Олеся

— знаете… — улыбаюсь, но голос дрожит. — этот день неумолимо приближался, и вот мы здесь и сейчас. — вздыхаю от безысходности, — И я не готова… — смеюсь, от абсурдно тм слов, как можно быть не готовой? Этот день приближался год. Из толпы тоже слышны подавленые смешки, — Не готова закончить эту историю. — заканчиваю фразу я, на миг замолкая, слушая, как колотится сердце. Я смотрела на людей вокруг и улыбалась, потому что на меня смотрели десятки улыбающихся глаз. Моих глаз, искры которых я буду помнить всегда, которые и разжигает во мне этот огонь жизни. — и я бы многое отдала, чтобы остаться в этом миге с вами навсегда… Но это невозможно, поэтому, пока у нас есть время, — голос дрогнул, а рука потянулась к глазам. Я не хотела плакать, но знала, что буду, — я хочу вам кое-что сказать… Не хотела плакать, если честно, — признаюсь я, вызывая смех, — но не могу… — миг полной тишины в ожидании. Впервые так тихо, когда я говорю. Смешно становится от того, что полной тишины я добилась не на уроке, а на выпускном. — Сегодня последний день, когда мы вместе. Уже завтра вы самостоятельные взрослые люди, которые в праве сами решать, не боясь, что им не разрешат. Уже завтра я не буду за вас отвечать и вы будете не 11"А» и не «моими детьми», — в зале все стояли молча, но я видела слезы, и плакала сама, потому что мне не верилось, что этот лёд вот-вот треснет навсегда. — И даже если через какое-то время вы забудете и этот день, и наш общий год, забудете свой класс и меня, я вас буду помнить… потому что я вами горжусь. Горжусь больше всех на свете, и не за олимпиады, и не за конференции, не за красивые глаза, я горжусь вами за то, что вы достойно прожили этот год, за то, что вы замечательные люди и за то, чему вы меня научили. Без вас я бы не прошла и четверти этого пути, и я никогда на свете не забуду вас, не забуду свою гордость за вас и свою любовь… — я заканчиваю очень тихо, потому что слёзы душат, но я продолжаю, потому не могу это не сказать, — Потому что я люблю вас, всех вместе и каждого в отдельности, с двойками и без — вы мои, и даже если вы забудете всё, пожалуйста, не забывайте, что я ваш самый большой фанат и друг, и что я люблю вас. К конце речи я рыдала как ребёнок, и слова выходили косабокими и кривыми, но я видела их влюблённые и счастливые глаза, и не могла остановиться, потому что о своей любви к ним я была готова говорить вечно. — А в следующем году у вас будут другие дети! — прозвучал из толпы сиплый голос Додонова. Я рассмеялась, вытирая слезы. — будут… — это звучало как-то печально. Наверно потому, что мне казалось, будто моим золотых детей, жемчуженки и бриллианты, хотят заменить простым камнем. — Но, но они никогда не заменят тебя… И ни одного из вас! — я спустилась по ступенькам вниз, где стояли дети. — Если бы у меня было право приковать вас в классе к батарее, я бы это сделала… — смех, перемешанный со слезами повис в воздухе. — Но так я сделать не могу, поэтому… Может мы видимся с вами в последний раз… Мир большой, найдём место, чтобы спрятаться друг от друга, но… Будьте собой, будьте глупыми и надоедливыми, будьте смешными и серьёзными, будьте хулиганами и паиньками, потому что именно такими я вас люблю и буду любить всегда.