Убийственная Радуга

При первом взгляде на лежащий в кювете и полностью выгоревший остов джипа возникала некоторая оторопь. Догадаться, что хозяину удалось выжить в этом аду, было невозможно. Но Райсман с упорством и методичностью осматривал почерневший хребет, обнажившийся от лопнувшей и сгоревшей краски, закопчённый до смоляной расцветки с головешками внутри, не поддающимися идентификации. Дух гари до сих пор раздражал носовые рецепторы, затрудняя осмотр. Перетряхивая даже золу, покрывавшую всё вокруг, руки в перчатках давно приобрели серо-сизый оттенок. Ища не зная что, он было подумал, что напрасно предвзято относится к своему старшему товарищу — И-в-кубе, но скрупулёзность обыска всё же принесла плоды. Взгляд зацепил некие обгоревшие детали, лежащие на головешках, бывшими останками чего-то плоского и прямоугольного. Он осторожно карманным ножом отколупал найденное и вдруг понял, что это — оплавившийся металл. — Интересно, что это? И находка отправилась в пакетик, как и другие трофеи из разных мест салона с аккуратно отделёнными останками прямоугольного нечто.        Оформив документы на перевод в Москву и выписку из больницы, Кирилл — второй оперативник, принятый на освободившееся место в группу Камышевского, и сопровождающий полицейский — по настоятельной просьбе Райсмана, с фельдшером и врачом скорой забирали подозреваемого. Почему Виктору опять не разрешили идти самостоятельно, он и сам не понимал. Самочувствие было отличным. Но местные медики решили подстраховаться, и в результате Понамарёва везли на каталке к автомобилю. Позади людей поспешали призраки и ангельская братия. Много времени укладка пациента в авто не заняла, как и рассаживание сопровождающих по местам, и вскоре бригада скорой отправилась в обратный путь. Полицейский, помогающий сопровождать задержанного до поста ДПС, расположился напротив двери. В расслабленной позе, с кажущимися безвольными руками, лежащими на АКС-74у или «Ксюхе"[1], он, казалось, безразличным взглядом периодически обводил салон скорой и посматривал в окно. Кирилл уселся рядом с фельдшером — молоденькой девушкой, с крепкой фигурой, васильковыми глазами и русоволосой. Она всё время пыталась кокетничать с парнями, но сопровождающий строгим взглядом укрощал её заигрывания, и она потихоньку отстала от них, прикрыв глаза и сделав вид, что дремлет.        Внезапно очередная складка асфальтового полотна заставила подпрыгнуть заднюю часть скорой. На секунду тела пассажиров воспарили над креслами, но чувствительное падение обратно привело всех в бодрое состояние, вызвав эмоциональную реакцию пассажиров. — Твою же… — ругнулся начальник бригады и оглянулся на Понамарёва. Тот лежал на закреплённой каталке под надзором Кирилла и фельдшера. Вид пациента не вызвал сомнений в его неплохом самочувствии, и доктор повернулся к открывающейся панораме неблизкого пути. — Не забудьте у поста ГИБДД притормозить. Вашего следователя забрать и меня отпустить, — напомнил молоденький лейтенант. «Не следователь, а оперативник», — промолчав, подумал Кирилл и поудобнее устроился в кресле.        — Стой. Вот здесь, — дав отмашку при виде поста ДПС, засуетился местный коллега и, еле дождавшись остановки машины, потянул дверцу в сторону. Она отъехала в бок, тот мгновенно выбрался наружу, уступив пространство Райсману, и в освободившемся проёме двери возникло счастливое лицо Толика: — Мы просто молодцы. Я с добычей. С этими словами он передал Кириллу сумку с образцами. Лежать смирно пакет не захотел, и его пришлось надёжно увязать к одному из крепежей скорой. — Чем прикупился-то? — решился поехидничать новичок, но всё же помог устроиться товарищу рядом с подозреваемым. — Не поверишь. Драгоценные улики, — с радостным видом выпалил Толик, но, глянув на присутствовавшего Виктора, поспешно добавил: — Но здесь не стоит обсуждать, подождём до Москвы. Там нас Помазок[2] встретит. И, наконец, все, успокоившись, дали водителю возможность безостановочно доехать до места назначения.        По приезду в столицу в приёмном покое их ожидаемо встретил Борис Назарович и ординатор, хорошо помнящая прошлое происшествие парня. Несмотря на новое положение пациента, она не бросала в его сторону осуждающих взглядов, не выказывала презрения. Она всё также профессионально и чётко провела первичное обследование, просмотрела выписку и только после этого отвела в сторону оперативников, высказавшись: — Я всё же назначу ему КТ[3] и ещё парочку анализов возьму. Вставать и ходить можно. Мы подобрали специальную палату. В бытность прошлого заведующего — на окнах установлена решётка. Вашим людям можно будет не пристёгивать его к кровати. Распоряжение, кормить в палате, я отдала, чтобы меньше шокировать остальных больных. И мы постараемся всё обследовать за день-два, чтобы быстрее освободиться от внештатной ситуации. — Очень хорошо. Возьмите мою визитку, на ней также указан номер Шестакова Олега — следователя по особо важным делам. Это на случай возникновения форс-мажорных обстоятельств. И пост у палаты мы уже сейчас организуем. — Хорошо, — ответила врач, и Виктора под конвоем повели в отделение, с невидимым сопровождением позади, отпускающим колкие шуточки.        В связи с наличием решёток охрана расположилась вовне — на кушетке, перед палатой. И обычные пациенты с повышенным интересом пытались разузнать: "Кто лежит там?" Но сурового вида бойцы просили каждого: «Проходите», — и вскоре по отделению поползли слухи, один вычурнее другого. Но полицейских возле двери они никак не волновали. Зато внутри палаты царило некое оживление, немного сдерживаемое Ангелами, чтобы не привлекать внимание охраны. — Пора организовывать побег, - изрёк Манул, усевшись в любимой позе на подоконнике. — Твоя мама уже позвонила Кларе, и та доложила о твоём аресте. — Так откуда она узнала? — поползшие вверх брови парня и растерянно поджатые губы демонстрировали его неосведомлённость в данном вопросе. — Скажи спасибо Толику Райсману. Дотошный малец. Свои визитки раздаёт направо и налево. А Эмма Виленовна рассматривает и его особу, как возможный вариант для Клары. Соответственно воспользовалась ситуацией, предложив внучке напомнить о себе. Тут Манул лукаво, но по-дружески, улыбнулся. — А Клара по привычке беспокоится за тебя. И, соответственно, твоя мама звонит ей, если не может дозвониться до тебя. Таким образом, она и узнала о твоём бедственном положении. Кстати, твоя матушка хочет нанять хорошего адвоката, если не лучшего. — Когда же это всё закончится? — раздосадовао произнесла Аня и прижалась к Виктору. Она нежно погладила его по волосам, а он в ответ улыбнулся ей. — Давайте, выйдем, — понимая, как необходимо им сейчас побыть наедине, предложила вдруг Лиза, — пусть поворкуют. И так времени остаётся всё меньше и меньше. И девушка тихой тенью скользнула сквозь дверь, чтобы не спровоцировать охрану. Ангельская братия тактично удалилась вслед за ней.        Простое движение Ани, прижавшейся к парню, вызвало в душе Витьки ответную реакцию. Он вдруг остро ощутил, сколько времени они не общались друг с другом — несколько дней. Этот короткий срок в его глазах превратился в преступление, и он бережно обхватил девушку. — Жаль, — с нотками грусти произнесла Нюта. — Что жаль, зайчонок? В глазах парня светилась нежность. — Да мне вдруг подумалось — какая бы у нас была красивая любовь, мы бы поженились, я бы тебе детишек родила. — Много, — твёрдо заявил Виктор. — Ага, целую кучу, — сквозь проступившие слёзы, горько улыбнулась Аня. — Ты бы растолстела, ходила бы в халате и кормила бы меня борщом и ватрушками… — Я их печь не умею, — шмыгнув носом и опустив уголки губ вниз, по-детски ответила Аня. — А я бы всё равно тебя любил. Рука Витьки скользнула по щёчкам любимой, вытирая слёзы, и, опять поразившись бархатистости и нежности кожи, парень сжал девушку ещё крепче. — Врунишка, — упрекнула она, но он накрыл её рот поцелуем. Что заставило девушку до конца расплакаться: — Ну, почему?! Почему именно так? - с тревогой и грустью спросила она. И влюблённые застыли в объятиях — висок к виску, щека к щеке, тело к телу, будто каждый пытался собой защитить другого от надвигающейся неизбежной и неотвратимой судьбы.        День да ночь — сутки прочь. — Нас утро встречает прохладой, — бодро пропел Манул, потормошив Витьку и девчонок, делающих вид, что тоже спят. — Подъём, подъём! Давай, приводи себя в порядок. Благо одежду не сдавали. И твоя матушка уже направляется сюда. Так что час «икс» настаёт. Готовность номер один. Ещё раз повторяем схему действий. Минут через пять все были готовы.        Неожиданно для Виктора и компании в палату прошли капитан Шестаков и Нателла Георгиевна. — Добрый день, — поздоровалась психолог и присела на одном из стульев, вытащила блокнот и стала что-то записывать в нём. Олег присел за стол и, вытащив папку, приступил к первому допросу. — Понамарёв Виктор Дмитриевич, ознакомьтесь с постановлением о заключении вас под стражу. Я переговорил с вашим лечащим врачом, завтра вас выпишут. Тогда вы будете перемещены в следственный изолятор. Итак, приступим. Ваши фамилия, имя, отчество. Первая часть допроса, выраженная в сухих фактах анкеты, быстро закончилась, и тогда вопросы приняли неприятный оттенок. — Объясните, каким образом вы оказались на месте преступления. — Я не знаю, — честно признался Виктор. — Скажи про укол, — влезла Лиза в допрос. — Меня кто-то уколол в шею, когда я пытался следить за Соней. Я пытался спасти, а не убить. — То есть рядом был кто-то? — уточнил Шестаков. — Не знаю. Я просто почувствовал укол, но никого не видел. Вернее, он мне зажал рот, уколол, и я потерял сознание. Очнулся при вас, за тридевять километров. — Ясно. Вы помните ещё что-нибудь до этого момента. — Нет. — Почему вы не обратились в полицию сразу, получив сведения о возможном нападении. — Ну… — Виктор замялся, — мы немного нечестно их получили. Без разрешения залезли в дом Иртеньева. — Мы — это кто? Сзади Шестакова стояла Лиза и, осуждающе глядя на парня, крутила пальцем у виска. — Я был один. Просто сказал, не подумав. Попытался вывернуться допрашиваемый, опустив голову и покраснев. — Я так бы не сказала, — вмешалась Нателла, — в вашем голосе была слышна уверенность. А сейчас вы покраснели, потому что сказали неправду. Так что лучше расскажите, как всё обстояло на самом деле. — Я вижу духов и ангелов, — отчаявшись и понимая, что ложь не поможет, выпалил парень. Капитан переглянулся с психологом, и на лице Олега возникла мина, лучше слов говорящая: «Нам ещё только психа не хватало». — У вас в голове звучат голоса? Они что-то приказывают вам? Взгляд Нателлы стал пристальным и ощутимо оценивающим. Расстроившись окончательно, Лиза обхватила голову руками и отвернулась, дабы не сделать чего лишнего. Зато, молча выхватив протокол из рук Шестакова, Аня стала описывать им в воздухе восьмёрки. Капитан молча и безучастно смотрел на летающий сам по себе лист допроса. До тех пор, пока девушка слегка не треснула бравого капитана по темечку. Оторопь тут же прошла, и он недоумённо посмотрел на Нателлу. — Я вижу то же, что и вы, — холодно, с налётом отчуждённости произнесла психолог, и наступило гробовое молчание. Тут уже Лиза решилась на шалость. Она отняла протокол у Ани и размашисто написала: «Это — не он. Иртеньев — убийца. А этот лист можешь отдать Помазку, пусть сделает графологическую экспертизу. Лиза». И положила лист перед капитаном. — Наверное, надо перенести допрос на завтра. И обязательно с видео- и аудиофиксацией. Шестаков встал и медленно, всё с тем же состоянием недоумения, направился к двери. Не решившись остаться один на один с этим странным парнем, Нателла поспешно ухватила Олега под руку и, не оборачиваясь назад, поспешила на выход. Но за дверью возник шум, и чей-то голос произнёс: — Да будьте же вы людьми. Он — мой сын, и я просто хочу убедиться, что с ним всё в порядке!        Выйдя в коридор, первое, что увидели незадачливые следователь и психолог — двух бойцов, препятствующих входу женщине изящного роста и аристократической худобы, но такой же светловолосой и голубоглазой, как и Витька. Она явно обрадовалась, увидев Шестакова. — Вы же следователь! Прикажите им пропустить меня! Обратилась она к Олегу. — Подождите, допрос ещё не закончен, — мгновенно придя в себя, Шестаков решился вернуться в палату, но дверь распахнулась сама собой. И, как в фантасмагорическом сне, два охранника начали исполнять какой-то дёргающийся, нелепый танец. Их руки пытались схватить воздух, а ногами они выделывали такие антраша, что любой танцор позавидовал бы. Их попытки добраться до табельного оружия, пресекались невидимой силой в корне, и кобура, без их участия, вдруг оказалась расстёгнутой, а оружие воспарило к потолку. Шестаков ощутил, как невидимые сущности обхватили и его, заставив пуститься в ту же пляску, делая безуспешные попытки освободиться от невидимого противника. Нателла благоразумно прижалась к стене. Мама Виктора попыталась проскользнуть внутрь, но тот показался на пороге палаты. Проскользнув в коридор, сын выкрикнул: — Мама, это не я. Не я! Мы поймаем убийцу, только не останавливай меня! И без оглядки припустил «во все лопатки». Невидимые противники ловко продолжали препятствовать погоне.        Оглядев творящийся ангельский беспредел, где прибывшая на помощь небесная братия прочно и надёжно удерживала хороших, но неправильно понимающих положение вещей парней, Манул остался в хорошем расположении духа. Он ещё больше развеселился, когда увидел мелькающие пятки Витьки и девчонок, как и скользнувшего за ними змеёныша И-в-кубе. Он проводил недруга презрительным взглядом, подумав при этом: «Ползи, гадёныш, ползи. Всё равно правда на нашей стороне». — Ребята, отбой. Отходим, — приказал он, убедившись, что Витьки с подругами и «след простыл».        В опустевшем коридоре остались обескураженные охранники, рассерженный капитан, слегка обалдевшая Нателла и явно радостная мать Понамарёва. — Есть многое, Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам, — изрекла известную цитату психолог. В ответ наступила тишина.