Нерушимые обеты

Любовь — это слабость. Любовь — это рак, который разрастается внутри человека и принуждает его делать глупости. Любовь — это смерть. Любовь, о которой ты мечтаешь — это то, что для человека важней всего, важней даже самой жизни. Мне такая любовь не ведома. Мне ведома страсть. Уважение равных. Нечто куда более ценное.

Морриган

      Мы молча шагали под кронами деревьев обратно к лагерю, разбитому неподалеку от Денерима. Я сжимала основание посоха так сильно, что костяшки пальцев побелели и намертво приросли к красному дереву. Ни я, ни Алистер не произнесли ни слова с тех пор, как вышли из-под золоченых сводов зала Совета.       Я украдкой взглянула на его безмолвный профиль, и сердце сжалось от боли и безысходности: впервые на моей памяти он выглядел таким серьезным и...потерянным. Челюсти плотно сжаты, скулы резко выделялись глубокой тенью при лунном свете, пшеничного цвета волосы, как всегда растрепаны, но взгляд… Его глаза были пусты, казалось, они не выражали ничего, и это больше всего пугало меня. Хотелось взять его за руку, прижаться щекой к твердому плечу, заглянуть ему в глаза и сказать, что все будет хорошо, несмотря ни на что. Но это было бы глупой ложью, которая не принесла бы ничего, кроме бессмысленного сотрясания воздуха. Если дело не касается убийств порождений тьмы и сражений на поле боя плечом к плечу с соратниками, то мои обещания лишь пустой звук. Всегда уверенная в своей силе и магическом таланте, сейчас я беспомощна, как ребенок, потерявшийся на ярмарке. Вот только ярмарка оказалась жестокой игрой престолов, власти и политики, а я в ней ничего не значащая песчинка, которая только и умеет, что исполнять приказы и убивать.       В лагере было на удивление тихо, но я вздохнула с облегчением, когда к нам подбежала Лелиана и стала выспрашивать, как прошло Собрание, к чему пришел Совет, а главное какое решение принял Алистер. Рыжеволосой девушке всегда не хватало тактичности, но, видимо, в этот раз наши лица были действительно красноречивее любых слов, раз Лелиана чуть приостановила темп града вопросов и взглянула на моего спутника. Я пожалела, что последовала ее примеру: он, не глядя на нас, бросил меч у телеги, где мы хранили запасные доспехи, прошел вглубь лагеря и сел у костра спиной к товарищам, уставившись в огонь.       Лелиана открыла было рот, но Морриган оборвала ее на полуслове:       — Создатель тебя дери, помолчать ты можешь сейчас хоть, — Лелиана поджала губы, ободряюще положив руку мне на плечо.       Ведьма все так же неподвижно сидела на земле, вальяжно прислонившись спиной к стволу дерева. Она поймала мой взгляд и вопросительно подняла брови. В ответ я тихо покачала головой и, мягко сбросив руку разбойницы, подняла тяжелый меч рыцаря и двинулась к костру. Сейчас или никогда.       Мое сердце учащенно забилось, когда я села рядом со Стражем или теперь уже королем?.. Его запах окутал меня, и мне снова показалось, что я стою там, прижавшись плечом к Алистеру на собрании Земель, чувствую, как его тело напряжено, а голос звенит, словно сталь:       — У меня нет притязаний на трон, мой долг служить людям, уничтожая порождения тьмы. Как только с Мором будет покончено, с позволения уважаемых господ и королевы Аноры, я займу почетное место при дворе в качестве обычного стражника. Это все, о чем я прошу для себя и для мое...моего товарища по оружию — стражницы Солоны Амелл, — его голос в конце чуть дрогнул, но он продолжал стоять натянутым, словно струна. Я чувствовала его поддержку в каждом вдохе и слове, но решение совета разбило все мои надежды. Ультиматум. Смерть или свадьба.       Я сжалась под холодными взглядами великих господ и Аноры. Ее холодные глаза словно стыдили меня: маленькая, лишняя, непричастная, без права на голос. Вот, кем я была для нее и всех остальных, и только успокаивающее присутствие Алистера не давало мне выхватить посох и метнуть пару молний в их высокомерные рожи. Для мага, который всю жизнь видел лишь стены Башни Круга и воспитывался по установкам: «У магов нет друзей за пределами этого места, каждый сам за себя», «Храмовники желают нашей смерти», «Церковь боится нас» — это было закономерно. Но он не просто стал мне другом, я посмела желать большего, я влюбилась в заклятого врага всех магов — храмовника, а еще, как оказалось, наследника престола Ферелдена, так что пусть он решает мою судьбу, а я молча ее приму.       Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я заговорила. Костер уже затухал, но Стража похоже это не заботило, и он также неустанно смотрел в тлеющие угли.       — Алистер, поговорим? — он, словно в трансе, покачал головой.       — Ал, — я осторожно тронула Стража за плечо, он внезапно схватил меня за плечи и встряхнул так, что кажется пару позвонков хрустнули, но даже если и так, то его крик заглушил все:       — Что мне делать, Солона?! Что я могу?! — звон стали, затачиваемой Стэном у палаток, стих, пара птиц сорвалась на опушке, затем послышался злобный выкрик Зеврана, который видимо охотился. Будто очнувшись, будущий король посмотрел на меня. В глазах металось отчаяние и страх, постепенно они сменились бесконечной грустью и безразличием. Его руки, словно не желая отпускать меня, медленно и обессиленно сползли вниз и обхватили его собственную голову в безмолвном отчаянии. Во мне вскипала обида и злость, я села перед ним на коленях и взяла его лицо в свои руки:       — Ты должен сделать так, как считаешь нужным, я ничего не могу, у меня нет знатного происхождения, связей и возможностей, нет ничего, кроме как желания прикрывать твой тыл в бою, но знай, чтобы ты ни выбрал, я поддержу тебя, — слова шли с трудом, не знаю говорила ли я от чистого сердца или это горечь вещала за меня, но Страж тяжело выдохнул и наконец произнес что-то более менее связное:       — От этого только больнее, Солона, у меня есть два пути: эшафот или постель с нелюбимой женщиной, — от этой фразы сердце будто сдавили, а воздуха в легких поубавилось, внутри шевельнулось что-то жестокое и гадкое:       — Выбор неочевиден только глупцу, — я встала с земли отряхивая испачканные коленки и снова села рядом, — если ты не можешь задать этот вопрос, то давай я отвечу сразу: да, если ты этого захочешь, я смогу остаться при дворе, быть твоей верной советницей, соратницей и… другом, но я никогда не смогу делить тебя с другой женщиной.       После этого Алистер будто расслабился, печальная улыбка тронула его губы и он кивнул:       — Я знал. И я согласен с твоим решением от и до, я и сам бы не позволил себе держать любовницу, нарушая свой супружеский обет, — он замялся, — как бы сильно мне этого не хотелось. Но это не отменяет того, что эти напыщенные индюки ждут ответа до завтра. Надеюсь Шейла и Огрен не обидятся, что мы оставили их в качестве залога в замке, — он разворошил угли в костре палкой и пару искр брызнули на траву. Такой Алистер был мне хорошо знаком, однако его лицо не покидала тревога.       — Не волнуйся, с ними все будет хорошо, по крайней мере, пока в погребах не кончатся эль и вино, — наступило еще одно длительное молчание, но не такое тяжелое, как пару минут назад.       Мысль сменялась одна за другой в бешеном темпе. И на что я надеялась? Думала, что у Алистера есть запасной план, другой вариант, который магическим образом решит все проблемы? Нет, было ясно сразу, выбор данный Советом однозначен и ясен, как день: он женится на Аноре, станет королем Ферелдена, исполнит супружеский долг, заведет детей, быть может полюбит ее... Хватит уже с него жертв и страданий, он заслужил долгих лет спокойного и счастливого правления. В любом случае, я бы не допустила его смерти и отдала бы его тысяче, нет, всем женщинам Тедаса, лишь бы он жил.       Я еще раз посмотрела на него, блики еле разгорающегося огня делали его лицо таким мягким и теплым. Поймав себя на странной и до глупого простой мысли, что хочу его поцеловать, я стыдливо отвернулась. Нашла время.       Да, мы питали к друг другу чувства, это было ясно без слов и признаний, но никогда не входили в тактильный контакт: никаких держаний за руки, ни поцелуев и уж тем более ничего большего. Чертова Винн один раз пристыдила Алистера, за то, что он якобы идет чуть сзади и смотрит на мои покачивающиеся бедра, после этого бедный Страж боялся даже подойти ко мне ближе, чем на 3 метра. Иногда очень хотелось узнать, что значит быть настолько близко с человеком, насколько позволяют ваши тела, ведь ни у него, ни у меня никогда не было даже намека на подобный опыт. В Башне Круга было мало женщин, а еще было меньше мужчин, желающих воплотить свои плотские желания. Все слишком были сосредоточены на прохождении Истязаний и жили в страхе умереть, застряв в Тени. А у храмовников были нерушимые обеты, уж никогда не интересовалась, какими соображениями они руководствовались при их выборе. Чтож, не было, да и не стоит начинать, это сделает только хуже и больнее нам обоим.       Я придвинула Алистеру его меч, он бережно накрыл его рукой, словно извиняясь перед ним за то, что так бросил его у входа в лагерь, потом я встала и направилась в лес. Хотелось побыть одной и смыть с себя все грязные мысли. Чего-чего, а проницательности у будущего короля Ферелдена было не занимать, если он и хотел мне что-то сказать или пойти следом, то не сделал этого, потому что тонко чувствовал, когда он нужен, а когда будет лишним.       На входе в лес мне встретился Зевран, эльф был, как всегда, легок и весел, даже несмотря на небогатый улов в виде двух кроликов и щуплого фазана. Ухмылка редко сходила с его губ, и сейчас я позавидовала, что в моей жизни нет проблем больше, чем спугнутая дичь в лесу или очередная скучная в постели пассия. Он оценивающе оглядел меня и, как обычно, полушутя, кивая на Алистера, спросил:       — Все еще не нужны уроки искусства ублажать и быть ублаженным? — я всегда либо отшучивалась, либо злостно отмахивалась от него, но сегодня я неожиданно смутилась и покраснела, то ли от мыслей, которые крутились в моей голове последние пять минут, то ли Создатель знает от чего еще. Заметив перемену в моем поведении Зевран воскликнул:       — О-о, обворожительный бутончик созрел, после твоего отказа меня до сих пор душит негодование, что его сорву не я, — янтарные глаза эльфа горели искрами, — еще не пожалела о своем выборе? В королях хорошо только одно: с ними не останешься без работы, — он многозначительно посмотрел на Алистера, который все также сидел у костра и смазывал меч духовным бальзамом, — Или они заказывают, или их, во всем остальном выигрывают наемные убийцы, дети улиц и шлюх.       — Отвали, Зев, не до этого сейчас, — я устало обошла его и направилась поглубже в лес, пытаясь выбросить гадкую тираду бывшего наемника из головы.       — Эй, Солона, а вдруг я тоже король, кто знает, с кем спала моя матушка., — его слова затонули в чаще леса и остались лишь гулким эхо в мыслях.