***
В отличие от этого истерички Измайлова Громов больше не пропускал занятия и не прикидывался больным. Рокса с Ярославцевой часто говорили про болезнь художника, сильно переживая насчет его здоровья, но Ян отчего-то был уверен (скорее чувствовал), что Герман врёт, а настоящая причина его отсутствия — это привычная уже даже для Емельяна, краткосрочная депрессия, в которую Герман впадал и без повода. Само собой, Ян все это утрировал у себя в голове. Он сильно переживал. И из-за состояния художничка, и из-за того, что он тогда вытворил и наговорил в кабинете с мольбертами. Он даже подумывал извинится перед Германом, но Измайлов так удачно заболел, что Емельян сразу же отогнал эту мысль. Пару дней назад, во время ленивого повторения сценария, Громов внезапно спросил сам себя. «Что я чувствую к художничку?». Пролежав пять минут в ступоре от такой неожиданной мысли. После, Ян не стал об этом даже и думать; он лишь стукнул себя бумагами по голове как можно сильней и высунулся в окно скурить давно запрятанный косячок. Ненужные, стремные мысли травка не затмила, зато помогла парню быстрей уснуть, без стремных мыслей. На этой неделе у него были репетиции почти каждый день, но он никак не мог сосредоточится. Ненужное лезло в голову и играть никак не удавалось. Один раз он пришел, с утра залив в себя парочку бутылок пива из круглосуточного, чтобы отвлечься. Благо, это не повлияло на его работоспособность. Ян в целом стал хуже играть. Чисто машинально выдавал свои слова, не проникаясь и не понимая реплики ни свои, ни коллег по сцене. Иногда он так сильно терялся, что преподавателю приходилось делать ему замечания во время действия, не дожидаясь конца явления, как обычно. Но Вита Александровна ругала его и после, отчего Яну хотелось пойти к деканше и отпроситься, сославшись опять на головную боль. Потом, по пути домой, забежать за пивком и, надеясь, что родители не дома, скорее мчаться в сторону родного района. Но Ян держался, ибо уйти — это значит признать, что из него никудышный актер. Днем у Громова не было времени подумать над недавним вопросом, а вечерами он специально миллион раз разбирал сценарий, чтобы полностью занять свой неугомонный мозг хоть чем-нибудь, а потом от переизбытка информации в голове отрубался со сценарием в руках. Все, что угодно, лишь бы не думать об этом! Все, что угодно… А потом в академию пришел Измайлов. Как только Ян заметил, зашедшего в столовую уже болтавшего с кем-то художника, стаканчик с кофе, который Громов не очень надежно держал пальцами, неожиданно и очень трагично выскользнул из них, падая на пол и расплескивая свое горячее содержимое. Если бы не быстрая реакция Емельяна, то у него уже был бы не хилый такой ожог на ногах, а так пострадали только кроссовки, и то несильно. Хотя! Если бы Герман не пришел, то Громова бы не хватил такой удар, и его чёртово хорошее утро бы не испортилось! Роксана, как заботливая старшая сестра, еле задерживая смех, спросила, не пострадал ли сам брат; а Ярославцева откровенно ухахатывалась, несмотря на то, что пару капель попало и на ее кеды. Громов же, невзирая на две накатившие беды, тоже рассмеялся, понимая, что валяющийся в луже уже остывающего кофе бумажный стаканчик выглядит безмерно смешно. Герман не заметил фиаско Емельяна, ибо болтал с кем-то из своих одногруппников, но подойдя поближе и заметив хихикающих с лужи ребят и, собственно, саму лужу, он задался кое-какими вопросами. — Присаживайся, дружок, — сквозь смех, проговорила Саша, заметив растерявшегося Германа. Роксана рассмеялась ещё сильней, утирая выступившие слезы. Гера сел рядом с Роксой, аккуратно расставив ноги, чтобы не замарать обувь, и перенял веселое настроение ребят. Через пару минут все успокоились и Громова рассказывала последние новости с потока, не забыв упомянуть про Егора Владимировича, который каждый раз спрашивал у нее, Роксы, когда Измайлов будет исправлять свое положение. Гере было страшно идти на его пару. А Громов притих. Он попытался отстраниться от общего разговора, листая ленту новостей. Это хоть как-то развеет неловкость между ним и Германом, хотя она чувствовалась как нельзя остро. Ян прямо чувствовал, что художничек тоже не прочь занять чем-нибудь руки (да даже элементарно уйти). И правда: Герман, не переставая слушать Роксану, достал из рюкзака свой альбом и карандаш. — …Ян, ты вообще слушаешь? — Громова посмотрела на Громова, а тот на нее. Емельян лениво помотал головой, тем самым отвечая: «нет, не слушаю и не хочу слушать». — Вот ты всегда так, братишка. А потом ещё удивляешься, когда я успела что-то рассказать! Ян драматично вздохнул, чтобы сестра наконец отцепилась, но девушка скорчила ему рожицу, высунув язык, и как ни в чем не бывало продолжила что-то рассказывать. А Громов остался в растерянности, от которой хотелось смеяться, или же перекинуть этот стол. Он заметил, что Измайлов ни разу не взглянул на него. Вообще, ни единого раза. И он не был настолько отвлечен своей зарисовкой, что даже не обратил внимание на него так, как, например, Ярославцева. Этот художничек специально не поднял глаз, видно, старался. Ясно, игнорирует. Опять он это делает. Опять он супер-эмоциональный со всеми, а с ним, Яном, делает это ебанное каменное лицо! Само собой, Ян понимал, что по-другому никак: они не в тех отношениях, чтобы улыбаться или смеяться друг другу. Но что было максимально неприятно, ни единая мышца на его лице не двигалась при каком-либо контакте с Емельяном! На этот раз Ян взял себя в руки и не стал крушить все вокруг, хотя хотелось. Он тоже будет просто игнорировать художничка, вот и все. — Кстати, Ян, как постановка? — спросила Роксана, как бы между делом. — Отлично, — сухо ответил он, взглянув на сестру и всеми силами стараясь не перевести взгляд на рядом сидящего. — А если честно? — усмехнулась она, хитро щурясь, — Ты же сто процентов накосячишь и тебя вышвырнут, как котенка, ещё до выступления. — Рокс, отвали. Не лезь, — отмахнулся он, переключаясь на смартфон. — Не, а если серьезно? — девушка нагнулась над столом, — Ты готовишься? Дай сценарий почитать! Емельян закатил глаза и бросил телефон на стол, тяжело вздыхая. Его бесило, что сестра совершенно не верила в него и в его серьезное отношение к учебе. Однажды, он даже услышал, как Рокса говорила по телефону то ли маме, то ли Юлиану, что он, Ян, скоро бросит учебу и уйдет в какую-нибудь шарагу, а если и доучится, то точно не будет работать по профессии. Она с чего-то взяла, что только она в их семье может любить искусство! Громов не нуждался в чьей-либо поддержке, но было неприятно слышать такое, сказанное в лицо, как факт. Тем более перед посторонними от родной сестры. Емельян полез в рюкзак, начал что-то искать. И обрадованная Рокса, ожидающая сценарий братца, подперев голову рукой, наблюдала за копошением Яна. Громов вместо бумажек, вытащил свою ладонь с поднятым средним пальцем и протянул до Роксиного лица, чтобы та уж точно разглядела. Громова закатила глаза, и цокнула языком, явно ожидая такого исхода. — Так ты реально готовишься? — скептически пробубнила она, прожигая его взглядом. Емельян вопрос проигнорировал и вновь переключился на свою ленту в соцсети. Роксана не стала переспрашивать и продолжила болтать с ребятами, бросая на Яна едкие взгляды.***
У Германа был непростой день. За то время, которое он провел дома, он совсем отвык рано вставать, а сегодня еле поднял голову с подушки. И так уже с утра настроение не очень, но в академии стало еще хуже. Мало того, что ему пришлось говорить с деканом и Егором Владимировичем о своей успеваемости, так еще и Громов, про которого Измайлов уже успел забыть, основательно испортил настроение и навёл лишние мысли. Он шел домой, пинал листья и не наслаждался любимой осенью. Рокса, подсевшая к нему на последней паре, напомнила, что через несколько дней Хэллоуин, и они с Юлианом устраивают в честь праздника вечеринку с обязательным дресс-кодом, зовут всех. Гера решил подумать об этом позже, ибо в тот момент ему хотелось только поскорее попасть домой. Да и дома его не ждало спокойствие: на пороге стояла чья-то обувь, а на кухне что-то шумело. Герман быстро разулся, кинул рюкзак на пол, и медленно пошел на кухню, откуда шел прекрасный запах, внутренне напрягшись. Когда он увидел, кто орудует его плитой, то с облегчением вздохнул. — Руслан, ты что тут делаешь? — Привет, принцесса! — улыбнулся Руслан, мельком взглянув на брата и не отвлекаясь от готовки, — Как день прошел? — Как ты тут оказался? — задавал вопросы Гера, решительно не понимая, что Руслан тут забыл. — У меня есть ключи, — пожал плечами он. — Мама переживает за тебя, боится, что у тебя проблемы, а ты не говоришь. Вот послала меня, старшего братика, тебя проверить. Ты вообще что жрешь: холодильник почти пустой? Опять бутерами питаешься? — Боже, ты реально, как мама, — Гера устало закатил глаза и сел за стол, наблюдая за Ленцом, — Ты с Лизой? — Нет, конечно, у нее же учеба, — а Гера совершено забыл, что сестрёнка ходит в школу, — И блин, ты бы видел тамошние школы — просто отвал башки. В который раз убеждаюсь, что везде лучше, чем в России. Каким бы Питер не был хорошим, Марсель выигрывает по всем параметрам. — Ты опять хочешь меня переманить во Францию? — устало пробубнил Гера, кладя голову на руки, — Мы уже разговаривали об этом. — Нет, я же знаю, что это бесполезно, — вновь пожал плечами брат, — Ну так что? Что у тебя тут творится, что мама подняла тревогу?***
Гера любил брата, но только не тогда, когда тот его кормил. Вроде бы, это хорошо, кто-то готовит тебе еду, кормит, заботится. Но Руслан это делал чисто в мамином стиле: завтрак-обед-ужин, и пока все не доешь из-за стола не встанешь, и плевать, что у тебя дела. Гера же с утра редко мог съесть что-то большее, чем бутерброд, но мама и Руслан постоянно готовили грандиозные завтраки. Поэтому сегодня Герман встал раньше брата, предварительно соврав, что ему, Гере, ко второй, хотя, на самом деле, у него сегодня была и первая пара. Они вчера весь вечер болтали. Руслан пытался разузнать, что у брата за проблемы, а Гера пытался доказать, что никаких проблем нет, хотя он откровенно врал. Проблемы были везде. Особенно на «личном фронте», если можно это так назвать. Он даже хотел рассказать брату про «надоедливого актера», но не знал, как тот к этому отнесётся. Измайлов с уверенностью мог сказать, что Руслан очень понимающий и неосуждающий человек, но как он отнесётся к новости про какие-то нелепые недоотношения с парнем Герман тоже не знал. Поэтому и не стал испытывать судьбу. В академии Герман с Яном не пересекался, ни в коридорах, ни в столовой. Измайлов сначала вообще подумал, что его сегодня нет, но от Роксаны он узнал, что Громов здесь, и он просто решил не приходить к ребятам в столовку. Уже хорошо — настроение никто раньше времени не испортил. Он был вместе с девочками на первом этаже и слушал их спор: Роксана, сидящая на подоконнике, уговаривала сидящую рядом Сашу покрасить волосы, ибо Ярославцева проиграла в каком-то споре, в который Гера не вникал, а Саша полностью и целиком отказывалась. Аргументировала она свое решение только тем, что сегодня у нее нет времени ни на поход в магазин, собственно, за краской, ни на саму покраску, ибо красить должна будет Рокса, а их посидели затянутся надолго. Когда Роксана сказала, что с ними будут Юлиан и Игорь, то Саша яростнее начала отказываться, заставляя Роксу скрыто недоумевать. Также Ярославцева отказалась и от приглашения на Хэллоуинскую вечеринку, но пообещала обязательно подумать ещё. — Я побегу: конспекты отдать надо, — проговорила Саша, соскакивая с подоконника и закидывая на плечо рюкзак, — Увидимся. Роксана помахала ей рукой вслед, осуждающе глядя на ее отказывающуюся персону. Гера подошёл к освободившемуся месту и опёрся спиной на него, кидая рюкзак на подоконник. — Гер? — вкрадчиво и тихо сказала Громова, чуть повернув голову в сторону парня. — М? — Что с ней? — она посмотрела в сторону, куда ушла Саша. — В каком смысле? — он прекрасно понимал в каком. — Она бы не отказалась провести время вместе — она всегда сначала отказывается, а потом, после уговоров, соглашается. Тем более она жаловалась, что проводит мало времени с Игорем, — перечисляла Рокса немного расстроено, — А ещё, насколько я знаю, Саша редко обижается, а если и обижается, то ненадолго. А тут Игорь за ней носится, а она игнорит. И ведь оба не говорят, что у них там случилось. Гера и сам заметил, что Саша так и ничего не решила с Игорем: они все также «в ссоре», но на Игорешины извинения и просьбы поговорить она отвечала полным игнором. Ещё, Гера догадывался, Саша начала остерегаться Игоря из-за тех слов, которые ей сказал сам Герман про деятельность рыжего, ну и, само собой, Юлиана. Он понимал, что на осознание такого понадобится время, а Роксана по незнанию давила на нее, пытаясь вытянуть ее хоть на какую-нибудь тусовку под предлогом «Игорь тоже будет». — Им нужно самим разобраться. Не заставляй ее, пожалуйста, все рассказывать — ей тяжело, — Гера взглянул на Роксу, на лице ее читалось полное понимание. — Хорошо, конечно. Но… я хочу просто помочь. Они такая красивая пара. Которая разваливается на глазах, — она тяжело вздохнула, — Почему вокруг никто не счастлив? Игорь с Сашей вот в ссоре, ты, прости, постоянно один и грустный, Ян и тот — ведёт себя странно. И я никому не могу помочь и что-нибудь исправить. — Знаешь, не нужно никому ни в чём помогать, — Измайлов встал напротив девушки, — Это чужие проблемы, а не твои. Не твоя головная боль. Девушка опустила глаза, задумавшись. Гера внимательно смотрел на нее, ожидая, что она скажет. Он выразился довольно грубо и думал, что Роксана не воспримет его слова всерьёз и ответит колкостью, но девушка согласно кивнула. — Да. Да, ты прав, Гер. Как всегда прав.***
Из академии Гера вышел с Роксой, Саша задерживалась в аудитории и попросила их немного ее подождать. Они обсуждали совместный проект, который им дала Анна Константиновна, и, как обычно, распределяли обязанности. К тому времени они подошли к главным воротам, а Рокса раздражённо фыркнула. — И где их носит? — она достала телефон и что-то начала быстро печатать. — Кого? — непонимающе спросил Герман. — Юлю и Игоря. Они должны приехать за мной. Опаздывают, сволочи, — Рокса ещё более раздражённо запихнула телефон в карман своей кожаной юбки и скрестила руки под грудью. — Ты куда-то торопишься? — Да нет. Просто мы договорились, что они меня отвезут в магазин за косметикой, а потом мы все вместе наебенимся. Но эти черти опаздывают, сейчас всю пудру нормальную раскупят, останется какая-нибудь «эйвонская», и что я делать буду? — Черт, какая серьезная проблема, — усмехнулся Гера. — Не смешно! Я хочу «шанель», а не этот стрем, — в конце концов, она сама прыснула от смеху, но все равно была зла, — Да блин, они же никогда не опаздывали. — Всякое бывает, — пожал плечами Гера, с улыбкой глядя на подругу, которая снова быстро печатала что-то в телефоне. Они так и простояли молча ещё некоторое время. Рокса ожидала парня и друга, а Гера — Сашу, которая, казалось, специально решала свои дела медленно. В один момент, Герман заметил, как Рокса резко повернула в его сторону голову, словно она заметила что-то своим боковым зрением за его спиной. И в следующий момент кто-то закрывает Герману ладонями глаза, отчего тот замирает от оцепенения и пытается сообразить что-то. — Угадай кто-о-о, — прошептал этот кто-то ему на ухо. — Русь, совсем дурак что-ли? — пробубнил Герман, вырывая свое лицо из рук брата и отходя подальше, — Ты что тут делаешь? — Дожидаюсь тебя ненаглядного, — он щёлкнул брата по носу, а потом перевел взгляд на растерянную Роксу, — О, привет, девчуля. Как Юлик поживает? — Нормально, — сухо ответила она и снова принялась что-то печатать. Гера впал в ступор. «Юлик» — это значит Юлиан? Они с Русланом знакомы?! Чего? Получается Руся знаком и с Роксаной и Юлианом. Что за черт? Откуда? Так много вопросов и совершенно никаких ответов. — Русь, что… — но не успел Гера задать и первый вопрос, как Руслан его перебил: — Как у братца твоего дела? Надеюсь, его из дома больше не выгоняют? — Рокса непонимающе нахмурилась, а Гера чуть не задохнулся от этих слов. Он помнил, что сочинил эту отговорку, чтобы Ян, ночевавший у него (и не только), не вызывал вопросов у Ленца, «кто такой», «что тут делает» и так далее. — У него все прекрасно. Наконец-то! — фыркнула она, глядя на то, как рядом с ними паркуется машина. Из нее вышел Евсеев, он быстро подошёл к Роксе и чмокнул ее в щеку, а после прошел к Руслану, который улыбался во все тридцать два. И, под взрывы, которые происходили в Герином мозгу, он пожал ему руку и, еле улыбаясь, но все равно радостно, обнял его, похлопав по спине. Следом вышел Игорь, который крепко пожал ему руку. Они начали переговариваться, Юлиан расспрашивал старого друга, а Руслан неторопливо отвечал ему с лёгкой улыбкой. — Русь, может мы пойдем? — тихо встрял побледневший Герман. — Наше такси ещё не приехало, — между делом кинул Руслан, не отвлекаясь от беседы с другом. — Такси? Тут дойти десять минут, — он махнул рукой в сторону своего дома, отчаянно пытаясь увести Руслана, чтобы расспросить его как следует. — Ты говорил, что тебе нужно в тц, вот и поедем, — действительно, Гера вчера такое говорил, ему нужны были новые краски, но он не хотел ехать сегодня, тем более с братом. — Русь… — позвал он его ещё раз, но парень его совершенно не слышал, занятый беседой, — Черт. — Поразительно, — еле слышно проговорила она, вздыхая, — Это, наверное, надолго. — Вы знакомы? — резко спросил у нее Герман, оборачиваясь на нее. — Ну да. Руслан с Юлей давние друзья и бывшие одногруппники. Он как-то приходил, — пожала плечами девушка, а после изменилась в лице, — Погоди! — Что-о? — испугано воскликнул Измайлов, взглянув на ошеломленную Роксану. — Тогда Руслан сказал, что Ян ночевал у тебя. Почему? — Герману показалось, что он чуть не грохнулся в обморок. — Не знаю. Может он так подумал, когда… когда Емельян заходил за конспектами? — непринужденно, но нервно предположил Герман, откровенно соврав. — М, понятно, — кивнула Рокса, — Просто тогда у меня это совсем вылетело из головы, а сейчас, — она взглянула на оживленную беседу троих мужчин, тяжело вздохнула и умолкла. Гера облегчено выдохнул и задумался. Если Руся с Юлианом давние друзья, то они, соответственно, хорошо общались в университете. От отца Гера не раз слышал, что у брата «плохая компания». Наверное, Юлиан хорошо подходит под эту формулировку. Особенно со своим предполагаемым занятием. Стоп. Получается, что Руслан тоже связан с наркотиками. Только как? Гера отказывался верить, что Руслан стал бы их продавать. Употреблять что-то лёгкое — может быть, но точно не рисковать настолько сильно, занимаясь наказуемым занятием. Тогда отец его отправил во Францию, чтобы он был подальше от Юлиана? Что за черт? Когда Гера уже запутался в собственных мыслях и хотел одно — поговорить с братом, на крыльце академии появилась Саша, которая быстро сбегала по ступенькам, торопясь. Первым ее заметил Игорь, который тут же замолк на полуслове. Такая заминка не осталась не заметной, поэтому все его собеседники обернулись на «причину» такой реакции. Юлиан совершенно никак не изменился в лице — ему было все равно; Игорь же принял каменное выражение лица, не отводя взгляда от своей девушки (он называл ее в своей голове до сих пор так, хотя было не понятно — они все ещё встречаются или нет). Руслан оказался самым эмоциональным из всех присутствующих, особенно после того, как хмурая Саша удивлённо улыбнулась и прибавила шагу, увидав Руслана. Руслан пошел к ней навстречу с распростёртыми руками, широко лыбясь. На последних метрах она перешла на бег и кинулась Русе на шею, крепко его обнимая. Гера никак на это не отреагировал, ибо это вполне ожидаемая реакция: Саша знакома с Русланом столько же сколько и с Герой. Она всегда хорошо к нему относилась и любила его также сильно, как и Геру. Ленц полностью разделял ее привязанность. — Я тоже рад тебя видеть, — тихо сказал Руслан, поднимая ее над землёй. Роксана от внезапности такой теплой встречи удивлённо уставилась на, понятное дело, хороших друзей. И тут Роксану осенило, что тут ещё стоит и Игорь. Она сразу же взглянула на него и на его реакцию. На его лице смешались удивление, недоумение и лёгкая ярость, ну, не каждый день увидишь, как твоя вроде-как-еще-девушка так радостно обжимается с каким-то «старым другом» твоего друга. Роксана знала, что Игорь не поступит необдуманно или опрометчиво и не завяжет драку. Тем более когда рядом стоит Юлиан, который в любом случае как-нибудь бы вмешался. А сам Евсеев только слегка нахмурился, что-то обдумывал. Вот Саша наконец отпустила Руслана и с улыбкой оглядела всех. Заметив Игоря, которого она до этих пор не видела, и рядом стоящего Юлиана, она задалась вопросами. — Привет, школьница, — первый сказал Евсеев, закуривая. Саша кивнула и перевела взгляд на Лукьянцева, они молча смотрели друг на друга до тех пор, пока Руслан весело не спросил: — Вы знакомы что-ли? — они оба кивнули, веселость Руси пропала, — Что, серьезно? — Не ссы ты так, она с Роксой дружит и с Игорёшей мутит, — стряхивая пепел, заявил Юлиан. Саше захотелось его убить, особенно, когда он продолжил: — Да только поссорились из-за какой-то херни. — Юль! — прошипела Рокса, подходя к нему, и тыкнула ему куда-то под ребро своим острым ногтем. — Да что? Хоть кто-то это скажет. Я, так понимаю, тут все свои. В чем проблема? — Если ты добиваешься того, что мы тут начнем выяснять отношения, то иди-ка ты нахуй, — прищурившись, проговорила Саша. К ней подошёл Герман и положил руку на плечо, тем самым успокаивая и говоря, что конфликты не нужны. — Спокойствие, истеричка. Я всего лишь хотел как лучше, раз этот молчит, — Юлиан кивнул в сторону Игоря, который в этот момент закатил глаза и ретировался в машину, — Короче, нам надо ехать. Присоединяйся, школьница. Он хотел бы, чтобы ты поехала с нами. — Нет, мой черноглазенький, спасибо за приглашение, но у меня неотложные дела, — она наиграно улыбнулась и обняла растерянную и расстроенную Роксану, которая подошла попрощаться. Когда они уехали, Саша тяжело вздохнула, прикрывая глаза. Гера успокаивающе погладил ее по спине и отошёл, чтобы лишний раз ее не злить. Руслан удивлённо посмотрел на нее. — Ты с ним встречаешься? — ошарашенно протянул Руслан, отдельно произнося слова. — Русь, ей же уже не десять лет, она уже взрослая и… — проговорил Гера, но оказался перебит. — А ты с ними знаком?! — гневно прорычала Ярославцева, махая рукой в сторону автомобиля, который только что скрылся за поворотом. — Юлиан — мой бывший одногруппник и друг. С Игорем твоим я знаком совсем мало, но, кажется, он неплохой малый. — Пф-ф, «малый», он вообще-то старше тебя. Да и вообще-то он не «мой»! — пробубнила Саша, складывая руки в карманы. — Я думаю, Сань, он тебе не пара. О, наше такси! — Чего? — встрял Гера, заметив, что Саша в полном ступоре, — Ты же только что сказал, что он «неплохой». — Мало ли что я сказал. Садись давай. Сань, ты с нами? — спокойно спросил Руслан, открывая пассажирскую дверь. — Нет! Она, не прощаясь, пошагала в сторону своего дома. Гере показалось, что она была жутко зла. И если бы на месте Руслана оказался бы, например, тот же Юлиан, то она бы не ушла, пока не разнесет его по полной. Ленц пожал плечами, заметив, как напряженно брат смотрит в спину Саше. Как только Гера собирался залезть в машину к уже заждавшемуся таксисту, как его кто-то окликнул. Узнав голос, Герман хотел проклясть себя за уважение к этому человеку и за то, что не может просто проигнорировать и уехать. — Егор Владимирович? — он обернулся к мужчине, который, видно, тоже собирался уезжать, но решил снова обработать студента. — Герман, ты запомнил, что я тебе говорил? — Да, конечно, — он опустил голову. — Возьмись за ум! Знаю, ты уже слышал такое, — и правда: он слушал эту речь три раза; первый от декана, а остальные два от самого Сотникова, — но ты никак не хочешь понимать. У тебя великое будущее: ты — сплошной талант, а в комплекте с изучением нового, из тебя выйдет прекрасный художник, — если бы Герману не было настолько стыдно, то он бы засмущался от такой похвалы, — Пойми, я такое не каждому студенту говорю. Ты лучший, но не хочешь даже элементарно сохранить свою идеальную успеваемость. — Простите, такого больше не повторится, — пробубнил Гера, но он не держал своего слова и сам понимал это. Так сказать, от него это не зависело. — Прошу прощения, а в чем дело? — вклинился Руслан, доброжелательно улыбаясь мужчине. — Провожу воспитательные беседы со своим лучшим учеником, который наплевал на свою учебу. Да, Измайлов? — хитро спросил преподаватель, глядя, как Герман стыдливо прикрыл глаза, а после перевел взгляд на человека, который встрял в беседу, — С кем я говорю? — Руслан, брат вашего «лучшего ученика», — он протянул руку, которую Егор Владимирович сразу же пожал. — Не слышал о вас раньше. — Не было повода, — усмехнулся Руслан, — Так, мой брат стал хуже учиться? — Давайте отойдем? Руслан кивнул и направился вслед за мужчиной, махнув Гере, чтобы он садился в машину. Герман быстро сел и нервно вздохнул. Сейчас Егор Владимирович расскажет Русе то, что Гера пытался скрыть. Руслан узнает об ухудшении оценок, потом узнает мама, а мама уже будет серьезно разговаривать с Герой. А Гера этого очень не хотел. Он смотрел на то, как два мужчины о чем-то разговаривают, и хотел научиться слышать сквозь стены. Вот о чем они говорят? Гера сгорал от стыда и нетерпения. Наконец, они пожали друг другу руки, улыбнулись и разошлись по автомобилям. Руслан сел рядом с Герой и, сказав водителю, чтобы трогались, строго взглянул на него. Он все также был весел, но этот взгляд не навевал ничего хорошего. Герман долго боялся, что он тоже начнет «воспитательную беседу», но после некоторого молчания Руслан вздохнул, потрепав его по голове: — «Лучший ученик» ты мой, дома поговорим.