Психология рас

      C самого утра на площади потихоньку начал собираться народ, с интересом и опаской поглядывающий на возведенный помост. Обычно на нем выступали различные бродячие артисты, но сегодня там должно было развернуться куда более жуткое и захватывающее действие. Немало было тех, кто совершенно не хотел смотреть на тошнотворное зрелище публичной казни, впервые за последние полторы тысячи лет происходившей в небольшом мирном городке, но и тех, кому было жутко любопытно увидеть, как бунтарям отсекут головы, тоже хватало. Местные и даже приезжие репортеры ошивались неподалеку, скабрезно перешучиваясь и лениво поглядывая на часы. Им было не особо интересно лицезреть такое, ведь вампиров всё же иногда казнили в этом мире, пусть и за совершенно иные преступления. Вот если бы вместо них были драконы или хотя бы русалки, тогда это вызвало бы куда больший ажиотаж. А так из занятного предвиделось только зачитывание приговора с описанием всех совершенных клыкастыми родственничками прегрешений. Всё же любопытно, господа, чем же молодые люди ухитрились вызвать неудовольствие властей?       Еще накануне перед помостом установили несколько крепких удобных лавок для особо почетных гостей, которым статус не позволял по-плебейски стоять вместе с остальными. Впрочем, некоторые из них многое бы отдали, чтобы находиться как можно дальше отсюда и не смотреть на происходящее. Например, родители Рэя, получившие персональное приглашение на планируемое мероприятие. Несколько дней назад Ноикс лично передал им свои «искренние соболезнования» и непрозрачно намекнул, что отказ не принимается. Ведь именно по их вине и недосмотру детишки связались с заговорщиками, так что пусть теперь смотрят, что бывает с детьми, которых плохо воспитали родители. Тот факт, что вышеупомянутые детки весьма строптивы и уже давно посылают почтенных родителей во все известные науке места, демонстрируя различные комбинации из пальцев, никого не волновал. Так что вампирская чета, удостоенная мест в первом ряду, отрешенно взирала на приготовления, до сих пор не в силах поверить, что это всё происходит на самом деле. Они категорически не одобряли решения, принятые их сыном и племянницей, но никогда даже представить не могли, что дело дойдет до плахи.       Также среди почетных гостей затесалась и парочка учителей, в том числе и профессор Нейт. Невидимого директора вниманием обошли, ибо все равно никто не мог бы узнать, правда ли он пришел, и понаблюдать за его реакцией, а вот отчаяние в глазах классного руководителя приговоренных приятно грело душу заместителя Ноикса. Хоть немолодой франкенштейн и считал свалившихся на него вампирьих родственничков редкостными занозами и возмутителями спокойствия, он все равно очень любил каждого из своих учеников, и наблюдать за их печальной участью ему было просто невыносимо. Слабым, но всё же утешением служил тот факт, что остальные его непослушные ученики вроде как сумели бежать и пока что ни пресса, ни представители закона не объявляли об их поимке. Хуже всего было то, что в постепенно разрастающейся толпе Нейтан, к своему неудовольствию, заметил и несколько других учеников из Академии, прогулявших занятия ради столь значимого события и напрочь проигнорировавших запреты профессоров. Что они тут забыли, оставалось загадкой, но, судя по мрачным, а местами даже заплаканным лицам, пришли они вовсе не злорадствовать, а в надежде увидеть, как пленников спасут или помилуют. Почти никто из знающих брата и сестру не верил, что те и правда преступники, полагая, что они лишь стали жертвами каких-то политических интриг или просто оказались не в то время не в том месте.       В момент, когда до полудня оставалось примерно пятнадцать минут, а на площади уже яблоку было негде упасть, отряд из почти четырех десятков мантикор оцепил помост, обнажив клинки, зорко посматривая по сторонам. Им был отдан приказ не допустить как массовых беспорядков в случае, если что-то пойдет не по плану, так и кражи пленников, если за ними всё же кто-нибудь явится. О бегстве дракончиков и остальных еще известно не было, но предусмотрительный Ноикс не просто так много веков был телохранителем и заместителем главы разведки. Он предпочитал перестраховываться и всегда рассчитывать на то, что противники тоже не сидят сложа лапки и не ждут, пока он до них доберется. Оставшимся за главных вместо него Махту и Ксаро даже ненадолго показалось, что альбинос страдает паранойей, но спорить, как и озвучивать свои мысли, не стали, поэтому, как и было приказано, безопасники внимательно следили за каждым движением, выбивающимся из общей картины.       Когда же к помосту подвели бледных и нетвердо стоящих на ногах вампиров в сопровождении еще дюжины охранников, шум на площади моментально стих. Выглядели потомки уважаемых аристократов просто ужасно, даже несмотря на то, что перед казнью их помыли и переодели. Связывать, однако, не стали, здраво рассудив, что в данный момент и при таком количестве охраны они вряд ли смогут даже подумать о побеге. Кэй, пострадавшая меньше брата, на первый взгляд выглядела еще ничего, лишь осунувшись и сильно истощав. И так не обладающая пышной фигурой, вампирша теперь чем-то отдаленно напоминала Вайши, только с землистого цвета кожей, обтягивающей кости, и огромными синяками под глазами. Рэй же выглядел и того хуже, потому как, помимо такого же видочка, как у сестры, он неловко прижимал к животу искалеченную руку и заметно прихрамывал на правую ногу. Таблетки, принесенные диверсантом-невидимкой, помогли ему не погибнуть от кровопотери, но ран было слишком много. Многие из них воспалились и загноились, пачкая уже свежую одежду. Вампира сильно лихорадило, и он с трудом осознавал, что вообще происходит. Единственное, что позволяло ему оставаться в сознании, это присутствие рядом сестры. Несмотря на совершенно безвыходную ситуацию, эти двое как-то ухитрялись незримо поддерживать друг друга и вытаскивать из безнадежного отчаяния. Даже когда они поднялись на помост, подгоняемые грубыми тычками в спину, на их лицах не было ни отчаяния, ни страха. Они стояли рядом, спокойно смотря перед собой расширенными от боли зрачками, смирившись со своей участью, но ни о чем не жалея. Ведь они вместе, и это для них было важнее всего.       Однако в предстоящей казни произошла неожиданная заминка. Ксаро, развернувший лист с приговором и как раз собиравшийся его зачитать, внезапно нахмурился и густо покраснел, благодаря всех известных богов, что сперва пробежался взглядом по первым строчкам. Вместо утвержденного правительством и подписанного всем парламентом текста, преисполненного пафоса и патриотизма, он держал в руках бумажку, на которой были записаны лишь неправильные матерные глаголы из языка скальных гоблинов. Что самое обидное, даже с переводом. Заинтригованные возникшей паузой некоторые зрители начали потихоньку перешептываться, гадая, чем же вызвано затянувшееся молчание.       — Твоих рук дело? — подойдя к стоящему неподалеку Махту, злобно прошипел амфисбен, вручая ему проклятый листок. — Это саботаж, и даже не сомневайся, что об этом будет доложено твоему начальству!       — На другие кандидатуры фантазии не хватает? — негромко хмыкнул капитан, ознакомившись с текстом и невольно ухмыльнувшись. Они переговаривались тихо, но по их лицам наблюдающие за происходящим горожане вполне могли понять, что что-то пошло не так. — Ни я, ни мои парни к этому отношения не имеют. Сам виноват, я предупреждал, что вокруг нас крутится кто-то невидимый. Один из моих парней его чуть не поймал, но ты разорался, что им бы только призраков гонять. Теперь сам выкручивайся.       Взаимная неприязнь этих двоих возникла еще с первого взгляда, когда злорадствующий амфисбен весьма обидно проехался по упустившему преступников мантикору, а тот не остался в долгу, ответив, что вампиров любой дурак ловить может, а вот драконов… Набирающая обороты перепалка обязательно закончилась бы дракой, если бы беспечно улыбающийся Ноикс со свойственным ему добродушием не предложил спорщикам занять места упущенных заговорщиков в камерах, раз уж вместо дела им так охота почесать языками. А на их освободившиеся места он был согласен с радостью подобрать тех, кто больше работает, а не меряется собственными провалами. Намёк был более чем непрозрачный, и, сцепив клыки, парочка разошлась во взаимном неудовольствии, обмениваясь с тех пор лишь неприязненными взглядами и редкими язвительными комментариями. Обстановка усугублялась тем, что хоть формально начальником мантикор и считался бравый капитан Махт, фактически он и его ребята были вынуждены в рамках этого дела слушаться поганых амфисбенов, навязанных им начальством и разведкой. Причем если психопат Ноикс еще вызывал у безопасников страх и уважение, то вот заносчивый и обожающий командовать Ксаро, не подкрепивший свой статус абсолютно ничем, вызывал у них лишь презрение и ненависть.       Решив, что с обнаглевшими мантикорами лучше будет разобраться потом, замещающий Ноикса змей вернулся на середину дощатого настила и откашлялся, привлекая внимание. Импровизированная речь, базирующаяся на смутных воспоминаниях о единожды прочитанном тексте, вышла раза в три короче полагающейся и изобиловала ненужными междометиями и словами-паразитами. Торжественное зачитывание приговора должно было вызвать в публике праведное негодование, вызванное действиями бунтарей, и благоговейный трепет перед милостивыми русалками, которые скрепя сердца были вынуждены пойти на такие меры ради благополучия своих граждан. Эффект же вышел совершенно противоположный. Большая часть собравшихся, оскорбленная таким пренебрежением и отсутствием официального документа, недовольно загудела, начиная сомневаться в легальности происходящего, так что, поспешно закруглившись, помрачневший Ксаро чуть отошел в сторону, отдавая мантикорам приказ приступать к самой казни. Это было полное фиаско, но ситуацию еще можно было спасти, чуть позже всё же поговорив с журналистами и разыскав чертов листочек гербовой бумаги со всеми полагающимися печатями.       Пленников поставили на колени, заставив положить головы на импровизированные плахи, но тут случился второй конфуз. Безопасники, потянувшие клинки из ножен, озадаченно уставились на лежащие в ладонях гарды, в то время как сами лезвия остались в ножнах. Махт недобро нахмурился, начиная понимать, что это уже и правда превращается в какой-то фарс. Кто-то намеренно срывает казнь, мелко пакостничая и выставляя представителей власти нелепыми идиотами. Он не мог видеть и знать, как стоящий неподалеку от него Наги нервно кусает губы и заламывает руки, в панике пытаясь сообразить, что же делать дальше. Он заранее заготовил несколько таких трюков, но прекрасно понимал, что все они способны лишь отвлечь и оттянуть неизбежное. Вот если бы можно было как-то подстегнуть толпу или хотя бы… Невидимка невольно замер, прислушиваясь к странному звуку, пока что еле слышному, но крепнущему с каждой секундой. Заметив на крыше одного из домов на противоположном конце площади какое-то движение, он моментально спрыгнул с помоста и рванулся в ближайший переулок, искренне надеясь, что ему не послышалось. Чуткие уши мантикор тоже уловили этот звук, вынудив заозираться в поисках его источника и заподозрив что-то явно нехорошее.       Площадь наполнялась мелодией песни. Тихой и вкрадчивой, вползающей в самое сердце и заставляющей услышавших её представителей всех рас замолкать, застывая с затуманенным взором. Даже без музыкального сопровождения набирающий силу невероятной красоты классический баритон доносился будто сразу со всех сторон, обволакивая место казни и находящуюся на площади публику. Божественный, глубокий голос манил, вплетаясь в сознание и выгоняя из мыслей всё лишнее, мешающее наслаждаться этой дивной песней. Словно по команде, зачарованные голосом русала зрители начали разворачиваться спиной к помосту и медленно покидать площадь в надежде найти источник манящего их звука. Стоящий на крыше здания Натсуме поднялся во весь рост и неспешно побрел прочь, периодически поглядывая вниз и выискивая место, где можно было бы спуститься на землю, не сильно сбив дыхание и продолжив уводить с площади одурманенную толпу. Всё время, что он ждал условного сигнала, ему стоило огромных усилий не смотреть на пленников, еще совсем недавно бывших здоровыми и жизнерадостными вампирами. Русал сильно опасался, что если он увидит, во что превратилась его любимая девушка и её брат, то не удержится от искушения и, вместо того чтобы увести всех с площади, заставит их попросту разорвать тех, кто довел дорогих ему существ до такого состояния.       — Это ещё что такое? — растерянно моргнул капитан, вглядываясь в высокую фигурку, закутанную в балахон с низко надвинутым до самых губ капюшоном. Ни у него, ни у его подчиненных не оставалось сомнений, что какая-то русалка вмешалась в процесс казни, но, во-первых, зачем, а во-вторых… Безумно красивый голос, даже без магии нашедший отклик в черствых сердцах мантикор, явно принадлежал мужчине. Но все же знают, что русалками бывают только женщины, так какого облезлого гоблина тут творится?!       — Чего застыли, идиоты?! — первым опомнился Ксаро, прокрутивший в голове то же самое, совершенно не собирающийся спокойно наблюдать, как его обещанное повышение утекает из-под носа вместе с покидающими площадь зрителями и репортерами. — За ним!       — При всем моем «уважении», — отозвался Махт, нахмуриваясь и переглядываясь с товарищами. — Мы не можем распылять силы. Если это уловка заговорщиков, то стоит нам отойти, и они тут же попытаются отбить пленников. Это прямое нарушение приказа!       — Да ты хоть понимаешь, что если тут не будет журналистов, то вся эта казнь не имеет смысла?! Ноикс нас самих распылит, если мы не исправим ситуацию! — взвыл амфисбен, хватаясь за голову и наблюдая за тем, как последние нелюди скрываются в дальнем переулке. Его мозг поспешно соображал, как можно поправить положение и исправить ситуацию. — Ладно, чёрт с тобой. Дюжина пойдет со мной, остальным оставаться здесь и внимательно следить за обстановкой. Их всего несколько, может, вообще один, тот, который увел толпу. Так что нет времени препираться, я отправляюсь за ним, а ты следи за пленниками.       Капитан, слегка помедлив, кивнул, махнув рукой стоящим слева у помоста бойцам, которые моментально сменили построение, бегом следуя за сменившим форму амфисбеном, который со всей возможной скоростью скользил по мостовой, проклиная ненавистных заговорщиков, которые только и делают, что мешают лично ему, заставляя гоняться за ними и никак не желая истребляться. Он испытывал скорее азарт, торопясь как можно быстрее настигнуть загадочное существо, обладающее русалочьей магией, и схватить, предоставив диковинку своему начальству. Их это наверняка заинтересует. Ксаро, увлеченный сладкими мечтами о шкурке неубитого русала, совсем забыл об осторожности и пропустил тот момент, когда со стороны одного из переулков раздался короткий свист и последующий за ним оглушительной силы удар разметал небольшой отряд, практически взорвав брусчатку перед преследователями. Воздух заполнился дымом и гарью, ближайшие камни оплавились и раскалились, но самому амфисбену сильно повезло. Семеро из следовавших за ним бойцов погибли мгновенно, еще трое были тяжело ранены, и лишь двое пытались подняться и, осоловело мотая головами и щурясь, пытались найти источник взрыва. Слегка контуженный, но быстро приходящий в себя амфисбен злобно зашипел, различив в окружающем его хаосе фигурку маленькой девочки, которая даже не посмотрела в сторону противников, прогулочным шагом направляясь к помосту. Ладони малышки были объяты синевато-оранжевым пламенем, позволяя предположить, что учиненное безобразие — её рук дело. Ксаро стремительно рванулся за ней, разрываемый гневом и ненавистью за порушенные планы. Особенно приятно то, что эта дура так опрометчиво повернулась к нему спиной…       Увы, его мести не суждено было свершиться. Уже почти настигнувшего девчонку амфисбена буквально смела крупная тень песчаного цвета, вцепившаяся клыками в его шею, раздирающая чешую острейшими когтями. Погремушка на конце хвоста забилась, хлестая по морде зажмурившегося кошака размерами с крупную рысь, который вовсе не собирался отпускать свою добычу. Ксаро спасло лишь то, что оклемавшиеся наконец мантикоры, пережившие нападение, поспешили на помощь одному из командиров, вынуждая нападающего отступить. Фарид, проворно увернувшийся от их ударов, отпрыгнул на пару метров, угрожающе заурчав, прижимая уши к голове. Припав на передние лапы, баст хлестал хвостом по земле, пристально наблюдая за своими противниками прищуренными карими глазами. Ему хотелось поразвлечься. Пусть глупый амфисбен немного регенерирует, иначе веселье закончится уж слишком быстро, а он пока займется мантикорами, так опрометчиво далеко вставшими друг от друга. Даже не подозревающий, что с ним просто играются, Ксаро торопливо отползал, пытаясь высмотреть сквозь удушающий дым помост, на котором остались остальные бойцы. Чем они там вообще занимаются?!       У капитана Махта же времени на всякие дурацкие вопросы не было от слова совсем. У подножия помоста уже вовсю кипел тяжелый бой, с каждой минутой оставляющий рядом с ним всё меньше живых товарищей. Они появились внезапно, одновременно с вынырнувшей из-за дыма девчонкой, в чьих глазах плескался самый настоящий живой огонь. Две проворные белоснежные стрелы будто пронзили небеса и стремительным порывом ветра разметали ничего не успевших понять мантикор. Те, кому не повезло оказаться на пути двух ледяных драконов, оглушительно взвыли, хватаясь за пострадавшие части тела. Даже лишенные большей части сил Ален и Алек нанесли весьма ощутимый ущерб внушительному отряду, пусть не целиком, а лишь частично превращая ближайших безопасников в чистейший лёд, тут же разлетающийся крошевом. Пятая часть отряда моментально выбыла из строя, с воем хватаясь за пострадавшие места. У кого-то не хватало руки, ноги или даже части живота. Парочка особо невезучих моментально повалилась на землю, разбивая оледеневшие черепа о мостовую. Заготовленные против драконов шарики буквально взорвались в обугливающихся руках держащих их мужчин. Везде, где возникала Ири, воздух наполнялся криками боли и запахом палёной плоти. Иногда мантикорам удавалось задеть девчонку клинками, но она этого будто не замечала, безжалостно расправляясь с осмелившимися поднять на неё руку. Пространство у помоста озарилось яркими вспышками льда и пламени, но стоящему выше капитану, единственному, кто остался на дощатом настиле, приходилось ничуть не легче. Он понятия не имел, что это была за тварь, запрыгнувшая на эшафот рядом с ним и моментально начавшая стремительную атаку. Он едва успел увернуться от мощного удара, пробившего доски в том месте, где еще секунду назад находились его ноги. Зрелище открывалось не для слабонервных. С виду его противником была обычная девчонка, если бы у обычных девчонок были безумные багрово-красные глаза, жаждущие убивать, и вздувшиеся кровеносные сосуды, добавляющие жутковатости образу. Она мгновенно продолжила атаку, и капитан с ужасом зажмурился, когда клинок, подставленный под внешне хрупкий кулачок девчонки, со звоном разлетелся металлическими осколками, отшвыривая его обладателя на несколько метров. Проворно извернувшись, мантикор всё же устоял на ногах, настороженно наблюдая за своей противницей, не собирающейся давать ему оклематься. Он мог лишь уворачиваться от смертоносных ударов и отступать, лихорадочно соображая, как вообще сражаться с таким чудовищем. Может, в конце концов он что-нибудь и придумал бы, но внезапно нога зацепилась за что-то невидимое, и потерявший равновесие Махт, неуклюже взмахнув крыльями, повалился на спину. В следующий же момент всё было кончено. Хлоя извлекла руку из пробитой насквозь грудины хрипящего противника и внимательно уставилась в пространство перед собой. Затуманенное состоянием неистовства сознание, требующее лишь убивать, постепенно прояснялось от знакомых родных ощущений.       — Наги, это ты? — неуверенно произнесла девушка, постепенно принимая обычный вид и смущенно улыбаясь. Она терпеть не могла, когда он видел её такой, хотя невидимка всё прекрасно понимал и принимал обе части изменившейся возлюбленной. Воздух перед девушкой дрогнул, и ставший видимым Наги бросился к ней, заключая в крепкие объятия.       — Хлоя, вы всё-таки пришли, — со смесью радости и облегчения выдохнул он, прижимая к себе стушевавшуюся, но не менее радостную зомби. — Я так боялся, что вы не успеете.       — Ты дурак, зачем ты остался? — она нежно поцеловала его в щёчку и чуть виновато качнула головой в сторону сражающихся друзей, где раздавался треск разломанных лавок, гул пламени и характерный ледяной звон. — У нас еще будет время поговорить, надо сначала закончить всё.       Наги смущенно кивнул, понимая, что для объятий и радостей встречи сейчас не время, и, вновь растворившись, последовал за ней. Противников почти не осталось, но чем быстрее всё закончится, тем скорее они смогут убраться из этого кошмара и в спокойной обстановке рассказать друг другу, что произошло с момента разлуки. Главное, что они все выжили и сумели бежать.       Рангрид и Шиба, вскочившие на доски практически сразу за Хлоей, тем временем пытались привести в чувство обоих вампиров и увести их подальше от места схватки. Помост слегка пошатнулся и натужно заскрипел, потихоньку разгораясь и давая понять, что времени у них не так уж много. Оборотень, долгое время готовившийся к этому моменту, всё же едва не споткнулся, увидев, во что превратился ранее первый красавец Академии, ныне отрешенно смотрящий перед собой совершенно пустыми глазами. Они с сестрой даже не шелохнулись, пытаясь скрыться, убежать от этого хаоса, будучи до сих пор не в силах поверить, что спасение и правда пришло. Что друзья всё же явились, неистово сражаясь у подножия за их жизни и свободу.       — Рэй, — дрогнувшим голосом выдохнул Шиба, подбежавший к своему вампиру, пытаясь его поднять. Сердце ёкнуло и провалилось куда-то ниже желудка, когда он увидел искалеченную руку, множественные глубокие раны и совершенно отсутствующий взгляд на осунувшемся лице. Тот не сопротивлялся, но и не помогал своему спасителю, находясь словно в трансе, будучи совершенно неспособным устоять на ногах.       — Нет времени! Сейчас тут всё рухнет! — коротко рявкнула подошедшая к ним валькирия, уже закинувшая бессознательную Кэй на плечо, коротким точечным ударом вынуждая вампира безвольно обмякнуть. Оборотень гневно сверкнул глазами, подхватывая обморочного парня, и, взвалив его на плечо, поспешил за Рангрид. Сухая древесина все сильнее разгоралась, заполняя площадь едким дымом, от которого щипало глаза.       Битва потихоньку угасла. Последний мантикор рухнул на мостовую обугленным куском мяса, даже не успев понять, что произошло. Друзья и союзники, одержавшие победу в этой на удивление легко давшейся битве, прикрывая лица и тихо ругаясь, отбежали к стоящим у одного из переулков оборотню и валькирии, бегло осматривающих спасенных вампиров на предмет ранений, срочно нуждающихся в исцелении. Убедившись, что все в сборе, включая довольно урчащего и облизывающегося Фарида, Алек бегло осмотрел устроенное ими безобразие и, будто принимая нелегкое решение, коротко скомандовал:       — Уходим.       — Ч-что? — Ален растерянно моргнул, переглядываясь с не менее удивленными друзьями, и осторожно напомнил: — Погоди, у нас же был совсем другой план. Мы же хотели…       — Я сказал — уходим! — неожиданно зло ответил его брат и, резко развернувшись, добавил, бросив через плечо: — Ингольф и Натсуме догадаются, что планы изменились, и вернутся на место сбора самостоятельно. Потом всё объясню.       Рангрид, несущая Кэй, лишь пожала плечами, спокойно проследовав за уходящим дракончиком. Ири также скользнула следом без лишних вопросов, а Наги с Хлоей и подавно мечтали поскорее убраться подальше от всей этой суматохи, чтобы наконец остаться вдвоем. Шиба с болью оглядел некогда прекрасное лицо, ныне напоминающее жутковатую маску, и решительно подошел к Фариду.       — Прости, знаю, ты меня, наверное, пошлёшь, но… Сможешь помочь? Я его, конечно, и сам дотащу, но с тобой будет быстрее, — слегка запинаясь, попросил оборотень, кивая на бессознательного вампира у себя на руках. Хоть тот и сильно исхудал, всё же он был заметно выше своего парня, и нести его было не очень удобно.       Баст недовольно фыркнул, прожигая просителя уничтожающим взглядом, но всё же, слегка помедлив, повернулся к нему боком, подставляя спину и позволяя уложить на себя истерзанное тело. До Ингольфа представителю семейства кошачьих было далековато, так что ноги вампира иногда касались земли, но в конце концов им всё-таки удалось уложить его так, чтобы пребывающий без сознания парень не сползал. Небольшой отряд, успешно выполнивший свою спасательную миссию и ухитрившийся при этом никого не потерять, поспешно растворился среди узких улочек. Им еще многое предстояло обсудить и сделать, но самым главным было то, что теперь они снова вместе, а это при их положении было редкостной удачей.