«Друг это или возлюбленный, но если тебе с ним комфортно, то вы — родственные души.*»
— Why am I in love alone? — Why am I hurting alone?*
— Я плачу... В исчезающей, разрушающейся Песчаной крепости одиночества, Смотря на разбитую маску... Я всё ещё хочу увидеть тебя...* Голос стихает, говорящий растворяется в темноте, оставляя рыжего парня совсем одного. Он оказался будто в большом кубе без единого источника света. Ощущение, словно можно вытянуть руки в разные стороны и кончиком пальца обязательно дотянуться до холодной, возможно обшарпанной, стены. Но ничего вокруг нет. Темно и холодно. Мороз пронзает не хуже игл, впивается в кожу и с каждой минутой пытается пробрать до костей. Кажется, было глупо выбегать на улицу без куртки в одной лишь футболке. Под ногами хрустит снег, фонарик на телефоне освещает еле различимую дорогу. Благо аппарат связи оказался в кармане джинс и спасал в данной ситуации. Ветер треплет рыжие волосы и неприятно обжигает слизистую оболочку, теперь глаза слезятся и весь мир становится не четким. Кеды предательски скользят по льду, когда парень начинает бежать по нему. Он падает на твёрдую поверхность, больно ударившись и выронив телефон из рук. В коленях чувствуется ноющая боль, возможно, теперь там будут красоваться синяки. Появляется яркая вспышка, после которой слышится громкий хлопок. Схватив телефон, он бежит дальше. Разбитый фотоаппарат, огромный кратер, кровь и... Опоздал, потерял шанс на мнимую надежду. Это повторяется уже в который раз. Недалеко от аппарата съёмки лежит тот, ради которого он и бежал сюда. — ДАЗАЙ! – в пару метрах от голубоглазого лежит парень в собственной крови и не подаёт никаких признаков жизни. — Чуя... — парня трясут за плечи и просят проснуться. Коё беспокоится, что у её сына возможно расстройство сна, а это не есть хорошо. Ему уже двадцать два и за всё то время, что он живёт с ней, такого почти никогда не было. Всё началось недели две назад, и тогда он её перепугал, разбудив за час до будильника. — Чуя, проснись! Это не впервые, поэтому парень даже не удивляется, что делает приёмная мать у него в комнате. Она крепко сжимает руку сына и говорит, что им нужно обратиться к специалистам. Парень уже давно плохо спит, а иногда и не спит вовсе, засыпает поздно, просыпается раньше времени, так ещё и в последнее время разговаривает и кричит во сне. Но рыжий лишь отнекивается, мол это просто плохой сон и ближе к обеду забудет его. Встаёт и идёт собираться на занятия. Всю дорогу до университета он чувствует себя плохо. Болит голова и живот, ощущение будто сейчас его вырвет. Метка на шее около года не давала о себе знать, но вот уже как две недели парень ощущает покалывание после каждого пробуждения ото сна. Возможно, с этим связан как-то его соулмейт, который долгое время не давал о себе знать. На самом деле парня раздражала его родственная душа, хоть он ещё и не был с ним или с ней знаком. Эта скотина с двенадцати-тринадцати лет наносила себе увечья, но страдал не только он, но и рыжеволосый. Обязательно, хоть раз в неделю, а новые шрамы появлялись на коже. Иногда болезненные и тяжело заживающие. Бывало, пару раз, что Чуя чувствовал удушье и ничего не мог с этим поделать, лишь лихорадочно хватал ртом воздух. Терзал своё тело один — а страдали двое. Бывало и такое, что некоторые участки тела горели, будто к ним приложили раскалённый металл. На бледной коже появлялись красные отметины и парень не настолько глуп, чтобы не догадаться, что его родственная душа сейчас с кем-то развлекается. Хотелось отомстить, причинить такую же боль, какую причиняют ему, но он этого не делал. Он продолжал терпеть и жалеть соулмейта, и надеяться, что тот образумится. Ведь люди не от хорошей жизни вскрывают вены или глотают таблетки. Накахара до сих пор помнит, как метка болела в последний день, до того как полностью перестала давать о себе знать. В тот день невозможно было сосредоточиться. Желание вырезать канцелярским ножом гребаное изображение созвездия «Близнецов» настолько возросло, что в какой-то момент его остановил перепуганный одногруппник — Акутагава. А на следующий день наступила тишина и опустошенность, будто остался совсем один во вселенной полной звёзд. Метка с тех пор побледнела и перестала приносить дискомфорт. Чуя помнит сюжет частями, а имени парня из снов он никогда не мог вспомнить. Ближе к двенадцати он и большую часть сна забудет, останутся лишь неприятные ощущения и частичные воспоминания тех событий. Парень не замечает, как доходит до пункта назначения, как поднимается на нужный этаж, как входит в аудиторию живописи и усаживается за столик у самого дальнего от преподавателя мольберта*. Было плевать на всех одногруппников, которые спрашивали, почему он такой бледный, а под глазами виднеются синяки, будто после долгого загула; было плевать на новую тему, которую сейчас рассказывал преподаватель. Руки не слушались, отказываясь работать как следует. Всякий раз, когда парень пытается нарисовать вазу или придать драпировке большую реалистичность, всё шло по пизде, работа так и оставалась плоской. Хотелось спать, но осознание того, что сон вновь повторится, не позволяло такой роскоши. Люди раздражали и парень часто на них срывался. — Опять плохой сон? – его, почти единственный, друг Акутагава всегда был не особо болтливым. Он не хотел лезть не в своё дело, ведь каждый решает что рассказывать, а что нет. Но его беспокоит состояние друга. Он был в курсе, что у одногруппника плохо состоят дела со сном, но не вдавался в подробности. Буфет быстро начали заполнять голодные студенты. Из тихого помещения, в котором можно было расслышать только звуки посуды и редкие разговоры студентов и сотрудников, превратилось в подобие бара, в котором сейчас все собрались болеть за свою сборную по футболу. К двоим из художественного факультета подсели ребята из филологического, обсуждая какую-то очередную книгу, попутно рассказывая понравившиеся моменты. — Да, — Чуя закрывает глаза и, слегка надавливая на виски, начинает массировать их. Голова, хоть и не так сильно, но до сих пор болела. — Голова порой болит так, будто бухал беспрерывно неделю. — Нахахара-сан, вафы нофные кофмары не пекратились? – юный филолог жевал купленную булочку и, наплевав на правила этикета, говорил с набитым ртом. Парень, с волосами цвета звезды, тесно общался с Акутагавой, не удивительно, что он был в курсе всех событий в художественном. — Фто вам сница? — Сначала прожуй, а уж потом говори, – Рюноскэ показательно цокнул, после чего перевёл взгляд на свой ещё не тронутый обед. — Всё как обычно: холод и темнота, яркая вспышка, кровь и парень, — это в первый раз, когда Накахара рассказывал кому-то о своих снах. Этим ребятам он мог доверять, они не раз вытаскивали его шкуру из разных ситуаций. Он перевёлся в этот университет в начале учебного года* и ещё плохо знает ребят с их факультета, что уж там говорить о других. Вообще, когда-то парень не особо горел желанием с кем-то заводить дружбу, но получилось так, что ему пришлось общаться с Акутагавой по учёбе, позже это перетекло в дружбу. От «Привет. Где у нас пара?» они перешли на фазу «Чуя, где я живу? Нет, я больше не буду пить!» или «Как вечер с тигрёнком провёл?». Позже Рюноскэ познакомил его с Ацуши, а тот в свою очередь с Рампо и Куникидой, последний, кажется, до сих пор стоял в очереди и матерился из-за влезающих наглецов вперёд него и нарушающих его идеальный график. — У него глаза такие... цвета молочного шоколада, кудрявые почти такого же цвета волосы. О, все открытые части тела были покрыты бинтами. — Дазай? – послышался знакомый голос позади литераторов. Накаджима подавился от неожиданности и если бы не Рампо, сейчас задыхался из-за крошки вставшей поперёк горла. Сев рядом с друзьями, Доппо что-то начал искать в своём блокноте: — Вы разве были знакомы? «Так они знают о нём?», – Чуя отрицательно качнул головой. — Но... Быть такого не может... Дазай-сан погиб год назад, – Накаджима перевёл взгляд на друга, который, поправив сползающие очки, принялся писать только ему известно что в свой ненаглядный сборник из: цитат, советов, идеалов и расписания. — Навязчивые мысли о суициде не давали ему покоя, поэтому мы порекомендовали съездить туда, где произошла та или иная катастрофа. Ну, знаешь, окунуться в атмосферу, все дела, – Куникида отпил немного зелёного чая без сахара, прочищая горло. — Год назад этот идиот пробрался в город-призрак Намиэ*. По "счастливому" обстоятельству в этот же день должна была пролетать комета и в том районе её можно было лучше всего рассмотреть. Взяв камеру, он уехал и больше не возвращался. — Мы пытались с ним связаться, но телефон оказался выключенным, – Ацуши был подавлен, он считал, что в смерти друга виновата не только комета, но и он. И зачем только согласился с остальными на такую глупую затею? Он опустил голову и притих, отложив в сторону свой обед. — Связавшись с полицией, мы поехали в этот городок. Потратили почти три дня на поиски, но нашли его тело не так далеко от кратера упавшей кометы, – в разговор вмешался Рампо. — По оценкам криминалистов, он умер от перелома шейного позвонка, ударившись о камни. Говорят, что какое-то время он был ещё в сознании. «Серьёзно? Этот парень действительно мёртв?» — Я слышал, что мёртвые могут связываться с живыми за месяц до даты своей смерти, но происходит это только с теми, кто умер не больше года назад, – парень из литературного продолжил свою мысль, изредка закидывая в рот какую-то вкусняшку из шуршащей пачки. — Некоторые связываются, чтобы доделать какие-то незаконченные дела, а кто-то пытается предупредить о надвигающейся опасности или рассказать, что произошло в тот день, когда он погиб. Они могут связаться не со всеми, лишь с теми, кто когда-то находился на грани жизни и смерти. А ещё, вроде бы как, у соулмейтов сильная связь, но я точно не знаю. Что-нибудь тебе из этого подходит? Чуя коротко кивнул, он не любил вспоминать тот глупый случай, но, как полагается канону, воспоминания о том дне начали постепенно возвращаться к нему. Это случилось ещё когда Накахара жил в детском доме, было ему от силы лет двенадцать. Из-за своей необычной внешности для японца и характера, ему часто влетало от тех, кто был постарше. В тот день ему перепало сразу от троих мальчишек, старше него года на три-четыре. Закрыв лицо руками, он надеялся, что скоро это закончится или что кто-то заметит эту картину и оттащит за шкирку подростков. И помощь пришла, но оттуда, откуда её вообще было ждать неожиданно, точнее, как думал сам Чуя, невозможно. Послышался тупой удар, после которого незамедлительное «Ауч», рыжеволосый по прежнему прячет лицо руками, мало ли что этим садистам пришло в голову. — Ты в порядке? – парень слышит, что троица уходит, ворча и шаркая обувью по асфальту. На его голову ложится ладонь и слегка треплет волосы. — Ты идти сможешь? Я тебя, как ты помнишь, донести не смогу. Накахара узнаёт этот голос и хорошо помнит, почему знакомый сказал, что не сможет его донести. Рыжий даже не удивляется, что трио так быстро испарилось из виду, ведь чего только стоит один взгляд этого мальчишки, когда тот не в духе, от которого бегут мурашки по телу, а если он и за дело возьмется, то лучше сваливать из города, а лучше из страны. Дело в том, что недели две назад Накахара спустил по лестнице этого парня за очередную шутку в свой адрес, и тот как-то неудачно упал, тем самым сломав себе ногу и теперь ковыляет везде на костылях. Рыжеволосый думал, что как только он попадёт в поле зрения инвалида на мозг, как любил выражаться низкорослый, то тот сразу же изобьёт его своими палками, при этом подкидывая какие-нибудь шуточки, да поострее. Но этого не происходило. — Д-да, всё впорядке, – шипя от боли, Чуя кое как встаёт и отряхивается от грязи. Болят рёбра и он надеется, что переломов нет. В детском доме много хулиганов, которые плевали с высокой колокольни на всех, они творили что хотели. Раскаяние приходило тогда, когда их вызывали на ковёр к директору. Хотя и это многих не останавливало, а порой делало только хуже. Именно поэтому Накахара сейчас бежит за одним из них, наплевав на тупую боль в теле, который стащил у переломанного необходимую ему вещь на ближайший месяц, а то и на два. Надо же хоть как-то отблагодарить спасителя и замять тот случай на лестнице, ведь он ещё не попросил прощения. Рыжий уже почти догоняет воришку, когда до него доходит, что он выбежал на проезжую часть. Позже из воспоминаний лишь сильный удар и тьма. Когда мальчишка пришёл в себя, ему сказали, что он пролежал в коме чуть больше недели. Тогда же он и познакомился с доктором Коё, и уже через пару месяцев Чуя жил с ней. В день отъезда он впервые почувствовал неприятное покалывание в шее, именно там, где находятся точки-звёзды созвездия «Близнецов». Тогда же не сходило и ощущение одиночества, хоть он теперь и не одинок в этом мире, у него есть Коё Озаки. Будто он уезжает, оставляя часть себя здесь, в месте, где ему никто и никогда не был рад. Накахара не помнил имени того, немного отбитого, паренька. Даже лица особо уже не помнил. Если сейчас они столкнулись бы лбами, рыжий только буркнул «Свали с дороги» или же просто задел плечом его руку и прошёл мимо. Весь оставшийся обед прошёл в тишине, каждый думал о своём, а по звонку все разошлись по кабинетам. История искусств проходила спокойно, но нудно. Преподаватель нарцисстично рассказывал о культуре Древнего Рима, попутно заставляя студентов записывать лекцию. Лишь единицы пачкали страницы чернилами и своими кривыми загогулинами, остальные либо спали, либо болтали. Акутагава пытался записывать всё, что диктовал историк, но позже сдался, включил диктофон на телефоне и начал что-то чиркать в скетчбуке*. Чуя заснул уже на двадцатой минуте пары и вздрогнул, когда его руки коснулась чья-та холодная. Сосед по парте сказал, что уже можно собираться и идти домой, на что рыжий лишь кивнул. «Реально ли то, что рассказал Рампо? Помочь или не вмешиваться в историю и будь что будет? Смогу ли я хоть что-то сделать? Возможно ли вообще спасти того, кто погиб давным-давно?» Свет от ноутбука неприятно режет глаза, после долгого нахождения в полутьме. Парень задумывается над тем, что же ему вбить в поисковик для начала. Что там говорил Куникида? — На-ми-э... – Чуя произносит слово разделяя его по слогам, как делают дети в начальных классах, когда только учатся читать. — Итак, это не то и это тоже, – глаза пробегаются по написанным статьям копирайтеров, обозревателей или журналистов. Нажав уже на десятую ссылку, на экране появился какой-то форум заядлых астрономов, обсуждающих то или иное событие на небе. 21 декабря: «Большая зелёная комета, прозванная «Невероятным Халком»*, испытала неожиданную вспышку света и теперь увеличивает свою яркость с такой скоростью, что её можно увидеть невооруженным глазом. Сейчас комета окружена массивным газовым облаком, а вспышка, как считают астрономы, может в конечном итоге привести к её распаду. PANSTARRS приближается к солнцу по гиперболической орбите — узкой траектории, которая в итоге вернет её к внешнему краю Солнечной системы. Ещё никогда она не приближалась к внутренним планетам нашей системы так близко, поэтому никто не может предсказать, что произойдёт, когда лёд на поверхности кометы подвергнется воздействию солнечного тепла. Ждём с нетерпением 23 число.» 24 декабря: «Впервые в жизни видела комету и... это было неописуемое ощущение. Всё было именно так, как и было описано выше. Я даже успела заснять её, зацените.» Картинка прогрузилась и на ней можно было увидеть зеленоватый объект на ночном небе. Красиво, но Накахара не фанат подобного. 25 декабря: 13:47 «Вы слышали новость? «Халк», а точнее его отделившаяся часть убила человека... Ну, не совсем она, но была причастна в этом.» 15:02 «Что? Нет, я не слышал. Что произошло?» 15:05 «Я слышала только то, что комета развалилась и одна её часть упала в Намиэ.» 15:37 «Да, так оно и было. Хотя учёные и говорили, что этого не произойдёт... Ну, крч, насколько мне известно, какой-то парень пробрался в Намиэ и, чтобы было лучше видно комету, взобрался на высшую точку городка, а не так уж и далеко упал и «Халк». Его снесло ударной волной и он сильно ударился о камни. СМИ скоро начнут об этом трезвонить по новостям.» 15:40 «Какой ужас(» Дальше Накахара читать не стал, там начали промывать косточки неизвестному им человеку, что он, собственно, никогда не любил. В этом вся человеческая сущность, обсуждать и осуждать того, кого ни разу в жизни не видел, но знает как тому нужно жить. «Комета Халк, несчастный случай в Намиэ», на поисковой строчке виднеется новый запрос и новые ссылки. «... В ночь на 23 декабря, в 01:22, комета «Невероятный Халк» раскололась на две части, одна из которой упала в заброшенный городок Намиэ. По неизвестным обстоятельствам в это время в нём находился молодой человек. Как он попал на территорию охраняемой зоны неизвестно, пропуска при себе у него найдено не было. После падения кометы, парня откинуло ударной волной и он ударился о камни, сошедшие с горы после последнего землетрясения. По предоставленной нам информации, он какое-то время был ещё в сознании, но не мог нормально шевелиться. По оценкам криминалистов, он умер от перелома шейного позвонка*...» Не дослушав старую запись из новостей, парень закрыл вкладку. Накахара невольно зажмурился, прокручивая в голове информацию, изредка помечая нужное в блокнот. То, что нужно было, от части, он нашёл, осталась лишь вся эта мистическая херня в которую Чуя не особо верил. «Смерть... Нет, не так. Возвращение из мёртвых? Пф, похоже на какой-то зомби апокалипсис. А может, смещение миров или соприкосновение? Да, это больше походит на реальность. О какой я реальности говорю, ища нечто подобное?» На удивление, ссылки по его запросу были. Он открывал одну за другой, вчитывался в содержание, конспектировал. Бывало, что информация не сходилась, но в большинстве случаев была как под копирку. Ну, может были добавлены пару лишних слов или строк. «Если верить информации, умерший неестественной смертью и ещё не осознавший, что он умер, задерживается в нашем мире и переживает каждый день минуты своей гибели. Но именно в тот день, когда он умер, на пятнадцать минут открывается что-то вроде врат и живой может вмешаться в ход событий. Блять, как же сложно. Значит, нужно быть в Намиэ 23 декабря, в 01:23, хотя лучше раньше. Каким-то образом заставить его уехать как можно дальше от того места и всё будет хорошо? Не слишком ли просто? А как же побочные эффекты, какие были в серии фильмов «Пункт назначения»? Стоит ли вообще вмешиваться?» Чуе требуется выходной, примерно на неделю, или хотя бы бутылка хорошенького вина из коллекции Коё. В последнее время, слишком много навалилось на его голову. Озаки, скорее всего, опять будет ворчать, что её сын вновь пьян и это лишь с одной бутылки. Главное, что он не буянил, как многие в нетрезвом состоянии, а просто заваливался спать или философствовал с ней или с кем-то по скайпу. Скорее всего, достаётся Акутагаве слушать пьяные дискуссии своего одногруппника. И, как собственно и ожидала Коё после обнаружения полупустой бутылки на столе, её сын уже спал, уткнувшись лицом в подушку. Накрыв его одеялом, она вышла из комнаты, тихо прикрыв дверь. Легкий поцелуй в шею и по телу рыжего пробегают мурашки. Шея – чертовски чувствительное место. Он никогда и никому не позволял её трогать, а тем более целовать или кусать. Да если кто-то просто уткнётся в неё носом, по телу Чуи бежал табун мурашек, как и от тёплого дыхания в её сторону. А вот если провести пальцем или языком по нежной коже шеи, его голова бы автоматически приподнималась выше, давая тем самым чуть больше обзора на чувствительную часть тела; или наоборот, вжималась в плечи. По крайней мере, так думал парень. Толчок и он уже здоровается спиной о стену, а затем чувствует тепло от тела напротив. Нижняя губа слегка зажата собственными зубами, до тех пор, пока его губы не накрывают чужие, слегка обветренные. Накахару крепко зажимают у стены, но он особо и не сопротивляется. Ощущение, словно он может доверить всего себя этому парню. Укус в шею, заставляет его вновь прикусить губу, чтобы не зашипеть. В укушенное место легонько целуют, извиняясь за принесенный дискомфорт. — Ты такой чувствительный, малыш Чу, – парень шепчет в ухо, кончик которого уже давно покраснел от смущения, как и щеки. — Давай продолжим, как только я вернусь, хорошо? — Куда ты собрался? – до рыжеволосого не сразу доходит, что это только сон, что он может вновь повторится, как и те, что были до этого. Он смотрит в глаза напротив, сжимая руками серую рубашку темноволосого, не желая отпускать. — Это так срочно? — Если не поспешу, пропущу прекрасное явление, – поцелуй адресован прямиком в аккуратный носик Накахары. — Не каждый день можно встретить комету, тем более так близко к Земле. — Что? Комета? – в голове щелкнул выключатель, а над рыжей головой словно зажглась лампочка. — Стой, не... Он, в который раз, оказывается один в помещении, в котором хоть глаз выколи. В карманах телефона найдено не было и парень решает просто идти вперёд. Куда-нибудь, а придёт. С каждой минутой становится только холоднее и Чуя начинает тереть ладонями руки через кофту, которая порядком растянулась, но была очень мягкой, чтобы можно было так легко с ней распрощаться. Когда человек спит минуты превращаются в часы и наоборот, рыжеволосому кажется будто он прошёл уже часа два, вот так – в темноте. В дали виднеется свет и Накахара срывается с места. Но, чем ближе он к желанному месту, тем дальше оно оказывается. В темноте ни черта не видно и парень спотыкается о что-то, и начинает падать. Чуя вздрагивает, он может даже поспорить, что в данный момент подпрыгнул всем лежащим телом над кроватью, ещё и ударился ступнёй о деревянную часть кровати, когда возвращался с полёта на мягкую постель. По комнате разносится шипящее «Айщ», такое уже бывало с ним, но чтобы о что-то удариться... На часах 6:08. Ничего нового, снова проснулся почти за час до будильника. Спать не хотелось, как и вставать с постели, поэтому он просто лежит закрыв глаза, обдумывая свои мысли. Подъём. Универ. Длинные и нудные занятия. Дом. Отбой. Дни сменялись днями и ничем особо не отличались друг от друга. Разве что расписанием занятий, домашкой и едой. Уже как неделю Чуя не видит сны, только тьму, а после, по привычке просыпается в шесть. После того сна всё как-то изменилось, стало какое-то серое, будто потерял то, что так сильно любил или чем так сильно дорожил. Ощущение, что чего-то не хватает не уходит. — Ты увидишь, как я умираю, прежде чем я вновь полюблю. Вокруг меня разбросаны осколки... – где-то сзади раздаётся тихий, но такой знакомый голос, который уже начинал забывать парень. — ... они лежат здесь с тех пор, как ты оставил меня*. Обернувшись, студент-художник ничего не замечает, лишь шедших позади него Акутагаву и Ацуши. Парни о чём-то мило ворковали, на что рыжеволосый лишь улыбнулся. «Кажется паранойя уже разыгралась», усмехнувшись своей же мысли, он выходит за пределы университета. — Мёртвых не вернуть, Чуя, –неизвестная комната, которая освещается лишь слабыми лучами заходящего солнца. В помещении было весьма прохладно, будто отоплением здесь и не пахнет, а пахнет лишь плесенью и гнилью. Вокруг пыль и разбросаны вещи, словно хозяева сбегали из дома, прихватывая с собой только всё самое необходимое. Со спины обнимают крепкие руки, от чего становится не так холодно и... Пусто? Одиноко? Разницы нет, главное, что даже в таком месте, теперь он чувствует себя лучше, зная кто стоит за ним. — Поэтому... я больше не прошу у звёзд о встречи с тобой. Руки выпускают тело из кольца объятий и Чуя хочет их вернуть обратно, ведь так уходит то поглощающее чувство одиночества. Он оборачивается, но никого сзади не обнаруживает, собственно как и того дома, в котором они находились. Холодный ветер ударяет в лицо, заставляя зажмуриться от неприятного ощущения. Голубые глаза устремляют свой взор на предстоящую им картину. Место было весьма красивым, можно рассмотреть почти всё, даже несмотря на расстояние. Слегка замёрзшее небольшое озерцо, возле которого растут несколько деревьев, ветви которых припорошило снегом. Небольшой деревянный домик, выполненный в традиционном японском стиле. Слегка тусклый свет говорит, что хозяин или хозяева ещё не спят. Чайный домик находится почти у самой воды и Чуя готов поспорить, что весной, когда всё цветёт, здесь чертовски красиво. Несколько часовенок, выполненных из камня, служащих домиками для богов. Несколько старых фонарей слабо освещают территорию, в которой хоть ненадолго, но хочется задержаться. Он оборачивается, чтобы увидеть, что находится сзади. Над головой ярко светят звёзды и луна, которая хоть и плохо, но освещает местность. Что-то рассмотреть сложно, но общие черты разглядеть возможно. Включив фонарик на телефоне, парень начал рассматривать территорию. Кажется, это было то самое место, где когда-то упал «Невероятный Халк», но здесь, вроде как, всё в порядке. Там, где фонарик мог ещё дотянуться хоть до чего-нибудь, появилось какое-то движение. Когда Чуя пытался рассмотреть кто же это или что, телефон отключился, погружая всё в темноту. Ступая осторожно вперёд, чтобы не навернуться о случайно найденный мизинцем камень, Накахара надеется, что к объекту он доберётся быстро и без приключений. Зелёное свечение появилось неожиданно, но зато немного осветило путь и неизвестный объект. — Дазай? – рыжеволосый произносит имя тихо, будто боится спугнуть какую-нибудь прекрасную лань, но следом выкрикивает уже во всё горло: — Дазай! Парень с камерой оборачивается на звук, но Накахара этого не замечает, запнувшись о камень и упав на холодную землю. Слышится звук упавшего тяжёлого объекта, зажмурившись рыжеволосый ожидает чего-то, но... ... он просыпается. «Суббота. 22 декабря, 01:24... Что за?» Чуть больше недели Накахара не видел снов и теперь даже немного рад, что они вернулись, но их содержанию нет. Сегодня тот самый решающий день и он ещё не определился, а стоит ли оно этого? Но парня смутило даже не это, а скорее время на часах. Будто он побывал в прошлом, а потом его резко выкинули в настоящее. «Немного странный сон... Раньше всё просто сводилось к одному, но сегодня у меня будто предстоял выбор: остаться одному на век или вмешаться в ход прошлых событий и добавить в историю своей жизни новую главу с новым человеком. Бля-я... и что делать?»