Слабые сердца

Тихий «пуф» раздался в маленькой комнате, многогранные хрустальные подвески на полках серванта, завибрировав подняли тихий звон, несколько свитков что лежали на письменном столе скатились прямо на пол, раскрываясь и открывая все свои внутренние секреты перед прибывшей. На одном изначально раскрытом свитке, весьма приличных размеров, что был весь исписан именами членов клана, появилась собака с белоснежной шерстью, напоминающую дикую смесь самоеда, дворняги и обычного волка, довольно крупных размеров. Умные серо-голубые глаза почти как у человека имели небольшие красные стрелки, что создавали видимость вытянутого и узкого глазного яблока. Лапы призыва были сплошь покрыты шрамами разных форм и размеров, раньше их прикрывали белые эластичные бинты, о которых она уже и позабыла когда в последний раз носила. Ее очень редко призывали, на серьёзных высокоранговых миссиях со своим контрактором она уже и забыла когда в последний раз была. Хозяин взял в привычку пользоваться ненкинами только в случаях если ему становиться скучно выслеживать врага или он слишком устал для этого. Мужчина и сам был как собака: прекрасное обоняние, слух и зрение. А зачем ему имея все пёсьи преимущества на миссиях создавать толпу ещё из своего призыва, таких же собак. Да и не ходит он на миссии на которых ему срочно потребовался призыв, точнее его не допускают к ним. Лохматый, но довольно с мягкой шерстью хвост невесело качнулся в воздухе, а уши прижались к морде. В одном из ушных раковин висела маленькая ничем не примечательная, серебристая серёжка, на шее самки висела немного потрепанный, но довольно чистый, ярко красный платок, когда-то падаренный ей ее нынешнем контрактором. Обладательница этих аксессуаров являлась призывной ненкин по имени Кинэ. Животное брезгливо осмотрела пыльную комнату в которой находилась и недовольно тихо чихнув от довольно большого обилия пыли, устремилась к выходу из помещения. Отодвинув передней лапой грязное сёдзи, призыв оказался на веранде что открывала вид давно заросший задний двор. Несмотря на ужасно высокую траву на ней можно было увидеть протоптанные уже до самого песка дорожки что вели к небольшим грядкам с овощами. Собака тихой рысцой побежала по тропинкам стараясь не задевать мокрую траву, не хотелось ей лишний раз оказаться грязной и мокрой. Она только недавно вылизал свою «шкурку»! Кине была до жути честолюбивым ненкеном, поэтому перспектива оказаться снова «грязной» ее ни капельки не привлекала. Любовь к чистоте у нее выработалась ещё с самого детства, будучи маленьким щенком она отличалась от своих братьев самой белой и и самой чистой шёрсткой. Она была единственной девочкой в помете и также любимицей своего отца от которого и унаследовал сей чудный цвет своей шкуры, братья же были все рыжие как и их мать. Она очень гордилась фактом своей «белизны», и старалась лишний раз подчеркнуть своеобразное достоинство. Ухаживала за шерстью, всегда была чиста и блистательна… В общем у нее были свои закидоны, которые должен был терпеть не контрактор. Пройдя по одной из дорожек ей открылся вид на несколько небольших грядок. Маленькие кусты томатов, пару кустиков баклажанов которые ее хозяин все равно не ел, капуста и болгарский перец с огурцами. Прям мини рай для любителей огородов. Грядки небольшие и ухоженные, вот только высокая трава весь вид портит. «Из многоуважаемого шиноби в фермера любителя. Нашел блин куда чакру тратить! Балбес!"-пробубнила про себя Кине брезгливо рассматривая самодельные «плантации». На листочках разновидных кустиков можно было увидеть утренние капельки росы, что весело поблескивали в ярких лучах утреннего солнца. Недоверчиво оглядев эти маленькие «плантации», Кинэ учуяла чей-то чужой запах. Запах исходил как раз из высокой мокрой травы, видимо все же ей придется намокнуть. Пригнувшись к земле призыв уставился на тот участок откуда и шло то «дивное благовоние» чужака. Она уже знала кто это, и вроде бы уделять на это внимание не стоит, чужак никак не собирался пока причинять вред ее контрактору. Но это только пока. Инстинкты хищника и в первую очередь защитника своего хозяина, автоматически активировались. Напряжённая спина ненкина предполагала что та собирается через мгновение атаковать незваного «гостя», но она ждала. Ждала проявления каких-либо действий чужака. Просидев минуту «гость» стремительно поспешил покинуть данную территорию, зная что скорей всего в следующие секунды ему не поздоровится. Но белоснежная Кинэ была быстрее. Острые клыки, впились в длинное мускулистое, вырывающиеся из ее пасти, тело черной гадюки. Призыв поскользнувшись на траве, свалился на мокрую землю. Ползучий гад из последних сил вырывался из сильных тисков челюстей ненкена. Но после нескольких попыток гадюки вырваться, призыв ещё сильней сжал челюсти, и после короткого хруста тело холоднокровной повисло в пасти Кинэ. Уже холодный труп своего «соперника» мокрая и грязная Кинэ, с торчащими травинками из густой шерсти, поспешила зарыть за ближайшим кустом. Закончив свое дело та довольно посмотрела на небольшой пригорок грязи под которым находился трупик гостя, и с совершенно довольной моськой отправилась назад к дому. По дороге опомнившись что выглядит не очень, поспешила очистится и привести шкурку в порядок. Чистенький и уже сухой нинкен, такой же медленной рысцой направлялся к дому своего контрактора. Как приличный призыв, она перед тем как отодвинуть на этот раз уже другое и уже чистое сёдзи, вытерла свои лапы об завалявшийся у самого угла дома, уличный потрёпанный коврик. Принеся «тряпочку» в зубах она расстелила его перед самым входом. Коврик был старый и потрёпанный в уголках, с одного края даже было видно что кто-то пытался его подпалить. Этот злополучный кусок ткани был причиной многократных разбитых маленьких коленок, поломанного с десятка раз носа белобрысого извращенца после его пьяных баталий в местном баре. Та же тряпочка являлась причиной образовавшихся на пятой точке Четвертого синяков, когда тот использовал хирашин. Словив пару ностальгических флешбеков от вида уличного коврика Кинэ довольно фыркнула вошла в дом. Внутри пахло зелёным чаем, полевой ромашкой и хлоркой. Последнее неприятно било по чуткому обонянию отчего ненкин скривился. И как он со своими собачьими причудами вообще это терпит. Кинэ посмотрела на комок "человечины" погребённых под множествами подушек и одеял, на старом пережитом многое диване. Недолго думая та начала громко и утробно лаять. ""Человечина" на диване, предпочла проигнорировать ее и поспешила зарыться поглубже в свой завал, так ещё и в придачу начать негромко сопеть. Призыв такой расклад не устроил. Разбежавшись собака своим весьма немалым весом придавливала контрактора к матрасу, слушая его стоны боли и негодования. Нагло попрыгав на мужчине и прикусив того за правое ухо, чтобы тот окончательно проснулся но услышав лишь очередное сопение,она обречённо вздохнула. Этот непробиваемый, ленивый шиноби почти как и Нара, даже кажется хуже. -Биджев сын...!Вра~а!...Вставай!-но белобрысая макушка контрактора опять скрылась за очередным одеялом, тонко намекая на то что он не настроен с кем либо контактировать. Невольно на глаза попались одиноко стоящие в дальнем углу пустые бутылки с саке и рядом валявшиеся с ними пачка снотворного. Мда... Чтобы привести этот комок мужитятины в норму или хотя бы в адекватное состояние понадобится много сил. Много сил и дополнительная помощь товарища!

***

-Последней тварью я родился, последней тварью я и умру.-тихо бубнил Хатаке зарываясь лицом в длинную шерсть Уруши, который так любезно вызвался имитировать для джоунина подушку. -Ну почему так самокритично? -Паккун прыгнул на широкую спину джоунина и по хозяйски потянулся и прилёг на плечах своего контрактора.-Родился ты маленьким личинусом, а умрёшь уже довольно старым псом.-попытался приободрить своего хозяина мопс. Но кроме ещё одних бурчаний на тему какая же все-таки Хатаке скотина, так и не услышал. Самобичевание шло полным ходом. Скажем так истерику Какаши уже пережил, осталось пережить принятие того факта, что он сука жив и сколько ему ещё придется огребать от сложившиеся ситуации в целом!!! Хотелось в очередной раз расплакаться от внезапно навалившихся на его плечи печали. Но он держался, свою норму слез он уже выплакал при панической атаке, и больше не собирался выеживаться перед призывом и самое главное перед самим собой «какой он бедненький, несчастный!». Псы к его счастью не спешили уходить, вызвались на роль его личного психолога. И он этому даже рад. Легче было выговориться собственному псу нежели человеку который потом ещё потом начнет докапываться и пилить мозги. Собаки хоть и умный животные, но не до такой степени чтобы понять человеческую психологию. Ещё один повод чтобы считать собаку лучше человека. Объяснять призыву откуда у него появился глаз Учих долго не пришлось. Хотя и правду он сказать им не смог. Язык будто онемел когда он собирался им сказать о том что он не отсюда. Язык немел, а пальцы дрожали и бились в судороге когда Хатаке пытался написать свои мысли на сухом песке. Не получилось. Призыву сказал что глаз, подарок друга. Сказать кого именно не смог, повторюсь опять же, язык немел. Псы отреагировали весьма спокойно и даже порадовались за Копию немного. Думалось им что на том свете скорешился Какаши с каким нибудь Учихой, а тот и подарил ему заветный глазик. Рушить их мысли и надежды Хатаке не стал, звучало это все забавно, но до одури правдоподобно. Руки ужасно чесались. Ему было до того противно душевно, что по привычке тянулся к кунаю которого рядом сейчас нет. Резаться и делать прочие насильственные махинации над своими руками в данный момент не предоставляло быть возможным, хотя хотелось страшно! Во первых не в присутствии его призыва, во вторых в радиусе его видимости единственный острым предметом была палка, которой он изредка поправлял угольки в костре. Никакого оружия! Только одна сраная раскалённая палка, которую можно разве, что засунуть в энное отверстие своему врагу! И то не факт, что не сломается! Палка. Не враг. Хотя… Как минимум сломается его психика от подобных действий с палкой и его задом, как максимум сломается его гетеросексуальность. Отсутствие своего оружия, скажем так его несказанно удручало. Единственная защита для него в данный момент это его призыв, его мозги и его опыт в ниндзюцу. Однако все время подскакивающие то вниз то вверх, резервы чакры исключали третий вариант, да и призыв в скором времени должен уже быть отозван, опять же из-за непостоянного резерва его чакры. Отлично, теперь у него остался только мозг. «И раскаленная палка"-невесело прокомментировал про себя Хатаке ещё больше зарываясь носом в собачью шерсть. Его мысли все больше и больше запутывались непонятную кучу. После того как он проснулся, призыв постарался как можно мягче рассказать ему о нынешней ситуации в мире шиноби. Но все что происходило его в довольно большой степени пугало и удивляло. Третья война шиноби закончилась примерно через три года после его смерти в этом мире. Закончилась она подписанным мирным договором о сотрудничестве Конохи, Кири и Ивы. Ну то есть как сотрудничестве.? Страны пообещали сохранять нейтралитет по отношению к друг другу, военные действия прекратить, за провокации наказывать, границы открыть, буйных и протестантов либо к феодалу, либо под кунай. Однако это не означало прекращения вдоль их границ постоянных стычек с маленькими нациями. Локальная война коснулась всех и все хотели выйти из нее победителями. Война эта оставила неприятный осадок на этих трех странах в виде экономического кризиса и расшатанных политических отношений в мире шиноби. Так ещё и военный рынок чуть ли ни раком их нагинал, завысив цены именно для них чуть ли не втрое. Если бы не сохранившийся статус великих стран мира, шиноби бы пришлось самим броню шить, а в амуниции появились бы самодельные кунаи из камня, кухонные ножи и деревянный лук со стрелами. Какаши не мог сказать что послевоенные годы в его мире были чем-то лучше но! В то время где он жил, единственным от чего страдала страна Огня это нехватка боевиков, отчего была лёгкой мишенью для других в тот момент более сильных гакуре. Большинство гражданских было недовольно исходом третьей войны, отсюда и рос корень всех народных недовольство и выступлений. Гражданская война была буквально у каждого на слуху, кто был недоволен властью. Любые внешние действия политиков обрубались на корню стоило народу заволноваться. Любые волнения, для политиков как и для остальной власти вместе с Дайме в придачу, были сродни с проигрышем в карточной партии. Стоит упустить хоть одну незначительную червовую шестерку как можно считать игру официально законченной. «Внешняя политика на побегушках у внутренней» — недовольно высказал свое мнение Гуруко почесывая задней лапой чувствительное ухо. Политика. Одно из самых мерзких по мнению Какаши придуманных слов. Не любил он ее. Это конечно не говорит что он в ней не разбирался, нет. Будучи ещё мелким семилетним чунином ему хотелось разбираться в любой сфере общественной жизни и жизни его страны. Будь то политика, экономика и прочая бурда в которой были задействованы большинство высокопоставленных шиноби. Всё. Но политика для него была сродни перегнившей кучкой чужой блевотины, к которой не то что подходить, думать не хотелось. Гениальность гениальностью, но он все-таки был ещё ребёнком, а сможет ли семилетний понять такие тонкие порядки и отличия правовых норм, политических обязанностей и прочего похожего дерьма?! Нет, нет и ещё раз нет! Единственное что ему хотелось при изучении данной области, это то чтобы человек что совместил в одном слове столько воин, краж, обманов и всего прочего чего он терпеть не мог, перевернулся в гробу раз так сто если не больше. Однако ситуация сложившиеся в данный момент в мире шиноби не пугало его более чем ситуация сложившиеся в данный момент в Конохе. А что творилось в Конохе?! Да много чего! В этом мире он уже почти 9 лет как мертвецом считается, а ещё как высказался Гуруко «один из немногих кто получил посмертный титул героя Третьей войны». Какаши даже не знал радоваться ему или плакать. Однако если здесь он считался холодным трупиком, то вот его товарищи совсем наоборот. Асума Сарутоби ещё был жив и находился в данный момент в компани двенадцати элитных ниндзя, защищая честь и задницу Дайме Огня. Так же как и всегда, бездушно прокуривал две пачки сигарет за один день источая после этого, на удивление тонкий запах табака и мяты. Хотя по идее должен был фонить на всю округу своим куревом. «Надо уметь правильно курить!"-как сейчас вспоминает горделивые высказывания товарища Хатаке. Обычно после этих слов кто-то из касты джоунинов и новеньких чунинов, предполагал что дело не в умении Сарутоби правильно курить, а всего лишь в сигах сына Хокаге, которые могли быть лёгкими, то бишь «бабскими». Сто процентов началась бы драка в которой Асума с Какаши как ни странно были бы всего лишь зрителями, каждый раз разочаровываясь, что на подобное зрелище не взяли с собой закусок. Драки в приемной, были нескончаемым концертом на который ты всегда смотрел с удивление и небывалым восторгом.Там по жизни бардак, партизанщина и бордель. Ну и как показал опыт, найти в этом безобразии что-то важное могут только те, кто его создают, то есть самые обычные местные работнички, стократно проверенные и чётко свои. Несмотря на строгость рабочего коллектива который властвовал в этом помещении, это место всегда имело статус одного из самых людных и весёлых. Вечные концерты и нисколько не устающие от этих концертов актеры, в виде молодых и не очень шиноби. Как ни странно опять частью этих концертов являлись Асума и Какаши, уж больно им нравилось дразнить местных работничков. Летающие самолётиками бланки и протоптанная разными размерами сандалей тропинка на потолке, вот такая всеми любимая приемная. Дорожку же на потолке всеми силами пытались оттереть, но кому это было нужно?! В конце концов работнички дружно забили на это дело болт, сказав Хокаге дизайнерское решение коллектива. В конце то концов это же коллектив и протоптал забавную дорожку на побеленном потолке. А драки в этом помещении можно было смело называть легендарными, по другому никак. В конце всех этих баталий, побитых и недовольных шиноби ссаными тряпками гнали из приемной, где те и устроили бы дебош. А потом зачинщики как минимум неделю там не появлялись боясь что в качестве мести за сломанный стул или разбитый цветочный горшок, распределят его в самую отстойную и дрянную миссию за пределы деревни на недельку вторую. Очень часто гнев работников был направлен на младшего Сарутоби, если тот припрется в самый неподходящий момент. А делал он это очень часто. От ностальгических воспоминаний в груди у Копии неприятно кольнуло. Прошло совсем немного времени, а он уже полторы тысячи раз пожалел что вообще умер. Хотя в данный момент был несказанно рад что товарищ был жив и здоров. Покойный Хаяте Гекко, был живее всех живых и светил своей вечно недовольной и больной рожей налево и направо. Парнишка по всеобщему удивлению всегда был слишком трудолюбив от этого и имел вечный и излишне болезненно-уставший вид. Какаши при жизни с ним не слишком часто общался, однако благодаря, девушке покойного одноклассника что была в АНБУ под его командованием знал о нем практически все. Напаивать своих подчинённых всегда казалось для него забавным процессом от которого грех было отказываться. Холодная куноичи при трезвом состоянии, пьяная в хламину превращалась в ту ещё болтушку. С Хаяте он какое-то время тренировался в Кендзюцу, но длилось это недолго. Какаши получил команду АНБУ и дополнительную головную боль в виде письменных отчётов, а Гекко статус джоунина и допуск к высокоранговым заданиям. Жабий Санин тоже наслаждался жизнью, путешествовал и материал для книги собирал. Как жаль что здесь, в этом времени и мире, любимой «специфичной» литературы Хатаке, ещё нет. Хотя Какаши не был уверен что в этой «жизни» у него будет то свободное время на разноцветные книжки жабьего отшельника. Даже жалко как-то… Что касалось остальных.? Ну это оказалось намного сложней чем он думал. Вся его первая команда, команда Минато, был жива и здорова. Ну кроме него конечно же. Точной информации ненкены дать не могли, но в обобщённом варианте Какаши тоже их прекрасно понял. Минато как и предполагалось стал четвертым Хокаге и весьма заботливым отцом. Какаши не могла не греть та мысль что у Наруто, хотя бы здесь, была любящая и преданная семья. Однако и укол вины Копия тоже чувствовала. Наруто из его мира остался без ещё одного учителя. Сначала ушел Джирая, потом он, чтож вся надежда осталась только на Ируку. Уж он точно не при каких обстоятельствах не оставит молодого джинчурики одного. По крайней мере Наруто ему не позволит. Обито после его «смерти» смог активировать Шаринган, но только до двух тамое. Насчёт Мангеку ненкины не могли сказать точно ибо в тонкости учиховского глаза посвящены не были. Но Паккун подтвердил что та «учиховская личинка» от слов своих не отказывалась. Байки про то как некий Учиха пытался доказывать безмолвному нинкену из их деревни, что он несомненно станет Хокаге, ходят по сей день. После того случая немой нинкен заработал на неделю больное ухо, а Обито изгрызанную задницу. Псы не любят когда на них кричат. Очень не любят. С Рин же все было не так просто. В ночь его смерти здесь, был в это же время убит и джинчурики треххвостого. И по словам ненкинов Биджу был освобождён из предполагаемого сосуда и был крайне разозлен. Это было не наруку ни Конохе, ни Кири. Подмога с обоих сторон пришла как раз вовремя, как жаль что не в совсем хорошем виде. Все происходило быстро и без лишних мыслей, хватило пару секунд и уже бывшем враги сами не понимая как начали запечатывать демона вместе. Ну то есть так вместе? Перемазанные в крови, грязи и ещё какой-то мерзости с головы до ног, шиноби даже по чакре или хотя бы по запаху не могли определить кто враг, а кто сокомандник Запечатывали быстро и оперативно, не думая, ни о последствиях ни о предполагаемом попавшимся под руку «сосуде». Вот и вся история. Рин таким образом стала джинчурики и одним из гарантом мирного договора с Кири. Опять же читай как «бумажка мы не трогаем вас, вы не трогаете нас.» Мир, дружба, любовь и тихая агрессия которые обе стороны тщательно скрывали и скрывают по сей день. Радостно. За них всех было радостно. Живые, здоровые все со своими органами... Вот только они все живы только из-за того что он мертв. Какая ирония. Смеяться хотелось. А потом расплакаться. Но от грусти. В деревне все складывалось довольно мрачно и в какой-то степени жутко. Внезапная эпидемия какой-то болезни забирала большую часть дееспособных шиноби, и закрывала их в больничных изоляторах. Нет, ниндзя не умирали. Чихали, блевали, кашляли страдали чесоткой, поносом, анемией, повышенным давлением и высокой температурой, но никак не умирали. Вообщем страдали от неизвестного недуга. А пока страдальцы отслеживались в изоляторах на защиту деревни встал Корень. Да многим не нравилось, как шавки Данзо выполняли задания, да и вообще в принципе само их существование не устраивало больше трети населения. Но Шимура слишком уж хорошо мог промывать мозги советникам, от чего те и капали на мозги Четвертому о том что организация хоть и на «темной стороне», но приносит больше пользы чем все шиноби на «светлой». Что несомненно несусветная брехня. Уж он то знает. И знает слишком хорошо чтобы начать нервничать и по тихому паниковать. Помимо всего этого, одна из новостей была для него уж слишком шокирующей. Он даже не знал стоит ли ему радоваться, или же начать возмущаться. Весть о нем была неожиданной, в одно мгновение Какаши захотелось истерично засмеяться а потом опять впасть в очередную слезливую истерику. Но он вовремя себя остановил. Его эмоциональная нестабильность уже и так успела достаточно напугать ненкинов и ввести их в ступор. Ему и своей паники было достаточно, нехватало чтобы и его псы начали паниковать. Сакумо Хатаке - Белый клык Конохи а так же его отец в одном лице был жив. Был жив! Было горько, радостно и противно одновременно. Младший Хатаке не знал что подобные чувства можно испытывать в одно и тоже время, к одному и тому же человеку. К самому себе. Его личность которая жила здесь, смогла уберечь отца от самоубийства. А он нет! Нет! Нет! И ещё раз нет! Не смог и никогда бы не смог бы. Несмотря на свою довольно раннюю зрелость, детская психика была подвергнута серьезным испытаниям и справится самостоятельно не могла. Когда тебе уже на каждом углу чуть ли не тыкают в лицо о том, что ты драный щенок предателя, и всегда им останешься! Детский разум как и другие всегда как губка впитывает полученную информацию, и порывам ненависти которую он впитал от жителей деревни держать в себе не мог. Один только раз он окинул своего отца таким презренным взглядом, что у старика невольно задрожали руки а кожа на лице непроизвольно побледнела. Он никогда не видел его таким. Таким жалким и беспомощным. Взгляд Какаши и его не озвученные мысли казалось ранили его по лучше всякой катаны. Какаши быстро словил себя на мысли о том что он хоть и стал проявлять ненависть к своему отцу, но подобного обращения его родитель не заслуживает. Особенно от него. Взгляд этот сразу же стёрся из памяти и никогда не застывал в его глазах когда тот смотрел на своего с каждым днём бледнеющего все больше и больше отца. Но толку от этого не было. Сакумо уже не смотрел на него,да и вообще ни на кого не смотрел больше. Не говорил, не ел, не пил, не мылся... О гигиене он забыл напрочь так же как и о своих биологических потребностях. Загнал он себя. Загнал в угол и выпускать не собирался. А Какаши даже подойти не мог. Толи боялся, толи не знал какие слова нужно говорить. А ведь простых слов мол "Не расстраивайся, все будет хорошо " для Сакумо было бы достаточно. Но Какаши не мог. Просто не понимал, а когда он что то не понимал он старался игнорировать это. Ребенком он не мог понять, что творилось с отцом. Но вот после его самоубийства понял и ужасно испугался. Боялся он закончить именно так же. Как и его отец. По тихому, наедине с собой и своими демонами, в собственном кабинете на полу, похороненным под окровавленными письмами с жалобами из совета и с танто в своей груди на вылет. Жуть как боялся. От чего и стал творить подобные глупости вроде исполнения всех правил. Однако позже, когда от его "правильной исполнительности" стали приходить жалобы и гневные выговоры от старших, он поймал себя на мысли. На очень нехорошей, вредной и неправильной мысли. Хотелось эту мысль зарыть куда-нибудь глубоко и надолго. То ли за нее стыдно перед самим собой было, толи плохо сам в неё верил. Это была его месть. Его маленькая, никому непонятная, своеобразная месть. Отец умер из-за всеобщего осуждения. Не выполнил миссию - отброс! А он что хуже что ли? Он выполнил миссию, но почему то тоже считается отбросом. Странно. А ведь он делал то что требовалось от его отца и все равно был подвержен волной критики и ненависти от жителей деревни. Моральный стресс полученный от внешних источников сильно давил и душевное состояние молодого гения. От сюда и шел корень всех его глупых и опасных для него же мыслей и планов. Именно тогда и появились эти нездоровые наклонности к причинению себе тяжкого вреда. Селфхармом он начал заниматься чуть раньше формирования команды Минато. Он продолжал заниматься им даже после ее основания. Ему конечно же приходилось прятать все повреждения за слоем плотной одежды, но несколько раз он чуть ли не был пойман с поличным. Ещё бы чуть-чуть и Жёлтая Молния узнала бы чем занимает самый младший ученик в его команде. Но этого не случилось. И Какаши молился Ками, что бы никогда этого и не случилось бы. Продолжал он это делать относительно долго, и ничего кроме облегчения после всего этого не испытывал. Так его детское тело справлялось со стрессом. Своеобразно, но справлялось же! Однако иногда то и выходило ему боком. Один раз, Какаши как сейчас помнит, они получили миссию, он и ещё несколько взрослых чунинов недоучек. Хоть этот случай и произошел когда он состоял в команде, его отправили на задание с другими шиноби. День был плох так же как и его настроение. Утром встретил Обито, выслушал шквал недовольств он поспешил уйти, хотя единственное, что хотелось врезать сокоманднику и неплохо таки указать на недостатки недо-Учихи. Позже выдача миссии. Огромная толпа в приемной, все злые как собаки цепные, и все на пределе. Военное время было слишком горячим, настолько горячим что часто подпаливало чужие задницы. Ужасно долгая миссия в самых дерьмовых условиях. Да и временные сокомандники не вызывали восторга. Самоучки недоучки, молодые амбициозные лезущие нарожон. Хотят признания! А кунай в печень они не хотят?! Хотя позже Хатаке и сам все понял почему именно они а не кто то другой. Постарше и поопытнее. Пушечное мясо. Они были гребаным пушечным мясом. Кого не жалко и за кого не страшно. Ни вреда ни пользы от них нет. Так же как и от него. Хех..! Это даже забавно. Распоряжаться человеческими жизнями деля все общество на группы: кого не жалко, за кем не заржавеет, кто ещё нужен и кто ещё без дела болтается. Довольно мило. Как жаль что он единственный кто это просек. Да уж, а недоучки прям полны энтузиазма, так и хотелось их расстроить, сказать что то едкое, что бы у них рожи перекосило. Но не стал, не тупые сами догадаются. Позже конечно, но догадаются. Когда запахнет жареным и кому нибудь оторвёт руку. Да! Тогда они и уж точно поймут. Какие же они все таки тормоза… Мда... Расклад никого не устраивал, ни Какаши не его новых товарищей. Хотя у всех были разные причины для недовольств. Молодой гений с первой же секундой дал понять ,что ответственность за сохранение жизни каждого из команды он не возьмёт. Если надо будет ради миссии бросит, а может и не бросит. Все зависело от его переменчивого настроения. Ох уж это переходный возраст…Сокомандники тоже хотели вставить свои пять копеек мол Хатаке такой мелкий что его скорей всего первым и убьют и то что если он за ними поспевать не будет, бросят на растерзание врагам. Даже не обернуться. А Хокаге скажут, что пал бедняга, смертью храбрых. Однако убийственного взгляда Минато в их сторону хватило, чтобы те не раскрывали свои красивые ротики в сторону последнего Хатаке ещё очень долго. Взгляд и распространяющейся от Жёлтой вспышки убийственный КИ давал понять, что отвечать за жизнь и благополучие Какаши они будут именно перед ним. Чтож они буквально пылинки с него сдували. Боялись до усрачки. Так вот была миссия из разряда уйти, найти, убить, забрать, придти обратно. Вроде все легко и просто, даже в выданную бумажку от дежурного не хотелось читать. Но Какаши прочитал. А потом ещё раз прочитал. Перевернул страницу, раздражённо хмыкнул и брезгливо передал бумажонку товарищам. Те с тупостью в глазах покосились на него и непроизвольно хихикнули. Бумажка была практически пустая. Каких то пару строчек заполнили белый лист ровно по середине.

Код миссии:167383834 Ранг: S Цель: устранение наемной группы терроризирующую группы боевых отрядов на линии фронта, возвращение ими украденных свитков у фронтовиков. Противники: информация отсутствует Нахождение: информация отсутствует Дополнительная сведения: информация отсутствует Риск: возможное присутствие менталистов S ранга у противников. Время исполнения: 7-8 дней

Дело было дрянь! Хуже и быть не могло. Мало того что эту шайку "сорока разбойников" ещё искать надо, им не дали никакой конкретно информации о противнике. Все равно что ходить по болоту с завязанными глазами. Куда не ступи все равно увязнешь и сдохнешь. Почти что неделю им тогда пришлось шататься на самых горячих точках фронта. Они тогда огребали от всех кому было не было лень. От глупых гражданских что забрели не туда, то от отступников, шиноби из других деревень даже от своих пару раз прилетало. То сюрикеном, то кунаем. Один даже раз в них полетел секатор. Кто, Биджу его дери, использует секатор в качестве оружия?! Садовник?! " -Не, ну а чё они такие подозрительные возле лагеря шатаются!?" Итог был мягко говоря паршивым. Нет он был дерьмовым. Нашли эту шайку "разбойников" на 7 день и мягко говоря изначально они даже были рады им. Ну а что?! Не зря же говорят "быстрей найдем, быстрей убьем"? Или так не говорят? Ну, в любом случае даже Какаши испытал немалую дозу облегчения, когда они их все таки нашли. Он чертовски хотел домой. И нет. Он не хотел домой потому, что он мог бы вернуться к самосовершенствованию и саморазвитию, как думалось другим. Он хотел просто домой. Войти в пустующий съёмный дом, принять горячую ванну, откиснуть от всего, проверить наличие продовольствия в холодильнике, сделать себе вкуснющий ужин, призвать ненкинов за компанию с ним потрапизничеть, а потом с набитым до отвала пузом и со всей своей сворой псов, упасть на большую кровать с чистым бельем от которого пахло бы приятным на запах парошком, и проспаться дней так пять или шесть. Да было бы неплохо... Хотя нет, это было бы замечательно! Но такого блаженства он себе позволить не мог. А хотелось... О бумажке выданной дежурным неделю назад забыли все, и он тоже. Наличие менталистов в шайке было, хороших и достаточно умелых в своих ментальных атаках. Виртуозы, как обозвал их потом Хатаке. Но вот ведь незадача, вся эта группа шиноби была менталистами. Они делали все чтобы их противник вышел из душевного равновесия поскорей и в нужный момент старались насмерть ударить. Чтоб не мучился бедолага. И Хатаке был прям желанной для всех мишенью. Противники его сразу заприметили, а его белая на цвет чакра только подтверждала тот факт, что он являлся последним из клана Хатаке. Брошенным щенком так сказать. Таким людям как им просто необходимо знать хотя бы клан противника и победа у них в кармане. В случае с Какаши им особо и стараться не надо было. Уж трагичную судьбу его клана не знал только дурак. А дураком являлся каждый третий Чем и Как мучали Какаши объяснять думаю не стоит. Да вспоминать это ему не совсем приятно. Битва хоть и окончилась в их пользу, но внутри головы Какаши она продолжалась. Он как призрак стоял посреди окровавленных трупов врагов, склонив голову в бок и уставившись немигающим взглядом на открытую пасть зализанного мертвого мужика. Вокруг поля битвы бегают его сокомандники и собирают все содержимое подсумок врагов. А он стоит. Пытается осознать, осознать то что битва уже кончилось и им пора домой. Но он не может. На душе гадко, а в сердце темно. Ему противно и больно, а ещё в ушах звенит, от того он и не слышал как подошёл один из товарищей. Что то говорил, тянул за плече мелкого Хатаке, тряс перед ним чужой подсумок не переставая что то вещать. А Какаши... А что Какаши? Он в конце концов обратил внимание на него. Что то промямлил, показал пальцем куда-то вдаль, а нин повелся. Посмотрел на место куда указывал маленький пальчик пацана, почесал свои патлы и хотел уже возразить. Но звук ломающейся кости был громче его замечания. Какаши сломал себе ногу. Как именно он сам не помнил. Но помнил ужасающую боль в правой ступне, которая заглушала его другую боль. Боль душевную. А как он мог поступить? Он делал так всегда, заменял эту боль, на физическую. Так правильней. Так проще. Таким своим действием он ввел в панику весь их отряд, у них на руках были только сраные солдатские пилюли и аптечка первой помощи. Об ирьенин вообще молчать стоит. Все медики на фронте, о каком таком "подрукавном" докторе отряду который сначала самой миссии признали материалом для фарша стоит мечтать?! История эта закончилась довольно хорошо, хотя и крови пролилось много. Уже после трёх недель своего больничного Хатаке передвигался также быстро и резво по всей деревне. Гоняя шарахающихся от него бывших сокомандников. Они довольно весело убегали.

***