Любовь к скорости меня погубит...

      Я сидел, свернувшись калачиком на диване. В этот момент мне казалось, что все сейчас рухнет. То, что я строил годами внутри себя, начало нещадно сыпаться и исчезать. Впервые мне пришлось закрыться от всех внутри себя… На меня давило все: стены, комната, воздух… Неужели сумасшедшие чувствуют себя так постоянно?       «Со мной все нормально». Я такой недомантрой успокаивал себя перед тренировкой. Сейчас это не помогает… Все плачевно.       Я начал медленно раскачиваться вперед-назад. Внутри бушевал ураган эмоций, который не позволял мне здраво мыслить. Все звуки доносились словно сквозь большой слой ваты. Еще чуть-чуть, и я сломаюсь окончательно.       — Юра, все будет хорошо. Поверь мне, пожалуйста, малыш…       Кто-то притянул меня к себе, заключая в теплых объятьях. Тихий голос продолжал шептать успокаивающие слова. Мне было страшно открыть глаза, ведь это все могло испариться. Иллюзия, которую создал мой больной мозг, могла исчезнуть, как только я открою глаза.       Я уже больной… У меня уже ебаные галюны. Такое я видел только у моей одноклассницы, которую после парочки попыток самоубийства загнали в психушку. Не знаю, где она сейчас. Похер.       — Я больше не позволю тебе страдать. Просто доверься мне… Прошу, Юр.       Этот голос знаком с детства. Он всегда успокаивал меня в подобных ситуациях, но мне никогда не удавалось увидеть человека, который утешал и убаюкивал меня.       — Не уходи. — Я всхлипнул. Почему-то воспоминания детства калейдоскопом завертелись перед глазами.       Не все мое детство было радужным и счастливым. Раньше я жил с матерью, но так как я был нежеланным ребенком, она сбежала со своим новым ухажером. Я же был отправлен в детский дом. Как оказалось позже, дедушка даже не знал о моем существовании, поэтому он забрал меня только спустя два года.       Два года. Вроде маленький срок, но только когда не находишься в Аду. Хотя в Аду поспокойней будет, чем там. За все то время, что я находился там, единственным приятным моментом было мое знакомство с Кристофером. Мы до сих пор вспоминаем тот приют, как кошмарный сон.       После того, как меня забрали оттуда, я перестал разговаривать. Дедушка был очень взволнован этим, но никак не мог найти причину моего молчания. Он начал таскать меня по всем психологам нашего города. Они все просто разводили руками, ведь истинную причину не мог узнать никто.       Несколько месяцев мы потратили впустую. Последней надеждой дедушки был молодой психолог, которого хвалили по всей округе. Михаил провел со мной всего одно занятие, после чего сказал еще раз свозить меня в детский дом.       Дедуля послушался его, и на следующий день мы поехали туда. Когда я услышал о том, куда мы едем, меня переполняли смешанные чувства, но я был готов пойти на все, лишь бы увидеть Кристофера снова.       Как только мы приехали, я с дедушкой направился внутрь. Крис сидел возле дерева в саду. Все его лицо было в ссадинах, костяшки на руках были полностью сбиты. Я подбежал к нему, крепко обнимая. Слезы сами хлынули из глаз.       — Юр? Что ты здесь делаешь?       — Я соскучился. Мне так тебя не хватало…       — Хватит плакать, Юр. Сильные не показывают своих слабостей.       — Я не хочу возвращаться! — Я был маленьким и не понимал, почему мне нужно уехать.       — Ты дурак или притворяешься? У тебя есть семья, дом и нормальное будущее. Таким как ты, здесь не место!       — Но тогда я должен буду оставить тебя одного.       — Так нужно, малыш. Мне не в первой оставаться в одиночестве. Когда-то мы снова встретимся, и тогда я буду оберегать тебя, как и раньше. Договорились?       — Угу.       Крис вытер мои слезы и, взяв мою ладошку в свою, повел обратно к дедушке. В тот день я впервые за несколько месяцев снова заговорил. Дедуля был очень рад этому. Мне разрешили побыть с Крисом еще немного, но после мы уехали и больше никогда не возвращались туда.       Переборов свой страх, я медленно открыл глаза. Крис сидел рядом со мной, продолжая прижимать мое «хрупкое тельце», как его все называют, к себе. Все еще дрожа от волнения и страха, я обнял парня в ответ.       — Прошу, не плачь больше. Мне больно на тебя смотреть…       — Я не могу так. Хватит. Я, правда, устал от всего этого.       — Просто доверься мне, как когда-то раньше. Я ведь обещал тебе. Помнишь?       — Угу. — Я кивнул и уткнулся носом в его грудь, продолжая всхлипывать.       Не знаю сколько мы так просидели, но когда я смог прийти в себя, было уже довольно поздно. Крис отправил меня спать, а сам пошел на кухню заварить себе кофе. Юри с Виктором ушли, когда Крис начал меня успокаивать. Мне даже представить сложно, что Никифоров напридумывал себе там. Но с этим я буду мучиться потом, а сейчас я хочу спать.       Это единственное мое желание…