***
Как там старейшины Учих ему говорили? Как из глаза кровь пойдет, или тамое разбушуются, сдохнешь от потери чакры. И тут назревает вопрос. Сколько ему ещё ждать?! Глаз болел жутко, казалось беспокойные тамое решили выжрать всю его чакру без остатка. Три запятые быстро вращались в глаза изредка формируя Мангеку, но тут же деактивировали его продолжая крутиться вокруг дрожащего зрачка. Раньше ему требовалось много времени и чакры чтобы сформировать Мангеку, а сейчас без особой концентрации он может активировать этот злосчастный узор из трёх кос смерти у себя в глазу. Разбираться в этом, особо не хотелось. Все потом. Когда он будет в безопасности и в пригодном состоянии чтобы думать. А то в голову лезут всякие глупости и несуразица… Он надеется что он просто начал сходить с ума. Это просто дефект после смерти... Интересно какой именно? В аптечке, что была в сумке он нашел чистые новенькие бинты, которыми поспешил закрыть глазницу с чужим дзюцо. Чистая перевязка тут же впитала в себя кровь и была уже не пригодна. Пришлось бинтовать три раза. Чакру шаринган все так же жрал в больших количествах, но все равно уже по меньше прежнего. Несмотря на то, что он уже достаточно долго провалялся в компании его верных ненкинов, что до последнего не желали покидать его, он опять хотел свалится в снег и проспать ещё несколько часов. И хотел просто жуть как! Под уставшими глазами залегли темные синяки, а лицо стало на тон бледнее чем раньше. На щеках выступил непонятный ему румянец, толи от холода, толи от того, что он заболел. Не исключалось то что успел он в пещере простудится пока с ненкинами дрых. Хотя разглядел он это покраснение в застывшей льдом луже, поэтому подобное могло быть лишь игрой света или чего-то похожего. Хотя чувствовал он себя довольно-таки отвратно. Может и правда простудился. Но он надеялся все же на обычный холод. И игру цвета в застывшей луже. В общем состояние оставляло желать лучшего, но ему жаловаться нельзя, да и некому. Мда уж… Призыв он уже как несколько часов отозвал, вокруг ни души, только дремучий лес и живность местная. Хотя последняя слишком уж тихая. Поныкались куда-то, и не высовываются, его боятся. Видимо зря он свой агрессивный КИ вовремя не поубавил, авось и встретил хотя бы белку. Животные же практически такие же хорошие сенсоры как и продвинутые в этом «ремесле» шиноби, все чувствуют, все понимают. Где шиноби, а где обычный гражданский с палкой по лесу рыскает, его то особо бояться не стоит. Но опасаться все же нужно. Палка может оказаться ножом. И все же зря он не сдержался. Тихо и очень темно. Он шел совсем недолго, а солнце уже как полчаса скрылось за горизонтом. Ветра в лесу как правило нету, запахов конкретных почуствать не может, а на зрение надеяться не вариант, ещё немного и дальше собственного носа Хатаке навряд ли сможет хоть что-нибудь увидеть. Всю тишину разбавляли хруст снега и сухих веток у него под ногами, и поухивание сыча неподалеку. Что-то свое себе напевает не обращая внимания на Копирующего. Толи пугает, толи просто так, от балды. Кто знает? Мало ли, развлекается птичка… Хотя по крайней мере отсутствие какой-либо души на расстоянии нескольких километров обеспечивало ему безопасность. Не надо было драться или защищаться, использовать чакру для маскировки и тому прочее. Сейчас он даже в какой-то мере может насладиться моментом. Тихо, прохладно, под ногами хрустит снег, а многих пугающие ухонье птички только забавляет его. Романтика. Однако позволить себе он этого не может. На душе его конечно кошки скребутся, неспокойно ему, боязно. План своих дальнейших действий мысленно в голове он уже набросал. Нельзя сказать, что тот был идеальным или же хорошо продуманным, но по сути ему больше не оставалось никаких вариантов. И первое, что ему следует сделать это выйти к морю. Да! Именно так! Где море там и рыба, где рыба там и рыбачьи судна, а где судна там и торговые порты неподалеку должны быть. А какой морской порт без бара и разной пьяни заполняющие его? Как показывал опыт у той же пьяни язык без костей, готовы каждому душу излить, да посплетничать как молоденькие девицы из Веселого дома. Какаши ли не знать? Многие под действием сие чудного напитка как «алкоголь» выкладывали всю свою жизнь как на блюдечке, дай только волю всю ночь несмолкая будут сидеть рассказывая какой все-таки сын у них жмотом и негодяем вырос, жена дома пилит, начальство копейки платят, работы как таковой нет, всё кому-то отдают, но ничего не получают, с них ещё что-то требуют… воры! Информации псов ему было мало, а вот от простодушного разговора «о мире, жизни и деньгах» с пьяным торговцем он не откажется. Ну если конечно этот разговор будет иметь для него хоть какую-нибудь выгоду. Ну или на крайний случай хотя бы развлечёт его. Пьяные люди — веселые и открытые люди. Ну по крайней мере большинство из них. Некоторые агрессивные и опасны, но это только те кого жизнь порядком потрепала, что те даже в алкоголе не могут утопить свои печали. Поэтому они либо как тихушники в углу бара сидят, и по тихому всех ненавидят, либо где-то на тихих улицах в крови и грязи, под дождем в огромной луже стонут и плачут о том что не любит их Ками, хоть топится иди от горя. Говоря по правде он не знал к какому типу себя отнести к болтунам или тихушникам. Плохо брал его алкоголь, очень плохо. Чтобы напиться и забыться нужно было потратить уйму бутылок и кучу денег на них. И то не факт что подействует. Единственными людьми кто мог его споить до беспамятства были Гай, Генма, очень редко Асума и ещё гиперактивная Анко. Да эти люди когда чего-то хотели из кожи вон лезли, чтобы добиться своего и как не странно добивались. С Гаем его пьянки начинались как правило спором, а заканчивались или пьяным дебошем в баре или хорошей дракой с друг другом на 10 полегоне. Ну иногда они и могли расходится мирно и спокойно, но только не по домам, а по борделям. Когда ещё пьяный шиноби отказывался от женского тепла и ласки?! Если же Какаши пил в компании Анко то вся братия джоунинов знала об этом и пыталась присоединиться к этой веселой эпопеи. Иногда они позволяли это и в итоге спаивали половину старших и по возрасту и по званию ниндзя. Но обычно они напивались вдвоём и где-нибудь где их немогли найти, вляпывались в какую-нибудь историю, на пьяную голову пытались бы из этой истории вылезти, в итоге забивали на это и со спокойной душой заваливались спать. Утром им конечно же приходилось с ужасным похмельем и подкошенными ногами расхлёбывать то, что они натворили во время своих приключений, но они ни капли не жалели об этом. Даже рады были что творили подобное лишь на пьяную голову. С Асумой он выпивал редко, Сарутоби больше нравилось выкуривать свои проблемы нежели запивать и забывать их «целебным» напитком. Но бывали и случаи когда он игнорировал свои предпочтения с тошнотворными привычками, и спешил разделить бутылку саке с Копией. Они обычно уходили на личные полигоны кланов, чтобы их в лишний раз не беспокоили. Обычно ходили на полигоны Сарутоби. Там под тихие разговоры, звон пиал и стрекот сверчков они ненадолго забывались. Пили, жаловались, давали советы, снова пили, ненадолго замолкали наслаждаясь моментом тишины, подвигались к друг другу поближе и снова начинали пить. Хатаке юлить не будет, отмалчиваться и игнорировать тоже. Хоть и старается сделать вид что совсем наоборот. Асума это знает, но пользоваться этим не спешит. Не такой он человек. Не такой. Спугнет ещё чувствительную натуру младшего своим напором, потом неделю не поймает. А ему это надо?! Конечно же нет… Плюс ко всему это отличный шанс разговорить мелкого, у Хатаке только под действием алкоголя язык расплетается, и наконец можно услышать его. Дело не в том что Какаши мало разговаривал, нет, он делала это как-то по особенному. Ты вроде поговорил с ним, а вроде и нет, хочется продолжить, но вот не знаешь как. А в голове то своей понимаешь что Копия это специально, специально заставляет тебя выкручиваться из собственной ловушки слов, и это его в малой степени веселит, а ты наоборот начинаешь беситься.Сидишь бесишься пытаешься хоть слово сказать, но со стороны это больше похоже на собаку которая не может чихнуть. Это очень раздражает. А Хатаке почти весело! С Генмой все было намного труднее. Пили они только в в двух случаях. Убийство детей на миссиях АНБУ и как бы это странно не звучало невзаимная любовь. С Ширануи он был в довольно хороших связях, Какаши даже не побоится этого слова, дружеских связях. По крайней мере лучше чем с другими шиноби его возраста. Не знал он конечно была ли это связь такая же как и у него с Майто, но что-то похожее у них прослеживалось. Один раз они даже оба не выдержали и подобно какой-нибудь влюбленной парочки из романа для подростков выпалили все что чувствуют к друг другу. Ну то есть всё своё переживание, неловкость, страхи и интересующий обоих вопрос «Друг ты мне или кто?!» Общая работа АНБУ объединяет и создаёт узы покрепче любой бечевки. В случае с гипер заботливым капитаном АНБУ, коим являлся Какаши, после ухода из корня, это просто было обязано случится. Хоть Какаши раньше Генмы и стал капитаном АНБУ, но и Ширануи ни сразу дали под командование молодых самоубийц. Но парни нашли общий язык быстро так же как и общие предпочтения в алкоголе. Опять же из-за воспоминаний о своих товарищах Какаши ненадолго «выпал из этого мира» до того момента пока не споткнулся об торчащий из-под снега корень дерева и с размаху не ударился об его же ствол. Дуб кажется. Потерев ушибленный лоб он недовольно огляделся, тихо ругаясь и начал рыться в свистнутой сумке. Стало уже настолько темно что даже привыкшие к темноте глаз Какаши не мог различить, что находится перед ним, дерево или пустота. Он мог бы использовать шаринган, чтобы видеть в темноте, и хотел как раз это сделать, но вот резервы чакры рьяно утверждали что делать этого не надо. Умереть ты не умрешь, но вот мучится будешь долго. Хатаке не стал рисковать. Найдя заветный коробок с солдатскими пилюлями серебристоволосый наощупь достал две штуки, быстро стянув маску с лица он закинул в рот сначала одну и немного погодя вторую. На его счастье пилюли были безвкусные, но он не мог признать что довольно сытные, наверное смешали с какой-нибудь дешёвую добавкой или что-то в этом роде. Интересно чем руководствовался Тазуна-сан когда готовил их, или готовила его дочь? Не важно, по крайней мере это было намного лучше тех пилюль которые им выдавали в АНБУ. Те что им выдавали запаха не имели, но вот вкус или послевкусие всегда разное. Либо что-то горькое, либо кислое. Но им жаловаться было нельзя. Не по уставу. Где это видано чтобы элитные ниндзя Хокаге раздавали советы о том как стоит лучше готовить их сухие пайки. Они убийцы, а не повара! Хотя все в его отряде включая его готовили великолепно, ну кроме Тензо. Тот сколько бы не пыхтел над плитой ничего съестного ему приготовить не удавалось. Ну не мог он готовить хоть убей. Не его это было. Медленно прожевав два темных кругляшка Хатаке сглотнув вязкую слюну расправил плечи и потянулся. Кости ломило, а мышцы требовали больше движений. В этом возрасте он без дела много не сидел, и тело его к этому привыкло, от этого и и бастует сейчас, требует работы, а он работать не хочет. Хочет спать, принять ванную, напиться с Гаем, а потом с ним же и подраться, и ещё немного резаться. Ну самую малость. Оу да, это было бы великолепно! Однако вокруг него лишь лес и ничего не предоставляет возможность выполнить все его желания. Ну кроме сна. Немного поразмыслив Какаши плюхнулся между корнями дерева, об которые он недавно споткнулся, немного поёрзал, убрал уткнувшиеся в его спину сухие ветки и пару камешков, глубоко вздохнул и закрыл глаза. Неудобно конечно, и не очень сухо… Но искать что-то подходящие для себя слишком лень. Геморно… Очухался Копия уже когда утреннее солнышко пробивалось сквозь толстые столбы и его яркие лучики неприятно били ему в глаз. Утро. Весьма противное и холодное, но зато спокойное. Кошмаров этой ночью не было, даже спина не затекла. Глаз с шаринганом уже не болел и кажется прекратил свою активную деятельность по отправлению Копии в комму из-за истощонных резервов. Было бы очень глупо свалиться сдесь и быть сожараным каким-нибудь бурым мишкой. Резервы эти кстати нормализовались, были привычного для него уровня и не грозились скакать как сраное давление у старика с гипертонией. Бинтовую повязку он решил на время оставить, пока не найдет приличную замену своему хитаю. Странно даже как-то. Все вроде даже удачно складывалось. Хотя нет косяк все же есть, ложка дегтя в мёде так сказать. Ноги насквозь промокли. Видимо грамотно сшитые сапоги как его уверяли на выдаче в штабном складе перед его последней миссии, оказались бракованными. Не выдержал такое обилие сырости и холода, видать где-то лопнули и порвались, а он и не заметил. Вот только ноги ему застудить не хватало. Ну уж нет! Не вставая он размял пальцы на своих руках и с привычной ему нечитаемой скоростью сложил нужные четыре печати, закрыв перед этим глаз. Сейчас ему нужно было сосредоточиться. Неизвестно как чакра может отреагировать. В его положении рисковать нельзя, неизвестно в каком он и его сила состоянии. Вдруг вместе с измененным возрастом изменились и количество чакры в резервах и его навыки в ниндзюцу. Рисковать нельзя, чревато последствиями и травмами. Можно начать с какой-нибудь лёгкой техники чтобы проверить все ли в порядке, а дальше уже как пойдет. Подав в кончики пальцев небольшое количество своей белой чакры, Какаши встрепенулся. Ненадолго позабытые ощущения покалывания при формировании огненной техники вызвало кучу мурашек и даже малюсенькую волну экстаза после осознания что у него получилось. Все с ним в порядке просто нагружать себя особо пока не стоит. Пока на сто процентов чувствовать себя не будет, подержит свои желания по убийству кого-нибудь на потом. А то уже и в голове витают абсурдные мысли с планами когда-то строго двадцатилетнего капитана АНБУ что брал на себя самые сложные и самоубийственные миссии. Вот найдет он квалифицированного медика, пройдет минимальное обследование, выяснит что с ним все хорошо, вот тогда на техники мелочиться он не станет так же как и жалеть свои резервы, наконец он сможет хоть кого-нибудь прирезать. Ну или утопить. Хотя закопать или сжечь заживо тоже было бы неплохо. Главное на что-нибудь выпустить пар, а то согнется где-нибудь не вовремя пополам. От подобных мыслей его проклятое двадцатилетие «я» пускало слюну от восторга, а вот ее более старшая сущность пребывало в состоянии неопределенности. Ну слишком оно было лениво что бы медика хорошего искать! Ему и деревенской знахарки достаточно будет! Да и убивать не очень то хотелось. Ну так, самую малость. Кровавых вакханалий ему у себя в голове хватало. Ему бы в онсен сгонять, а потом в кроватку под кучу теплых одеял и подушек. Где тихо, мирно и тепло. Где рядом горячий шоколад с личной библиотекой, а воз… Шлеп! Хлопнув себя по щекам с двух сторон, Хатаке поспешил повторить это, и ещё раз, потом ещё, и ещё. Пока щеки не покраснели от ударов и кожа на них начала неприятно гореть. Маска же на нем лишь добовляла неприятных ощущений. Да что черт возьми с ним такое? Он ниндзя или кто?! Думает о том как поскорей оказаться в своей зоне комфорта совсем забыв в какой ситуации он находится. Какой же идиот! Ему собраться надо, вспомнить все свои косяки и неудачи. Исправить их. И по возможности вернуться назад, к себе домой, в свой мир. Если конечно это будет возможно. А если нет то в этом мире он найдет достаточно шиноби под чей кунай или катану он с удовольствием ляжет. Глубоко, но рвано вздохнув Копия открыла глаза и с благодарностью улыбнулся. Техника все ещё работала несмотря на его непрофессиональную отвлечённость и несосредоточенность. Если бы он не мог удержать ее, то наверное с легкостью корил себя за то что начал медленно деградировать. Технику которую он только что использовал было до смешного лёгкой. Маленький огненный шарик витал в воздухе возле него, не спеша куда-то исчезать или затухать. Эту технику он использовал редко и то она была заменой фонарика в темноте или же небольшим источником тепла, что не фонил на всю округу дымом как от костра. Трюку этому его научила маленькая девочка из Учих. Он не помнил зачем и для чего он заглянул в их квартал, но в конечном итоге он подружился с маленькой девочкой. Ну тоесть как подружился, познакомился. Имени этой малышки он не помнил, ему тогда лет 12 было, а она на 3 или 4 года младше него, но милое пухленькое личико он ее запомнил. Та не могла достать свою куклу, которую кто-то из старших детей забросил в колючий куст шиповника. Какаши помог ей достать любимую игрушку, а та обозвала его принцем и в качестве благодарности научила его такой лёгкой технике из четырех ручных печатей, которую она придумала сама. По крайней мере она его в этом уверяла и чуть ли не клялась. Однако попросила никому не говорить, что это она научила Какаши этому «фокусу», и что бы младший Хатаке никого не пытался обучить этому. Это был первый подарок от Учихи который он принял с благодарностью. В отличии он других огненных техник, этого великого клана, подобный «трюк» был по размерам самый маленький и не имел особого свойства дымится как это бывало у огня. Технику хоть в боях использовать было невозможно, но вот в бытовых ситуациях или в чем-нибудь другом вроде той же сушки одежды, техника была очень даже полезной. Кстати об одежде… Непроизвольно зевнув, джоунин потянулся к промокшим насквозь сапогами, что бы снять несчастную пару с своих ног. От теплых носков в которых он был пришлось тоже избавиться, даже выжать пришлось, не думал он что все настолько плохо. Замерзшие ступни он подвинул ближе к маленькой горящей сфере и расслабленно вздохнул. Эта фигня грела не хуже всякой батареи. Обогрев и высушив свои ноги, Хатаке поспешил заняться сушкой своей многострадальной обуви и носков. Где лопнули зимние сапоги ему найти не удалось, а на самом деле смысла в этом не было, так же как в сушке обуви. На несколько часов ему этого хватит, тем более дальше он будет передвигаться по деревьям. А потом ему все же стоит сменить обувь, иначе простуды не избежать. А болеть было самое последнее чего ему хотелось сейчас. Натянув сухой сапог и успев отогреть уже замерзшие пальцы, Хатаке потушил огненный шарик. Отряхнувшись от лишней грязи и мусора, что прилипали к плащу тот приметив черным глазом толстый ствол рядом стоящего дерева, собрал пучки чакры в ногах и поспешил применить их. Ходьба по деревьям с помощью чакры, генинская тренировка, но для него сейчас в самый раз. От чего-то, он только сейчас смог заметить существенную разницу своего тела в настоящий момент, от тела в котором он был несколько дней назад. Резерв чакры почти не изменился, точнее его наполненность. Чакры было столько же сколько и в его старом теле, точнее столько сколько он мог использовать. Пятьдесят процентов из ста, если быть точным.Остальные пятьдесят процентов жрал шаринган. Однако сейчас ему казалось что что-то не так. Казалось что чакры не хватало, как будто объем резервов которые он мог использовать стали больше. Но эти самые дополнительное место, что он получил ни с того ни с сего, чакрой он своей заполнить не успел, или не мог. Это Копию и напугало и обрадовало одновременно, а ещё дико напрягло. Также изменились его размеры, ну то есть рост. Он был сантиметров на девять-десять ниже! В этом он убедился когда решил прыгнуть на другое дерево, однако не допрыгнул, не долетел, упал. Длина ног тоже поменялось, вот и не хватало ему этих пару сантиметров до заветной ветки, упал, разодрал кожу на спине предварительно чуть не сломав себе шею. Лучше бы сломал! Меньше бы пришлось мучиться… Вместе с ростом немного уменьшился размер ноги и ладоней. Он теперь даже схватится нормально за ветки не мог. Ну не хватало ему этих сраных половины или одного сантиметра. Бесило до скрежета в зубах и дерганью глаза. Но после парочки падений с деревьев содранной кожи, кучи синяков и чудом не сломанного носа, Какаши таки смог более или менее как приловчится к своим размерам. С натяжкой конечно, с косяками и парочкой синяков, но все же это было лучше чем ничего. По крайней мере ему так казалось. Долго прыгать ему не пришлось, четыре часа в пути для ниндзя были весьма невинными, а точнее даже быстрыми. К воде он быстро добрался, точнее к пляжу. Уже за несколько километров хатакавский нос учуял запах мха и водорослей, гнилых досок и ели ощутимый запах рыбы. Однако добравшись до места он только чудом не манданулся с ветки дуба в воду, хотел для равновесия схватится за ветку что была сверху, в итоге из-за непревычной длины пальцев упал на нижние ветки что спасли его от участи быть промокшим. Вот только при падении все бока отбил.***
Сколько бы Какаши не жил на этом свете, сколько бы не подыхал, а потом снова возраждался, сколько бы не спорил или же отнекивался от окружающих из-за этого факта, не падал, ломал себе намеренно пальцы и не напивался от нефига делать, потому что он мог , от этой правды он никогда не мог спрятаться. Принимать сей «чудную» особенность его нестандартной психики, было мягко говоря некомфортно. Говорить, проводить с врачами и вредными от всего и вся Яманаками дискуссии по этому поводу, тоже не особо хотелось. Да стремно в конце концов было это. Хотя червячки подозрения, в его мозгу навязчиво так шептали ему, что Яманака уже в курсе, и с периодичностью качественно промывают ему мозги, но тайно. Однако Внутренний голос именуемый благоразумием, с которым у него до сих пор проблемы, причем невероятного масштаба, утверждал, что это обычная паранойя, а необычно-хорошое ментальное самочувствие связано с сожранной вчера целой пачки антидепрессантов, а не с этим кланом экстрасенсов, ясновидцев и не только. Никаких манипуляций, или закладок на подсознание, шаринган позаботиться, таблетки помогут. Как известно не любил он социум***
Третьей вещью в его личном списке вещей «ненависти и отвращения» после политики и преследовавший его везде и вся, ответственности, шел туман. Причины почему это природное явление так невзлюбилось ему ещё с самого детства, непонятны. Когда Хатаке был мелким, он очень часто сравнивал его с гороховым супом, почему у двухгодовалого гения была именно такая асоциация, его отцу не очень хотелось знать. Казалось что ни к чему хорошему это не приведет. Да и собственного говоря какие ещё должны быть ассоциации у двухлетки? И вскоре Клык смирился с тем, что вместо слова «туман» его сын говорил «гороховый суп». Сакумо казалось это довольно милым, да и товарищи его умилялись и растекались лужицей по столу, когда Какаши говорил подобное ну прям очень уж с серьезным выражением лица. Его маленький мозг ещё не понимал почему у мужчин, что дружили с его отцом, так загораются глаза, и буквально сияют над их головами звёзды и цветы, когда он говорил, как ему козалось тогда, обыденные вещи. А вопросы про туман стали самыми любимыми и затертыми до дыр. Один раз отец его даже потерял в этом тумане, а когда нашел, Какаши был весь грязный и мокрый с приветсвенными словами «Я почти утонул в супе». Позже оказалось, что заплутав угодил в затопленный от растаявшего снега овраг. Как выбрался он не помнил. Ну это и важно особо не было. Главное для Сакумо было то что сын все-таки не пропал в этом «супе» навсегда. Больше во время «супа» они с отцом не гуляли. Со временем глупая привычка прошла, но Белый клык никогда не упускал возможность по тихому подтрунивать этим, своего сыночка. Какаши даже не успевал начать злиться, волна смущения и собственного смеха были сильнее глупых обид. Но потом, примерно после смерти отца, туман стал настолько обыденным и скучным, что Хатаке иногда тошнило из-за него. Шуток про гороховый суп больше никогда никто не озвучивал, даже те немногие кто принимали в воспитании Какаши активное участие и остались живы были тактичными и не озвучивали подобного в чужом и в личном присутствии. И Хатаке мысленно благодарил за это. Раньше туман пугал его своим внешним проявлением, по мере взросления он неосознанно принял факт проявления тумана у себя в голове. Для него он был чем то вроде опухоли, или не исцелимой болезнью. Ощущения что внутри что снаружи, почти те же — сбившиеся ориентиры и чувство потерянности. Он не видел, не слышал и, самое тревожное, не ощущал своего выбора — делал шаги, не зная, что под ногами. В итоге опять падал в затопленный растаявшим снегом овраг. Или тонул в болоте. Всегда было по разному. Как ни странно он даже привык. Привык столько же раз тонуть сколько и неведомым способом выбираться из этого оврага. Мокрым, грязным, с подранными коленками, и мелкими царапинами на ладонях, но живым. С недавних пор, ну то есть три года назад, у него для тумана появилась новая ассоциация. Грусть. Та парочка из Кровавого тумана поселилась у него в сердце и не спешила от туда выселяться. Мечник и тот мальчик, что бросился прямо на его чидори, вызывали у него смешанные чувства. Чувства эти превратились в некую солянку всего что он когда-либо испытывал. И все вместе это было чертовски грустно! Возможно, он не исключает такой возможности, если бы их судьбы сложились немного по другому, или же Ками как-нибудь сплел их судьбы по особенному, (уж он то умеет, Хатаке знает на собственной шкуре, что он так может дай только волю и фантазию побольше), то думает он, они бы смогли поладить. Даже он готов сказать громче, они могли бы ПОДРУЖИТЬСЯ! Он бы мог найти общий язык с Забудзой, и уж простите, но вот общих тем для разговоров он хоть сейчас может перечислить пол сотни штук. Нин был близок по духу ему, и это он скрывать не собирается. Хаку тоже был интересным с его стороны личностью, да и кажется дети бы с ним смогли поладить. Даже вредный Саске. Чудно, он своих учеников прировнял к собственным детям, к родным щенкам. Он о таком даже думать не смел. Ведь он просто до дьявола отвратительный папаша. Сатана и то лучше с детьми ладит… И вот сейчас как назло, вокруг него густой туман, неба даже не видно. Течение слабое, но лодка все рано плывет в неизвестном направлении. Он не может сориентироваться в пространстве. Кажется, что даже лодка перестала иметь хоть какие-то границы, и он находится в каком-то беспредельном пространстве. Из-за отсутствия хотя бы минимальных границ у него начинается паника. Перед глазами невольно всплывают лица той парочки из тумана, теперь становится непередаваемо грустно… и ещё трудно дышать? Как-то он упустил тот момент когда у него началось реальные проблемы с дыханием. Он мысленно ругает себя и мастерски материт, ибо это уже в не какие рамки не влезает. Ну как можно не заметить что ты уже чуть больше пяти минут задыхаешься?! Он случайно ударяется собственным коленом об дно лодки и у него начинается судорога, что даже в корне не приводит в его в чувство, а лишь только ухудшает сложившеюся ситуацию. Какие-либо попытки привести себя в норму привели его только к тому что он ещё сильнее запутался в собственном плаще. Теперь ему ещё тесно и до омерзения душно. Великолепно! В голове появились неприятные мысли, а во рту не передаваемая сухость. Действие было намного быстрее любого осозния, он чуть было не перевернул с собой лодку когда, не думая запутанный в собственном плаще перевалился через край лодки прямо в воду. Камнем его потянуло на глубину, длинный его плащ теперь неприятно облепил его и душил. Сознание пришло в норму быстро, прям в одно и тоже время когда его ноги коснулось что-то. Рыба это была или водоросли было не особо важно. Главное страх быть втянутым на дно его быстренько отрезвил. Все ещё под водой он распутался из плаща, и скомкав его в комок поплыл к лодке. Вынырнув и ощутив как божественный кислород наполняет его лёгкие джоунин облегчённо откашлялся и сплюнул солёную воду коей наглотался сполна. Судно его далеко не уплыло в густом тумане его все ещё можно было заметить по очертаниям. Даже с курса не сбилось. Наверно… Мысленно Копия молилась, чтоб спертая сумка осталась на месте, а не пошла ко дну, как он недавно. Желания использовать чакру, для хождения по поверхности моря у него совсем не было. Не потому что лень, а потому что холодно. Ну да, ещё немного лень, но в первую очередь потому что холодно! Подплыв, он кое-как залез на качавшиеся судно, сразу находя в поле зрения сумку с сапогами. Однако контейнер с солёной рыбиной отправился на дно. Лишился он своего кушанья. Ну и ладно! Это не слишком его расстроило, у него еще немного солдатских пилюль осталось в сумке. Хотелось обратно плюхнуться в воду ибо природную особенность под названием ветер, никто не отменял. Тело начало немного подрагивать, а руки синеть. Не растерявшись Какаши сложил те самые четыре печати, которые использовал утром, предварительно напустив в технику немного стихию молнии. Это единственная техника которую он может себе позволить, в таком состоянии.Сформулировав вокруг себя порядком четырех святящихся теплым светом сфер, он брезгливо поморщился от слишком яркого света. Благодаря стихии молнии, что он добавил в технику, он мог спокойно взять огненный шар в руки при этом почти не обжигаясь. Ну почти, если только самую малость. Небольшой апгрейд такой мало нужной техники стоил потраченного на нее времени. Техника и вправду была полезной, кто бы, что бы, не говорил об её бестолковости. Схватив один небольшой шар, Хатаке засунул его под свою мокрую кофту сразу же согревая холодный торс и грудь. Завтра под одеждой наверняка будут видны незначительные ожоги. Было бы его тело той температуры которая было до его «попытки утопиться» этого могло бы и не случиться. Но он не жалуется. Все ещё трясущимися руками снимет свою чудесную мокрую обувь и выжимает их от воды. То же самое он делает и с плащом. Вот только мокрая коноховская ткань оказывается слишком тяжёлой, и Копирующий чуть снова не сваливается вместе с ней в воду. В конце концов он спихивает это все на другой конец лодки, кладя под эту кучку два огненных шара, что бы высушили чужую обувь и плащь. Натянув на промокшие ноги свои старые сапоги Хатаке содрогнулся от волны тепла, что принесла ему неисправная в неизвестном месте старая обувь. Он даже похвалил себя за то, что решил ее оставить. Огненный шарик под кофтой уже неприятно обжигал торс Копирующего, но тот старательно это игнорировал, последний же шар, от техники, он взял в руки согревая свои пальцы. И ему было пофиг, что уже после десяти минут таких махинаций руки были уже вовсю красные, а кофта уже частично высохла на животе и груди образовав при этом приличного размера ожог на коже. Отсидев так до утра в тумане, пытаясь отогреться и получая ещё больше ожогов на теле, джоунин продолжал плыть в неизвестном направлении. Свои сапоги, что уже не приносили никакого тепла, он вновь заменил на уже высохшие меховые (не будем думать кого именно) сапоги. К утру благо они уже успели высохнуть. Однако плащ все равно был мокрый в некоторых местах, но это лучше чем ничего. Он в принципе на большее и не рассчитывал. Туман все не прекращался, в далеке мутно виделись Копии разные образы и тени, где-то далеко над головой кричали чайки, а в воздухе витал запах водорослей, гнилого дерева и рыбы. Кажется он уже приплыл…