикончить, — внезапно возникший на мосту Давон подлетел к приборной панели и взял планшет, на котором к индикатору их корабля медленно приближался ещё один.       — Нет, — Чеюн ненадолго поворачивается к ним. Одной рукой он всё ещё продолжает держать штурвал, а второй — что-то быстро искать на панели, затем выносит её голограмму, чтобы видели все, и сразу же отворачивается обратно, прибавляя скорости и уворачиваясь от залпа. На голограмме виден огромный звездолёт, наверное, раз в пять больше их собственного.       — Когда мы улетали, я увидел его на общей парковке возле взлётной полосы, а ещё точно такой же был недалеко от рынка. У меня только одно предположение… Не то чтобы оно было на сто процентов верное, но всё-таки… Это — коалиционные «псы» и ты, Джухо, разговаривал с одним из них.       У Джухо не находится слов, он теряется слишком неожиданно, потому что Хосок не мог быть «псом» — это просто не вяжется с ним… Ну, то есть, да, вяжется, но тогда выходит очень иронично, что они попали на разные стороны баррикад. Они не виделись довольно много земных лет. За бесконечными полётами и кражами как-то довольно сложно отследить счёт времени, Джухо даже с трудом может вспомнить, сколько ему сейчас лет, потому что с тех пор, как он встретил Ёнбина, время перестало иметь для него хоть какое-то значение, а возраст — тем более. Единственное, что он помнит — с Хосоком они не виделись с тех пор, как Джухо стал членом этой команды.       После фразы Чеюна Джухо не успевает что-то ответить, как в них прилетает очередной залп и звездолёт трясёт. Давон разворачивает голограмму наполовину просканированного чужого звездолёта к себе и пытается найти его слабые места, но в спешке у него ничего не выходит. Он даже прибегает к тому оборудованию, что подсоединили Сыльги и Венди, но ему кажется, что все напрасно.       — По расчётам, — Инсон поворачивается ко всем, рассчитав все их вероятности смыться, — у нас один выход: перейти на первую космическую с одной попытки и метнуться в другую часть галактики, но вероятность того, что мы попадём к какому-нибудь Нептуну, где нас выследят сразу же, слишком велика. Однако, шанс, что нас там поймают, куда меньше, чем то, что прямо сейчас наши щиты не выдержат и нам конец.       — Он прав, — отзывается Давон, — у нас слишком слабая защита, даже с усилением, которое поставили девочки. Корабль «псов» в десять раз мощнее. Я удивлён, что нас всё ещё не убили.       — Потому что у них другой приказ, — Ёнбин заметно нервничает, но ничего не может с этим сделать.       Сейчас они в ловушке, потому что долго так отбиваться не получится, а силы их собственных пушек хватит только на то, чтобы максимум подбить корпус и не более. Ёнбин поджимает губы и начинает кусать ноготь на большом пальце. Вообще-то, он может связаться с Айрин и попросить подмоги, но она не успеет сделать вообще ничего, даже вылететь с орбиты, не говоря уже о том, чтобы долететь до них, а выйти на первую космическую в их случае с таким-то звездолётом старой модели у них вряд ли выйдет удачно. Они попросту могут взорваться. К этому моменту на капитанский мост прибегают Тэян, Хвиён и Чани — у всех троих испуганные лица, но только Чани подходит к Давону и внимательно изучает голограмму, рассматривая каждую деталь корпуса, а затем осматривается.       — Мы можем выйти на первую космическую? — спрашивает он и поворачивается к Ёнбину.       — Можем, но…       — Давайте попробуем.       Чеюн вздыхает и, на момент повернувшись к Ёнбину и увидев его кивок, разворачивается к штурвалу и так же кивает Джухо. Прежде Чеюн выходил на первую космическую только пару раз: когда угнал звездолёт, чтобы улизнуть от служб правопорядка, ещё в совсем подростковом возрасте, а эту малышку он угонял аж два раза и она довольно сильно потрёпана жизнью, так что он очень сомневается, что им удастся сделать это и не взорваться где-нибудь возле Эриче.       В какой-то момент кажется, что им удастся скрыться, но когда Чеюн собирается сделать прыжок, вместо голограмм звездолёта появляются глитчи и Давон даже отскакивает, а Инсон отходит на два шага — на каждом экране и голограмме появляется знакомое «:^)».       Всё происходит слишком быстро и Джухо начинает жалеть о том, что отказался от приколюхи с сопротивлением притяжению от Сыльги, как вдруг «псы» используют это самое притяжение на них. Чеюн громко кричит «блять!» и вскакивает из-за штурвала, пока остальные в немом шоке наблюдают за реакцией Ёнбина на то, что их буквально засасывает в звездолёт к «псам». Чеюну безумно хочется наехать на Джухо за то, что это он, похоже, виноват в том, что сейчас происходит, но к нему вовремя подбегает не менее обеспокоенный Тэян и останавливает его, удерживая за локоть и безмолвно прося не начинать ненужную ссору из-за того, в чём явно нет вины ни одного из них. К ним подходит Роун и отводит Тэяна в сторону — лишние разборки им не нужны, тем более сейчас.       Ёнбин в прострации старается думать, что им делать. Они ведь раньше вылезали из любой задницы. Правда лишь в том, что ни одна из этих задниц не была похожа на нынешнюю; в данном случае это огромная такая жопа, которая приведёт их к главнокомандующему Киму, который больше всех желает лично казнить Ёнбина и всю его команду. Ким настолько огромный ублюдок, что, зная о собственной безнаказанности, скорее всего просто заставит Ёнбина смотреть на то, как одного за другим будут убивать членов его команды. Или не убивать, просто мучить, потому что не все из них заслужили смерть, но от этого не легче. Главнокомандующий пойдёт наперекор правосудию и всё равно убьёт каждого. Ёнбин думает о том, что лучше бы этот ублюдок убил его одного, чем тронул всю команду. Они заслужили лучшей жизни, чем у них есть сейчас.       — Мы что-нибудь придумаем, — говорит он и сам не верит собственным словам, настолько неправдоподобно они звучат.       Их звездолёт засасывает так стремительно, что Тэян, сжимая ладонь Роуна, закрывает глаза, как только полоска света от закрывающегося шлюза исчезает на его лице.       Свет в ангаре включается так же мгновенно, от него слепит глаза и Джухо прикрывает собственные ладонью, а затем смотрит на всех остальных. Поникший Ёнбин смотрит себе на ботинки и неверяще сверлит их взглядом, не обращая внимания ни на что вокруг. Давон осматривает приборы, а Инсон — приборную панель. Чеюн опирается о собственное кресло и стоит с закрытыми глазами, стараясь ровно дышать. Тэян всё так же сжимает руку Роуна, пока Хвиён осматривает глаза Чани (он жмурится и трёт ладонью лицо, за что получает по рукам и начинает возмущаться). Если бы не редкие восклицания Чани, то Джухо мог бы с лёгкостью сказать, что тишина почти мёртвая.       — Что мы будем делать? — спрашивает Тэян и смотрит на затылок Ёнбина.       Тот тяжело вздыхает и трёт лицо ладонями, как будто знает ответ на этот вопрос, но в голову упорно ничего не лезет.       — Может, подорвём их?! — подаёт голос Давон.       — Ага, и нас вместе с ними, — скептически отзывается Чеюн.       — Нам нужно открыть ангар, — говорит Джухо, поворачиваясь к экранам приборной панели. — Но так просто мы его не откроем, нужно пробраться на их капитанский мост.       — Это похоже на ловушку, — Инсон смотрит на него и в его глазах читается беспокойство.       — Конечно, это ловушка, — вздыхает внезапно Ёнбин и поднимается с кресла. — Они хотят, чтобы мы вышли отсюда, потому что, пока мы внутри, они ничего не могут сделать. Будь по-другому, мы бы давно были мертвы, а значит, главнокомандующему мы нужны живыми, поэтому, чтобы выбраться, нам нужно принять их правила и выйти отсюда.       Инсон, Хвиён и Чани остаются на корабле. Ёнбин сказал им, что придётся завести малышку, чтобы в нужный момент, как только вся команда взойдёт на корабль после выполненной операции, они взлетели после открытия ангара. Не то чтобы кто-то из этих троих был против остаться на звездолёте, но это всяко лучше, чем выходить прямо в пасть дракона. Роун отстаивал то, чтобы и Тэян остался, но тот сам полез на рожон, говоря о том, что лучше любого из здесь присутствующих сечёт фишку в шифровании их баз данных и хочет подорвать её к чертям хотя бы на этом корабле.       — Откуда у тебя вообще полная схема их звездолёта? — Давон, недоумевая, рассматривал голограмму псарни и удивлённо смотрел на Инсона.       — Скажи спасибо Венди. Это она поставила более сильную защиту от таких атак и теперь нам не приходится ждать миллиард лет, чтобы восстановить систему. А ещё с помощью этой же защиты я обнаружил, что их прогер не досмотрел, а может, даже специально оставил лазейку, откуда я достал пару данных.       — Ты уверен, что это нам не навредит? Вдруг это всё-таки намеренно.       — Скажу честно: я думаю, так и есть.       Никто не уверен, что операция пройдёт успешно, но всегда можно подорвать звездолёт, даже если умирать именно так — совсем уж отвратительная идея, но этот план остаётся на тот случай, если у них не будет выбора. Ёнбин надеется, что всё получится, хоть и уверенности чуть меньше, чем ноль процентов.       Чеюн, Давон и Тэян идут на капитанский мост, Ёнбин и Роун решают их подстраховать и, следуя схеме, полученной Инсоном, направляются в обход, а Джухо говорит, что пойдёт исследовать корабль в одиночку (если он наткнётся на Хосока, то может лично его прикончить, но это он, конечно, не озвучивает). Дверь перед ними открывается, как только они к ней подходят, и это точно ловушка, но они уже готовы к тому, что, возможно, это их последняя командная работа.       Сидя за мониторами, Чангюн молча кивает и Минхёк выходит из его отсека.       — Ты тоже можешь уходить, — говорит Чангюн, не отворачиваясь от мониторов и наблюдая, как и куда двигаются эсэф.       — От меня нет пользы, — Кихён пожимает плечами и подходит ближе. — Если бы нужно было их всех убить, то я был бы первым на очереди. Мне сложно не выстрелить в кого-нибудь из них. Знаешь, убийства похожи на жажду. Её довольно сложно контролировать.       Он подходит совсем близко, кладёт ладони Чангюну на плечи и несильно сжимает пальцы. Тот хмурится и скидывает чужие руки.       — Уходи.       — А то что? — Кихён усмехается и сдувает упавшую на лоб чёлку. — Снова пафосно скинешь свою джинсовку и порычишь на меня? Знаешь, у меня есть более интересное предложение — порычать у меня в постели, — он наклоняется совсем близко к уху Чангюна, когда произносит это, и тот чувствует чужую улыбку.       Кихён видит, как чужие щёки вспыхивают красным в тусклом свете мониторов и лава-ламп, как Чангюн сжимает пальцами край стола; затем он улыбается и хлопает того по плечу:       — Забей, милый.       Кихён разворачивается, идёт к выходу и прежде, чем покинуть помещение, останавливается у двери и добавляет:       — Но, если что, я у себя, стараюсь не сдохнуть от скуки.       Инсон скидывает каждому на наручную панель примерный план звездолёта и расположение камер. Джухо внимательно изучает всё, подмечая, что стоит в слепой зоне (правительство поскупилось на полное оснащение псарни камерами на каждом сантиметре?) и камера, которая расположена аккурат перед ним, возможно, его не видит (но этой информации нельзя доверять). Он начинает осторожно продвигаться вперёд, осознавая, что полностью убежать от камер у него точно не получится, поэтому придётся слепо довериться предоставленному самими же «псами» в свободный доступ плану их звездолёта.       Джухо слышит чужие голоса и прячется за одним из выступов. Конечно, не факт, что это ему поможет, но голоса отдаляются и он думает о том, что либо это слепая удача, либо у «псов» есть свой план. На самом деле, он всегда был уверен, что на больших кораблях «псов» всегда должно быть много людей, потому что здесь слишком много приборов и механизмов для того, чтобы с ними справлялось мало человек, но, вероятнее всего, у них всё автоматизировано и нескольких членов команды вполне хватает для того, чтобы держать звездолёт в строю. Джухо всё ещё не уверен, сколько всего «псов» на борту, и он надеется, что их около пяти, а не, например, сто двадцать семь — в противном случае, у них будут проблемы масштабнее, чем они думали.       Он проходит несколько коридоров и все они пусты. Это выглядит довольно странно и пугающе. Джухо даже сверяется с картой и, судя по всему, он направляется в отсек с каютами. Перед ними есть поворот в отсек, выделенный под склад, и как только он доходит дотуда, то поворачивает — в каюты ему не нужно, а на складе может быть что-нибудь полезное.       В отсеке темно и Джухо включает фонарь на наручной панели. Вокруг много ящиков, накрытых тканью; он наводит фонарь на один из них и щурится, стараясь разобрать надпись — ну, кто бы сомневался, что всё это добро из Лаборатории. Джухо цокает языком: будь это возможным, всё бы вынес, чтобы разобрать содержимое каждого ящика на предмет чего-то важного (а важного там может быть очень много). Он проходит ещё несколько шагов, осматривая кучу ящиков, как вдруг к его затылку подставляют дуло.       — Ты так повзрослел, но так и не научился быть осторожным.       Джухо разворачивается и делает пару шагов назад, выставляя перед собой бластер. Одного голоса было достаточно, чтобы догадаться, кому принадлежит эта фраза.       — А ты совсем не изменился, — почти выплёвывает он.       — Расслабься, — хрипло смеётся Хосок и от этого смеха у Джухо мурашки по коже (больше от страха, чем от ностальгических, но таких ненужных воспоминаний). — Я и не знал, что ты в числе самой безбашенной банды галактики.       — Так же, как и я не знал, что ты в числе ублюдков.       — Жизнь помотала.       Хосок не опускает собственный бластер и Джухо, зная наверняка, что в него не собираются стрелять, не опускает свой. Внутри него тяжёлый груз из воспоминаний давит и в какой-то момент хочется сдаться, отбросить бластер к чужим ногам, а затем упасть на колени и, возможно, даже расплакаться, но он не может и не хочет — этот ублюдок не достоин такой роскоши.       — Смотри, — нарушает молчание Хосок, — мы можем стоять тут очень долго и сверлить друг друга взглядом, а можем опустить оружие, и ты пойдёшь вместе со мной. Ты же знаешь, что я не сделаю тебе больно.       — Один раз сделал, — фыркает Джухо. — Я не верю ни одному твоему слову. Что даст вам главнокомандующий за наши головы? Отпуск на Венере? Билет в безбедную жизнь?       — Просто отпуск на пару недель, — пожимает плечами тот. — Я могу попросить для тебя амнистию или хотя бы отсидку в Афине без этих тупых боёв всего лишь один цикл, а после твоих так себе мучений я куплю тебе дом где-нибудь в зеленых нетронутых районах Земли. Ты же всегда хотел жить в Канаде, правда? Разбирать звездолёты, изобретать всякие твои эти механические штуки, писать кучу диссертаций и продвигаться как доктор наук, ну, и всё такое… Я буду прилетать к тебе каждый раз, когда у меня будет возможность и всё будет, как раньше, но тебе придётся совсем немного потерпеть. Ты же потерпишь ради меня?       Джухо стойко молчит, крепче сжимая бластер. Хосок давит на больное, на мечты о спокойной жизни и карьере, о семье и горах, совсем немного ушедших под воду мирового океана, и он прекрасно об этом знает, пытаясь сломать. Джухо и правда ломает, совсем немного; ему хочется верить Хосоку, хочется надеяться на то, что всё так и будет, стоит ему принять предложение и пойти, предав всех, с кем он бороздил космос последние несколько лет. Джухо вздыхает и прикрывает глаза. В какой-то момент бластер в его руках опускается и Хосок улыбается, глядя на это.       — Ты правда думаешь, что я поверю тебе? — он говорит это и снова поднимает дуло на того. — Я могу поверить даже в тупой бред бабушкиных сказок про артефакты, но не тебе.       Хосок усмехается и в ту же секунду прижимает пальцы к уху. Джухо может расслышать всё, что говорит голос из наушника:       — Вонхо, как обстановка? Всё в норме?       Тот долго молчит и сверлит взглядом Джухо.       — Конечно, — говорит он спустя длинную паузу и лезет в карман, чтобы через мгновение кинуть Джухо маленькую вещь.       Он ловит и смотрит на собственные ладони — в руках его любимая конфета.       Как только Чеюн вошёл на капитанский мост, то сразу понял, что дело плохо. Дверь за ним закрывается в ту же секунду, как он заходит внутрь, и перегораживает путь к свободе, оставляя в другом отсеке Давона и Тэяна (из-за массивной двери слышно, как Давон что-то орёт, издавая звук сирены, но в этом нет ничего нового). Дело хуйня, но Чеюн думает о том, что стоит разобраться с их управлением — может, получится развернуть звездолёт, тем более, здесь никого нет. По крайней мере, так кажется, пока Чеюн бегло осматривается вокруг. Капитанский мост обширный, много панелей управления у штурвала и глаза теряются от того, сколько на ней модернизированного дерьма, а показатели на голограмме заставляют глаза гореть и думать о том, что пора бы уже поменять их детку на что-то более современное, даже если совсем не хочется.       Работать не со своим штурвалом — это как пытаться печатать что-то на чужой клавиатуре, когда пальцы, привыкшие к раскладке, не могут освоить новое, промахиваются и дрожат. У Чеюна глаза бегают по приборной панели, замечая изображения камер (он видит их звездолёт, видит, как Тэян и Давон проверяют панель в предыдущем отсеке, как Джухо идёт по коридорам и встречается с Роуном и Ёнбином), он старается сообразить, как всё работает, но прежде, чем садится в кресло, примерно поняв, что для чего нужно, слышит чужой смешок и оборачивается — позади него стоит «пёс» и нагло улыбается. Чеюн достаёт свой бластер и направляет на него.       — Неа, — «пёс» мотает головой и его рыжие волосы падают ему на лоб, — я бы не советовал стрелять. Работоспособность всего звездолёта зависит от каждого миллиметра в этом отсеке. Если не хочешь подорвать нас — убери пушку.       — И я должен тебе верить?       — А ты хочешь проверить, прав я или нет?       Чеюн ненавидит драться, но этот «пёс» его вынуждает. Проверять прочность отсека и своё везение стрельбой по вражескому пилоту ему не хочется, это всё-таки не лазер-таг против Джухо. «Пёс» сильный и нападает первым, выбивая бластер из рук. Чеюну еле удаётся уклониться и отбить атаку; выходит, конечно, так себе, но, по крайней мере, он всё ещё цел и его не вырубили. Он — не мастер кулачного боя, но если выживет, надо будет попросить Роуна обучить его паре приёмов, чтобы в следующий раз (если он, опять же, будет) не оплошать и не метаться, как зверь в клетке, стараясь всего лишь быть не задетым. Параллельно с этим он заново бегло осматривает панель. Выходит это тоже не очень, «пёс» бьет его в скулу и Чеюн, опираясь на панель, ударяется спиной, шикает и стискивает зубы — Давон справился бы лучше и давно вырубил «пса», но у Чеюна тут без шансов и всего лишь пара попыток найти нужные кнопки для открытия дверей. У него пару раз получается опереться на, вроде как, нужную панель с, вроде как, нужными кнопками, но «пёс» откидывал его каждый раз, стоило только приблизиться к одной из них.       В какой-то момент ему удается дотянуться до одной из кнопок и она, к счастью, открывает дверь в отсек, а «пёс» откидывает его в другую сторону. Выглядит он пугающе с разбитой губой от случайного Чеюнового удара и, судя по твердому шагу, ясным намерением закончить схватку. В ту же секунду забегает Давон и вырубает «пса» ударом рукоятки откинутого Чеюнового бластера по затылку.       — Пиздец, — говорит он.       — Согласен, — подтверждает Чеюн и, кряхтя, силится самостоятельно встать. — Где Тэян?       — Там снаружи были какие-то коды шифрования или типа того. Короче, Тэян сказал — жутко информативная хуйня, поэтому он это всё скачал и побежал на выход к звездолёту.       — Я надеюсь, что его не убьют по дороге, потому что я, конечно, верю в его изворотливость, но заряд бластера быстрее, — выдыхает Чеюн. — Так.       У него на щеке ссадина и в рёбрах дикая боль, но он потерпит. Хвиён его залатает. Пока Давон следит за «псом» и говорит, что хочет пристрелить его на всякий случай, Чеюн говорит, что не хочет, чтобы на них повесили клеймо убийц и точно четвертовали за убийство «пса», если вдруг всё-таки поймают, а потом смотрит на панель ещё раз и жмёт кнопку, наблюдая на камере, как над воротами ангара загорается индикатор и они медленно начинают открываться.       — Ёнбин, — Чеюн связывается по панели с капитаном и облегчённо выдыхает, когда слышит его запыхавшийся голос. — На выход.       — Отлично, — говорит тот и сообщает Роуну, что им пора, а затем добавляет. — Мы вырубили двух, но видели ещё самого здорового. Постарайтесь не наткнуться на него. У нас пять минут.       Ёнбин вбегает в ангар самым последним, оглядываясь назад и убеждаясь, что им ничего не грозит, а затем мчит на мост и успевает забежать в ворота их звездолёта. Дышать совсем тяжело, но, по крайней мере, они выжили и готовы к вылету. Он с облегчением выдыхает и трёт лицо, а затем нажимает на кнопку закрытия шлюза. Давон по связи говорит о том, что можно было всё-таки подложить пару бомб и взорвать их к чёртовой матери, на что слышен хриплый смех Хвиёна и его просьба передать управление звездолётом Джухо, чтобы Чеюн подошёл в медицинский отсек. Сам Чеюн сразу же подсоединяется и сообщает, что там ничего серьёзного, а потом ойкает от подзатыльника Джухо. Ёнбин смеётся.       Дверь шлюза закрывается медленно, и он думает, что надо бы её починить, но поток мыслей о ремонте звездолёта прерывает Роун, который подбегает к нему с крайне обеспокоенным видом. Звездолёт поднимается, готовый улететь, в тот момент, когда Роун спрашивает:       — Где Тэян?       Ёнбин на него смотрит с недоумением, ведь Тэян сообщал, что он почти у прохода в ангар, когда его взгляд падает на ту самую дверь и в проёме появляется тот самый «здоровый» член этой псарни, удерживая Тэяна, у которого рот заклеен и связаны руки. Тот в ответ на чужой взгляд, полный ужаса, мотает головой в знак того, что им не нужно останавливаться, когда Роун порывается отменить закрытие шлюза, но Ёнбин перехватывает его руку и сообщает Джухо о том, чтобы он улетал.       «Пёс» улыбается, уводя Тэяна, когда шлюз закрывается и они вылетают из ангара.       Роун возмущается и лезет с кулаками на Ёнбина, пока Джухо пытается его успокоить. Ёнбин сидит в капитанском кресле и закрывает лицо ладонями. Давон пытается помочь Джухо, но Роун слишком сильный даже для них двоих и усмирить его получается довольно плохо.       — Мы могли его спасти! — кричит Роун.       — Не могли, — тихо, но твёрдо говорит Ёнбин. — Тэян сам показал, что не нужно.       — Твою мать, мы одна команда, какого хрена мы оставили его там?! Мы же почти всех вырубили, мы вдвоём не смогли бы убить этого здорового!?       На крики Роуна приходит Чани и не знает, куда себя деть. Чеюн управляет звездолётом и даже не хочет вмешиваться, хотя стоило бы, но если Роун не хочет слушать Ёнбина, то дело совсем дрянь и всё бесполезно.       — Роун, — Ёнбин поднимает на него уставший взгляд и вздыхает, — как думаешь, он хотел бы, чтобы ты жертвовал собой и жизнью ещё семерых людей в команде ради него? А если бы на попытку спасти его этот здоровый выстрелил бы? Не в нас, так в него?       У Роуна что-то ломается внутри от этих слов и он совсем поникает, а затем вырывается из рук Давона и Джухо и отходит, предпочитая совсем не смотреть на команду. Давон цокает языком и отходит в другую сторону.       — Вы можете перестать ругаться хотя бы на минуту? — в разговор внезапно вклинивается Инсон. — Я кое-что обнаружил. Их прогер учёл, что мы попадёмся на удочку, но не заметил, что дал мне ещё одну лазейку. Я откопал их частичные профайлы. Теперь мы хотя бы знаем, кто они.       Инсон выводит профайлы на голограммы и на стекле перед штурвалом возникает первый: Шону (настоящее имя скрыто) — тот «здоровый». Написано, что он их капитан и у него довольно высокий ранг даже для «пса». Что он делает на такой неблагодарной должности — непонятно, количество его наград такое огромное, что Инсон устаёт читать название каждой. Этот Шону знает пару единоборств и мастерски владеет несколькими видами оружия, а ещё довольно хорош в кулачном бою. Чани присвистывает и выдает тихое «вау». Затем появляется следующая фотография; имя — Чжухон. Чеюн закатывает глаза, прочитав о том, что тот — высококвалифицированный пилот с (опять же) кучей наград и всё такое, Давон говорит, что этот Чжухон — тупой слабак и даёт Чеюну пять. В профайле упоминаются победы на гонках галактического масштаба и в боксе, а ещё, что тот занимается благотворительностью, что совсем не вяжется с тем устрашающим видом, когда он был готов, кажется, убить Чеюна. Тот вздыхает, думая, что, наверное, ему повезло не проверить силу ударов этого гонщика на себе. Следующим показывают Вонхо. Инсон говорит, что он мастер на все руки и вообще мистер вселенная, судя по профайлу, количеству умений и наград. Джухо вздрагивает, а затем видит, как Ёнбин медленно переводит на него взгляд, и по спине бегут мурашки.       — Джухо, — говорит он, а в голосе чувствуется такой холод, что внутри всё враз замирает. — Ответь на мой вопрос.       Все поворачиваются к Джухо и смотрят на него так внимательно, что от этих взглядов хочется поскорее спрятаться.       — Это тот «чувак с байком» с заправки?       Роун, стоявший позади и не обращающий никакого внимания на голограммы, подходит ближе и ошарашенно смотрит на Джухо.       — Да, — выдавливает тот.       — Ты его знаешь? — задаёт следующий вопрос Ёнбин.       Джухо не знает, что ответить. Все мысли в голове путаются и ему тяжело смотреть на команду. Он понимает, какие мысли появятся в их головах, стоит ему ответить ещё одно короткое «да» — это как самоубийство, но если он соврёт, то лучше ему не станет, даже если может всё это согнать на случайность, ведь таких случайностей уж точно не бывает, а «псам» не дают пропуск в Гавань просто так — убивать его никто не собирается, но Джухо кажется, что из-за этого все пушки его команды направлены прямо на него. Они ведь не глупые совсем, тем более Ёнбин, который может связать два фактора, забив на то, что с Джухо они почти с самого начала пути, на то, что Джухо с ним бы так не поступил никогда.       — Да.       — И ты молчал?! — в этот раз взрывается Давон и подходит совсем близко, тычет пальцем в грудь Джухо и смотрит совсем укоризненно, пока тот опускает взгляд вниз и не знает, что ещё добавить.       — Я, блять, не могу поверить… — Роун тяжело вздыхает и старается держать себя в руках, всё-таки понимая, что устраивать драку даже на такой почве им нельзя.       — Ты серьёзно? — спрашивает Ёнбин и даже поднимается с места.       — Послушайте! Я не знал, что он — «пёс»! Мы не виделись с ним слишком много лет!       — Ты разговаривал с ним на заправке, а здесь вообще пошёл на разведку один! Разве мы можем тебе верить?! — внезапно выплёвывает Роун.       Хочется возразить что-нибудь ядовитое и гадкое, хочется уйти и улететь на одном из запасных шаттлов отсюда куда-нибудь в ту же Гавань и больше здесь не стоять, осознавая, что всё доверие потеряно буквально за миг, но так и не озвученный вопрос Чеюна, который еле повернулся на кресле ко всем, прерывает звук пришедшего сообщения и глитч голограммы над штурвалом.       — Как дела у моих любимых преступников?       Голос главнокомандующего разрезает внезапную тишину, и все застывают. На голограмме его лицо и он так самодовольно улыбается, что хочется врезать, да нельзя. Чани никогда прежде его не видел и снова выдыхает короткое «вау», когда Давон косится на него и тот жмёт плечами, тихо добавляя, что не будь главнокомандующий таким ублюдком, то вошёл бы в его личный список самых красивых людей галактики.       — Мне одна птичка напела, что кое-кто, — главнокомандующий продолжает, перекладывает одну ногу на другую и закусывает нижнюю губу, издеваясь, — потерял кое-кого очень важного. Дикая трагедия, не спорю… Но! У меня к вам предложение немыслимой щедрости! Как насчёт сделать для меня кое-что в обмен на жизнь вашего дорогого Тэяна? Знаю, знаю, вы не верите мне, но разве у вас есть выбор? Сделаете для меня это кое-что — и ваше солнце у вас. В противном случае я его убью. Я вам всё расскажу, только вам нужно прилететь ко мне на чай и обсудить детали. Координаты получите сразу после этого сообщения. Жду! И не думайте, что сможете меня обмануть — с этого момента я слежу за вами!       Сообщение заканчивается, лицо главнокомандующего пропадает с экрана и через секунду на нём появляются обещанные координаты. Гробовое молчание прерывает тихая песня про неминуемую встречу.