***
Конец первого курса. Он держал в страхе всех, даже преподавателей. И эта неделя была одна из самых тяжелых. Но для большинства студентов все закончилось хорошо. И все отправились на заслуженные выходные. Единственный солнечный питерский денёк в этом месяце, совпавший с выходными, порадовал Роксану, обожавшую солнце и любящую гулять под ним. И этот день не исключение. Она позвонила Гере и стала уговаривать его сходить погулять. После недолгих ломаний, Герман все-же согласился, и радостная Громова пошла собираться на улицу. Встретиться они решили в уютном парке, который был недалеко от их домов. Герман уже ждал Роксану там, ибо девушка немного опоздала, собираясь дольше обычного. Она лучезарно улыбнулась и крепко обняла друга, который «нехотя» обнял её в ответ. — Как сегодня на улице хорошо! — довольно протянула Роксана, — А ты, Гера, как обычно хмурый, — ее тон изменился на наигранно-обидчивый. — Я не хмурый, — заметил Герман, закатывая глаза и проводя рукой по своим иссиня-черным волосам, зачесывая их назад. — Тогда какой ты? — Серьёзный, — ответил на вопрос Измайлов, после чего они оба рассмеялись, — Роксана, пошли куда-нибудь, а-то я уже начинаю запекаться. — Конечно, пошли, — энергично согласилась девушка. Они шли куда глаза глядят. На улице было малолюдно, что довольно необычно: выходной, полдень, солнце, и все сидят дома. Громова взяла Геру за руку и потянула за собой, направляясь неизвестно куда. Она что-то болтала и смеялась, но художник не обращал на это внимание. Этот жест Герман посчитал знаком свыше. Он остановил девушку, посреди тротуара и посмотрел ей в глаза, не отпуская ее руки. — Роксан, — он собрал всю свою уверенность в кулак, хоть и нервничал. Измайлов сильно надеялся, что его ладонь не вспотела из-за его переживаний, — Я понимаю, мы просто друзья, но ты мне нравишься, — он начал уважать себя за то, что он смог это произнести. — Как девушка? — после пол минутного молчания, уточнила Роксана. Парень утвердительно кивнул. И тут она впала в ступор, Громова отвела взгляд, как-бы размышляя, что ответить, — Извини, — начала она фразу, а Герман уже все понял. Он ожидал услышать что-то наподобие: «Мы не можем быть вместе», «Дело не в тебе, дело во мне» или «Ты мне тоже нравишься, только как друг». Но то, что сказала Роксана, очень удивило парня, — Я лесбиянка. — Что...? — брови парня поползли вверх от удивления, он запнулся больше от абсурдности ситуации, а не от отказа. — Прости, — она вырвала свою руку из ладони Измайлова и быстро ушла, оставляя парня в тихом шоке.***
Герман пришел домой, все еще пытаясь переварить услышанное. Он быстро выгулял Барсика, ибо сегодня не было настроения с ним долго играть. Парень подогрел вчерашнюю пиццу и сел досматривать серию сериала, которую не досмотрел с утра. Но пицца не лезла, а все слова героев пролетали мимо ушей. Герман снова попытался проанализировать в голове тот момент: его отшили, да и самым глупым способом. Он пытался придумать хоть какое-то оправдание. Ну, Роксана же не выбирала себе ориентацию, поэтому она не виновата, что не полюбила его тоже, он же парень. Поэтому, дело не в Германе. Или все-таки в нем? Он лишь лег в кровать, свернувшись клубочком, прямо как в детстве, и смотрел в окно, за которым все постепенно темнело. Сейчас, он считал себя дерьмом, которое не нравится девушкам и мешает обществу. Он стал копаться в себе. Все глубже и глубже. Стал задавать самому себе вопросы, от которых становилось только хуже. К четырем часам ночи он наконец определился кем является. Непривлекательный, тупой, отвратительный. Так, по его мнению, считали все на этом свете. Роксана, Саша, родители. Только пес по-настоящему его любит, и то, только потому, что Герман его кормит. Геру окружают только лицемеры, требующие от него что-то. Даже Саша. Самый близкий для него человек, дружит с таким ужасным Германом только для своих целей. Скоро и она его оставит. Как же все хорошо притворяются, что им приятно общение с Измайловым. С этим наглым, противным, уродливым Измайловым. На этой ноте самобичевания, Герман наконец уснул.***
Роксана, как только зашла домой, сразу же закрылась в своей комнате. Она села на край своей кровати и смотрела в одну точку, пытаясь понять: правильно ли она поступила? Никакая Роксана не лесбиянка, это просто первое что ей пришло в голову. Она отказала парню, который впервые в её жизни открыто признался ей в симпатии. До этого, конечно же, парни обращали на нее внимание и испытывали влечение, но их отталкивал несладкий характер Роксаны. Видимо, Гера за этот еще не понял, что за человек Громова. И своим отказом, девушка как-бы защитила Геру от этого. Не то чтобы Роксане совсем не нравился Герман, он ей тоже нравился, но вряд ли у них что-то получится. Да и если бы она ему ответила взаимностью, они бы начали встречаться, пришлось бы его знакомить с семьей. А её семья — сборище идиотов. Чего стоит только ее младший брат. Роксана всегда думала наперед. — Рокса, иди жрать! — крикнул из-за двери Ян, прерывая поток мыслей сестры. Ян, он же Емельян Громов, младше сестры на два года. У него такие же светло-русые волосы как и у Роксы. Он уже год их отращивает, постоянно собирая их в маленький хвостик на макушке. В свои семнадцать он немного дрищеват, хоть и на голову выше сестры. Имена им дали необычные, если «Роксана» произносится легко, то от «Емельян» ломается язык, поэтому, парень предпочитает короткое «Ян». Ян дома с семьей и Ян на улице с друзьями — разные люди. Дома он радость родителей, а вне дома он как гром среди ясного неба. Он по-человечески относится лишь к «своим». А если с ними какой-то человек, который не понравился Яну, то он его доведет до того, что этот человек не выдержит и сам уйдет подальше. Был такой случай: Яну не понравился один парень, который ошивался рядом с их компанией, так Ян ему волосы и поджег. Благо, у того паренька была длинная челка и поблизости кто-то был. Он не пострадал. Но таких поступков Ян наделал уйму. — Скажи маме, что я не хочу, — крикнула Роксана брату в ответ, закрывая лицо руками и продолжая прерванный монолог в её голове.***
Германа разбудил громкозвонящий будильник. Парень поднялся с кровати и поплелся в ванную, чтобы привести себя в порядок. Но только посмотрев в зеркало, Геру резко переполнила ненависть к отражению. Сразу же расхотелось видеть лицо, смотрящее на него. Он резко размахнулся и ударил кулаком прямо по «лицу» отражения. Осколки зеркала посыпались в раковину и на пол. Герман даже не порезал руку одним из осколков, лишь на костяшке осталась царапинка от сильного удара. Парню не захотелось убирать последствия его ярости, поэтому он сразу пошел собираться в академию. Он уже открывал дверь и вдруг передумал идти куда-либо. Снова видеть эти лица, которые улыбаются тебе через силу. Никто ведь не заметит, что его нет. Он пошел в спальню и прямо в одежде лег на кровать, натягивая одеяло до шеи. Никто даже не заметит.