Подарок

– Не беги, – раздался сзади ровный и спокойный голос. – Лань Чжань, – Вэй Ин вернулся на несколько шагов и схватил мужчину за руку. Потянул, но это было всё равно, что пытаться столкнуть с места дерево, глубоко проросшее корнями в землю. – Мне не терпится залезть наверх! Мы же почти у цели! – Это не соревнование, – заметил Лань Ван Цзи, развернув его за плечи в ту сторону, где за Гэ растекался туман, повторяя извивы невидимой сквозь молочную дымку реки. Вэй У Сянь открыл было рот, чтобы начать спорить, но вспомнил, что пообещал себе накануне. И всё же он мог бы прийти первым, если бы припустил, как подстреленный заяц. С другой стороны, у Хань Гуан Цзюня был Би Чэнь, который в один миг домчал бы его до вершины, но пускать его в ход – это форменное жульничество! Такой человек не опустился бы до столь бесчестных поступков, в отличие от Вэй Ина, вот он, пожалуй, мог бы изловчиться и стянуть клинок из ножен, пока хозяин не ожидает. Конечно, прославленный заклинатель – это не юный адепт, который еще не научился как следует следить за своим оружием, но попытаться стоило. – Постой и посмотри, – наверняка Лань Ван Цзи заметил, что он отвлечен, и терпеливо поправил. Было в этом что-то от Лань Ци Жэня, но на удивление, Вэй У Сянь не почувствовал раздражения. Конечно же, любимый ученик многое перенял от своего учителя, в этом не было ничего удивительного. Заклинателю оставалось только послушаться и обратить свой взгляд туда, где природа небрежно раскинула тёмно-зелёное с серебринкой росы покрывало трав. Тут и там в его складках чернели деревья, будто впитавшие в себя ночной мрак и не желающие так просто отпустить его. Однако небо светлело неумолимо. С каждой минутой проявлялись новые краски, только сосны стояли точно прорисованные тушью. Все стихло: ни ветерка, ни шороха. Все замерло в ожидании. Лань Ван Цзи слегка обнял его, вглядываясь куда-то в даль, где в густой фиолетовой дымке лиловели силуэты далёких горных хребтов, круглый год покрытых снегом. Такие неясные, что их можно было бы принять за причудливый рисунок в слоящихся облаках, уплывающих за самый горизонт. Вэй У Сянь прижался к мужчине так, чтобы ощутить тепло сквозь слои одежды, и подумал, что, наверное, этот вид напоминал Лань Чжаню об Облачных Глубинах. Несмотря на кривотолки, будто второй молодой господин Лань целиком состоит изо льда, такой он холодный и бесстрастный, Вэй Ин явственно ощутил, что тот тоскует по дому, просто старается никоим образом не выдать себя. Не будь он привязан к этому месту всей душой, стал бы так отчаянно защищать его от псов из клана Вэнь, и приложил бы потом столько усилий, чтобы обитель безмятежного блаженства возродилась из пепла и руин? – Когда мы отправимся в Гу Су? – спросил он, понизив голос, чтобы не нарушить покой нарождающегося утра. – Сегодня, – последовал короткий ответ и тон его показался немного мечтательным. – Но не будем слишком спешить. У нас почти две недели. – Это означает много приятных остановок в пути? – Вэй Ин обернулся к нему, заглядывая в светлые глаза и даже не думая при этом прятать развязную улыбку. Потом вдруг предложил: – Давай все-таки пробежимся наперегонки? Победителю причитается поцелуй. Мужчина ответил вопросительным взглядом. Мимо, совсем близко, промчалась серенькая пичуга, принявшая двух заклинателей за пару наглых деревьев, которых ещё вчера здесь не было. – Гэгэ, разве можно быть таким непонятливым? – Вэй У Сянь закатил глаза. – Иногда я просто поражаюсь! Все же проще простого, смотри, если я выиграю, ты меня поцелуешь, а если проиграю, то я поцелую тебя. – В этом нет никакого смысла, – воспротивился Лань Ван Цзи и указал взглядом в ту сторону, куда улетела давешняя птица. – И в том и в другом случае придется ждать, пока мы оба окажемся там. Ход его мыслей до того понравился Вэй Ину, что тот немедля взялся за отвороты траурного одеяния, привлекая Хань Гуан Цзюня к себе. Кто в итоге кого поцеловал, осталось не вполне понятно, да это и не имело значения. Важны были только губы и сплетение языков, и затаенное дыхание, и руки, украдкой пробирающиеся под одежду. – Лань Чжань! – выдохнул Вэй У Сянь, когда они нашли в себе силы оторваться друг от друга. – Мгм, – ответил тот, и сам потянул его к макушке холма по едва-едва угадывающейся тропке. В кустарнике, который они оставили позади, уже вовсю распевались пернатые. На языке птиц их щебет означал: покажись же скорей, утреннее солнышко, обогрей нас и возвести о наступлении нового чудесного дня. Вэй У Сянь позволил другу вести его за собой. Заклинатель шел не спеша, с достоинством, каменистая почва, выветренная и высушенная, поросшая низенькой редкой травкой, слегка похрустывала под его сапогами. Небо впереди рдело и золотилось, стайки мелких пушистых облаков, походящих на коробочки хлопка, порозовели при виде двух бесстыдных заклинателей, держащихся за руки. Прохладные пальцы чуть сильнее сжали кисть Вэй У Сяня, прежде чем отпустить. Наверное, даже почти наверняка, они были не единственными заклинателями, облюбовавшими это место для того, чтобы встречать закаты и рассветы, медитировать в уединении, любоваться наступающей непогодой, прежде чем укрыться от стихии в Гэ. Едва ли простые люди поднимались сюда, чтобы выпить чаю, усевшись на плоском сером камне, похожем на широкую скамью, сотворенную самой природой. Вэй Ин поддел носком сапога округлый черепок с фрагментом изображённого на нем лотоса – когда-то он был маленькой пиалой для питья – и посмотрел на горизонт как раз вовремя, чтобы поймать момент, когда краешек пока что не слепящего глаза золотого диска покажется из-за горизонта. Ему показалось, будто солнце рассыпало множество цветных черепков повсюду в траве на склонах окрестных холмов, хотя конечно же то были всего лишь цветы, рассеянные тут и там. Светило поднималось, осыпало блестками деревья, согревая всё, до чего могло дотянуться, теплым переливчатым сиянием. Заклинатель плюхнулся на камень, чтобы было удобнее созерцать, ни на что не отвлекаясь, но обратил свой взор вовсе не на окружающие красоты, а на Лань Ван Цзи, без остатка поглощенного зрелищем. Поднимающееся на небосвод солнце уже добралось до его белоснежных одежд, придав им нежнейший персиковый оттенок, позолотило светлую кожу, коснулось губ, которые он, Вэй У Сянь, недавно целовал. – Куда ты смотришь? – спросил заклинатель, наконец почувствовав его взгляд. – Любуюсь, – отозвался Вэй Ин, положив руку на камень рядом с собой, и приглашающе хлопнул ладонью по его поверхности. – Мы ведь за этим сюда пришли, помнишь? Поэтому прямо сейчас я созерцаю свой нефрит в лучах восходящего солнца и, должен заметить, отдаюсь этому всецело. Лань Ван Цзи аккуратно приподнял полы своих белых одежд и опустился рядом с Вэй У Сянем. Может, солнце так играло, а может, его безупречной кожи и правда коснулся румянец. Рука Вэй Ина по-прежнему лежала на шероховатой поверхности скамьи. От камня исходил ночной холодок, а от прохладной ладони, что улеглась сверху, разлилось приятное тепло вверх к локтю и плечу, а потом дальше, пока не заполнило все тело и перестало в нем умещаться. – Лань Чжань, – позвал он тихонько. – Поэтому ты встаёшь в такую рань? – Это только с тобой… так, – он попытался, но не сумел подобрать нужных слов, и потому просто докончил фразу. Оба умолкли, но молчание это не было принужденным, скорее уж уютным оттого, что они были вместе. Что-то похожее не раз бывало между ними когда-то в прошлой жизни, но то один, то другой, а то и сразу оба не могли в полной мере прочувствовать этого по разным причинам. – Пожалуй, я мог бы к этому привыкнуть, – заклинатель зевнул и слегка потянулся. – И начать спать по ночам? – уточнил Лань Ван Цзи и Вэй Ин мог поклясться, что это звучало иронично. – Этого я не говорил! – в испуге воскликнул тот. – Ван Цзи-сюн, пощади, гэгэ!