Тройка

      Брок умывался, склонившись над раковиной в общей душевой. Несмотря на то, что ему, как командиру, была положена отдельная душевая, после миссий или тяжелых тренировок он предпочитал отмываться вместе со своими ребятами, скрупулёзно отслеживая даже мелкие травмы, которые по недосмотру или намеренно скрывались ими от медиков.       На этот раз у группы была особенно выматывающая тренировка в условиях, максимально приближенных к реальным. Болото.       Как раз жидкую липкую грязь, заменитель болотной жижи, он и старался с себя смыть, когда бойцы СТРАЙКа зашевелились, явно привлеченные чем-то из ряда вон выходящим. Удивленные возгласы привыкших ко всему бойцов заставили его обернуться, и он в полной мере оценил угрожающий вид Зимнего Солдата, затянутого в пропыленный тактический костюм. С самым зверским взглядом Барнс, как ураган, пронесся по душевой и, вцепившись Рамлоу в локоть, потянул куда-то в сторону.       Подав ребятам знак, чтобы не лезли, Брок дал затащить себя в собственную душевую. Все равно против Солдата СТРАЙКу не выстоять. Так что, если тот слетел с катушек и явился убивать, есть надежда, что дело ограничится только командиром. Остановить эту машину убийств мог бы только Роджерс, но тот в данный момент на базе отсутствовал — спасал мир где-то в другом полушарии.       Но Барнс не собирался вредить. Он, толкнул Брока к стене, резко прижав собой, и просто стоял и жарко дышал в затылок — еще в прошлый раз Рамлоу отметил, что их тела хорошо подходят друг другу по размеру, четко совпадая всеми выпуклостями и впадинками.       — Когда я понял, что влюблен в Стива — не мог думать больше ни о ком, закрывал глаза, а там он. Стрелял, прикрывая его спину. Шел в бой вслед за ним. Но теперь в мои мысли пролез другой. Ты.       Брок дернулся, откровений их отношения — если одноразовый секс можно было так назвать — не предполагали.       — Нет, я не путаю тебя с ним, не подменяю. Просто…       Что «просто» Джеймс уточнять не стал. Пользуясь тем, что на командире СТРАЙКа не было футболки, жадно изучал его живот, пальцами ощупывая напрягающиеся мышцы, вызывая вполне определенную реакцию тела. Барнс явно пытался быть нежным, но тот тактильный голод, который он осознал после их ночи, заставил плотнее вжаться бедрами в сильные, поджарые ягодицы, идеально попадая между ними членом.       — Почему я думаю о тебе?! Почему я постоянно думаю о тебе? — прорычал он с угрозой, не прекращая, однако, своих ласк. — Что в тебе такого, что ты сумел потеснить Стива в моих мыслях? Никто не сравнится с ним! Никому не превзойти его! Но ты проник в мою голову и все время стоишь перед глазами, меня постоянно тянет к тебе.       Слова, выдохнутые куда-то в стык шеи с плечом, подействовали, как разряд тока. Броку много чего говорили в порыве страсти, по пьяни и даже находясь в здравом уме и твердой памяти, но именно это странное признание, почти обвинение, дало толчок невыносимому возбуждению, заставившему трепетать от восторга.       — Взаимно, — прохрипел он, разворачиваясь и бесстрашно запуская руки в спутанную гриву волос. — Вас и перепутать-то сложно, даже с закрытыми глазами, ведь Стив пахнет… Солью и холодом.       — Морем и домом, — одновременно с ним произнес Джеймс. Он помялся, не решаясь спросить, одновременно запуская живую руку за край штанов командира. — А я? Пахну? Чем? Металлом и кровью?       — Не льсти себе, — сложно было сосредоточиться на предмете разговора, когда тебя так сладко ласкали. — Лабораторией. Да сделай уже что-нибудь, чертов садист! И иногда, как сейчас, полынью и мятой.       — Горечью и свежестью, — штаны были содраны в мгновение ока, будто восклицание Рамлоу подействовало как приказ. — Не так уж невозможно нас перепутать. — В низком, хриплом голосе впервые прорезались игривые нотки.       — Сними, — потребовал Брок, проводя руками по телу, имея в виду штаны своего любовника, но тот воспринял по-своему, стаскивая всю полевую форму и отвлекаясь на настройку душа — Баки было невыносимо ждать ни минуты. Он приперся к Рамлоу за ответами сразу после прибытия джета.       Когда Джеймс обернулся, он увидел следы на бедрах Брока: синяки и ссадины, уже поджившие, пожелтевшие. Но один из них: четкий отпечаток левой ладони — привел его в ужас.       — Это я? — с ужасом выдавил он, пытаясь привести в порядок сбившееся дыхание, не понимая, почему стало так горько и неуютно. Разве не в этом его предназначение? Причинять боль и смерть? Но не любовнику, не в мирной жизни! Он уже помнил, как мучился Стив, сколько сил ему требовалось на борьбу с болезнями. Как сам Баки был готов на все, что угодно, лишь бы мелкому полегчало. И как долго был лишен способности сочувствовать чужой боли.       — Что? А…это… — махнул рукой Рамлоу. — Не стоит внимания.       Но Барнса было уже не остановить. Он потянулся рукой, чтобы зафиксировать любовника и тщательно все осмотреть, но так и не притронулся, отдернув руку.        Ему не стоило касаться других людей. Он — чертов модификант, который оставлял синяки, просто на миг ослабив контроль. А что бы он сделал, если бы окончательно потерял голову, въехав в отношения? Нужно бежать отсюда — человеческие отношения не для него!       — Послушай, Барнс! — рявкнул Брок, правильно истолковав выражение безграничного ужаса на лице Джеймса. — Ты меня завел до звезд перед глазами — а теперь в кусты?! Быстро залез обратно под душ и продолжил начатое!       — Ты мазохист, что ли?! — голоса не было, собеседнику пришлось читать по губам.       — Ну, блять! При моей работе я могу лишиться головы, руки или другой какой не столь важной части тела в любой момент — а ты тут страдаешь из-за каких-то синяков, будто ничего страшнее пореза от бритвы в жизни не видел? Ты Зимний Солдат или кто?       — Не надо… — посеревшее лицо и застывший взгляд лучше всяких слов сказали, что поднимать эту тему не следовало. — Брок… Я не хочу больше причинять боль. Хотя бы своим.       — Горе ты луковое, — утешать, словно школьника, только что со страстью мявшего его любовника было несколько непривычным опытом для матерого наемника, да еще с голым стоящим членом наперевес… Но Барнс был прав — они были своими. Внезапно связанными. И не только совместными боевыми операциями, но и чем-то большим. Дело сейчас было не в сексе, хоть он и был феерическим.        — Посмотри на меня. Мне было хорошо той ночью. Мне в процессе было так хорошо, что я не чувствовал боли. Совсем. Да и потом… Не нежная барышня я. Незаметно, что ли? Ну, слушай, я не мастак успокаивать, — вспылил он, чувствуя, что спокойствием пока даже не пахло. — Только я не боюсь боли. Думаешь, я не знаю, насколько вы с Роджерсом сильны? Если бы боялся, то не пустил бы тебя в свою постель.       — Любишь совать голову тигру в пасть? — наконец, отмер Барнс, начиная заметно успокаиваться. — Тебя это возбуждает?       — Да я и секса с Роджерсом захотел только тогда, когда увидел, насколько он силен: он в рукопашной уделал четверых — и даже не запыхался, — ехидно заметил Брок и расслабил руки, до того не особо осознавая, что прижимал Джеймса к себе. — Я тебе доверяю, дурень, — он ласково взъерошил волосы тому, кто был самым лучшим убийцей Гидры. — Хоть и не совсем понимаю, почему. Доверие в наши дни штука такая… Но кому и доверять, как не столетнему ископаемому? Тьфу ты, всего изгваздал. Живо под душ!       Джеймс некоторое время сосредоточенно смотрел на Брока, не понимая, шутит он или говорит серьезно.       Когда он был Солдатом, доверие было недоступным для него понятием, но потом он вспомнил, что всегда доверял Стиву. Все ему доверяли. Однако, себя он не считал кем-то, заслуживающим доверия. И тем не менее…       Они лениво мылись, избавляясь от пыли и грязи, от усталости, от груза проблем и лишних мыслей. Потом поехали к Рамлоу, где тихо, будто нехотя, переговаривались, вспоминая прошедший день, пока готовили ужин. А после, оказавшись в одной постели, вдруг испытали неловкость, словно не было между ними той страсти, что едва не заставила их забыться и заняться сексом практически на виду у всех, так как от бойцов СТРАЙКа их отделяла лишь тонкая дверь.       — Чего ты хотел от Стива, пока не… — Джеймс смутился, но вскинутая в немом вопросе бровь заставила его продолжить. — Ты говорил в душевой.       — Глупостей я хотел.       — И все же…       — Хотел все сделать правильно, — Брок вздохнул. Барнс был безумно горячим любовником, с ним хотелось окунуться в безумие и хоть на время забыться. Как они все время скатывались к разговорам о Роджерсе, было непонятно. Еще большее изумление вызывал тот факт, что Кэп не был для них камнем преткновения, он их объединял. — Хотел сам стать правильным.       — К алтарю повести? — ревниво нахмурился Джеймс, вспомнив, что где-то видел новость, что однополые браки разрешили.       — Нет. При чем тут брак? — Рамлоу удивлённо посмотрел, подумал-подумал и пристроил тяжелую голову на грудь собеседнику, хотя в жизни не любил обнимашек. К тому же обнимать Зимнего Солдата было все равно, что обнимать гранату с вытащенной чекой. — Просто… Ну, три свидания, какие-нибудь возвышенные ухаживания, вроде полетов на воздушном шаре и серенад под окном. Может быть, свидание на крыше или поездка на озеро. Не знаю, в груди что-то такое томилось, что хотелось красивых жестов. Глупости все это!       — Стив бы оценил. Краснел бы до слез, держал рожу кирпичом, но в глубине души оценил бы. Что-то особенное для маленького парнишки из Бруклина, на которого ни одна девушка не бросала второго взгляда. Ему бы с тобой повезло.       — Разве ты сделал бы меньше?       — Я бы обратился к другой стороне его натуры, — Баки весело хмыкнул. Часть воспоминаний о довоенных годах уже вернулась, и он мог с уверенностью сказать, что Стиву бы понравилось, а что привело бы в восторг. — Я бы сводил его на тренировку по боксу. Чтобы не среди военных, а в какой-нибудь старый зал, где тренеру за пятьдесят, чтобы такой колоритный дядька старой школы с кучей историй о спортивном прошлом. Стив любит людей. Разумеется, если они ни сном, ни духом, кто он.       — Скажи, то, что ты говорил в душевой, правда? — внезапный вопрос и все существо было напряжено в ожидании ответа — странный парень Баки Барнс, бывший Зимний Солдат переворачивал все с ног на голову в жизни бывалого наемника Брока Рамлоу. Прямо как его лучший друг Стив Роджерс.       — Да. Я постоянно думаю о тебе. Хочу оказаться в твоей постели, — Барнс, как ни старался, не мог сдержать чувственной дрожи, что прошивала его каждый раз, как теплое дыхание Брока задевало его сосок. Он ловко поменял их местами, нависая, держа в захвате. — И сделать так, — он с силой провел от горла до паха, накрывая ладонью полувозбужденный член Рамлоу, — чтобы потом ты позволил мне сделать больше, — рука скользнула ниже, мимолетно обласкав яички, и спустилась к ложбинке между ягодиц. Легкий, почти игривый тон давался ему непросто, слишком силен был тактильный голод, слишком велико было желание ощущать под собой отзывчивого партнера, страстного, теплого.       — Можно? — он казался неуверенным, потому что помнил о необходимости сдерживать силу. И, в то же время, потребность касаться перевешивала все остальное — он был уже возбужден до предела, возбужден реакцией Рамлоу на свои идущие от сердца слова. Происходящее с ним сейчас было большим, чем Солдат мог мечтать, и он был благодарен. Даже если сейчас его оттолкнут.       — Да, — выдохнул Брок, шире разводя ноги и заводя руку себе за спину. Он думал, что и в этот раз придется делать все самому.       Но Джеймс удивил его, мягко отстранив его руки и без слов прося довериться ему.       — Не жди многого. Я столько лет… — не желая портить им обоим настроение, Рамлоу мягко обвел его губы пальцами, побуждая молчать, и откинулся назад, открываясь, позволяя все, что тот захочет.       С самым серьезным выражением лица Барнс принялся за дело, обласкав грудь, бедра и живот. Усилием воли сдерживая свою жажду, он вернулся к ягодицам, снова и снова проводя между ними пальцами и наконец решаясь толкнуться внутрь. Он глубоко дышал, пытаясь сосредоточиться на ощущениях любовника, но сходил с ума от одной мысли, что скоро снова окажется внутри, где было так горячо, так тесно и так шелково.       Рамлоу временами шипел сквозь закушенную губу, когда Джеймс неловко задевал края ануса, торопясь покончить с подготовкой. Но не останавливал, потому что вид поплывшего, страстно увлеченного его задницей любовника искупал все неудобства.       — Брок, скажи, что уже можно, — задыхавшийся, почти не соображавший от страсти Джеймс все же нашел в себе силы спросить, а не совать член с разбегу.       — Еще чуть-чуть, — кое-как ответил Брок, закидывая ноги на бедра партнеру и хрипло выдыхая — пальцы наконец попали куда было нужно. — Да! Да… Так. Черт! Давай.       Чтобы хоть немного прийти в себя, Барнсу пришлось зажмуриться. А после перенести вес тела на локоть бионической руки, чтобы ее ладонью заткнуть Рамлоу рот. Хриплый голос, перемежаемый гортанными стонами (пусть и не всегда от удовольствия) заставлял все волоски на теле вставать дыбом от невыносимого, душного возбуждения. Приставив головку к входу, он мягко толкнулся, чувствуя сопротивление мышц. И тут же жадно двинулся дальше, слишком велико было удовольствие. Но болезненный стон вернул в реальность.       — Прости. Я не могу, не могу… — Барнс тяжело дышал куда-то Броку в подмышку, совсем замерев в попытке сдержаться. — Пожалуйста.       — Ты так быстро теряешь голову, — смеяться сквозь бионическую руку, закрывающую рот, было затруднительно, но когда командира СТРАЙКа останавливали трудности? — Я польщен.       Руки у Брока были свободны, и он осторожно потянулся к ягодицам Джеймса. Легонько проведя по ним, он подождал немного, и, не получив в зубы, опустил ладони прямо на горячие упругие половинки, почти благоговейно поглаживая их. Так было легче пережидать неприятные ощущения.       — Таран ты, Барнс, танк настоящий. А в постели так нельзя, — выдохнул он, едва избавившись от давления металлической руки на свои губы. — Нежнее нужно с людьми быть, ласковее…       Первые несколько толчков Джеймс следовал совету, но потом, увидев мягкую насмешку в глазах Рамлоу, почувствовав, как крепче сжались руки на его ягодицах, побуждая к действию, перестал сдерживаться. Двигался размашисто и резко, дурея от просящих выдохов: «Еще, Джей, еще»…       Разрядка наступила очень быстро, на мгновение дезориентировав. Пришел в себя Джеймс, ощущая губы Рамлоу на своей шее, а поглаживающие руки на спине. Подивившись, что так легко подпустил к себе, позволил прикоснуться к самым уязвимым местам, он благодарно потерся щекой о грудь любовника, вглядываясь в желтые глаза, в поисках признаков боли и неудовольствия.       — Второй заход? — едва отдышавшись спросил Брок, широко улыбаясь. — Ты же можешь сразу? Я правильно помню?