Дневник

Смерть? Прекращение функционирования организма, определяется отсутствием дыхания и кровообращения. Констатируется через сорок тиков отсутствия пульса — это знает каждый на световой год в округе. Смерть естественна и неизбежна, она — участь любого алтеянца, и от неё не сбежать. Именно так думала Хоневра, когда совсем ещё юной лаборанткой увидела, как почтенный профессор, её учитель, отходит в мир иной. В этом не было ничего ужасного: учёный пережил даже своего сына и в последний год существования буквально таял на глазах. На мгновение к нему вернулось ясное сознание — и он улыбнулся своим ученикам. Таким он и остался в памяти Хоневры: со светлой улыбкой на выбеленном старостью лице. Смерть была неизбежна… и всё же она не показалась юной алтеянке чем-то жестоким и беспощадным. Просто всему приходит свой конец. Тогда смерть была для неё чем-то далёким. Чем-то, что случится не скоро, не рядом и точно не с ней. Что ж, несколько позже судьба бросила Хоневру прямо в её объятия. В тот день шло не так абсолютно всё. Единственный источник света слепил и заставлял глаза слезиться, а стены просторной залы терялись во тьме. Безликие фигуры сновали рядом, копошились, звенели инструментами и перекрикивались, но Хоневра чувствовала, что они так же далеки от неё, как Дайбазаал далёк от созвездия Андромеды. Хотелось спать. Боль, почти двое суток резавшая её тупым ножом, теперь убаюкивала и… Хонервра не помнила, в какой момент осознала, что умирает. Дыхание, кровообращение. Первого почти нет, второе же… крови у неё оставалось слишком мало. Такого просто не хватит на выживание, в запасе от силы полчаса. В запасе на… ни на что. Чернота, пустота, бред и забвение. И всё же это несправедливо. Она не уснёт с блаженной улыбкой на губах. Она будет вывернута наизнанку болью, страхом и скальпелем, и рядом не будет никого из родных. Только доктора, кричащие ей не засыпать. И леденящий, пробирающий до костей холод, идущий от бледных до серости пальцев рук. Дело всей жизни останется незавершённым, муж станет вдовцом, а сын умрёт, так и не родившись. Всё просто. Но уходить отчаянно не хотелось. — Ещё немного, ещё… — Она не сможет! Она не галра! — …не засыпай, не смей засы… Смерть сидела на краю кровати и ждала, невидимым взором следя за каждым рваным вздохом. Смерть ждала. У смерти много планов и она не привыкла долго рассиживаться. — …стимулятор поможет… — Император, прошу… — Они должны жить, иначе… — Император, вам не следует… — Доктор, пульс… Смерть сидела на груди и давила, не давая вздохнуть. Вот и всё: такие тиски не разжимаются просто так. Образ умирающего профессора встал перед внутренним взором, и Хоневра приоткрыла слипшиеся веки. Ей не хотелось уходить с перекошенным от боли лицом. Ей хотелось быть хоть немного похожей на себя до этого проклятого дня. …и вдруг Смерть отступила, буквально на шаг — и этой доли секунды хватило Хоневре чтобы прогнать дрёму — и совершить одно-единственное усилие. В какофонию звуков ворвался детский крик. Всё закончилось. Смерть пожала плечами и развернулась спиной. …но не покинула её. Нет, она неотступно следовала за алтеянкой, годы которой были сочтены. Смерть не имела никакого внешнего облика, но её присутствие нельзя было перепутать ни с чем. Таблетки не помогали. Хоневра была учёным, не воином, и у неё не было сил отгонять неизбежное с каменным лицом и сердцем. Один раз пересилить Смерть у неё вышло, но, выиграв одну битву, она не могла гарантировать себе победу в войне. Но умирать не хотелось: именно сейчас у неё было слишком много дел и слишком мало времени. К тому же, сын всегда держался подле матери и, казалось, без неё он просто запрётся в комнате и никогда оттуда не выйдет. Заркон, к сожалению, мужем был лучшим, чем отцом. Некого винить — просто так вышло. Смерти, в общем-то, плевать: у неё график и планы. Она и так слишком долго сидела рядом и выжидала, пора было уже взяться за дело. Хонерва понимала, что Смерти бесполезно давить на жалость, молить о пощаде и выторговывать года. Она не внемлет мольбам и рано или поздно возьмёт своё. Смерть неизбежна. И всё же… Можно ли её обмануть?

***

Вот уже десять тысяч дека-фиб ведьма Хаггар выигрывала у Смерти партию игры в прятки. И Смерть, кажется, смирилась с этим.