Тройка

      Вечеринки у Старка стали почти традицией. Вернее, они и раньше ею были — просто на них обычно не приглашали группы огневой поддержки. Но то ли имиджмейкер сказал быть «ближе к народу», то ли гению хотелось масштабности, но пару раз в год СТРАЙК в полном составе удостаивался чести быть приглашенным в святая-святых команды Мстители.       На Рождество Тони, видимо, хотел порадовать Капитана Америка и закатил тематический вечер в стиле сороковых годов.       Роджерс был чудо как хорош в своем капитанском кителе старого образца и со старомодной стрижкой.       Второй сенсацией вечера можно было назвать Романову в красном платье в горошек с таким умопомрачительным разрезом, что остаться равнодушным было невозможно. Даже Броку. Давно и безнадежно сохнувшему по Кэпу.       С трудом оторвавшись от стройных ног Наташи, то и дело мелькавших в разрезе, он сосредоточился на Стиве — и с удивлением обнаружил, что тот несколько «разморозился». Мысленно прикинув, что не видел объект своих мечтаний вот уже пару месяцев:  то зависая на длительных миссиях, то развлекая Барнса, который повадился шастать к нему каждый раз, как Стив становился совершено невыносим — он отметил и мягкую улыбку, и расслабленную позу, и даже растрепанные волосы, что строгий Кэп позволял себе только при шквальном ветре, десантируясь из джета. Неужели у него кто-то появился?       А вот и Баки, тоже напяливший форму из сороковых, только с сержантскими нашивками.        Голову бы этому Старку оторвать! Заставить парней вспоминать не самые приятные части их биографий было жестоко. Рамлоу внутренне подобрался, пытаясь оценить шансы на то, что Джеймс заявится к нему сегодня ночью в поисках тепла и утешения.       Он дал ему уже столько тепла и утешения, что с бывшего Зимнего Солдата понемногу, буквально по кусочку сползал его привычный, наглухо застегнутый тактический костюм, обнажая не Баки Барнса, конечно, но вполне себе живого и открытого мужчину.       Но пока старые друзья, мирно беседуя, вышли на балкон, совершенно не замечая невольного зрителя в лице командира группы огневой поддержки. О чем шел разговор, с большой долей вероятности можно было предположить по умиротворенному лицу Барнса и полному светлой грусти лицу Роджерса. Явно вспоминали былые деньки: как боролись с нищетой во время Великой депрессии и были охвачены патриотическим порывом после начала войны. В какой-то момент Стив прижал друга к себе, сталкиваясь лбами, как временами делал после особо тяжелых миссий. И Брок знал, что зрачки у Баки сейчас были расширены, что он машинально облизывал губы, одновременно желая сбежать и продлить мгновение близости. Как было бы с ним самим.       «Да признайся ему!» — мысленно взревел Рамлоу, на месте Барнса давно бы уже не выдержавший таких изощренных пыток, как кромешная слепота предмета обожания. Благо, Кэп не баловал своих подчиненных высочайшим вниманием. Если все шло в штатном режиме, конечно.       Но столетние неразлучники, видимо, уже выяснили между собой все, что хотели, потому что Джеймс отошел к окликнувшей его Романовой, а Стив направился к командиру СТРАЙКа.       — С Рождеством и счастливого Нового Года, Брок, — тепло сказал он, хлопнув по плечу застывшего от неожиданности Рамлоу — тот не был вполне уверен, что Кэп помнит его имя. И на того нахлынули воспоминания.

***

      Принять решение снова поменять сторону было непросто, еще сложнее было воплотить решение в жизнь — ведь ему приходилось выкорчевывать пронизавшую ЩИТ Гидру совместно с Капитаном Америка. А значит, каждый день смотреть ему в глаза. Пусть на нем был электрошоковый ошейник с GPS-навигатором — условие, при соблюдении которого его выпустили из кабинета Фьюри в тот раз; пусть все его имущество было опечатано, а сам он вне миссий ютился в крохотной комнатушке, куда едва влезала кровать и унитаз с мойкой. Но никакие «неудобства» не шли ни в какое сравнение с необходимостью общаться с честью и совестью, и далее по списку.       Первое время Брок рассказывал и показывал на картах все, что ему было известно об активах Гидры, стараясь лишний раз не отрывать глаз от голографических экранов. Но минусом работы с этим чудом техники была их прозрачность. Неизбежно, в какой-то момент он столкнулся со взглядом Стива и просто не смог продолжить говорить.       Не было там холодной ярости, презрения или «Капитан-Америка-осуждает», не было и почти детской обиды и непонимания — второго в личном рейтинге самых ужасных взглядов Роджерса, которые ожидал увидеть Рамлоу. Обычная сосредоточенность на поставленной задаче, и на самом донышке — немного тепла. Ради которого Брок был готов лично расковырять все базы Гидры, потому что Стив не осуждал его за поступок, который десять из десяти оценили бы как предательство. Но на то это и был Роджерс — вечно себе на уме. Он почему-то верил, что Рамлоу совершил что-то хорошее.       И он почувствовал необходимость объясниться. Тогда ему уже более-менее доверяли, поэтому он мог передвигаться по территории базы ЩИТа, на которой его держали. В кабинете Кэпа Брок долго распинался о том, что так не должно быть, что «Озарение» принесет больше вреда, чем пользы, но все было не то.       Однако, несмотря на приписываемую ему эмоциональную глухоту и слепоту, Роджерс прекрасно понял, зачем к нему пришли, и просто положил руку на плечо наконец замолчавшему Броку, щедро делясь с ним своим внутренним светом и верой в лучшее, благодаря которому он и стал хорошим лидером. А вовсе не суперспособностям или стратегическим талантам, как думали те, кто не был близко знаком со Стивом. В ту ночь он впервые с момента своего «предательства» просто умиротворенно спал, не снедаемый беспокойством о правильности своих поступков.       И теперь, столько месяцев спустя, вновь ощущая себя в фокусе этих метафорических лучей, Рамлоу понял, почему до сих пор влюблен в достояние Америки. И, видимо, это чувство умрет только вместе с ним, сколько бы любовников у него ни было, какие бы эмоции в нем не вызывал Барнс.       Барнс, который, кстати, слишком уж лихо отплясывал сейчас с Романовой.       — Да, — улыбаясь, сказал Роджерс, тоже смотревший на Джеймса, — сейчас он почти живой, почти тот Баки Барнс, который был лучшим танцором в Бруклине и любимцем всех девушек. С учетом того, через что ему пришлось пройти, — поправился он, явно продолжая какой-то давний спор. — Я так рад за него.       Присмотревшись внимательнее к своему собеседнику, Брок понял, что тот не просто слегка «разморозился», он как будто сбросил с плеч неподъемный груз, а заодно десяток лет, добрую половину ответственности за весь мир и почти всю горечь, что копилась в нем со дня «смерти» друга. И пусть, несмотря на свою внешность, он никогда не был «солнечным мальчиком», разве что совсем в детстве — сложно им быть, когда в любой момент можешь умереть от банальной простуды — сейчас несгибаемый Кэп светился ярче, чем рождественская елка, на которую Старк не пожалел огней.       — Кхм… Рамлоу, — позвал ушедшего в свои мысли Брока Стив, — Вы ведь не заняты на выходных? Я понял, что несколько растерял форму, и мне нужен хороший партнер для спарринга. Обычно мы тренируемся с Баки, но его стиль боя настолько специфичный, что у меня возникают проблемы с другими противниками. Вы не против?