Меня там — нет!
Но последние пару часов я точно вампиром не становилась. Эта мысль несколько меня утешает, но повторный взгляд всё также ставит меня перед фактом моей прозрачности для зеркала.Мама! Что со мной?!
И тут раздаётся крик.***
— Всё. Мы закончили. Но сразу скажу: ни на жертве, ни на баллончике или ветке ни одного отпечатка, хотя смерть наступила от удушения. Похоже, преступник был в перчатках, но, впрочем, как всегда,— судмедэксперт победоносно продемонстрировал маленький пакет. — Возможно, это его первая ошибка. К покрашенной поверхности прилип небольшой волосок, который Радужный Убийца не заметил. Хотелось бы надеяться на это. Клуб, ещё только недавно источающий в окружающее пространство тонны безудержного веселья, приправленного качественным умением прожигать жизнь, был странно тих и довольно мрачен. Наряд, приехавший на вызов, быстро оцепил сам клуб и место преступления. Посетителей и часть персонала согнали в зал и два молодца-оперативника допрашивают всех, в результате чего обнаружилась сумка жертвы, «случайно подобранная» одной из завсегдатых. — Я не воровала! Я просто хотела передать администрации. Она же у входа в туалет лежала, — всхлипывая, рыдает девушка, но косметика не течёт, от того боевой раскрас сохраняется. — Ладно, вернула и молодец, — имея в виду «быстрое содействие полиции», подбодрил её старший лейтенант Алексей. — Кого-нибудь видела рядом? Или выходил кто из туалета? — Видела! — радостно вскрикивает девушка. — Я когда спускаться начала, чтобы пройти в женскую комнату, оттуда, как ошпаренный, охранник выскочил. — Описать сможешь? — Нет. Он какой-то серый, типичный такой охранник, с балаклавой на голове. Я ещё подумала, что маски-шоу начинается, и проскочила скорее в кабинку, а как вышла, наткнулась на неё. — И рыдания опять сотрясли девицу. — Понятно, — удручённо произнёс оперативник и тяжело вздохнул: «Третья жертва, городское начальство прессует — мама, не горюй. А у свидетелей, как всегда — никаких описаний». — Значит, больше ничего добавить не можете? — уже не надеясь ни на что, решил закончить допрос Алексей, но неожиданно девица прекратила рыдания, и последний раз шмыгнув носом, вся, как будто скукожилась и подалась вперёд, а зарёванное личико приобрело доверительное выражение. И она пролепетала: — У него глаза ещё огнём заполыхали. Красным. — В каком смысле? — опешил оперативник. — В прямом, как у монстра. Я почему рассмотрела: он обернулся в мою сторону. «Интересно, чего она принимала?» — устало облокотившись на столик локтями и безразлично поглядев на неё, скептически подумал оперативник и отпустил свидетельницу. Допрос остальных много времени не занял, и двое помощников быстро освободились.***
Я пробовала кричать, махать руками перед лицом каждого приходившего, я даже смахнула пару пакетов, но никто на меня не реагировал. Было жуткое впечатление, что меня для них — нет. И именно здесь я увидела голубые молнии прошедшие по стене и озарившие раскрывающийся проход на ней, на что опять никто не обращал внимания. Прямо из стены в туалет выехал мотоцикл с коляской, болотного цвета, с черным кожаным сиденьем и запасным колесом, притороченным сзади. — Урал, — прочитала я на нём и взглянула на прибывших. Мужчина одетый с головы до пят в кожу, из того же материала куртка и шлем лётчика с очками, кирзовые сапоги и перчатки. Он поднял темные фильтры, прикреплённые к дужкам, и его небесно-лазурные глаза взглянули на меня. — Вот это заполнить, — строгим, безапелляционным голосом произнёс он, протянув мне толстенную книгу, и обернулся к своей спутнице, девушке с прямыми каштановыми волосами да середины плеч, карими глазами, и одетую, как цыганка в таборе: пышная юбка, кофта с фалдами рукавов, плат повязанный по талии, шлёпанцы, но у неё было нечто общее с телом, валяющимся на кафеле. Её когда-то также покрасили краской, с ног до головы. Только цвет был красный, а с лица и рук она сумела его оттереть. Я машинально взглянула на взятый фолиант, серый, в твёрдой обложке и с кучей пожелтевших страниц, и первое, что мне бросилось в глаза: «Книга жизни Анны Дмитриевны Цыпиной, дата рождения, дата смерти». «Погоди, это же я! — подумалось мне. — Какой смерти? Это же сегодня!» — Проверишь, ответишь на поставленные вопросы, и прибуду за тобой, ровно на сороковой день после смерти. Остальное расскажет она, — он кивнул спутнице, та спустилась на пол. И мотоциклист отправился восвояси, растворившись в свете и сполохе. — И не смотри на меня, ты действительно умерла, — нагловато осмотрев меня, просветила гостья и потянула наружу. Я оглянулась, не веря в происходящее, и вдруг поняла, что не так.На кафельном полу туалета лежало моё неподвижное тело, выкрашенное в жёлтый цвет!